Не переодеваясь, София спешно покинула свою комнату и бегом спустилась по лестнице в гостиную, чтобы выйти через парадную и убежать подальше от этого дома. В гостиной она наткнулась на мать. Запыхавшись от спешки и бури эмоций, буквально уносящих почву из-под ног, она на секунду затаила дыхание и сквозь вновь пробивающиеся слезы проронила:
Мам, прости: я больше не могу здесь оставаться. Я тебе позвоню. Прости меня, мама!
Слезы не дали ей продолжить разговор. София, захлебываясь от плача, смахнула соленые капли с губ и подбородка и устремилась к выходу.
Хелен только успела махнуть ей дрожащей рукой и судорожно прикрыла рот ладонью, чтобы не разрыдаться от нестерпимой боли. Сердце защемило, дыхание стало сбиваться, и резко бросило в жар. Она еще не успела прийти в чувства от разговора с Ланцем, как дочь внезапно решила покинуть ее.
Не успев переварить эту новость, Хелен услышала истошный крик во дворе. Она молниеносно выбежала вслед за Софией и застала отца и дочь в ужасающей материнскую душу перепалке.
Если ты выйдешь за ворота этого дома и уедешь, то я больше не твой отец! Можешь не возвращаться! У тебя не будет дома! взбешенно выкрикнул Ланц и нервно вытер слюну с губ.
София испепеляющим взглядом окинула отца и, не сдерживая возмущения и давней враждебности, выдавила сквозь зубы:
Да пошел ты, знаешь куда!? Не очень-то и хотелось быть твоей дочерью! Но, знаешь лиотцов не выбирают! Да ты и не был отцом мне! Кто учил меня всем мудростям жизни? Не ты! Кто ободрял и поддерживал меня? Не ты! А ты всего лишь старый развратник и сводник! Ты думаешь, я не видела, как ты изменял маме?! Я все видела, и всю жизнь с этим жила!
Ланц оцепенел и потерял дар речи.
София повернулась и побежала к воротам. Но, остановившись на полпути, она оглянулась и выкрикнула так громко, чтобы отец непременно услышал ее:
И попробуй только тронь маму! Матерь божья, как же я тебя ненавижу!
Сколько же подлости было в этом мире. И сейчас София отчетливо понимала, что вся она исходила от мужчин
***
Софии больше некуда было бежать, как только к доктору Логану. Чувство безысходности распирало грудь и сдавливало виски. Слезы душили, обжигали щеки, и губы, искусанные в кровь, пощипывало от соленого концентрата. Сейчас ей нужен был человек, которому она безгранично доверяла, который непременно был бы на ее стороне.
Крестного не оказалось дома. София вспомнила, что сегодня он должен был заступить на дежурство. Оставив рюкзак у порога его дома, она расстроенно побрела в клинику.
Время подходило к пяти вечера. Веселые искры бенгальских огней сверкали в окнах клиники. Маленький коллектив праздновал наступление Рождества. Девушка беспрепятственно прошла к кабинету крестного и, грустно наблюдая за весельем медперсонала за празднично накрытым столом, с глубоким чувством одиночества прислонилась к дверному косяку. Она простояла так около десяти минут, прежде чем ее заметил крестный. Он приятно удивился и кинулся обнимать крестницу.
Фисо, какая неожиданность!
София уткнулась лицом в его теплую шею и зажмурилась от вновь подступающих слез. Вдруг так остро стало жаль себя и обидно, что она прижалась всем своим хрупким телом к мужчине и долго не отпускала его.
Бен ощутил мокрый кончик носа на своей шее и сразу же догадался, в каком настроении девушка. Не говоря ни слова, он взял ее за руку и отвел в процедурную.
Запах спирта и хлора привел Софию в чувства. Она поморщила нос, несколько раз чихнула и горько улыбнулась.
Я очень рад тебя видеть! Но сердце дрогнуло от твоего вида. Что с тобой, моя девочка? озабоченно спросил Бен и краешком халата утер слезы с щек крестницы.
София села на кушетку, пожала поникшими плечами и слезным голосом рассказала все, что с ней произошло за этот день. Во взгляде Логана отразились искреннее сочувствие и понимание, которых так не хватало Софии. Тревога и печаль тоже не укрылись от ее глаз.
Бенджамин очень переживал не только за крестницу, но и за душевное состояние Хелен. София была сдержанна и не коснулась темы отношений крестного и матери, только со вздохом огорчения еще раз крепко обняла его.
