Хабчики собираю.
Что? удивилась Инна, так как разговор происходил в медпункте, медсестрой которого она работала.
Бычки, окурки, пояснил ей Алик.
А зачем тебе хабчики?
Ну, и странная тетя! опять пожал плечами Колька. Курить, конечно.
Инна тогда долго не могла прийти в себя. Ее Мишка только на год младше этого мальчишки и ни на шаг не отходит от родителей, а тут
Дети, мы едем под мостом. Быстро загадывайте желание! крикнула старшая вожатая Аня.
Вот еще один интересный персонаж. Казалось, Алик сам со странностями и сотрудников пробираете себе под стать. Несмотря на юный возраст, восемнадцать лет, девушка работала в лагере в этой должности уже второй год. Инна сначала удивилась, как могли назначить на ответственную и нервную работу девчонку, только что закончившую школу, но потом, понаблюдав за ее активной деятельностью, поняла, что лучше Ани никто не сможет организовать мероприятия для детей. Студенты, приезжавшие в лагерь в качестве воспитателей и вожатых, безоговорочно признавали ее лидерство.
Правда, об Ане тоже ходили нехорошие слухи. Ее часто видели в отелях города и ресторанах с иностранцами, в основном с финнами. Кто-то даже сказал, что Аня и ее подругиэлитный эскорт, но Инне не хотелось в это верить. Девушка всем сердцем любила детей, лагерь и дорожила работой в нем.
Дети замолчали. Инна тоже загадала желание. Она мечтала пережить какое-нибудь легкое любовное приключение. Пресная семейная жизнь утомляла однообразием. А в лагере можно познакомиться с молодыми ребятами и даже пофлиртовать. Решиться на открытый роман она не могла, смелости не хватало, и ответственность давила, а пощекотать себе нервишкипочему бы и нет.
Слева между деревьями замелькало Онежское озеро, значит, скоро они будут на месте. Инна вытянула шею, взволнованно вглядываясь в дорогу. Вот-вот покажется справа поворот, затем автобусы проедут еще несколько десятков метров до ворот лагеря и она дома. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и бежать впереди колонны, так Инна волновалась.
Мама, окликнула ее дочь, я сразу пойду в отряд.
Хорошо.
Я с тобой останусь, насупился Мишка.
Нет.
Почему? захныкал сын.
Кровать узкая, нам будет тесно.
Ну, и что!
Перестань капризничать! Бери свой рюкзак.
Ты не мама, ты злая мачеха!
Поговори мне еще!
Но Мишка дальше нытья не шел, поэтому Инна была спокойна. Она знала, что ее сын будет стоять рядом, брюзжать, может даже слезу пустить, но никуда не убежит, пока она не сдаст его в руки вожатым. Уже к вечеру он адаптируется в отряде и найдет себе приятеля по интересам. Ее необщительный мальчишка не доставлял больших проблем, поэтому тревоги Алика она считала беспочвенными.
Наконец детей распределили по отрядам, молодые вожатые забрали их, и Инна могла пойти к себе. Дорога от ворот вела на небольшую площадь перед столовой. Слева от нее располагались друг за другом детские корпуса, рядом с которыми была спортивная площадка, а справа находился длинный деревянный корпус для сотрудников. Часть коридора этого корпуса отделили дощатой стеной и сделали за ней медпункт и изолятор для больных детей. Это и была вотчина Инны и врача Марины Дмитриевны, которая являлась таким же старожилом лагеря, как и Инна.
В медпункт вел отдельный вход с другой стороны корпуса, но в него легко можно было попасть и из блока сотрудников. Правда, по нормативам, дверь, разделяющая корпус, должна была быть всегда закрыта, но кто соблюдает эти правила, когда нет больных детей?
Инна зашла в изолятор, осмотрела обитые рейками стены, погладила свою кровать, открыла тумбочку: там обнаружила одну палочку бигуди из колючек. Обрадовалась, будто встретила старого друга. А она весь год удивлялась, почему в наборе не хватает одной штучки.
Господи, спасибо тебе за еще одно лето счастья! закружилась Инна, сжимая бигуди. Остренькие мохнатые ворсинки впивались в ладонь, и жизнь казалась прекрасной.
Ты чего, Инна? Молишься?
В комнату заглянула Марина Дмитриевна, потом затащила две большие сумки. Вот еще один странный сотрудник лагеря. Почему берут с собой именно этого доктора, никто не понимал, но каждый год она выгружалась из автобусов с солидным багажом и обставляла свой лагерный быт с максимальным комфортом в отличие от Инны. Врач вообще не напрягалась работой: она могла целый день просидеть в столовой, беседуя по душам с поварами, посудомойками и уборщицами. Больных детей принимала Инна, и вызывала М.Д., как звали доктора в лагере, только если сама не могла справиться с ситуацией. В остальных случаях Марина не трогалась с места.
Инна, бросай свои шмотки и в медпункт. Нужно привести его в порядок. Через час придет первая партия детей на осмотр, приказала Марина Дмитриевна.
