Ошибка, но не такая страшная, как моя. Миссис Ирвин думает, это я не запер дверь. Папа закрывает глаза и вздыхает. Она уволила меня.
День первый. Ошибка пятая
А ты правда забыл? Я отлепляю йорка от своего лица и поглаживаю его. Другой требует, чтобы ему почесали живот.
Вряд ли. Я почти уверен, что запер её. Но полицейские говорят, признаков взлома не было и дверь была открыта.
Ты подёргал ручку двери и убедился, что она заперта, как учил меня? Я поглаживаю одной рукой лизуна, а второй чешу живот его братцу.
Уверен, что да. Папа краснеет. Я почти помню, как стоял у двери и дёргал ручку.
Даже если и нет, в ограблении вы всё равно не виноваты, говорит Рене. Йорки сбиваются в кучу у её ног в ожидании порции ласки. Их так много.
Разве у неё не стоит сигнализация?
Стоит. Но, как и у всех, она сработала, как только пропало электричество, поэтому никто не обратил внимания.
Рене кивает.
Машины тоже не проверяют, когда срабатывает сигнализация, которая всех только раздражает.
Папа качает головой. Кажется, он на себя злится.
Обычно, закрывая дверь, я разговариваю сам с собой. Я научился этому приёму, когда работал авиадиспетчером. Так твои действия перестают быть автоматическими. Ты как бы фиксируешь то, что делаешь. Наверное, я где-то ошибся.
Ты всё время твердишь, что ошибкиэто хорошо. Они помогают делать удивительные открытия. Это правда только в отношении детей?
Нет, ошибаться могут все, я уверен. Так мы учимся. Папа проводит рукой по волосам и хмурится. Потерять миссис Ирвинэто как потерять сразу пятерых клиентов. Наверное, пора признать, что выгул собакне моё.
Но вы так любите своё дело! говорит Рене.
Папа пожимает плечами.
Ну да. Но нам надо платить по счетам. Как и всем.
Охотник лижет братцу пасть. Братец огрызается в ответ.
Что украли? Картины? спрашиваю я.
Братец начинает рычать.
Нет, пропала золотая медаль «Мистер Вселенная».
Та самая, которую мистер Сойер получил ещё до того, как стал уборщиком? спрашивает Рене.
Она самая. Папа подтягивает йорка поближе к себе. Миссис Ирвин сделала для неё специальную подставкув виде бюста мистера Сойера.
Я пытаюсь её себе представить. У мистера Сойера длинные светлые волосы, волевой подбородок. Но всё, что я могу вспомнить, это то, как он «случайно-нарочно» подставлял швабру тем ученикам, которые забывали вытереть ноги о коврик.
Йорк переходит на отчаянный лай, демонстрируя клыки.
Рози, прекрати! приказывает папа, натягивая поводок. Собака мгновенно замолкает.
Вы так хорошо справляетесь с ними, говорит Рене. Мистер Нобель, она передумает. Не волнуйтесь вы так. Это миссис Ирвин ошиблась, а не вы.
Точно, соглашаюсь я. Никто не захочет выгуливать этих ребят.
Здесь ты прав. На мгновенье папино лицо проясняется. Он достаёт угощение из кармана, и собаки мгновенно садятся в ряд, навострив уши. Папа улыбается, а затем вздыхает и даёт каждому по байтсу. Будем надеяться, что она заплатит за свитеры. Хотя бы чтобы покрыть расходы на пряжу.
Довольные йорки начинают прыгать и натягивают свои поводки.
Ладно. В холодильнике есть копчёная колбаса. Приготовьте себе что-нибудь. Увидимся позже! Папа уходит чуть менее несчастным, чем до разговора с нами.
Как только он уводит йорков, раздаётся лай Пинга. Мы видим его маленькую морду через стекло. Над ним нависает длинная и узкая пасть Понга и его огромные чёрные глаза.
Папа не запер подвал.
У него голова другим занята, наверное, сочувствует Рене, пока я открываю дверь. Умираю с голоду, давай скорее поедим.
Согласен.
Пинг прыгает на месте и восторженно скулит, приветствуя Рене. Понг тихо заваливается на мою ногу. Я поглаживаю его по голове. Как только Пинг начинает тявкать на меня, я наклоняюсь и глажу его тоже. В ответ он подпрыгивает и лижет меня в нос. Приходится отодвигаться подальше. Мне нравится моя работа, а собачьи слюниерунда. Люблю, когда кто-то так радуется моему возвращению. Если папа откажется от выгула собак, мне конец. И всё из-за миссис Ирвин. Художницы, которая даже в искусство до конкурса не верила.
