Когда Мэри вышла на лестничный проем, сзади послышались громкие смелые шаги. Девушка ускорила шаг. На лестничной площадке не было света, кто-то из уходящих разбил лампочку, и Мэри осторожно нащупала перила, медленно ступала по ступенькам. В тишине кто-то громко кашлянул, и Мэри испуганно прижалась к стене.
Кто здесь?! дрогнувшим голосом спросила она.
Неожиданно прямо перед ней вспыхнул маленький огонек. Это была зажигалка в руках молодого французаПатрика Фурье.
Вы меня не бойтесь, доброжелательно произнес мужчина и приблизился к девушке на расстояние вытянутой руки. Здесь темно, разрешите вас проводить вниз?
Мэри не сдвинулась с места и не моргая следила за каждым его движением.
Фурье заметил неестественную осторожность девушки и отступил назад.
Не бойтесь. Я только хочу проводить вас, почти на чистом английском сказал он.
Только троньте меня, и я выцарапаю вам глаза! сдавленным голосом решительно пригрозила Мэри и показала рукой на ступени. Вы первый
Патрик недоуменно усмехнулся и стал спускаться по ступеням. В его голове и мысли не возникло сделать что-то противозаконное и аморальное.
Вы всегда так приветливы? продолжил разговор Фурье, освещая путь зажигалкой.
Мэри понимала, что, возможно, этот мужчина не имел ничего общего с теми подонками, которые причинили ей нестерпимую боль, оскорбили и унизили ее, но не могла побороть страх и подозрительность ко всем незнакомцам вроде этого. Она молча шла позади мужчины и тупо смотрела в его гладко стриженный затылок. Его парфюм оставлял тонкий след в воздухе и невольно вызывал у Мэри приятные ощущения.
Наконец, темная лестница была преодолена и оба вышли в освещенный холл первого этажа школы. В холле был только старый уборщик, который уныло домывал пол.
Патрик обернулся и внимательно посмотрел в глаза девушки. Она была красива, скромна, рассудительна, насколько он мог наблюдать за ней во время занятий, но слишком молода для него. Однако он искренне хотел, чтобы эта девушка была в его судьбе.
Патрик Фурье обратил внимание на Мэри еще в первые дни знакомства с отобранной группой по осуществлению программы по обмену школьников США и Франции на юридические факультеты крупных университетов, выпускающих молодых специалистов для работы в государственных структурах. Интуиция подсказывала ему, что у девушки высокий потенциал, который требует поддержки и развития.
Я хочу поговорить с вами, Мэри, на очень серьезную тему, мягко вежливо начал Фурье. Кроме того, что вы мне очень нравитесь, вы вызываете впечатление очень перспективного специалиста в юридическом направлении. Возможности, которые есть у меня, могут быть для вас хорошим трамплином в будущее. Мы могли бы об этом поговорить?
Мэри расслабила мышцы плеч, спины и превратилась в абсолютный слух.
Патрик, видя ее заинтересованность в его предложении, добавил:
Я могу забрать вас с собой через три недели, когда закончится наш спецкурс. Вы могли бы доучиться в Париже. Я мог бы гарантировать ваше комфортное проживание и достойное обучение в университете Парижа, Марселя, где бы вы ни выбрали Программа обмена действует во многих университетах Франции.
Мэри на миг окунулась в соблазнительные перспективы, и ее зеленые глаза загадочно блеснули. Но, опомнившись, она посерьезнела и цинично усмехнулась:
И вы, конечно, сделаете все это совершенно бескорыстно?
Разве я могу надеяться на вашу благосклонность?
Патрик был откровенен, и Мэри это смутило. Что было истиной: его желание увезти ценные кадры из США или увезти молодую роскошную пассию во Францию?
Так вы серьезно, мистер Фурье простите, месье Фурье? сухо уточнила Синкли.
Французы не бросаются словами, хотя о нас и говорят, что мы легкомысленны, заметил тот.
Ваше предложение очень заманчиво, но американцы не отвечают на деловые вопросы так скоропалительно, иронично ответила Мэри.
Что ж, это делает вам честь, любезно отметил тот. У вас есть еще две недели на раздумья, Мэри.
Мэри вздрогнула, словно ее одновременно укололи тысячи иголок. Он так нежно произносил ее имя, которое она не называла никому в группе, но было внесено в списки посещающих спецкурс, что могло означать его не праздное любопытство к ней, а глубокую заинтересованность.
