Твердой походкой Ланц вошел в дом и замер. Голоса Хелен и Софии доносились из столовой. Он, готовясь к решительному наступлению, встал у дверей и прислушался.
Софи, я сама в шоке от случившегося. Это не похоже на Ланца, громко заверила Хелен дочь.
Похожене похоже Какая разница?! У меня даже слов нет, чтобы выразить то, что я чувствую. Мне и смешно, и досадно Какая помолвка?! Ха-ха-ха! Он чтовсеми способами хочет мне насолить? Убить меня, растоптать в навозе, унизить, утопить в этом болоте! взбешенно кричала София.
Софи
Мама, только не надо опять его оправдывать! перебила дочь. Ты всегда его выгораживаешь! А он и мизинца твоего не стоит!
Софи, я и не собираюсь
Знаешь, я уже не маленькая и совершенно уверенно чувствую, что у него особая любовь ко мне, будто я ему не дочь.
София обиженно сунула в рот мизинец и начала обкусывать кончик ногтя. Хелен отняла руку дочери от лица и заключила в свои ладони. София устало выдохнула и, опустив голову, прижалась к плечу матери.
Зря я приехала. Лучше бы ты и Лин приехали к нам
И оставили бы отца одного в Рождество?
Да с ним целый косяк жеребцов и рабочие фермы. Ему больше ничего и никого не надо
На последнем слове София испуганно выпрямилась, потому что дверь в столовую шумно распахнулась, появился отец. Ее глаза холодно впились в неподвижное выражение его лица.
Хелен напряженно обошла дочь, загородив ее от мужа, и сердито скрестила руки на груди.
Да! подтвердил Ланц, давая понять, что слышал весь их разговор. Фермаэто единственное, что предано мне и, кстати, кормит всех вас. И на твоем счету, его указательный палец грозно вытянулся в сторону Софии, лежат деньги, заработанные моим трудом!
София не спешила его прерывать. Она опустила глаза и старалась глубоко дышать, чтобы не сорваться на отца, позволив ему высказаться.
Ланц, тебе не кажется, что ты мог хотя бы предупредить нас о том, что собираешься сделать? упрекнула Хелен.
Дьюго сдержанно вздохнул, сжал пальцы в кулаки и сквозь зубы продолжил:
Сейчас я хочу, чтобы вы обе послушали меня, не перебивая и не вставляя свои язвительные замечания.
София догадливо кивнула, приняв намек в свою сторону. Хелен сурово сжала губы, но взглядом дала понять, что готова слушать.
Так вот, требовательно и ультимативно начал Дьюго, я не буду разбираться в твоих отношениях с Крисом, хотя я склонен верить его слову о вашем договоре, но с помолвкой или без нее ты выйдешь за него замуж до нового года
София мгновенно почувствовала, как огненный клуб поднялся с низа живота и вот-вот вырвется через горло. Ее глаза округлились, губы раскрылись в немом протесте, но не успела она отреагировать, как услышанная следом фраза, словно окунула ее в ледяную прорубь.
иначе все, что мы имеем на сегодняшний день, перейдет в собственность банка. Мы обанкротимся!
Плечи Хелен упали, она сделала шаг назад, чтобы найти точку опоры. Дверца шкафа, на которую она оперлась, заскрипела.
Ланц, что ты такое говоришь?!
В первые секунды растерянности София не могла понять, правильно ли она расслышала отца. Она не знала, на кого сердиться: на себя, на Криса, на отца, на кого сложить вину за происходящее с ней. «Вот так веселенькое Рождество! промелькнуло в голове Софии. А я-то здесь при чем? Замуж? За Криса? Ни за что! Сумасшествие какое-то! Он что, рехнулся?»
Глаза Софии должно быть настолько ярко отразили ее мысли, что Ланц убедительным тоном продолжил:
Ты выходишь замуж за Криса, а я заключил договор на дарение всего имущества тебе. В этом случае нас оштрафуют на двадцать процентов от всего капитала. Если не будет свадьбы, у нас не останется средств даже на аренду дома
В воздухе повисла тяжелая пауза. Все трое замерли, каждый переживал свою личную трагедию. Потом Дьюго вдруг громко вздохнул и сел за стол.
Агент, который ведет наши дела, не платил налоги два года и прикарманил большую часть дохода, посчитал нужным объясниться Ланц. Его вина недоказуема, но больше некому Здесь ничего не поделаешь. Или свадьба, или банкротство! Чем-то надо жертвовать.
Жертвовать! воскликнула София, сдавленным от возмущения голосом. Это слово лезвием прошлось по сердцу. Жертвовать! Я чтоовца, чтобы мною жертвовать?! И что это за история с налогами? Я тебе не верю! Ты всегда был подлым обманщиком!