Когда сеанс объятий закончился, мы толпой отправляемся на кухню. Я достаю колбасу и хлеб.
Откуда грабители узнали, что у миссис Ирвин есть медаль? задаюсь я вопросом, размазывая горчицу по кусочку хлеба.
Рене намазывает арахисовым маслом один кусок, пока второй поджаривается в тостере.
Может, они и не знали. Просто случайно увидели её в студии или в комнате, где она занимается скульптурой. Я слышала, что в этой медали много золота.
Тостер выплёвывает гренку. Прежде чем сложить свой сэндвич, Рене добавляет немного кетчупа на тот кусочек, что смазан маслом.
Думаете, гадость, да? А вот и нет, это вкусно. Я немного подогреваю свой бутерброд, потому что так вкуснее, и зачерпываю арахисовое масло.
Интересно, мистер Сойер застраховал медаль?
Наверняка, отвечает Рене. Но деньгами эту вещь не заменить.
Я скатываю кусочек колбасы в трубочку. Собаки послушно садятся. Я бросаю небольшой кусок Пингу, а оставшуюся частьПонгу, потом наливаю пару стаканов молока для нас с Рене, и мы садимся за стол, а собаки ложатся у ног.
Звонит домашний телефон.
Гав, гав, поддерживает его Пинг.
На этот раз у меня нет причины не отвечать. Я всегда вежлив с теми, кто звонит с рекламой: папа говорит, что ему, возможно, придётся заниматься тем же. Но на определителе высвечивается имя: Мэйсон Мэн, хозяин Бэйли, папин клиент, строитель всего, сделанного из кирпича и цемента. Он починил школьную стену после того, как мистер Рон врезался в неё на «фольксвагене».
Стивен Нобель слушает.
Где твой отец? мрачно спрашивают на том конце провода.
Здравствуйте, мистер Мэйсон. Папа выгуливает клиентов. Попробуйте позвонить ему на рабочий.
Я так и сделал. Он не берёт трубку.
Тогда я передам ему ваше сообщение.
Я хочу вернуть свои ключи. У меня украли телефон и ноутбук. И это при том, что все двери и окна были закрыты.
Папа часто теряет телефон дома. Загляните под газету
Да? Ну, у меня оба телефонакрасные, так их легче найти. А ноутбук всегда в кабинете.
Ох! это всё, что мне приходит на ум. Следовало бы закончить фразой «Я передам ваше сообщение, как только папа вернётся домой». Но я не могу сдержаться. Пятая ошибка за день: я отвечаю так, словно мистер Мэйсон обвинил моего отца в воровстве. И начинаю защищать его.
Вас не было дома во время грозы?
Не было.
А мы с папой и Рене играли в карты в подвале. Под раскаты грома, добавляю я, будто эта деталь делает мои слова более весомыми.
Ну, у него будет возможность рассказать об этом полицейским. А пока просто передай: пусть вернёт ключи.
День первый. Ошибка шестая
Папа не мог забыть запереть две двери, говорю я Рене, повесив трубку.
Рене кладёт последний кусочек сэндвича в рот.
Конечно, нет. С ним такое ни за что не случится. А что?
Мистер Мэйсон говорит, его тоже ограбили. Следов взлома также не нашли.
Тот же МО, да? Она облизывает палец, на котором остался кетчуп.
Наверно. А что это такое?
Modus operandi. На латыни значит принцип действия. Поверьте, Рене знает наверняка. Она любит зависать в библиотеке и гуглить всё подряд. Ну и ладно, он не самый приятный клиент.
Это верно. Но он сказал что-то про полицейских. Если папа будет подозреваемым, кто захочет пользоваться нашими услугами?
Люди, которые хорошо его знают, отвечает Рене. Я бы его наняла.
Но у тебя нет собаки.
Когда-нибудь появится. Я обрабатываю папу на этот счёт.
Она может обрабатывать его сколько угодно. Только вот мистер Кобай из числа тех чистюль, кто даже джинсы гладит. Как и его сын, Аттила, с той только разницей, что у папы Рене волос на голове меньше. Да и с сыном он совсем не ладит. Вряд ли он когда-нибудь согласится. Он едва терпит Аттилу, а тот вообще в подвале живёт. Я пишу папе сообщение про мистера Мэйсона.
Знаешь, что надо сделать? говорит Рене. И я знаю ответ.
Найти вора и доказать невиновность папы.
