Тапочки оказались женскими с помпонами.
Это дочки моей. Проходи.
Помыла руки в небольшом туалете, вытерла чистым белым вафельным полотенцем. Мельком взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Там стоит загнанное и перепуганное существо. Совершенно не похожее на меня. Прошла на кухню. Как же неловко и не знаю, что сказать. Стыдно вот так к человеку заявиться и сесть за стол.
Лариса Николаевна поставила пузатый чайник посередине и подвинула ко мне пироги.
И кем же вы работать будете, Марина?
Я отпила чай и подняла на нее взгляд, чувствуя, как вся кровь приливает к щекам.
Я учиться приехала
А чемодан где? Сумочку укралиэто я уже понялаа вещи?
Так получилось, что я без вещей.
Ммм ясно.
Я сейчас чай допью и уйду. Мне, правда, нечем платить за жилье и.и я пока не знаю, где работать.
А где работала?
Посмотрела на меня своими молодыми светло-голубыми глазами и поправила величественную причёску. Она напоминала мне учителя или директора школы. Очень интеллигентная, правильная.
Глава 2
Этот самодовольный ублюдок всецело обожает свою внешность, каждую родинку на себе и каждую волосинку. От него за версту прет самодовольством. И он нравится женщинам. Такое понимаешь сразу на уровне подсознания. Для этого не нужен опыт. Просто видно по этому взгляду, походке, улыбке, продуманной до мелочей небрежности, где каждая расстегнутая пуговица на рубашке часть его охоты на жертву.
(с) Ульяна Соболева. Отшельник
Да, я привязалась к Ларисе Николаевне. Я полюбила ее и привыкла к ней. А она очень тепло относилась ко мнеМихаил был ее зятем. Бывшим зятем. Ее дочь, Ксюшу, сбила машинаБеременную дочь. Врачи боролись за ее жизнь несколько суток, но так и не спасли. Для Ларисы Николаевны это стало страшным ударом, и она слегла с инфарктом в больницу. Потом долгое время не могла преподавать.
Миша не оставил свою тещу и часто навещал ее, помогал что-то починить, звонил и заходил по праздникам. Называл ее «мама». Вещи Ксюши пришлись мне впоруВначале дико было надеть платья, костюмы погибшего человека, но, когда увидела радостные глаза Ларисы Николаевны, не смогла снять и отказать ей.
Ты понимаешь, Мариночка я же выкинуть все это хотела, а рука не поднималась. Как будто не давало что-то отнести в церковь или на мусорку. Жалко было. Ксюша моя аккуратная очень была. Все вещи долго носила и обувь. Все как новое у нее. Я достану из шкафа, переберу и и не могу отдать. А ведь, оказывается, не зря. Не зря хранила. Знал кто-то там наверху, что ты появишься. И что тебе нужно будет.
И я приняла от нее все эти вещи а потом мне начало казаться, что они меня греют. Как будто реально для меня лежали и меня ждали. Хотя могло быть и наоборот, но не стало.
Это в утешение мне тебя Бог послал. Так нужно было. И Миша знал об этом тоже. Ведь он тебя именно ко мне привел. А ведь мог и не привести.
Лариса Николаевна о моей беременности сразу узнала. Уже на второй день, когда я утром стояла на коленях в туалете и извергала содержимое желудка, она посмотрела на меня, когда я вышла, и сказала:
Пацан будет. Только с ними так сильно полощет. Отец знает?
Отрицательно качнула головой, и она больше этот вопрос не задавала. В универ я поступила благодаря ей. Училась хорошо. Стыдно было плохо учиться, когда у самой декана живешь на квартире. Оплату с меня Лариса Николаевна не брала. Тетя Ларакогда дома, и никто не слышит. Я продукты покупала домой, а она и за это ругала.
Не трать! Собирай для ребенка. Первое время столько всего нужно и коляску, и кроватку, я уже молчу про одежду. Ксюшка моя суеверная быладо последнего ничего не покупала, а оно вон какВот тебе и суеверия. Ничего не помогло.На восьмом месяце ушла от нас. И внука моего с собой забрала. В одну секунду сделала мать сиротой.
Каждый раз, как о дочери говорит, глаза слезами наполняются и за платком тянется, и у меня все внутри переворачивается. Жалко ее. По-настоящему добрых и хороших людей редко встретишь, а она именно добрая была, искренняя. У меня рядом с ней на душе светло становилось. Бывает ночью рыдаю в подушку, сдавленно всхлипываю и слышу, как она в комнату заходит и по голове тихонечко гладит.
