Я полез, робя! опять сказал Илюшка. Была не была!
Врать нечего: я не дышал, когда Илюшка залез головой в дыру, потом продвинулся до пояса, потом перестал двигатьсянаверное, зажигал спичку, а потом вдруг сразу весь исчез в землянке. Когда мне не хватило воздуха, то я отвернулся в сторону и стал тяжело дышать.
Бум-лум-кум! раздалось из землянки. Ого-го!
Илюшка выглянул из дыры и заорал во всю мочь:
Давай лезь сюда! Тут на пятерых места хватит. Ужас, что делается!
Мы моментально оказались в землянке. Никакой темноты здесь не было, так как ярко горела маленькая электрическая лампочка.
Это от аккумулятора, объяснил Илюшка. Я увидел и соединил Вот это да!
Мы стояли в землянке во весь рост, пол под ногами был деревянный, потолок из шифера, а возле стены стоял столик и две красные табуретки. Вот это была землянка так землянка! Я просто с завистью смотрелнам бы такую.
Аккумулятор от машины ЗИС триста пятьдесят, сказал Валерка-Арифметик. Будь здоров, какой сильный аккумулятор!
Отец Леньки Пискунова вон какой дом себе отгрохал, сказал Генка Вдовин, а сам Ленька вон какую землянку отсобачил! Кулак чертов!
Здесь все ворованное! сказал Илюшка. Шифер ворованный, табуреткиворованные, доски для полаворованные, аккумуляторворованный Тут, наверное, еще много ворованного. А ну, давай искать.
Искали мы недолго. Сразу же оказалось, что одна доска на полу поднимается и под ней выкопана яма. Илюшка Матафонов запустил руку в нее и вытащил какую-то железину.
Рессора от «волги»! сказал Валерка-Арифметик.
Ворованное! сказал Илюшка и вытащил бумажку, в которую были завернуты две блестящие железки с резиной.
Дворники от «москвича»! обрадовался Валерка. Чем окна кабины чистят
Ворованное! сказал Илюшка. Это они от машин отвинчивают.
Он все доставал и доставал, и на полу выросла целая горка деталей. Валерка-Арифметик говорил, как они называются: две фары от «москвича», фигурка оленя от «волги», ручки от дверей «москвича» и «волги», тарелочки, что надеваются на колеса.
Много, в общем, было ворованногоу Валерки-Арифметика даже глаза блестели, когда Илюшка Матафонов все вынимал да вынимал. Ну, а когда вынимать уже было нечего, Илюшка достал из кармана карандаш, клеенчатую тетрадь и с важным видом стал переписывать вынутое из ямы. Валерка-Арифметик говорил, как называется деталь, а Илюшка записывал и лизал кончик химического карандаша языком, так что язык стал синий.
Хорошо развивается операция «Икс два нуля!»сказал Илюшка, когда все детали были записаны. Приступаем к поискам улик по ограблению ларька!
Мы начали опять обыскивать землянку и нашли улики. Под столом, оказывается, была еще одна яма и, хотите верьте, хотитенет, Илюшка Матафонов вытащил из нее сразу две бутылки водки. Бутылки были такие длинные, светленькие и написано на них было «Столичная». Потом он вытащил кусок твердого сыра и круг заплесневевшей колбасы. Ящиков от конфет мы не нашли, зато самих конфет было много, наверное, килограмма тридорогих, обернутых в яркие бумажки. Илюшка все это сложил на стол и опять открыл клеенчатую тетрадь. Он все переписал и радостно заулыбался:
Хорошо развивается операция «Икс два нуля!»
Мы молчали. Да, операция «Икс два нуля» развивалась так хорошо, что у меня по спине бегали мурашки. Светит маленькая электрическая лампочка, лежат на полу железяки, на столеводка, конфеты, и стоит такая тишина, как на похоронах.
Лица у нас бледные.
Да! сказал я. Это уже не шутки! Тут дело тюрьмой пахнет
А как же! засмеялся Илюшка Матафонов. Это вам не в игру играть, а дело делать! А ну, давай теперь осмотрим прилегающую территорию!
А что будем делать с этим? спросил Валерка-Арифметик, показывая на стол и на пол. С вещественными доказательствами?
Обратно сложим! сказал Илюшка. Да смотри, робя, чтоб ни одной конфеты не пропало Мы ворованное не едим!
Ворованное мы не едим! согласился я.
На кой черт оно нам, ворованное! сказал Генка Вдовин.