Ага. Не знаю как, но мы скоро придумаем, говорит Рене.
Мне неловко ждать, когда её озарит. Я пялюсь на кухонный пол.
Я так хочу, чтобы мама перезвонила и сказала, когда хозяйка Кинга вернётся домой.
Мы должны поискать его ещё хотя бы раз.
С собаками? А что, если нас увидят?
Никому нет до нас дела. Возможно, Кинг уже вернулся в аквариум. Всё, что нам остаётся, накрыть его крышкой и положить какой-нибудь груз сверху.
Ты права. Рене всегда права. Идём, Понг. Идём, Пинг.
Мы надеваем на собак ошейники и снова обходим район. Воздух уже не кажется таким тяжёлым и больше походит на осенний, но мороза всё нет. Идеальная погода для прогулки. Все идёт как обычно: собаки тянут нас вперёд, словно упряжку. Рыжий, тот самый неуклюжий скейтбордист, выгуливает своего померанского шпица, странное рыжее существо с клочковатой шерстью. Говорят, что собаки похожи на своих хозяев, так вот эта точно похожа. Они оба рыжие, и у обоих на физиономии застыл вечный испуг.
Давай, перейдём здесь дорогу, говорю я Рене, завидев даму в спортивном костюме лаймового цвета, которая вышла на пробежку со своим ротвейлером. Костюм у неё прямо слепит, но проблема не в этом. Как-то раз Бадди, её собака, огрызнулась на Понга. Пинг, который раза в четыре меньше ротвейлера, хотел разорвать его на куски. Пинг часто сам достаёт Понга, но другим не позволяет. А хозяйка Бадди считает, что собаки должны выяснять отношения самостоятельно. «Королевский выгул собак» придерживается других правил.
Как только мы доходим до середины дороги, дама окликает меня.
Эй, дай-ка мне свою визитку. Я только что получила большой заказ. Буду убираться у риэлторов. Мне может понадобится помощь твоего отца.
Рене, подержи-ка Понга. Я протягиваю ей поводок, ищу визитку по карманам и иду обратно. У нас как раз освободилось время, говорю я, передавая визитку соседке.
Она подносит её к глазам.
Вам бы сделать такие магниты на холодильник.
Просто поставьте наш номер на быстрый набор, говорит Рене, дружелюбно улыбаясь. Мне нравится её идея.
Бадди задирает короткий хвост, больше похожий на пропеллер, как будто радуется, но я слышу тихое рычание.
Ты нравишься Бадди. Это хорошо, говорит его хозяйка, поглаживая пса по огромной чёрно-коричневой голове. Он и твоего папу любит.
Конечно, любит. Я подкидываю ему печёночный байтс, и рычание смолкает. Бадди расправляется с угощением, а затем расплывается в улыбке и трясёт мордой так, что его слюна попадает на мою ладонь.
Лучше позвоните сразу. Я вытираю руку о штаны. Все собаки хотят попасть к папе. Расписание заполняется очень быстро.
Хорошо, кивает она и убегает вместе с собакой.
Мы подходим к дому Кинга. Я достаю ключи из-под горшка и открываю дверь.
Интересно, что бы такого дать им понюхать? гадает Рене.
Ничего. Они же не ищейки.
Рене меня не слушает. На прошлой неделе она дала собакам понюхать шапку, и они привели нас к Стар, которая эту шапку потеряла. Совпадение, не более.
Пинг, пойдём же! Рене щелкает пальцами.
Мы с Понгом идём за ней в ту часть дома, где стоит аквариум с размороженной мокрой мышью и опилками. Рене зачерпывает их ладонью.
Наверное, они пропитаны его запахом. Она подносит руку к голове Пинга, который пробует опилки на вкус, и тут же начинает давиться и плеваться ими.
Давай обойдём все комнаты. Пусть собаки сами выберут, куда идти, предлагаю я.
Хорошо.
Мы заводим их в хозяйскую спальню. Рене отпускает поводок, и Пинг начинает обнюхивать всё подряд.
Обязательно было спускать его с поводка?
Не волнуйся. Если он найдёт Кинга, мы услышим.
Собаки стали суетиться и бегать из угла в угол, будто напали на чей-то след. Пинг ныряет под кровать и достает корочку от пиццы. Понг повторяет действие за ним.
Перекусив, они отказываются вынюхивать что-нибудь еще.
Мы берём поводки в руки и ведём собак в ванную. Они принюхиваютсяничего. Мы идём во вторую ванную, которая больше похожа на спортивный зал: на полках лежат гантели, а перед телевизором стоят велотренажёр и беговая дорожка. Пинг продолжает принюхиваться. Снова ничего.