Все хорошо будет, Мариночка. Все хорошо. Родишь малыша, и новый смысл в жизни появитсяне ты первая, не ты последняя без мужика рожаешь. Я своего похоронила, когда Ксюше пять было. И ладно бы умер от несчастного случая или из-за здоровья. Спился. Вот так, ни я, ни дочка не остановили. Человек водку нам предпочелумер в подворотне в обоссаных штанах, весь в блевотине. Перед этим деньги у меня украл и все золото вынес. Я лет до пятнадцати дочери рассказывала, что он от инсульта а потом доброжелатели всю правду доложили. Так что иногда лучше и вовсе без отцачем с таким.
А сама подсовывала мне деньги на проверки. Она пристально следила, чтоб я не пропускала анализы и ходила в женскую консультацию.
Так. Скоро двадцать две недели. Пора делать второй скрининг. Давай-давай. Дуй к Ипполитовне. Она все посмотрит и даже почки проверит. У нас на всю клинику один аппарат УЗИ. Она тебя без очереди отведет к Матвею Руслановичу. Дочка ее у меня учится, дура дурой, а оценки хорошие хочетТак что Ипполитовна с тебя пылинки сдувать будет. Я ей уже позвонила.
Теть Люда, не надо. Я заплачу, у меня есть
Есть у нее. Что ты там зарабатываешь в своей библиотеке.
А сама вдруг со стола рукоделие свое хватает и мне показываетНежное голубое полотно с ажурным узором.
Смотри, внучеку нашему пледик вяжу. Как с роддома заберем, укрывать будем. В октябре прохладно уже.
«Наш внучек» говорит, и мне опять на душе тепло становится. На втором скрининге подтвердили, что мальчик будет. Внутри меня все возликовало. Какое-то странное злорадное ощущениекакой-то триумф, что именно у меня родится от НЕГО сын. А ОН никогда его не увидит. А вместе со с злорадством боль дикая. Адская боль во всем теле так, что душу скручивает, раздирает на куски. Ведь запретила себе о нем думать. Табу. Нет его для нас с малышом и никогда не будет. Это только мой ребенок. Ему он и нужен не был. Запретила себе новости читать и телевизор смотреть. Вспоминать запретила и плакать.
А мне и не нужно было. Я его каждую ночь во сне видела. Как назло. Как будто у меня свой собственный телевизор в голове, и он только этого проклятого тирана транслирует. И утро снова в слезах, и боль в груди, и ощущение тоски и бессилия. Ощущение собственной ничтожности. И любовь больная, злая и непонятная. Я встану рано утром и Герцога с собой беру на прогулку.
Ипполитовна сказала каждый день гулять и гемоглобин повышать, а еще двигаться, чтоб сильно вес не набрать, а то отеки могут быть. Я перед работой обязательно с псом к речке иду. Люди на нас оборачиваются, я такая маленькая с круглым животиком и огромная псина на поводке рядом со мной. Живот у меня как-то сразу вылез. Говорят, у маленьких и худых животы тоже маленькие, а у меня наоборотуже с четвертого месяца хорошо все видно было.
Девушка, а вдруг он вас потащит, и вы упадете? Хоть бы о ребенке подумала. Выгуливает такую лошадь!
Сами вы лошадь! огрызнулась и погладила Герцога между мягкими ушами.
Заботливые прохожие часто любили вставить свои ненужные пять копеек.
Он скорее меня на себе повезет.
И мы с Герцогом важно шли к побережью уточек кормить. Он садился рядом со мной возле скамейки, а я швыряла кусочки хлеба в воду и смотрела, как утки жадно его глотают и чистят перышки.
Сегодня тоже пошли А потом мне вдруг стало там не по себе. Какое-то деланное спокойствие, какая-то тишина, как штиль перед бурей. Словно все вокруг затаилось. Смотрю, как дети пускают воздушного змея, а рука лежит на животе и нежно поглаживает в том месте, где пинается сыночек. И мою душу переполняет безграничная нежность и тоска, и это невероятное ощущение, что никогда и никому в обиду его не дам.
Несколько последних недель мы вместе с курсом ездили на практику в дом малютки. Там маленькие детки до двух летброшенные, подкинутые, отнятые у неблагополучных родителей. И каждого хочется обнять, приласкать, пожалеть. И в голове не укладывается, как можно своего малыша оставитькак можно бросить и забыть. Я своего еще ни разу не видела, а меня от каждого легкого движения изнури переполняет сумасшедшей любовью. Заведующая рассказывала их истории, показывала карточки. А я рыдала над каждой из них и понимала, что там работать не буду. Мне нужно будет забрать их всех к себеусыновить каждого и, если я не смогу этого сделать, я сама начну болеть.
Вчера маленький Андрейка подарил мне пуговицу. Обыкновенную пуговицу. Он где-то ее нашел и принес мне. Отдал. А потом долго смотрел в глаза, и я вдруг понялачто он ждет от меня каких-то действий. Ждет, что взамен я возьму его к себе.
