Огрызнувшись ещё пару раз, они наконец умолкают.
Рене ставит фонарик на кофейный столик и снова включает.
Меня накрывает волной запаха от мокрой собачьей шерсти. Я чихаю. Парочка йорков вторит мне заливистым лаем.
Интересно, как там бедный Кинг? спохватываюсь я, представляя себе бедного щеночка, скулящего и дрожащего в пустом доме.
Снова, будто предостерегая нас, раздаётся вой сирены.
Ничего страшного, успокаивает Рене. Не волнуйтесь, просто уличные фонари и светофоры не работают, поэтому на дорогах много происшествий.
Всё равно, как только дождь закончится, я наведаюсь к нему.
Гроза не стихает несколько часов. Папа достаёт лампу, которая работает на батарейках, и мы играем в «дурака», вернее, в его безумную версию«переводного дурака» до тех пор, пока все собаки не засыпают. Многие из них храпят. Папа тоже начинает клевать носом. Я укрываю его спальным мешком. Пинг кладёт голову на колени Рене. Она скидывает карту.
Ты пропускаешь ход.
Ты выиграла. Сдаюсь. Схожу наверх, посмотрю, что там и как. Я автоматически нажимаю на кнопку включения на фонарике, но ничего не происходит. Поднявшись наверх, я закрываю за собой дверь, чтобы собаки не выбрались из подвала, и иду в гостиную.
Спасибо, что захлопнул дверь перед моим носом, говорит Рене, тоже подходя к окну.
Прости. Я вижу, как она улыбается. Думаю, гроза стихает, говорю я с надеждой в голосе.
Молний точно больше нет, говорит Рене.
Я должен проведать Кинга.
Серьёзно?
Мама сказала, что это очень важно.
А вот и вторая серьёзная ошибка за сегодня. Я должен был рассказать про Кинга папе сразу же, как тот переступил порог, и он бы просто съездил на машине проверить, как дела. Подумаешь, промок бы немногоэто часть его работы, которая требует полной отдачи. А теперь нам приходится натягивать непросохшие куртки и оставлять Пинга и Понга. Проведаю Кинга, а после, если всё будет хорошо, расскажу про него папе. Он не услышит, но я же должен предупредить, верно? Поэтому у выхода останавливаюсь и кричу:
Мы проведаем нового клиента!
Вот так мы и отправились на помощь домашнему питомцу, которого никогда не видели.
День первый. Ошибка третья
За порогом мы сталкиваемся с Аттилой, братом Рене, и его иногда-подружкой Стар. Аттилаэто не прозвище, чтобы казаться круче, его правда так зовут. Обычное венгерское имя. Его родители оттуда родом. Но он умеет казаться страшным. Аттила высокий, носит ирокез, а мышцы заметны даже под потрёпанным чёрным свитером. У него на плече висит огромная коричневая сумка, там баллончики с краской, наверное, ведь он рисует граффити. Эта сумкаединственное цветное пятно в его облике, потому что он одет в чёрное с ног до головы.
У Стар в носу пара колец. На ней, как всегда, леггинсысегодня с черепами и костями, кожаная куртка и мини-юбка. И да, всё это тоже чёрное. Хорошо, что у неё зажил нос. Пару недель назад Пинг с восторгом полез к ней целоваться и случайно зацепил серьгу в носу.
Аттила и Стар держат перед собой мобильники. Они что, решили вот такие странные фотографии сделать? Или снимают дома? На охотников за покемонами эти ребята не похожи.
Привет, говорит Рене брату.
Он что-то мычит в ответ, не отрывая глаз от экрана.
Привет, говорю я Стар.
Она улыбается в ответ, хитро так. Ей нельзя доверять. Стар и Аттила вместе украли почтовый ящик, садового гнома и пару украшений к Хэллоуину, чтобы сделать инсталляцию. До того как всё благополучно разрешилось, она грозилась пожаловаться на Пинга в службу контроля за животными за то, что он разодрал ей нос.
Сюда! Здесь змея! кричит она, перебегая через дорогу вместе с Аттилой.
Перед ними резко тормозит большой зелёный кадиллак. Голос доносится из машины, как из бочки.
Глупые дети! Вы можете оторваться от своих мобильников хотя бы на секунду? кричит мистер Руперт. Он живет недалеко от Рене и, должно быть, только вышел под залог. Пару недель назад его арестовали за незаконное хранение оружия.
Стар улыбается и показывает средний палец. Вроде как по-дружески, хотя жест не слишком приличный.