Последняя спальня завалена коробками. Питона, который мог бы выскользнуть из-под любой из них, нет. Кажется, я даже этому рад.
Остаётся только подвал: четыре стены без отделки и множество коробок. Мы ведём собак к трубам, которые могут быть тёплыми.
Давай признаемся себе в том, что питон может быть где угодно, говорю я Рене. Нам должно повезти. Очень-очень повезти.
Но удача прячется от нас. И питон тоже. Мы возвращаемся наверх.
Я сдаюсь. Давай спустим их с поводков и посмотрим, куда они пойдут. Я отпускаю Понга, а РенеПинга. Оба срываются с места и бегут в кухню.
Вдруг Пинг начинает истерично лаять. Понг громко рычит, очень низко и устрашающе. От него такое редко услышишь.
Может, это змея? Мы с Рене переглядываемся и осторожно, маленькими шажочками идём на лай.
Королевские питоны довольно маленькие, напоминает Рене. А ещё они дружелюбные. Иначе их бы не держали в домах.
Наконец мы доходим до кухни. Собаки грызут что-то, лёжа на полу перед холодильником.
Морозильник открыт. Уверен, когда мы были здесь в первый раз, он был закрыт. Мы бы заметили, если бы это было не так. Ни у Пинга, ни у Понга нет противопоставленных больших пальцев. Скорее всего, кто-то не закрыл дверь до конца, а собаки раскрыли её настежь, учуяв запах еды.
Хорошо, теперь мы можем смело сказать, что спустить их с поводков было шестой ошибкой за день.
Фу, фу, фу, Рене мнётся с ноги на ногу. Они едят мышей!
День первый. Ошибка седьмая
Отдай! Я вытаскиваю замороженную мышь из пасти Понга. Он успел прокусить пластиковую упаковку. Забросив упаковку обратно в морозильник, я замечаю на нижней полке целую батарею замороженных трупиков. Запасы Кинга?
Рене никак не может отобрать мышку у Пинга. Он думает, что это игра и кидается из стороны в сторону, не переставая рычать.
Рене цепляется за один конец мыши, а Пинг тянет за другой.
Гадость. Гадость. Гадость! Она дёргает тушку так, что трясётся вся рука. Пинг, отпусти!
Но Рене проигрывает битву.
И если уж говорить о гадости, то хозяева дома хранят пиццу и стейки на соседней с мышами полке.
Ой. А это что? Рядом со стейками лежит серебряный колокол размером с небольшой кулак.
Рене наконец вырывает мышь из пасти Пинга.
Фу! Она протискивается между мной и дверцей морозильника и бросает мышь на нижнюю полку.
Только посмотри! Я указываю на серебряный колокол. Собаки подбегают к нам, пытаясь дотянуться до суши из мыши через нас, и приходится шикнуть на них: А ну прочь!
Рене никогда не может устоять перед блестящими штуками. Она берёт колокол с полки и улыбается.
Это коробка от помолвочного кольца. Видишь? Она открывает крышку. Внутри лежит вельветовая подушечка с прорезью. Обычно сюда вставляют кольцо с бриллиантом.
Пинг и Понг тешат себя надеждой на очередную закуску.
Зачем кому-то хранить пустую коробочку от кольца в морозильнике?
Мама всегда прячет ювелирные украшения в морозильнике, если мы уезжаем из дома. Рене вручает колокол мне и закрывает дверь.
Но коробка пуста! Я повышаю голос ровно настолько, что Пинг начинает думать, будто мы ссоримся. Он предупредительно лает на меня. Рене замирает от удивления.
Потом делает два шага и чуть не падает.
Ой, ой! Она указывает на лужу на полу, а затем переводит строгий взгляд на собак.
Пинг? Понг?
Подняв уши, они смотрят на неё с самым невинным выражением на мордочках.
Это не их вина. Вода вроде чистая.
Пинг снова лает, но теперь в знак согласия. Понг падает на пол и отводит взгляд.
Если дело не собаках, значит, дверь морозильника была открыта давно. Наверное, он потёк.
Пинг подкрадывается к луже и пробует её на язык.
А вот и доказательство, говорю я. Он не стал бы пить из собственной лужи. Просто мы не сразу заметили воду. Задумавшись, я кладу коробку в форме колокола обратно в морозильник. Помолвочные кольца всегда с бриллиантом. Они очень дорогие, да? Ты не думаешь, что кольцо украли?