До свидания, месье Фурье. Я больше не могу задерживаться.
Патрик, для васпросто Патрик, заметил мужчина. Могу я проводить вас до вашего дома?
Нет, отрезала Мэри.
Тогда я буду с нетерпением ждать вас завтра в это же время на занятии, спокойно ответил Фурье и прощально кивнул.
Мэри кивнула в ответ, помедлила секунду, рассматривая выражение его лица, и с тихим вздохом направилась к выходу.
Девушка шла домой и всерьез чувствовала, что кто-то невидимой рукой стелет ей дорогу в будущее. Еще не осознавая своего решения и имеющихся обстоятельств, она интуитивно почувствовала себя сильной и способной на все. Она не думала о французе, не думала о Париже, Марселе, не представляла всех трудностей, которые могут возникнуть на пути, но уже совершенно по-другому смотрела на свою жизнь. Только один мимолетный разговор с незнакомым ей мужчиной пробудил в ней сокровенное желание оказаться значимой, успешной и достойной круга Александра Ахматова. Стать достойной его самого.
***
Ахматов ждал Мэри в ее комнате. И она появилась совершенно неузнаваемая, с отстраненной улыбкой на лице и с будоражащим душу непроницаемым взглядом.
Ты долго ждал? спросила Мэри, скидывая туфли и присаживаясь на диван.
Она приникла к его груди и прижалась.
Что-то не так? подозрительно спросил Алекс.
Все хорошо. Просто еще не переключилась со спецкурса А ты, кажется, о чем-то хотел поговорить?
Ахматов отстранил от груди девушку и окинул ее внимательным взволнованным взглядом. Ему ничего не нужно было говорить, его юные глаза обо всем рассказали ей. Мэри смущенно склонила голову набок, обвела пальцами вокруг шеи Алекса и улыбнулась.
Лучше ничего не говори, шепотом попросила она и медленно подалась вперед.
Ахматов обхватил ее лицо ладонями и страстно поцеловал в губы. Девушка охотно ответила ему на поцелуй, ощущая, как в животе разгорается огонь, поглощающий все внутри, и это было приятно. Алекс нежно покрыл ее лицо поцелуями, оставляя горячие дорожки легкими касаниями губ. Его теплые руки обвили ее плечи, талию и осторожно приближались к тайным местам. Дыхание обоих сделалось прерывистым, томно-тяжелым.
Каждая клеточка Мэри желала этих ласк и трепетала под чувственными пальцами любимого. Она знала, что у Александра был большой опыт интимного общения с девушками, и это только радовало ее, потому что его чуткости, тонкости, внимательности и терпеливости не было предела. Но когда руки Алекса коснулись ее бедер и поползли вверх под юбку, Мэри резко вскинула голову и открыла глаза. Она тревожно уперлась ладонями в его грудь и часто тяжело задышала, словно захлебывалась потоком воздуха.
Ахматов недоуменно отклонился назад и взволнованно хриплым от возбуждения голосом спросил:
Я что-то не так делаю?
Нет, нервно взмахнула рукой Мэри, тут же поднялась с дивана и отошла в дальний угол комнаты. Прости
Она отвернулась от юноши и обняла плечи руками, будто озябла.
Я люблю тебя, Мэри. И если ты не готова, я не стану настаивать Мне хотелось доставить удовольствием нам обоим. Мне показалось, что ты тоже этого хотела?
Девушка неожиданно заплакала, но, чтобы этого не заметил Ахматов, задержала дыхание и зажмурилась. Ее лицо густо покраснело, шея и грудь покрылись красными пятнами. Алекс подошел со спины и нежно обнял девушку за плечи. Почувствовав, что она плачет, он развернул ее к себе лицом и приподнял указательным пальцем подбородок.
Мэри, я не знаю, что с тобой творится. Ты никогда не рассказываешь о себе, скрываешь чувства, боль Возможно, я тоже причиняю тебе боль, но чемя не могу понять
Мэри судорожно закивала, но, смятенно с силой сжимая губы, молчала.
Мы знакомы с тобой два года, но я до сих пор не могу тебя понять. Ты тянешься ко мне, но тут же отталкиваешь. Я никогда не был навязчив и не принуждал тебя ни к чему Может быть, нам пора выяснить все до конца?