Кадиллак срывается с места и мчится прочь. На бампере красуется надпись: «Поддержите наши войска».
Чтоб его, этот телефон, бурчит Аттила, замахиваясь, будто хочет швырнуть его подальше.
Стар перехватывает его руку.
Просто приложение глюкануло, его ещё не доработали, помнишь? Она забирает у парня телефон и качает головой. Это гораздо круче, чем ловить покемонов. Просто надо сообщить разработчикам, в какой момент случилась неполадка.
Чтоб его, этого Руперта! ворчит Аттила.
Мы идём дальше.
На их месте я бы не стал шутить с мистером Рупертом, говорю я Рене. Миссис Руперт смастерила тот почтовый ящик, который они украли для инсталляции в галерее искусств Бёрлингтона, незадолго до своей кончины. Он очень дорог мистеру Руперту.
А он может передумать и выдвинуть обвинение из-за кражи почтового ящика? спрашивает Рене. На вечере в галерее мистер Руперт узнал, что ящик похитили Стар и Аттила. Но он всех простил, когда они получили приз зрительских симпатий за свою работу.
Нет, ему нравится, что работа его жены выставлена в музее. И всё же с ним шутки плохи. Ему только дай повод поорать. Рене видела, как он прочёсывал местность в военной форме, будто искал этот самый повод. Кто знает, что может его спровоцировать.
Мы идём дальше, и впереди уже виден дом нового клиента. Его легко отличить от других: на подъездной дорожке стоит огромный контейнер, в котором лежит куча обломков гипсокартона.
Мама сказала, что они перекупщики, говорю я Рене. Но этот дом выглядит так, будто он развалился, как только его купили.
Я сворачиваю на дорожку и иду к рядам стоящих у дома горшков с фиолетовой савойской капустой.
Ты что, не видел ту передачу? спрашивает Рене. Там рассказывали, как перекупщики находят старый дом подешёвке, ремонтируют и перепродают втридорога.
Не-а, не видел.
Ключ оказался под вторым горшком.
Стивен, привет! Как дела? окликает меня велосипедист. Это Рыжий, семиклассник из нашей школы, со скейтбордом под мышкой.
Да ничего, бормочу я, но его уже и след простыл. Я открываю дверь.
Никто не лает. Странно. Можно смело сказать, что сторожа из Кинга не вышло.
Думаешь, собака глухая или что-то в этом духе?
Рене пожимает плечами, и мы заходим внутрь. Нас по-прежнему никто не встречает и не лает на нас.
Мама не сказала тебе, где Кинг бывает чаще всего?
Я качаю головой. Мы осматриваемся. Вся комната покрыта тонким слоем белой пыли, больше всего её на полу. И ни одного отпечатка лапы.
Стену, которая отделяла гостиную от кухни, снесли. Она-то и покоится теперь в контейнере на подъездной дорожке.
Обычно собаки не любят грозу, говорю я. Наверное, он прячется. Я проверю первую спальню, а ты обыщи вторую.
В коридоре я сворачиваю в большую комнату, которая тоже завалена хламом. Ящики открыты, из них свисает одежда, будто вознамерившись сбежать. Стянутые с матраса одеяло и простынь валяются на полу. Я заглядываю под кровать и нахожу там коробку из-под пиццы с недоеденными корочками. Сомнений не остаётся: здесь никогда не было собаки, иначе она бы уже давно их съела.
Я иду к следующей двери, которая ведёт в огромную ванную с джакузи и заглядываю за унитаз. Никого. На всякий случай открываю шкаф. Только туалетная бумага и чистящие средства.
Не-е-е-ет! Стивен, сюда, скорее!
Я бегу на голос. Оказывается, Рене в гостиной, в задней части дома. Она стоит у огромного аквариума и поглаживает белого бездыханного мышонка. На полу лежит крышка от аквариума, сделанная из сетки.
Он такой холодный, всхлипывает Рене, поглаживая мышонка одним пальцем. Бедный малыш.
Я протягиваю руку и касаюсь его.
Странно. Он мокрый, я перевожу взгляд на потолок, но крыша не течёт.
Проверь аквариум, говорит Рене. Ни крошки корма.
Я разглядываю его, напряжённо размышляя. В аквариуме есть миска с водой и ветка, а ещё по дну разбросаны опилки. Над ним висит большая лампа. Она вдруг включилась.
Электричество дали. Я протягиваю руку к лампе. Она здесь, чтобы ему было тепло.