Я сделала все неправильно? сомневаясь в себе и надеясь на мудрый совет Бена, спросила София.
Кто знает, что правильно мы делаем, а что нет? Кажется, что одним поступком ты перечеркнул всю свою жизнь, но если бы не он, то не было бы того, что имеешь сейчас, философски ответил Логан, не зная, как отнестись к случившемуся.
Ты считаешь меня неблагодарной?
Разве я так сказал?
Нет. Я чувствую это сама, огорченно призналась София. Если все это правда, что наговорил отец, то, выходит, вся ответственность за благополучие семьи лежит на мне? Но я не просила этого!
София вздрогнула от негодования и пронзившего горячей волной чувства несправедливости. Обида душила до слез. Ее голос срывался на истерический смех, дрожал, она с трудом выговаривала слова:
Ты бы поступил так с собственной дочерью, если бы оказался в подобной ситуации?
Не успел Бен раскрыть рот, как София уверенно ответила за него:
Не думаю. Ты бы сделал все, чтобы найти другое решение. Почему же он так беспощаден? А знаешь, почему? Потому что, это проще всегосломать жизнь другому человеку, избежав всех хлопот и мучений. Ничего не нужно делать самому. Просто пожертвовать какой-то вздорной, капризной девчонкой, дочерью, которая никуда не годится! Как жестоко!
Фисо
Логан участливо погладил девушку по руке и расстроенно покачал головой.
Что мне делать, Бен? отчаянно нуждаясь в решении, прохныкала София и потерла отекшие от слез веки.
Уговоры и утешения Логана не избавляли от тревожных мыслей, а только обостряли мучительные чувства. София чувствовала вину за непокорность, непреклонность, трусость, из-за которых ее семья могла лишиться всего, что имеет, но перешагнуть через себя, свои принципы, примириться с мыслью о самопожертвовании она не могла. И главноес кем? С Крисом Рискиным! Все в ней противилось этому.
Она мысленно перебирала массу аргументов, причин, чтобы избежать такого расклада, сохранить поместье, дело отца и не оставить мать и сестру без средств к существованию. Она понимала, что будет испытывать угрызения совести всю жизнь, если из-за ее эгоизма родных признают банкротами. Но всей душой и мыслями упиралась, не позволяя чувству вины и долга поймать себя в ловушку.
Бен, можно мне остаться здесь, с вами? Мне не хочется в Рождество быть одной, подавленно попросила крестница.
О чем речь? Пойдем за наш стол, тебе надо отвлечься от дурных мыслей. Решение придет само, надо только освободить голову от захлестнувших эмоций.
Бен, я утром уеду прямо отсюда. Если я вернусь в поместье, то совершу самую огромную ошибку на свете. Я знаю, что не права, знаю, что поступаю неблагодарно, но не могу я, понимаешьне могу я смириться с тем, что мне предлагают. Если я увижу глаза мамы, просто не выдержу!
Мне кажется, она всегда на твоей стороне?
Она-тода. Но этим ферме не поможешь. Бен, ничего не говори. Я уверена, что можно помочь другим способом, не жертвуя собой. Это всего лишь деньги
София замолчала, зажмурилась и с глубоким вздохом и болью в голосе выговорила:
Матерь божья, какая я эгоистка!
И девушка снова разрыдалась. Лицо от напряжения пылало жаром, на лбу и висках вздулись венки. Ощущение собственного бессилия и безвыходности положения, словно огнем жгло в груди, оставляя черный пепел, который был тяжелее камня. Ее раздирали сомнения и чувство жалости к самой себе.
Фисо, хватит! строго остановил плач девушки Логан. Слезами делу не поможешь. Давай-ка умойся, и пойдем за стол. Смотри, как покраснели твои глазки, щечки? Тебе не идут красные глаза.
А кому они идут? со всхлипом усмехнулась София.
***
Рождественский вечер был отравлен неутихающей обидой и отчаянием. От всех искрило непримиримой враждебностью и уязвленным самолюбием. Каждый боролся со своими чувствами, как умел. Ланц вместе с Крисом допивали вторую бутылку виски. Хелен заняла себя уборкой кухни, мытьем посуды, только чтобы заглушить гнетущую тревогу, наполнившую ее сердце. Милинда забылась в чтении книги.
А София, измотанная переживаниями, уснула на плече крестного после первого глотка шампанского за праздничным столом в клинике.