Алекс растерянно пожал плечами и опустил руки с плеч девушки.
Я нужен тебе?
Мэри не вымолвила ни слова.
Твое молчаниеэто ответ?
Девушка только втянула голову в плечи и еле дышала, а горькие слезы стекали по ее щекам.
Наверное, тебе нужно остаться одной, досадно заключил Ахматов и огорченно повернулся к двери. Я позвоню тебе завтра. Но, если ты захочешь видеть меня, я приду в любое время дня и ночи, только скажи
Алекс, не уходи, умоляюще резко вскрикнула Мэри.
Ахматов остановился и беспокойно оглянулся.
Не знаю, зачем я вернулась в тот проклятый дом, еле слышно с болью в голосе проговорила она. Все в нем было мне противно. Но куда мне было идти?
Она подняла голову, всхлипнула, уняла дрожь в теле и стала рассказывать о том, чего никогда не забывала, о том, что несколько минут назад горящей стрелой пронзило ее душу:
Я пропадала несколько рождественских дней, а когда вернулась домой, отец и брат уже поджидали меня. Они узнали, что я была у одного парня, в которого была влюблена, и готовили мне жестокое наказание. Прямо с порога меня втащили в дом за шиворот и, как паршивую собачонку, швырнули на пол. Никогда не забуду это бешено смеющееся лицо отца и дикие любопытные глаза Клинта, Мэри передернулась, но не остановилась. Я помню лишь одну фразу, после которой меня ударили кулаком в лицо, и в полусознательном состоянии только и могла, что закрыть глаза и не видеть того, что со мной происходило. Но мое тело помнит все Каждый удар, каждый толчок внутри меня
На лице Мэри появилось омерзение и боль, глаза стали, словно восковые, нижнее веко нервно подергивалось. Ахматов напрягся всем телом и от потрясения картиной, вспыхнувшей в его воображении, не мог сойти с места, чтобы обнять девушку и успокоить.
меня тошнило от боли и омерзения, но я не могла пошевелиться или сбежать: потные, скользкие мерзкие руки Клинта держали меня за шею и грудь
Мэри судорожно вздохнула и потерла ладонью свою шею.
Эта мразь сказала мне: «Хочешь любви? Я дам тебе ее». А когда отцу надоело Клинт облапал меня своими грязными руками, а затем оттащил на задний двор и бросил рядом с мусорным баком. В тот день я превратилась в мусор, и вряд ли когда-нибудь забуду это ощущение Потом я собралась с силами и пошла на автобусную станцию. А там
Голос Мэри ослабел и она, прислонившись к стене, медленно осела на пол.
Алекс был шокирован историей. В его мыслях не укладывалась такая жестокость, аморальность и бесчеловечность. Сейчас слова были бы лишними, он сочувственно сжал губы и протянул руки навстречу Мэри, желая ободрить ее и поддержать. Но девушка шарахнулась от него в сторону и затряслась в рыдании.
Мэри, бог мой, Мэри тихо сказал Алекс. Хочешь, я останусь с тобой сегодня?
Я ничего от тебя не хочу! сгоряча выкрикнула она. Уходи!
Ахматов потерялся в своих чувствах. Внутренний голос подсказывал, что надо остаться и успокоить девушку, а разум подчинился ее словам. Ахматов был огорчен и раздосадован, что ничем не мог ей помочь, что не мог вырвать из ее памяти один ужасный день жизни. Слова ободрения и утешения не принесли бы пользы, но и уйти в такой момент было бы эгоистично. И все же он принял решение оставить Мэри наедине с собой, чтобы позже спокойно поговорить на эту тему.
Она не проводила его взглядом, не попрощалась, она отпустила его, не сознавая, что причинила боль и снова выстроила стену между ними.
Мэри не звонила и не появлялась все три дня. Ее словно подменили.
Ахматов намеренно не проявлял инициативы, считая, что, когда девушка будет готова, сама позовет его. Он дал ей время разобраться в своих мыслях и чувствах, но горький осадок, который остался после их последней встречи, не давал покоя его мыслям. Взволнованность и смятение Алекса отметили все близкие, но при расспросах он опровергал все их догадки и ловко выкручивался, ссылаясь на неважное самочувствие после смены климата.
Возвращаясь в Хьюстон, Ахматов грустно искал глазами в толпе на перроне милое лицо Мэри. Но она так и не появилась.