Справедливо! сказал Валерка-Арифметик. Подумаешь, конфет мы не видали!
Мы сложили все обратно в ямы и полезли из землянки, чтобы осмотреть прилегающую территорию. На улице мне стало так хорошо, что захотелось петь. Показалось, что ее вовсе и не было, этой проклятой землянки, а когда мы закрыли дыру тряпкой с нашитыми на нее листьями и травой, то землянки и в самом деле не стало видно. Просто маленький бугорок, а над ним сосна, а над сосной небовысокое и синее. И солнце было яркое, теплое.
Осматриваем прилегающую территорию! скомандовал Илюшка Матафонов. Ищем следы костра и прочее
Мы нашли следы костра и прочее. Костер был не очень большой, и когда мы разрыли пепел, то нашли обгорелые железки от ящика с конфетами. Из прочего мы нашли также пластмассовую пуговицу и два окурка папирос «Беломорканал». Кончики окурков были изжеваны, и на одном виднелся след острого зубаможет быть, Ленькиного, а может быть, кого-нибудь из его дружков. Вокруг землянки были следы босых ног, а чуть поодаль мы увидели такое, что испугались
Ой-ой! покачал головой Валерка-Арифметик. Вот в хвост его и в гриву!
Это были следы больших сапог. Там, где носок сапога, были отпечатаны уголки и зигзаги, а там, где каблук, торчали пупырышки. Сапог был такой здоровенный, что мои две босые ноги не прикрывали след. По всему было видно, что человек шел к землянке, а потом вернулся назад.
Сапоги называются кирзовые, сказал Валерка-Арифметик. Размер, наверное, сорок третий
Вот этот человек и есть главный жулик, сказал я. Это просто матерый волк Ох, братцы!
Узнаём, чьи это сапоги
После осмотра прилегающей территории мы сели на бугорок, Илюшка вынул из кармана клеенчатую тетрадь, записал то, что мы нашли, а след здоровенного сапога перерисовал. Потом Илюшка положил голову на руки и стал думать. Илюшка был босой и немного смешной, так как здорово измазался, лазая по ямам, на лбу у него была грязь, на подбородке грязь. Здорово, в общем, было смешно.
Ну так, робя! наконец сказал Илюшка. Леньку Пискунова мы застукали! Он не уйдет от нас! А вот больше мы ничего не знаем Кто его сообщники? не знаем. Почему он катается в «москвиче»? не знаем.
Потому что продает запчасти! сказал Валерка-Арифметик. Ворует и продает.
А ты видал? быстро спросил его Илюшка. Как ты докажешь, что он продает?
А как ты докажешь? сердито спросил Генка Вдовин. Тоже никак не докажешь Ты командуй, да поосторожней!
Я докажу! спокойно сказал Илюшка. Я То есть мы выследим, какие запчасти он продает Вы заметили, что на каждой железке я царапал гвоздиком?
Заметили!
Запчасти я переписал?
Переписал!
Теперь будем следить, куда он эти запчасти таскает и кому продает! сказал Илюшка. Как выследим, так сразувещественное доказательство! Если Ленька Пискунов заорет: «Не моя деталь!», мы тут сразу: «А на ней царапина!» Хопи готово! Я же помню, в каком месте царапина!
Это чего же мы, оказал Генка Вдовин, за каждой деталью, как собаки, будем ходить!
Придется! вздохнул Илюшка Матафонов. Придется!
А как насчет конфет и прочего-прочего? спросил я. Конфеты они сожрут, как потом докажешь, что они ларек обворовали!
Это продумано! строго ответил Илюшка Матафонов. Я на это дело назначаю Арифметика, то есть Валерку. Он у нас вообще экспертом будет!
А что я должен делать, Илюшка? обрадовался Арифметик. Экспертомэто хорошо! Это для меня справедливо!
Притащишь свой фотоаппарат и зафотографируешь вещественные доказательства
Придется вспышку принести! деловито сказал Валерка-Арифметик. Я у газетного фотографа возьму. Он мне все дает за то, что я ему аппаратуру ремонтирую
Хорошо идет операция «Икс два нуля!»сказал Илюшка. Может, у кого вопросы есть? Задавайте.
А когда мы морду начистим Леньке Пискунову? спросил Генка Вдовин. Или мы ему совсем морду не будем чистить?