Хелен шагнула в сторону дочери и протянула к ней руки, чтобы успокоить. Но девушка резко отстранила от себя мать и, скрестив руки на груди, презрительно усмехнулась в лицо отцу:
Что, решил меня укротить таким способом? Тебе покоя не дает моя свобода, мои успехи в Хьюстоне, да? Нужно втоптать меня в грязь, унизить и сделать такой же несчастной, как и маму? Какой же ты подлый!
Хелен закрыла свое лицо ладонями и заплакала. София с силой рванула стул, преградивший ей дорогу к выходу, и вне себя от злости покинула столовую.
Хелен затихла. Через минуту она открыла лицо и дрожащим голосом проговорила:
Это правда?
Ланц, раздраженный выходкой дочери, нервно махнул рукой.
Те люди, о которых ты спрашивала, это были налоговые инспекторы. Виннигер и Аркет. Мисс Аркет была так великодушна, что дала шанс исправить положение. Все готово, не хватает только свидетельства о браке совершеннолетней дочери.
Пресвятая Мария, Ланц, я ничего не понимаю. Как ты мог скрыть это от меня? Я, конечно, ничего не смыслю в юридических и финансовых вопросах, но ты же отец. Как ты можешь использовать свою дочь и этого парня? Разве больше нет другого выхода?
На помойку, дьявол! вспылил Ланц. Хелен, ты совсем глупая? Аркетграмотный человек, специалист. Она все разложила по полочкам Что такого случится, если София выйдет замуж за Криса? Тем более что парень давно любит ее. А она нос воротит! Ишь, гордячка нашлась!
Его голос почти перешел на крик в порыве доказать собственную правоту и безысходность положения.
Что случится? эхом повторила жена.
Хелен почувствовала, как все ее существо противится самой мысли о насилии над волей дочери, умалению ее прав и желаний. Ее собственные воспоминания о молодости встали перед глазами, и сердце сжалось от обиды и тоски по себетвердой и решительной, по себе, когда-то счастливой и самонадеянной. Нет, Хелен не сожалела о прошедших годах, боялась сожалеть, умело пряталась и хранила свой семейный очаг. И все же никогда не желала такой судьбы своим дочерям. Она подавленно кусала губы и бесцельно водила пальцем по краю стола.
Дьюго остыл, но не отказался от собственного плана.
Должен быть другой выход, глухо проговорила Хелен.
Опять ты за свое! проворчал Ланц. Я говорю, что нет другого выхода. Нет! И не пытайся меня отговорить!
Мы можем попросить помощи у кого-нибудь? не уступала Хелен, только чтобы оградить Софию от участия в этом деле.
У тебя есть другой источник дохода? Или ты думаешь, соседи одолжат нам пару сотен тысяч? не сдержав эмоции, грубо выпалил Ланц.
Хелен холодно глянула на мужа и сгоряча выкрикнула:
Ты вообще о дочери думаешь? Она не какая-нибудь вещь! Ты хочешь испортить ей жизнь, как и
Тут Хелен одумалась и, прикусив нижнюю губу, отвела глаза и отвернулась к окну.
Продолжай! настойчивым и гневным тоном бросил Ланц. Ты хотела сказатькак и тебе?
Ланц, я не это хотела сказать
Отчего же?!
Перестань паясничать!
Замочи! взревел Дьюго и вскочил на ноги. Ты всегда заглядывалась на этого докторишку, всегда его любила, всегда сравнивала меня с ним. А как же я, Хелен? Я, который дал тебе все, чего у тебя не былодом, детей, покой? Чем это я испортил твою жизнь? Тебя никто силой не тянул под венец, ты дала согласие, помнишь?
Хелен оглянулась. Ланц нервно взъерошил затылок пальцами и так крепко сжал челюсти, что ему самому стало больно. Жилки на лице так и задергались. Он гневно глянул в лицо жены и неожиданно резко, со всей силы ударил кулаком по столу так, что в воздух взлетел поднос с посудой, и раздался звон бьющегося стекла. На глазах Ланца появились слезы. И то ли от жалости к себе, то ли от бессилия он отчаянно проговорил:
Чем же я испортил тебе жизнь, Хелен? Я так любил тебя, дьявол!
Хелен замерла от переполнивших грудь чувств вины, досады, обиды и безнадежности. Слезы жгли глаза, и хотелось разрыдаться и вдоволь наплакаться на чьем-то заботливом плече, в чьих-то трепетных объятиях.
Ланц долго рассматривал лицо жены, затем отшвырнул стул в сторону и тяжелыми шагами, все еще сжимая кулаки, направился прочь из гостиной.
