Думаешь, я буду в безопасности в горах?
Мама ничего не ответила и лишь сжала мою руку.
Она не улыбнулась. Не засмеялась одобряюще. Ничего.
На ветровом стекле появились маленькие капли дождя, и мама включила стеклоочистители.
Мы выехали из Лондона. Со всех сторон нас обгоняли машины.
Думаешь, нас преследуют? спросила я, глядя в боковое стекло.
Нет, неуверенно ответила мама.
На боку нашего фургона было написано «Магазин сантехники Саутварка». Нас будет нетрудно найти. Но кроме четырнадцатилетнего «Ниссана микра», который на прошлой неделе не прошёл техосмотр, у нас не было другой машины. Я смотрела на ехавший позади синий универсал, пока он не отстал и не исчез из виду.
Мы медленно продвигались вперёд. В зеркале мелькнули синие огни, и на дороге появилась полицейская машина, обогнала нас и съехала на обочину.
Они с нами? спросила я.
Было бы неплохо, ответила мама.
И мы снова погрузились в тревожное молчание.
Наверное, я заснула в пути, потому что когда посмотрела в окно, мы были уже на совершенно тёмной дороге. Шумно работал мотор, и нас то и дело обгоняли машины, исчезающие в ночи. Стеклоочистители по-прежнему были включены, но дождь усилился. Маленькие капли превратились в большие кляксы.
Возможно, это мокрый снег.
Где мы?
Где-то у моста через Северн, ответила мама.
Фургон с грохотом катился вперёд.
А тётя Ви, какая она? спросила я.
Она хорошая. Очень властная старшая сестра.
Мы миновали вереницу огней.
Её сына зовут Олли?
Да, Олли. Я не очень хорошо его знаю. Ему около четырнадцати, и мне лишь известно, что он отличный наездник. Ой, прости! Фургон выехал на белую полосу. Я надеялась, что мама не слишком устала. Интересно, когда будет станция техобслуживания?
Кажется, мы только что её проехали.
Я прекрасно себя чувствую. Милая, посмотри в бардачке, может быть, папа там что-нибудь оставил?
Я открыла бардачок, и оттуда хлынул каскад обёрток, пластиковых стаканчиков и накладных. Было темно, поэтому я сунула руку внутрь и попыталась нащупать что-нибудь твёрдое. Почти на самом дне оказался запечатанный пакетик.
Лакричные конфеты, прочитала я, поднеся пакетик к свету приборной панели. Я люблю лакрицу.
Ха! воскликнула мама. Как это на него похоже! Я терпеть не могу эти конфеты. Твой папа их тоже не любит, наверное, он купил их по ошибке.
Я принялась рыться в обёртках и вытащила четыре конфеты.
Шоколадный батончик? предложила я.
Старый? спросила мама.
Я надавила на него.
Мягкий.
Пожалуй, воздержусь, сказала мама и заёрзала на сиденье.
Я проверила телефон. Никаких сообщений.
Я уставилась в боковое стекло. Позади светились одинокие фары.
Эта машина не может преследовать нас? спросила я.
Нет, ответила мама. Ты смотришь слишком много фильмов. Спи!
Я напечатала сообщение «мне одиноко» и тут же стёрла его.
Через мгновение появилось сообщение от Зары:
Я уже скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой, ххх.
Глава 11
Было почти восемь часов вечера, когда свет фар фургона выхватил из темноты придорожный знак. «Туристический центр. Закрыто».
Наконец-то! сказала мама, поворачивая руль и направляя фургон на узкую тропу, с двух сторон зажатую между стенами. По-прежнему шёл мокрый снег, но теперь хлопья стали крупнее, и с обеих сторон ветрового стекла образовалась наледь.
Мы рывками пробирались вперёд, то и дело подскакивая на рытвинах. Мотор бешено ревел, и мама крепко вцеплялась в руль.
Чёрт! воскликнула она, когда из снега возникла белая птица и исчезла в метели.
Я резко пробудилась ото сна и стала смотреть в окно. Лондонские пробки остались далеко позади. Тропа оборвалась, и, вместо того чтобы подниматься вверх, мы начали соскальзывать вниз. Мама надавила на тормоз, стены с обеих сторон начали сдвигаться, и мы подъехали к высоким воротам, за которыми располагался двор.