Хьюстон
Утренний поезд Эль-ПасоХьюстон увез Софию Дьюго вместе с тяжелыми воспоминаниями и чувством глубокой обиды.
По мокрой одинокой улице в ливень София брела к дому Хардов, теперь единственному, вызывающем ощущение теплоты и защищенности в этом мире. Промокшая до нитки, подавленная и потерянная, она еле набралась сил, чтобы подняться в квартиру. Прислонившись к стене, София тихо поскребла кончиками пальцев в дверь.
Волосы давно выбились из хвоста на затылке, и мокрые пряди спадали на лоб, щеки и шею, как сосульки. Девушка наклонилась к полу и равнодушно усмехнулась лужице, образовавшейся на коврике от сбегающей с одежды воды.
Кто там? раздался сонный голос Томаса.
Дядя, это яСофия, жалобно проговорила девушка.
Дверь тут же распахнулась.
Софи? удивился Хард неожиданному появлению племянницы и ее внешнему виду. Да ты промокла насквозь! А ну, быстро в дом и в ванную! Только бы не простудилась!
София глухо усмехнулась и качнулась на месте. Томас, беспокойно осматривая девушку, взял ее под локоть и проводил в спальню. Пока она переодевалась, Хард позвал жену.
Пресвятая Мария, девочка моя дорогая, что случилось? У тебя случилось или что-то с семьей? Почему ты вернулась так внезапно, даже не позвонила? запричитала Лили, тревожно обнимая крестницу.
Тетя, все нормально, как-то неубедительно произнесла София. Со мной ничего не случилось.
А у Хелен все в порядке?
По молчанию и растерянно-расстроенному взгляду, который София даже не пыталась скрытьне было сил притворятьсяЛили догадалась, что произошло что-то серьезное, и это глубоко ранило душу девушки.
Девочка моя, ты вся дрожишь Пойдем, я сделаю тебе ванну? Ты есть хочешь? Нет? Может, я заварю чай с ромашкой? Он успокаивает
София подавленно молчала, бесцельно переводя глаза из одной точки в другую.
А еще мед положу, хочешь?
Чуткая, заботливая крестная, словно бальзамом окутала сердце Софии, наполненное обидой, злобой, презрением. Лили бережно помогла девушке принять ванну, закутала ее в большое полотенце, уложила в постель, а затем еще долго, до самой полночи сидела рядом, не выпуская ее руки из своих ладоней. Она причесывала крестнице волосы, заговаривала на разные темы, только бы вывести ее из тяжелого состояния.
А когда крестная собралась уходить, чтобы позволить девушке успокоиться наедине с собой и уснуть, София остановила ее глухим хриплым голосом и попросила остаться с ней на всю ночь. Они проговорили до утра.Были и слезы, и рыдания, вспышки гнева и бессильной ярости, но над всем этим тяжелым грузом лежало чувство вины. Даже искренние проникновенные утешения Лили не облегчали состояние Софии. И все же, поделившись своей болью, под утро девушка крепко уснула на плече тети.
***
Следующий день Софии начался с головной боли, отеков под глазами, ощущением разбитости и разочарованности в самой жизни. Она не могла заставить себя съесть что-нибудь, несмотря на соблазнительно-сладкие запахи из кухни, не могла набраться сил встать с постели, совсем не могла собраться с мыслями. Острота впечатлений двух прошедших дней стерлась, но на смену ей возникло неодолимое равнодушие, депрессия и желание заснуть и не проснуться. И даже к просьбе крестной сообщить матери о приезде в Хьюстон София отнеслась с редким безразличием. Тете пришлось сделать это самой.
В мыслях царил хаос, вернее, метание от одних обрывков воспоминаний к другим. И полное бездействие. Что она могла? Когда становилось особо горько и тошно, София зажмуривала глаза и натягивала одеяло на голову, погружаясь в темноту, будто в безмятежную глубину океана.
В течение трех дней София пряталась под одеялом в своей комнате, изредка притрагиваясь к еде, которую приносила тетя. Но вот Лили, выдержав положенное время на переживания крестницы и сверх того, наконец, решительно взяла ситуацию в свои руки.
Утром, накануне нового года, она уверенным шагом вошла в комнату Софии и громко безоговорочным тоном повелела:
Софи, достаточно с тебя. Живо поднимайся и марш в столовую! Будем завтракать. Ты посмотри на себя: бледная, с синими кругами под глазами, лицо кислое, как лимон, смотреть противно! Ну-ка вставай!