Ланц, сдавленным от наступающих слез голосом выговорила Хелен, я не хотела Ланц
И слезы хлынули, оставляя темные потеки туши на щеках Она злилась, что потеряла контроль над собой, чувствовала себя виноватой перед детьми, что они не имели чуткого, заботливого и благородного отца, за неоправданность надежд Ланца, сожалела об утраченном времени, о часах проведенных в слезах и жалости к самой себе, в тоскливом томлении по единственно близкому человеку, который и по сей день вызывал волнующий трепет в груди.
Хелен опустошенно опустилась на колени и бессильно прислонила голову к шкафу. До безумия хотелось рыдать, в исступлении разбить все, что попалось бы под руку, выкричаться, выпустить на волю скопившуюся досаду и раскаяние, но что-то комом встало в горле, сковало тело, не было сил даже всхлипнуть. Слезы крупными каплями катились по щекам и падали на ладони, запястья и голые колени.
***
Ланц вышел на веранду и издалека кивнул приунывшим гостям. Крис и Джек сидели в беседке. Ланц выпрямился, создавая видимость спокойствия и решенной проблемы, и прошел к столу.
Хенрик Маузер подмигнул хозяину поместья и иронично заметил:
Твоя дочь несколько резка и
Диковата, продолжил Дьюго. Да уж. В кого она унаследовала эти качества? Ни одна женщина в роду Дьюго не была так спесива, как София.
Некоторым мужчинам нравятся строптивые женщины, кашлянул Маузер.
Да кому такое понравится? Каждую минуту, как на пороховой бочке. Ничего, сейчас успокоится и продолжим, уверенно сказал Ланц.
Милинда, грустно ковыряя вилкой гусиную ножку, еле заметно покачала головой, сомневаясь в словах отца.
Ланц, а не поспешил ли ты с решением выдать дочку замуж? высказался отец Мартин.
Отец Мартин, не будем это больше обсуждать, остановил священника Дьюго.
Он мрачно поводил глазами по столу и погрузился в свои мысли. Разговор с Хелен вывел его из равновесия. Он слишком долго носил в себе боль, которая время от времени не давала покоя. Ланц действительно никогда не считал Софию своей дочерью. С того самого момента, когда в ее день рождения у двери спальни Хелен услышал слова Бенджамина Логана: « моя дочь. Только моя и твоя». Его, как током ударило. Дьюго никогда не забывал историю любви Бена и Хелен, когда они еще были юными. И даже тот факт, что Хелен выбрала Ланца, вышла за него замуж, родила ему сына, не успокаивал, и досадные мысли до сих пор роились в голове. То, что Логан приходился крестным отцом Софии, только подстегивало уязвленное самолюбие Ланца.
Досадным совпадением было и то, что девочка и Бенджамин с самого ее детства были не разлей вода. Ее отношение к нему было гораздо теплее и нежнее, чем к тому человеку, кто ее воспитывал, кормил, одевал. Бенджамин будто и сам хотел показать свое отцовство, проявляя к Софии особое внимание. Из ревности Ланц запрещал Софии выходить из поместья, но, чтобы не доставлять беспокойства Хелен, на время забывался и его контроль над Софией ослабевал. Отношения Логана и Софии развивались.
Дьюго старался, очень старался не омрачать счастья жены. Так заботился о ней, был нежен и внимателен к малышке. Он еще сомневался: его ли это дочь, или Бенджамина. Но, когда девочка стала подрастать, появилась твердая уверенность, что Софияне его дочь. Ее внешность и характер доказывали это ежедневно. Ни Брайан, ни Милинда не проявляли себя так дерзко, ярко, как это делала София. Она в два раза больше требовала внимания к себе, ей всегда было необходимо то, в чем не нуждались другие, ее никогда не интересовали дела фермы.
И лишь одна Хелен знала, как заблуждался Ланц. И впрямь, София не была похожа ни на кого из рода Дьюго, но была копией бабки Хелен, от которой не осталось ни ярких воспоминаний, ни фотографий, только образ и некоторые черты характера. Такие же черные брови и длинные бархатные ресницы, большие темно-синие глаза, четкий контур губ и носа, овальное, чуть вытянутое лицо и внимательный, пристальный взгляд и та непокорность в характере, вспыльчивость, вспышки радости и веселья или неожиданной грусти и замкнутостивсе было получено в наследство от прабабки.
***
Ты чего такой расстроенный? спросил Джек Криса, заметив, как тот нервничает.
Никогда не знаешь, чего от нее ждать, возмутился Рискин. Она такая непредсказуемая Сам же слышал от нее «да». А теперь вот вампожалуйста!
Слушай, да тебя всего трясет? Пойдем прогуляемся. Курить будешь?
Давай.
Джек вынул пачку сигарет и угостил друга.