Чёрт, повторила мама.
Я была права насчёт грязи. Они действительно жили посреди грязевой поляны. Огромной грязевой поляны. Фары фургона осветили бугорки замёрзшей грязи, и мы остановились у маленького полукруга света, видневшегося из-под входной двери.
Хмм, протянула мама. Зимой здесь ещё более одиноко.
Минуту мы сидели в фургоне, глядя, как в свете фар падает мокрый снег, оседая на клочках травы у двери. Между нами и клочками травы была грязь. Грязь, гравий и мокрый снег.
Я выскочила из фургона. Он был довольно высокий, и грязь застала меня врасплох, с чавканьем забрызгав кеды и носки.
Идём, Майя, позвала мама. Ты замёрзнешь.
Я схватила пакетик лакричных конфет и сунула его в карман. Если их никто не любит, значит, я возьму их себе.
Мы стояли в ледяной каше, ожидая, когда входная дверь откроется.
Сара! Тётя Ви распахнула дверь, и три большие вонючие собаки выбежали следом за ней, обнюхивая нас и молотя хвостами по двери. Интересно, какая из них укусила меня в прошлый раз?
Тётя Ви отогнала их и втолкнула нас в дом.
Ужасно холодно, сказала она, проводя нас через прихожую с каменным полом к огромной тяжёлой двери, обвешанной облезлыми коврами. Заходите! Олли развёл огонь. Идите, идите! Она провела нас и собак в комнату и захлопнула дверь.
Воздух был спёртый. Пахло древесным дымом, супом и мокрыми собаками. Было тепло, но сыро.
Усевшись на край продавленного дивана и поставив рюкзак на пол, я схватила подушку, чтобы прикрыть торчащую из обивки пружину. Это была одновременно кухня, столовая и нечто вроде гостиной. У дивана стоял огромный камин с горелкой. У окна, закрытого тяжёлыми шторами, находился длинный стол со скамьёй и ноутбуком.
За ноутом сидел мальчик. Олли?
Поздоровайся. Тётя Ви постучала его по плечу.
А это обязательно? спросил он, поднимая голову.
Тётя Ви толкнула его в бок, но ничего не сказала.
Я пристально смотрела на маленький квадрат оранжевого света перед горелкой.
Мне не хотелось здесь находиться.
Наверное, мама почувствовала это, потому что сжала мою руку и тут же начала непринуждённо болтать, а тётя Ви принялась вычерпывать что-то из чёрной кастрюли, кипевшей на огромной плите, и разливать по разномастным мискам.
В Лондоне ужасные пробки, а потом начался дождь. Так что мы преодолели что-то вроде марафона. Мама и тётя говорили слишком громко.
Но вы ведь нас легко нашли? спросила тётя Ви, разглядывая что-то в половнике и выбрасывая это в раковину.
Да, но я рада, что снегопад был не очень сильный.
А почему её не привезла полиция? спросила тётя Ви.
Думаю, инспектор решил, что будет лучше, если она приедет инкогнито. Они собираются прислать сюда полицейского. Надеюсь, ты не против?
Горелка гудела и плевалась. Я обратила внимание на мамин акцент. Лондонский, небрежный. У тёти Ви был другой акцент. Валлийский?
Хорошо, раз это необходимо ответила тётя Ви.
Она разлила суп по мискам и бросила половник в раковину.
Завтра обещают сильный снег, поэтому тебе лучше выехать рано утром, если не хочешь застрять здесь.
Конечно, ответила мама и посмотрела на меня, а потом на Олли.
Думаешь, они поладят? шепнула она тёте Ви.
1
Площадь в центре Лондона.
2
Quality Street («Достойная улица») набор конфет в жестяных банках, впервые выпущенных в 1936 году. Название получили в честь пьесы Дж. М. Барри «Достойная улица».
3
«Дукати» итальянская компания по производству мотоциклов.
4
Тайный Санта, или Секретный Санта, рождественская церемония анонимного обмена подарками.