Такое поведение было не свойственно крестной. Она никогда не повышала голоса и не отдавала приказов. София была изумлена. Она сразу почувствовала себя неловко и молча поднялась, свесив ноги с кровати.
Лили довольно кивнула и приблизилась к крестнице.
Помнится, ты собиралась весело отметить новый год? снизив тон, напомнила тетя.
Боюсь, я не оправдаю твои ожидания, грустно заметила София.
Лили задумчиво взъерошила себе волосы на висках и присела рядом с девушкой. Обняв ее за плечи, она проговорила:
Кто такой мистер Кроу, ты помнишь его?
София взволнованно выпрямилась и вопросительно глянула на тетю.
Кажется, это парень, с которым у тебя прекрасные отношения? Верно? Ты ведь частенько с ним встречаешься?
Это растерянно начала София.
Ты влюблена в него? засмеялась Лили, заметив смятение в глазах девушки.
София резко выдохнула, благодаря господа за маленькое недоразумение.
Да, то есть нет Но он очень хороший друг! То есть он мне, как брат Вот
Да чего ты так занервничала, разве я имею что-то против? Я, конечно, хотела бы познакомиться с ним ну посмотреть, что он из себя представляет. Но это совсем не обязательно. Я знаю наверняка, что, когда ты встречалась с ним, ты всегда возвращалась домой в приподнятом настроении. Может, тебе стоит позвонить ему?
София неожиданно вспомнила, что обещала брату отпраздновать с ним Рождество и новый год. И впервые за несколько дней ей в голову пришла мысль обратиться за помощью к нему. И как она раньше не додумалась? Лицо ее посветлело, оживилось, в глазах появился огонь, и она вприпрыжку побежала в ванную, чтобы привести себя в порядок перед встречей с мистером Кроу.
Лили удивленно и радостно улыбнулась своему отражению в зеркале напротив кровати и взялась помочь крестнице с выбором наряда.
Тетя, выкрикнула София из ванной, я надену светлые джинсы и майку.
Что это за одежда? возмутилась крестная. Надо что-нибудь нарядное, романтичное
Тетя! запыхавшись от возбужденного состояния, возразила София. Это не свидание!
Девушка вышла из ванной и торопливо стала причесывать свои длинные, вьющиеся волосы.
Я к нему по делу. Он только друг. И я вовсе не собираюсь влюбляться. Одни разочарования!
Хорошо, хорошо, не стала настаивать Лили и вынула из шкафа джинсы и майку. Хмуро глянув на одежду, она сложила все на кровать и шутливо усмехнулась: Что за молодежь? Я в твоем возрасте очаровывала своих женихов нарядами Ладно, ты пока одевайся, а я разогрею завтрак.
Ничего не надо, тетя, я останусь у Брэда в смысле, праздновать новый год.
Я так и поняла, иронично ответила Лили и, украдкой улыбаясь, вышла из комнаты.
Как жаль, что я не могу рассказать тебе всего, прошептала София, спешно натягивая на себя джинсы.
Добираясь к брату через весь город, София тешила себя надеждой, что брат обязательно найдет решение, которое снимет с нее чувство вины и устранит опасность для ее семьи. Увлеченная спасительной мыслью, София была настолько рассеянна, что не заметила, как проезжающий по луже автобус обрызгал ее до самых колен дождевой водой, смешанной с пылью дорог, как она перебежала перекресток на красный свет и явилась причиной столкновения двух автомобилей. Но сосредоточенная на будущем разговоре с братом, она летела к его дому, спотыкаясь, сбивая ноги, морщась от боли, но не останавливаясь.
У входа в небоскреб, где жил мистер Кроу, София услышала знакомый сигнал автомобиля. Она оглянулась. Из открытого окна «ягуара» ей махал брат.
Эй, красавица, вас подвезти?
София нервно улыбнулась и живо подбежала к машине брата.
Ты уезжаешь?
Нет, я возвращаюсь. Ты вовремя меня застала.
Тогда давай скорее поднимемся к тебе. У меня есть серьезный разговор.
Интуиция Кроу не подвела. Пока они поднимались в лифте, он отметил, что сестра необычно напряжена: нервно переминается с ноги на ногу, нетерпеливо хлопает ладонью по дверям лифта, беспокойно покусывает губы. Это настораживало и готовило к решительным действиям.