О боже! Это моя вина. Надо было прийти сюда раньше. Тогда он бы не успел замёрзнуть.
Он холодный, с него течёт вода у меня начинает вырисовываться картина происходящего.
Да он оттаивает!
Я знаю. Помоги, принеси одеяло или что-нибудьПогоди-ка. Но ведь ни в комнате, ни на улице не так уж и холодно.
Точно, отвечаю я. Третья ошибка за сегодня. Мы перепутали питомцев. Сначала предположили, что Кингсобака, затемчто он грызун.
Этот мышонок не Кинг, говорю я Рене, а его ужин!
День первый. Ошибка четвёртая
Рене осторожно кладёт мышонка обратно на опилки и поворачивается ко мне.
Если Кинг ест мышей, значит он
Змея! заканчиваю я.
Глаза Рене становятся большими, как луна. Так бывает каждый раз, когда она сильно удивляется. Мы запрыгиваем на диван.
Какая именно, а?
Точно не из тех, что травой питаются. Я опускаюсь на колени и заглядываю под диван, чувствуя себя немного глупо. Только клубы пыли. Тогда я осторожно спускаюсь на пол и проверяю комод, под которым оказывается DVD «Звёздного пути».
Что же скажет хозяйка?
Ничего. Никто ничего не узнает. Мы найдём его. Я поднимаю диванную подушку. Рене мгновенно спрыгивает на пол.
Под первой подушкой я нахожу четвертак и кладу его на кофейный столик.
Прищурившись, Рене осматривает комнату.
Допустим, мы её нашли. Как мы её поймаем?
Я останавливаюсь, чтобы как следует подумать.
Голыми руками. Ты что, никогда не была на представлении с рептилиями?
Конечно, была. С классом. В прошлом году, в Королевском ботаническом саду. Так же, как и ты.
Ты стояла в очереди, чтобы потрогать змею? Я возобновляю поиски. Под второй подушкой обнаруживается гвоздь и визитка, на которой значится: «Маккейны. Быстрая продажа домов». Я тоже складываю их на столик.
Та змея была ещё маленькой, говорит Рене с грустью в голосе.
То есть ты даже очередь не занимала, да?
Рене качает головой.
Вот мой брат позволил положить себе на плечи здорового боа, она пожимает плечами, а я просто не смогла.
Я тоже. Предпочитаю зверей с шерстью и лапкамимаксимум четырьмя. Никаких тарантулов.
Под третьей подушкой я нашёл крышку от пива и небольшую книжку про питонов и показал её Рене:
Кажется, теперь мы знаем, какую змею ищем. Я пробегаюсь глазами по тексту. Здесь сказано, что змеиидеальные питомцы. Могут быть привередливы в еде, а ещё любят сбегать из террариумов.
Ну точно Кинг. А раз он не съел мышку, Рене запрыгивает обратно на диван, значит, всё ещё голоден.
Вряд ли он в этой комнате. И ванную я уже обыскал.
Да. Но тогда ты думал, что ищешь пса. Прошлым летом я прочитала книгу, которая называется «Змея в туалете».
Ничего себе, и я читал!
Рене идёт за мной в туалет, где я осторожно заглядываю под крышку унитаза. Пусто.
В кармане жужжит телефон. Это сообщение от папы: «Вы где? Возвращайтесь домой. Пора обедать».
Пока я не стану ничего ему рассказывать. Я набираю ответ: «Появились дела. Уже бежим домой».
Он снова пишет.
Упс!
Что? Что? спрашивает Рене.
Смотри.
Рене читает вслух.
«Как следует проверь замок, когда будешь возвращать Пинга и Понга Беннетам. Миссис Ирвин ограбили».
Рене поднимает взгляд.
Хозяйку йорков? Это не к добру.
Надеюсь, миссис Ирвин не станет винить во всём моего папу.
Думаешь, йорки могли бы помешать грабителям? спрашивает Рене.
Скорее он бы их убил.
Да, они ужасно раздражают, соглашается Рене. Возможно, твой папа спас им жизнь.
Возможно. Пойдём домой, нас ждёт обед.
Слушай, может, вернёмся сюда с собаками? Вдруг они возьмут след змеи?
Если хозяйка уехала сегодня, времени должно хватить. Я встаю на колено, поднимаю решётку радиатора и всматриваюсь в темноту.
Есть что-то?
Не вижу. Если верить книге, змеи любят тёплые трубы. Но отопление ещё не включили.
Пошли! говорит Рене, и мы идём к выходу.