Чего ты так переживаешь? Если она тебя любит, так выйдет за тебя.
Хм Любитне любит
Парни прошли мимо дома и оказались у конюшен. Крис шагнул внутрь ангара и облокотился на первую дверцу стойла.
Я познакомился с Софией, когда она потеряла своего жеребенка, а я его нашел. Тогда она смотрела на меня, как на героя из кино. Я долго не замечал ее да и совсем девчонка она была. А потом как-то глянул и понял, что хочу, чтобы она была моей.
Джек усмехнулся.
Любовь с первого взгляда?
Н-да. Уверен, София была мной увлечена. А потом вдруг враз переменилась, досадно вспомнил Крис и со всей силы ударил кулаком о столб. Ощутив сильную боль в руке, он еще больше рассердился и с жаром выпалил: Вот дьявол! Я честно пытался ее удержать. Уговаривал ее, отца убедил, и он был со мной заодно. Но София такая упрямая! На кой черт ей сдался этот Хьюстон? Она только и говорила о нем на всех наших свиданиях вместо того, чтобы дать мне задрать ей юбку, Крис усмехнулся и смачно плюнул в песок.
На счастье или на беду, невольным свидетелем разговора Джека и Криса стала София, вошедшая в ангар с другой стороны. Все лошади были на выгуле, голоса молодых людей ясно доносились до ее ушей. Внимая каждому слову Рискина, София оцепенела, остановилась и слушала. Костяшки пальцев на руках побелели от яростного сжимания ладони в кулак. Вся ее кожа, словно покрылась стальной чешуей, броней, сквозь которую искрило негодование и чувство отвращения к человеку, стоящему в нескольких метрах от нее.
Ты знаешь, уговоры, разговорывсе это пустая болтовня. Надо было что-то предпринять, рассудил Маузер.
Да заткнись ты! Не мог же я ее связать и сделать ей ребенка
София брезгливо сморщила лицо и вздрогнула от одной мысли, что это могло бы произойти.
Я и так скрыл от нее письмо из приемной комиссии колледжа. Когда пришел к ее отцу, появился почтальон. Ну я открыл дверь, взял почту. Смотрюприглашение на обучение в Хьюстоне. Ну я его и украл. А толку-то? Она на следующий год все равно укатила.
Челюсть Софии непроизвольно опустилась. От злости и негодования в глазах потемнело, и руки буквально свело судорогой от дикого желания ринуться на этого мерзавца и как следует наподдавать ему.
Ах-х ты, подлый ублюдок! ненавистно выдавила София.
Ее сильный громкий голос заставил обернуться Криса и Джека. Рискин остолбенел от сознания своего провала. Его лицо исказилось в испуганной и жалкой гримасе.
София твердой походкой устремилась к Рискину, угрожающе щурясь и сжимая кулаки. Она резко остановилась в метре от парней и испепеляющим взглядом окинула обоих.
Раньше я считала тебя просто невеждой, а теперь вижу, что ты грязный, мелочный, подлый заговорщик. И ты поплатишься за свою подлость!
Нервно встряхивая головой, София сдержала свои кулаки и, не отводя презрительного взгляда от Рискина, обратилась к Маузеру.
Два сапогапара!
В следующую минуту девушка пулей вылетела из конюшни, на бегу усмиряя слезы и рыдания. Сколько же подлости было в этом мире! Только здесь, дома, она ощутила ее сполна. Как два ножа в спину. Не то чтобы это было чересчур неожиданно, но София оказалась обезоруженной, беззащитной перед такими мощными ударами. И сердце жалобно заныло: «Мой Хьюстон, родной, любимый! Где же ты? Забери меня обратно! Тетя Лили, Брайан! Что же так несправедливо?»
София вбежала в свою комнату и отчаянно стала собирать свои вещи в дорожный рюкзак. Сейчас она не думала ни об отце, ни о матери, ни о поместье, а корила себя за одно: как она могла так ошибиться в Крисе, поверить в его простоту, слегка навязчивую, порой раздражающую, но не подлую? С противных мыслей о Крисе она переключилась на поведение отца: «Это заговор! Настоящий заговор! Он всегда пытался подчинить меня себе. Но таким образом! Да пусть горит эта ферма синим пламенем! Все к дьяволу! Невежда! А еще говоритзачем мне образование! Не берись за дело, если ничего не смыслишь в нем! мысленно ругалась София. Я не буду отвечать за твои ошибки, папочка! Не тебе решать мою судьбу! Ты вообще никто и всегда был никем в моей жизни. Всегда недовольный, снисходительный, жесткий, а мечтал, чтобы я прониклась твоей сумасбродной любовью к ферме. Ненавижу! Предатель!»