Ты не сможешь обогреть каждого из них, Марина. Ты должна к этому привыкнуть. Ты можешь дарить им свое тепло здесь. Мы все через это прошли.
В голове прозвучал голос заведующей домом малютки, и я тряхнула ею, чтобы избавиться от этих мыслей. Бросила снова кусочек хлеба в воду и и в этот момент мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Как будто все стихло и затаилось от этого ощущения. И этот взгляд я ощущаю всеми фибрами своей души. На меня не просто смотрят, меня пронизывают взглядом, меня им сжирают. Опустила голову, чтобы взглянуть на Герцогаон безмятежно положил морду на лапы и не проявляет признаков беспокойства. Вначале очень страшно было обернуться. Но я все же решиласьпозади никого. Осмотрелась по сторонам и тихо выдохнула. Если Герцог спокоен, значит, и я могу успокоиться. Как вдруг он вскинулся и зарычал, а я резко снова обернулась назад и увидела, как какой-то силуэт скрылся за деревьями. Перед глазами потемнело, и я словно в предобморочном состоянии подумала о том, чтосилуэт очень похож на НЕГО.
Бросив поводок, я быстрым шагом пошла к аллее, но там никого не оказалось. Я обернулась назад, снова посмотрела перед собой. Сердце сильно и глухо забилось в висках, запульсировало где-то в горле. Я быстрым шагом пошла в сторону дороги, туда, где находилось заброшенное здание. Герцог бежал следом за мнойа мне вдруг показалось, что я чувству запах. Знакомый до боли оглушающий запахот которого начинает трясти все тело и немеют кончики пальцев.
Еще быстрее по тропинке, вперед, обхватывая одной рукой живот. Выскочила к дороге. Ии никого.
Привет.
Подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Позади меня стоит Михаил и поглаживает морду Герцога, который радостно виляет хвостом и тыкается носом ему в ладони.
Привет ты давно здесь?
Нет. Вон машину припарковал, шел к побережью и тебя увидел.
Показал рукой на автомобиль и улыбнулся, но улыбка вдруг пропала с его лица.
Что случилось?
Нничего, растерянно ответила я и опять огляделась по сторонам. Я готова поклясться, что на меня смотрели, и этот человек скрылся за деревьями по направлению к дороге. Я же видела силуэт. Большой, высокий мужчина в пальто. Мне даже показалось, что у него светлые волосыКажется, я схожу с ума.
Неправда. Ты очень бледная.
Мне показалось, что за мной кто-то идет.
Здесь никого не было. Правда, когда припарковался, отъехал какой-то джип. Но я не видел, чтоб в него кто-то заходил. Здесь утром безлюдно. Разве что собачники и бегуны.
Джип? переспросила, и сердце снова тревожно забилось, затрепетало.
Ага, джип. У нас тут крутиков до хрена. Так что не удивительно. Давай домой отвезу вас с Герой. Ты на работу не опаздываешь?
Посмотрела на часы и вскрикнула.
Опаздываюююю, ужас какой. Подвезиии.
Ну вот, значит не зря приехал.
Подхватил поводок Герцога и предложил мне опереться о его локоть.
Та ладно, я ж не инвалид. Сама дойду.
Сказала и тут же, подвернув ногу, упала. Михаил бросился ко мне поднимать, а я за живот обеими руками и с облегчением толчки ребенка ощутила, выдохнула. От ужаса, что могла ему навредить, внутри все похолодело.
Животом не ударилась? Может, в больницу?
Нет-нет. Я на колено упала. Просто испугалась.
Отряхивает мою куртку, поправляет повязку на ушах. Он такой хороший. Такой добрый и заботливый. Я привыкла, что он всегда рядом. И к глазам его преданным, собачьим привыкла, и к тому, что с работы домой возит и в гости приходит якобы Ларису Николаевну проведать. Только нет у него ни единого шансаКак после самого ослепительного солнца довольствоваться тусклой, искусственной лампочкой. И пусть от солнца можно было погибнуть, а на душе и на сердце остались жуткие шрамы от ожоговничто и никогда его не заменит.
Да тут колдобины на каждом ходу. Местная власть все обещает тротуары заасфальтировать, а вместо этого пару дыр залатают, а остальное себе в карман. Давай держись за мою руку, и пошли домой отвезу, а потом на работу.
Самое странное, что уже к вечеру, когда я ехала домой, на побережье начали ремонтировать тротуары.
Глава 3
Деньги дают власть. Огромные деньги дают огромную власть. Все остальное лишь иллюзия выбора народа. Страхвот истинная эмоция, которая правит миром. Тот, кто заставляет вас его испытыватьвладеет вашим разумом. Все это фигня насчет чувства вины. Ложь безграмотных заграничных психологов и пафос цитаток, которыми пестреют аккаунты напыщенных идиотов, возомнивших себя умниками.