Эль-Пасо, февраль 1985 года
Железнодорожный вокзал был полон людей, уезжающих и провожающих. Они сновали в разных направлениях, создавая ощущение муравейника с бесконечным узконаправленным ритмом.
Мэри Синкли присоединилась к общему потоку людей, и толпа повлекла ее за собой в центр зала. Лицо обдало запахом старых духов, сигаретным дымом, затем аромат горячего хот-дога вызвал урчание в желудке, и все это одновременно вызывало головокружение и тошноту.
Мэри поднялась на носочки, чтобы разглядеть людей у касс и у выходов на перрон, но перед глазами мелькали чужие лица, шляпы, руки
Мэри! раздался знакомый французский акцент. Мэри, я здесь
На лестничном пролете между первым и вторым этажом вокзала стоял Патрик Фурье и оживленно махал девушке шарфом.
Она слабо улыбнулась и начала неспешно протискиваться между людьми к мужчине.
Я уж думал, что вы не придете, взволнованно проговорил Патрик, заботливо вылавливая девушку из толпы.
Я сама так думала, призналась Мэри и почувствовала, как больно сжалось ее сердце и туго сковало грудь.
И все же вы здесь!
Я только провожу вас
Патрик случайно заглянул за спину девушки и заметил плотно набитый рюкзак.
А это учебники? улыбнулся он, понимая, что девушка находится на распутье.
Ее глаза стали будто стеклянными, а зрачки узкими и неподвижными. Мэри понимала, что происходит, но еще боялась признаться себе в этом.
Фурье заметил, что мысли девушки где-то далеко, и все же произнес:
Мэри, еще есть возможность купить билет, решайтесь
Она напряженно молчала, но едкие слезы подбирались к глазам, и сердце неожиданно начало биться в бешеном ритме. Еще три недели назад Мэри не представляла, что ждет ее в будущем, но сейчас будущее обретало конкретные очертания. Она понимала, что, чуть помедлив с решением, может дать ход сомнениям в правильности своего выбора и потом будет мучиться от собственной трусости. Но, не дожидаясь, когда смятение возьмет вверх, она раз и навсегда перешагнула линию, разделявшую совесть и инстинкт самовыживания. Перед глазами Мэри стоял Александр Ахматов, но чувство вины, стыда, предательствавсе будет потом, и все исправится само собой, а сейчас был ее звездный час. Это была ее последняя нерешительность, последние сомнения. И она с головой ринулась в новую жизнь.
И вот скорый поезд мчал ее сквозь слезы и смятение, сквозь страх и слабость, вперед, навстречу новому рождению, новой судьбе
Хьюстон, март 1985 года
Вернувшись к новому семестру, Александр всерьез переключился на учебу. Все его усилия были направлены на установление собственных рекордов успеваемости.
Спустя некоторое время переживания о размолвке с Мэри стали остывать и неприятный осадок постепенно охладил былую страстность и восторженность к девушке. Алекса немного беспокоило это состояние, но он не отвлекался от учебы и, выдержав достаточное время, позвонил в дом тети Амелии, чтобы поговорить с Мэри. Но этот звонок еще более огорчил и разочаровал его.
Амелия удручающим голосом сообщила племяннику о неожиданном исчезновении Мэри. Пропали вещи девушки, личные документы. Чуть позже женщина обнаружила записку на журнальном столике, сообщающую о том, что Мэри нашла свой путь, что ее не нужно искать, о благодарности заботившимся о ней, но ни одного слова для Ахматова.
Алекс сразу же почему-то вспомнил французов, которые так увлекли Мэри своей программой по обмену студентов, но не мог представить, как онарассудительная и осторожнаямогла кинуться в такую авантюру. Это было наивно и опрометчиво. Он откровенно не ожидал от Мэри такой импульсивности и пренебрежения. Его охватило еще большее разочарование девушкой. Он без сомнения бросил бы все и помчался в Эль-Пасо, чтобы вместе с ней принять какое-то решение, если бы она его позвала. Но стоило ли так убиваться, когда все было решено без него, за его спиной, и ничего нельзя было исправить.
***
Через полгода Брайан не узнавал друга. Все досадные мысли и подавленные настроения Алекса сменились бурным интеллектуальным трудом и ярким, жизнерадостным проживанием каждого дня.