Я осторожно поворачиваю ключ и дёргаю за ручку, проверяя, заперта ли дверь. Затем прячу ключ под второй горшок. За моей спиной раздаётся свист.
Здравствуйте, мистер Рон, громко говорит Рене.
Здравствуйте, повторяю я. Мистер Рон был нашим школьным регулировщикоми немножко каменщиком, после того как въехал в школьную стену на «фольксвагене». Без оранжевого жилета и кепки он выглядит по-другому, как-то мельче, да и волос у него тоже меньше. Но его живот всё так же торчит вперёд, предваряя его появление. Самое странное, что за ним на поводке трусит Бэйли, ретривер мистера Мэйсона, который входит в число папиных клиентов.
Привет, ребятки, говорит он и краснеет.
Мы не задаём вопросов про собаку, но он начинает оправдываться:
Это меня просто начальник попросил, ну я и согласился.
Как мило, говорю я. Уводит у нас клиентов. Как только мы выходим на тротуар и подходим к ним, Бэйли начинает отчаянно вилять хвостом, чтобы его погладили. Я наклоняюсь и чешу ему за ухом. Бэйлибольшой поклонник папиных байтсов. Он жадно вылизывает мой карман.
Так у вас перерыв в работе? спрашивает Рене. Она любит болтать со взрослыми и совать нос, куда не просят.
Мистер Рон хмурится.
На нас обоих работы не хватает. Он тычет пальцем в меня. Если вдруг твоему папе понадобится помощь с выгулом, пусть знает, что я очень хорошо умею ладить с животными. У меня большой опыт выгула детей. Двадцать лет.
Непременно расскажу ему об этом, спасибо. Даже если бы у нас была куча работы и мы нуждались бы в помощи, сомневаюсь, что папа доверил бы ему хоть что-то, ведь этот человек въехал на машине в школьную стену.
Хорошо. Мне пора. Мистер Рон тянет Бэйли к себе, поднимая на прощание огромную руку, размером со знак «Стоп». Пока.
До скорого.
Боже мой, говорю я Рене, как только он уходит. Мистер Мэйсон никогда не любил платить за выгул собаки. Если мистер Рон делает это бесплатно, можно считать, мы потеряли клиента.
Мы идём дальше. Светит солнце. С веток деревьев всё ещё капает вода.
На Кавендиш мы встречаем скейтбордиста, который катается на дороге от обочины к обочине. Сын нашего директора ведёт себя так, будто это его дорога. А ведь должен знать, что здесь автобус ходит. Чаще всего он катается, когда зол, постоянно падает и проклинает весь белый свет. Собаки вечно на него лают. Но сегодня он быстр, ловок и не замечает нас, ведь шумных Пинга и Понга с нами нет. За ним чуть медленнее едет Рыжий. Прикусив губу, он расставил руки, чтобы удержать равновесие. Парень тоже не видит нас, потому что слишком сосредоточен на скейте.
Ой, смотри! Рене указывает в другую сторону. Там над Брант-Хиллз двойная радуга!
Ух ты! Мы замираем, не в силах отвести взгляд. Забавно, она будто прямо над домом миссис Ирвин.
Может, она потому и йорков по цветам назвала? говорит Рене.
Интересно, что у неё украли? Горшочек золота?
Может, что-то из предметов искусства? предполагает Рене, и мы идём дальше.
Добравшись до дома, мы застаём папу и пять меховых комочков, покидающими жилище. Псы выглядят гораздо лучше: сухими и счастливыми. Никто не дерётся.
Пап, ты высушил их феном?
Он кивает.
Хотел, чтобы они выглядели особенно хорошо.
На одном из йорков зелёный свитер.
У тебя получилось!
Вы довязали свитер Охотника? спрашивает Рене, наклоняясь погладить пса. Так быстро!
Йорки сбиваются в кучу вокруг Рене.
Да. Я узнал о взломе и тут же взялся за спицы, чтобы успеть.
Сидит отлично. И смотрится хорошо. Я наклоняюсь, чтобы тоже почесать йорка за ушком. Миссис Ирвин будет счастлива.
Нахмурившись, папа качает головой.
Я так не думаю.
Другой йорк лижет мне лицо. Я зажмуриваюсь.
Ты прав. Как можно быть счастливой, если тебя только что ограбили? Я сказал, не подумав, это моя ошибка.
Уже четвёртая, если считать по-честному.
Папа машет рукой над моей головой, будто пытаясь отогнать дурные мысли.