Хорошо, а вы куда? спросила Инна, увидев, что доктор уже готова сбежать.
Мне надо проверить столовую.
Но я одна не справлюсь с потоком детей.
Хорошо. Ты пока разбирай лекарства и наводи порядок, а я сбегаю, и приду тебе помогать.
М.Д. исчезла.
Ну, что за наказание, а не человек! в сердцах буркнула Инна.
Она понимала, что вытащить из столовой М.Д. будет трудно, но выбора у нее не было. Она знала, на что подписывалась. Инна осмотрела медпункт: коробки, коробки, пакеты. Везде пыль и запустение. Она вытащила ведро и швабру. Слава богу, хоть эти вещи на месте.
Вам помочь?
Инна оглянулась: в дверях стоял юноша, почти мальчишка и с любопытством разглядывал ее.
А ты кто?
Я вожатый. Первый раз приехал работать в лагерь вот и осматриваюсь. Это медпункт?
Думаю, да. Над входом висит табличка.
Я видел. Просто так спросил.
Если ты вожатый, значит должен быть с отрядом.
Да, я помощник.
А-а-а, протянула Инна, школьник, значит.
Ну, да. Перешел в одиннадцатый класс.
В лагере каждый год работали такие мальчишки и девчонки. Они слабо помогали воспитателям, но были с детьми на одной волне, за это их и брали с собой.
Давайте, я вам лучше помогу. Я хочу стать врачом, мне здесь все интересно. А в отряде пока только мешаю.
Как тебя зовут, помощничек?
Женя.
Набери, Женя, воду.
Инна сунула ему в руки ведро. Он кинулся к раковине, которая была в кабинете. Инна наблюдала, как он пытался подставить под кран ведро, а у него не получалось.
На улице есть колонка. Набери там. Здесь пока вода ржавая идет. Видишь? она открыла кран, и тут же во все стороны брызнули рыжие капли. Воду пропустить сначала надо.
Они вдвоем с трудом справились со всем объемом работы. Марина Дмитриевна, как и предполагалось, не появилась. Первый осмотр детей не требовал присутствия врача: измерить рост, вес, посмотреть голову на вшивость и занести все это в лагерную карту могла и медсестра, только вот вдвоем это было намного быстрее сделать.
Наконец первичный осмотр был закончен. Врач появилась только через два часа, когда услышала в столовой разговор недовольных вожатых. Девушки жаловались, что пора уже накрывать столы для обеда, а дети все еще стоят в очереди в медпункте. Марина Дмитриевна прибежала, уселась за стол, как скала, и стала записывать данные. Дело пошло быстрее. Увы, каждый год приезжали дети с проблемными головами. Вот и сейчас Инна записала три человека на обработку. После обеда ей придется заниматься еще и этим, кроме того, что нужно было осмотреть корпуса.
Мишка, сидевший на кушетке, познакомился с Женей, который был помощником как раз в его отряде. Он безропотно прошел медосмотр и ушел с вожатым, даже не оглянувшись на мать. Да и ей, честно говоря, пока было не до сына: вечером проверит, как он устроился. Дочь Алена старательно делала вид, что они не знакомы. Ей хотелось быть взрослой и самостоятельной, а при маме она стеснялась. Все, как всегда, ничего нового.
Они с Мариной быстро пообедали, Инна намазала головы девочкам специальным раствором и оставила на полчаса отмокать, затем тщательно промыла им волосы, высушила своим феном и отправила на тихий час. Наконец-то наступила минута передышки. Она пошла в изолятор, где так и стояла ее нераспакованная сумка, и с удивлением увидела, что доктор спит.
Инна только покачала головой! Когда? В какой момент эта женщина разобрала свои вещи, постелила белье и успела заснуть? У медсестры не было ни минуты свободного времени, а Марина Дмитриевна о себе позаботилась славно.
Не успела она расстегнуть замок на сумке, как в дверь приемной комнаты задрожала от яростного стука.
Помогите! Спасите!
Глава 2. Июнь
Марина открыла глаза. Обвела изолятор мутным взглядом и остановилась на медсестре.
Посмотри, кто там?
Но Инне не нужны были приказы доктора. Она выскочила в коридор и увидела лагерного сторожа с мальчиком, перемазанным кровью, на руках. Быстро открыв дверь, она помогла положить ребенка на кушетку. Дед трясся от горя и слез. Правая нога мальчишки была перемотана полотенцем, красным от крови.
Что случилось? спросила Инна, пока готовила перевязочный материал. Ее руки тряслись. Она не переносила вида крови и каждый раз очень нервничала, когда сталкивалась и такими проблемами. Она боялась раскрыть полотенце и взглянуть на рану, молча проклиная Марину Дмитриевну, которая всегда укладывалась на дневной сон без нижнего белья и в ночной сорочке.
Он топором по ноге, дед не мог говорить спокойно. Спасите внука!