На этот вопрос Илюшка Матафонов ответил не сразу. Сперва он шибко наморщил лоб, сунул в рот травинку, пожевал ее, и уж потом тихонько, со вздохом сказал:
Морду придется начистить! Не полагалось бы вообще, но придется
Почему это не полагалось? закричал Генка Вдовин. Он мне весь пиджак изорвал
Нельзя путать личное с общественным! сказал я. Мы не имеем право чистить морду тем, кого подозреваем в государственном преступлении. Получается, что мы из личной мести!
Заткнись, Американец! заорал на весь лес Генка Вдовин. Начитался книжек и болтает
Американец правильно говорит! опять вздохнул Илюшка Матафонов. Нельзя нам чистить Леньке морду Но мы начистим! Я, робя, не утерплю, чтобы морду ему не начистить Вот соберем вещественные доказательства, и я ему так навешаю, что маму забудет
Я ему весь пиджак изорву! заулыбался Генка.
А я коротышке навешаю, задумчиво сказал Валерка-Арифметик. Он здорово злой, коротышка!
Мы немножко помолчали.
Ладно, робя! сказал Илюшка. Теперь план такой. Завтра опять начинаем ходить за Ленькой.
Мы поднялись с травы, посмотрели на часы Валерки-Арифметика и сразу решили пойти домой, так как уже было половина первого. Но часам Арифметика мы не особенно верили, и потому я посмотрел на солнцевисело высоко, было маленькое, как луковица. Так что надо было торопиться. Не придешь вовремя обедать, так начнется: «Ты не бережешь мой труд! Это тебе не ресторан! Я тоже работаю, а не гуляю!» Одним словом, мы все заторопились домой и почти побежали по узкой извилистой тропинке.
Мы прошли половину пути, как Илюшка Матафонов вдруг остановился, попятился назад и что-то пробормотал. Я сперва ничего не понял, но потом посмотрел вперед и ужаснулся.
Ой! проговорил за моей спиной Валерка-Арифметик. Ой, мамочка!
Из молодых сосен на узкую тропинку вышел тот самый мужик, которого мы встретили тогда в лесу, а потом на улице Калинина. Он вышел, повернулся к нам лицом и потихонечку пошел навстречу. Одет он был в полосатую рубаху, на голове у него была маленькая кепочка, и он держал в руке большую и толстую палку. Лицо у него было ужасно какое странное. Одна бровь поднята на лоб, другая, наоборот, опущена на щеку, а губы скривлены уголками вниз. Казалось, он нарочно делал такое лицо, чтобы испугать нас. Мужик приближался, и у меня на этот раз не только было холодно в животе, но и коленки дрожали.
Мужику оставалось до нас метров десять, и мы уже готовились дорого продавать свою жизнь, как он вдруг остановился, зашипел, как змея, и, размахнувшись, бросил палку. Мы нагнулись, заойкали, а когда подняли головы, мужика на тропинке не было. Он снова исчез, как по волшебству, а палка лежала почему-то позади того места, где стоял мужик. Это было второе чудонам-то казалось, что палка летит в нас.
Меня пот прошиб! сказал Валерка-Арифметик. Бог знает, до чего страшно!
Зря я не поехал в пионерский лагерь! тихо сказал Генка Вдовин. Сейчас бы сидел себе в речке
А Илюшка Матафонов ползал по земле. Он рассматривал следы неизвестного мужика:
Робя, это он! Это его сапоги у землянки!
Мы упали на землю рядом с Илюшкой и увидели, что он прав: следы были точно такие, как у землянки.
Где носоктам зигзаги и уголки, где каблуктам пупырышки.
Я же говорил, что это самый главный бандит! сказал я. Вот что мы теперь будем делать?..
Изучать приемы самбо! сказал Илюшка Матафонов.
Александр Матвеевич интересуется нашими успехами
Врать не буду: после встречи с неизвестным мужиком я здорово струсил. Меня даже не так пугал нож Леньки Пискунова, как этот неизвестный, страшный мужик. От ножа Леньки Пискунова еще можно было защищаться приемами самбо, которые мы собирались изучать, а как можно было защищаться от страшного мужика. Да у него руки были такие, как моя нога в самом толстом месте! А глаза! От его глаз я просто замирал на месте, как кролик под взглядом удава.
Одним словом, я здорово струсил. Да и не только яВалерка и Генка перетрухнули тоже и даже Илюшка Матафонов был всю дорогу задумчивый. Он не говорил ни слова, и мы тоже не говорили ни слова, а когда вошли в свой двор, то сразу разошлись по квартирам. Мы до того были молчаливые, что даже не договорились, когда встретимся после обеда.