(с) Отшельник. Ульяна Соболева
Да, он поехал к ней. Да, не выдержал, как последний идиот. Да, после того, как дал себе слово не искать, не трогать и забыть. Но как, бл*дь, забыть? Как? Его от одного ее имени трясет и швыряет в пот. От каждой мысли о ней под кожу впивается миллион адских иголок и режут, вспарывают ему плоть, текут по венам прямо к сердцу, чтоб впиться в него, просочиться внутрь и застрять там, чтобы вечно кровоточить.
Особенно после того, как она его убила
« Не смейне смей делать из меня такую как ты. Я другая! Я в отличии от тебя не айсберг, а человек! Я не убийца!
УбийцаТы убийца, маленькая девочка Марина. Разве ты не такая? Ты лучше? Чище? Ты продажная сучка, которая пришла ко мне и раздвинула ноги за деньги. Из-за тебя погибли люди. Сколько? Ты знаешь сколько погибло из-за тебя? Ты хотя бы раз подумала о ком-то из них? Вспомнила из лица?
Нож в ее руке близко от его груди, но она старается держать его дальше.
Ты их убил! Ты! Не вешай на меня свои преступления! Тычудовище!
Моя девочка! Посмотри мне в глаза. Как в зеркало и узри там самое жуткое чудовищесаму себя! Это ты! Ты! Каждый раз их убивала ты!
Навис над ней и схватил ее за измучанное и истерзанное горло, напоминая о том, как чуть не задушил, вселяя панический ужас, заставляя вспомнить всю ту боль, что причинил ейлишая себя и ее разума.
Ты вкладывала в мои руки ножкак я сейчас в твои, и ты отдавала команду «фас». Ты провоцировала меня, заставляла ревновать, искать тебя, наказывать тех, кто смел тебя тронуть! Ты знала, что их ждет расплата и все равно продолжала их убивать! Ты убийца! Как бы тебе не хотелось это отрицать!
Нет! Нееет! закричала пытаясь вырваться. Я не хотела! Я не желала никому смерти!
Да! И сейчас тоже выберешь тыили пойдешь со мной или
Я не успел договорить, потому что она вогнала лезвие где-то там внизу, сбоку от моей правой руки. Вогнала и замерла, глядя мне в глаза, чувствуя, как по ее щекам текут слезы. Я медленно опускаю голову и хватаюсь рукой за бок, потом смотрю на свою окровавленную ладонь и снова поднимаю глаза.
Молодец, очень хрипло, глядя на меня плывущим взглядом, чуть пошатываясь и зажимая свой бок ладонью, а теперь БЕГИ!
Отшатнулся от меня, сползая на землю, а я от него и бросив нож в сторону
Беги! Давай! Бегииии!
И побежала в сторону леса. Услышав где-то позади себя топот ног, голоса и мое истошное:
НЕ СТРЕЛЯТЬ! Пусть уходит!»
Проститьнет, он не простил ни ее, ни себя. Нет в этом аду прощения, нет для этого ада никакого названия. Не любовь это, и не страсть, и даже не похоть. Это нечто очень темное, страшное и живучее, как тварь из преисподней. У него жена умирает в реанимацииу него сын погиб еще в ее утробеа он, он тоскует до отчаянной боли по убийце, тоскует так неистово, что кажется, сойдет с ума, тоскует до изнеможения и готовда, он готов приползти на коленях, чтобы вернуть ее обратно.
Ему звонят из реанимации, где борется за жизнь его жена, а он каждые пять минут названивает в другую больницугде лежит она. Искалеченная им, вывернутая наизнанку. Она вся в синяках, а он рыдает, когда вспоминает, как ремень со свистом опускался на нежную кожу. И вздрагивает так, будто он вспорол ему тело. Он тогда сделал нечто ненормальное. Нечто чудовищное, больное для понимания человеческого мозга. Он избил самого себя. Разделся наголо, встал на колени, обнажил ремень и пряжкой по спине. Со всей дури. Так, чтоб до мяса, так, чтоб от боли искры из глаз сыпались, и с каждым ударом о ней с каждым ударом размахнуться еще сильнее, чтобы наказать себя за нее. А потом валяться в собственной крови и чувствовать, как руки Райского отдирают его от пола. Чувствовать, как накладывают швы на лопнувшую кожу. И ни одна живая душа об этом не знает, кроме преданного друга. А у него конференции, у него поездки. И каждый шаг мешает дышать а он дышит, он не смеет позволить себе расслабиться. Это караза то, что смог это сделать с ней. Это вечное напоминание о том, как убивал ее и себя.