Ты чего это воды в рот набрал? спросила меня мама, когда я съел первое, второе и начал есть компот. Молчит весь обед! Невиданное дело!
Да так, мама! сказал я. Просто нет настроения!
Между прочим, и у детей бывают настроения! сказал папа, разгрызая косточку от урюка. Не надо думать, что настроения бывают только у взрослых людей!
Безусловно! сказала мама. Никто не спорит!
Ну, спасибо, жена! сказал папа. У тебя сегодня прекрасный обед!
Он ушел в свою комнату работать, а я грустно подумал, что даже и не заметил, что мама приготовила прекрасный обед. Суп и котлеты я вроде и не ел, а от компота была только сладость во рту. Это, наверное, потому, что я все думал о неизвестном, страшном мужикекакой он здоровенный, какой таинственный, какой опасный.
Тебе еще компота? спросила мама.
Нет, спасибо!
Может, ты нездоров? забеспокоилась мама. Отказываешься от компота, не болтаешь за обедом
Я совершенно здоров, мама! сказал я и вышел из-за стола. Пойду погуляю!
На улице я сел на те бревна, что лежали у большого забора, и пригорюнился. Мне все было неинтересно. Маленькие ребятишки строили песчаный доммне было неинтересно, Севка Болотов ездил по двору на взрослом велосипедемне было наплевать; солнце пекло, а я даже и не думал о реке. Я был какой-то потерянный. Будто я есть, но будто меня нету. И все думал и думал о страшном мужике. Думал я вот как: мы нашли вещественные доказательства и теперь знаем, что Ленька Пискунов настоящий вор, а если Ленька Пискунов настоящий вор, то мы должны стереть его с лица земли. Но есть страшный мужик, который все ходит и все исчезает в сосенках, и, значит, мы уже не можем стереть с лица земли Леньку Пискунова. А его надо стереть с лица земли, так как он вор, но есть страшный мужик, который
У меня в голове все кружилось, как будто мельница. Я начинал с того, что Ленька вор, а кончал страшным мужиком и опять С ума можно было сойти! Это было как в киношке «Свет и тень». Там такая тетка, такой дядька, что все вертится и дух захватывает. С ума сойти можно! Я потрогал лобон был немножко горячий. «Не буду думать про страшного мужика!»решил я и немного повеселел, но потом опять стал думать про страшного мужика. Я думал про него и тогда, когда рядом со мной сел Валерка-Арифметик.
Чего-то дома не сидится! сказал он. Скучно чего-то!
Валерка-Арифметик тоже был задумчивый.
Вот так! сказал он.
Вот так! сказал я. Вон Генка Вдовин идет!
Генка сел рядом с нами, поковырял палочкой в зубах и начал сердито молчать. Он сопел, бурчал, хмыкал, но молчал, как нанятый. Мы тоже молчали и думали о страшном мужике. Грустные, мы даже и не заметили, как возле нас оказался Александр Матвеевич.
Здравия желаю, орлы! сказал он. Разрешите присесть рядом!
Садитесь! сказали мы. Милости просим!
Александр Матвеевич был весь в пыли, усталый, но веселый. Он, наверное, опять откуда-то прибежал, так как он все работает, хотя на пенсии.
Благодарю вас! сказал Александр Матвеевич и присел на бревна. Такой день солнечный!
После этого Александр Матвеевич замолчал. Лицо у него стало серьезное, и он все смотрел на нас. Мне даже стало неловко, что он нас так разглядывает, и я начал ворочаться. Александр Матвеевич заметил это и сказал:
Ничего, ничего, Борька! Я не буду мешать! Сидите себе, думайте, а я на солнце погреюсь!
Мы помолчали минут пять, а потом Александр Матвеевич сказал:
Уважаю я вас, ребятишки! Сидите такие строгие и думаете о том, как поймать этого вора Леньку Пискунова! Молодцы вы, ребятишки! Честное слово, молодцы! Храбрые, настойчивые, упрямые! Я было хотел в это дело вмешаться, сам половить Леньку Пискунова, но теперь вижу, что не надо мне вмешиваться. Вы и без меня его поймаете.
Он взял меня за рукав, потянул и спросил:
Трудно воров ловить, Борька?
Трудно! ответил я. Трудно!
А тебе, Валерка, тоже трудно? спросил он Арифметика. Страшновато, наверное, бывает иногда, а?