Господи! Марина Дмитриевна! Срочно сюда!
Инна чувствовала, как паника охватывает ее сознание: сейчас еще и сторож в обморок грохнется.
На крыльце послышались шаги, и через секунду в медпункт вбежала бабушка, работавшая поваром на кухне. Она бросилась к внуку, который уже осип от крика, Инна едва удержала ее.
Марина Дмитриевна!
Бабушка накинулась с кулаками на деда.
Ты куда смотрел, старый хрыч!
Я дрова колол. Он рядом вертелся. Я только отвернулся, а он
А ну, живо покинули все медпункт!
Инна испуганно оглянулась: на пороге стояла врач, как есть, в ночной рубашке. Инне хотелось ее чем-нибудь прибить за нерасторопность и лень. Но крик доктора возымел действие. Старики захлопнули рты, даже мальчишка поднял полные слез глаза и замолчал.
Уходите, Инна подтолкнула сторожа и его жену к коридору. Мы сами справимся.
Инна, ты еще даже рану не посмотрела, а уже меня зовешь! теперь доктор, которому помешали спать, накинулась на медсестру.
А вы не видите, сколько крови? огрызнулась Инна и протянула Марине салфетку, смоченную спиртом, чтобы та продезинфицировала руки.
Так, посмотрим, что у нас тут?
М. Д. Осторожно стала разматывать полотенцемальчик закричал и стал дергаться, не давая врачу осмотреть рану.
Тихо, тихо, успокаивала ребенка Инна. Она живо представила, что такое может случиться и с ее сыном, и сердце зашлось от боли.
Держи пацана крепче! Что стоишь столбом?
Это она-то столб? Инна чуть не захлебнулась от возмущения. Паника неожиданно исчезла, голова снова включилась в работу. Доктор и медсестра, без слов понимая друг друга, занимались ребенком.
Наконец полотенце было отброшено в сторону. На голени виднелась рана, сантиметров десяти в длину, как раз по размеру лезвия топора. Инна стерильными салфетками, пакет которых успела вскрыть до прихода врача, осторожно убрала кровь по краям раны, чтобы улучшить обзор. Мальчишка опять закричал. В коридоре ему вторила бабушка, которую уговаривал дед.
Дай мне перекись и крепче держи парня.
Что вы будете делать? ужаснулась Инна.
Обеззараживать.
А может, скорую вызовем.
Потом.
Марина Дмитриевна взяла пузырек с перекисью и проигнорировала салфетку, которую протянула Инна. Доктор наклонила голову набок, приноровилась и плеснула прямо из бутылочки на рану. Мальчишка выгнулся дугой и тоненько запищал. Он бил Инну руками, пытаясь освободиться от захвата. Она едва справлялась с мальчишкой. Но вот он затих и лежал, тяжело дыша. Эта борьба и ему далась нелегко. Перекись распределилась по ноге розовыми пузырьками, потекла на клеенку кушетки.
Зачем вы так? Инна чуть не плакала. Она видела вялые груди, качавшиеся в глубоком вырезе ночной рубашки, и всем сердцем ненавидела Марину.
Безжалостно? Нет, дорогая, это как раз из сочувствия к ребенку. Ты представь, если бы я все медленно делала, какой невероятной пытке я бы подвергла мальчишку. Правда, пацан? Тебя как зовут?
Видимо, первый приступ боли прошел, потому что он, всхлипывая, ответил:
Максим.
Так вот, Макс, я сейчас тебе перевяжу рану.
А больно будет?
Немного, но уже не так сильно, она говорила, а руки двигались, не останавливаясь ни на секунду. Вот если бы я йодом залила твой порез, это другое дело. А перекисьерунда. Чуть-чуть пощиплет. А во время войны солдатам сразу йод на раны лили. Вот где была настоящая боль. Инна, спроси у деда, он сам повезет в город внука?
Инна оставила мальчика и вышла в коридор. Краем глаза она видела, как Марина Дмитриевна положила несколько салфеток сверху раны, потом стала бинтовать. Максим уже не плакал, только легонько хныкал. И у нее напряжение отпустило. Несмотря на скверный характер, лень и любовь к сплетням, Марина была хорошим доктором и никогда, в отличие, от Инны не паниковала в критической ситуации.
Стоило ей только появиться в дверях, как старики набросились на нее с вопросами.
Что? Как Максимка?
Родители нас убьют!
Степан Михайлович, внука нужно отвезти в город. Рана большая, ее надо зашить. Как лучше поступить? Вы сами поедете или нам лучше вызвать скорую?
Это ты виноват! Ты! бабушка колотила деда по спине, потом схватилась за сердце. Ох! Инна, что-то мне заплохело.
Держитесь, Клавдия Ивановна.
Инна махнула рукой деду, подхватила повариху и, прогибаясь под тяжестью тучного тела, повела ее в медпункт.
Увидев состояние сторожа и его жены, Марина махнула рукой и вызвала скорую.
Надеюсь, ты теперь без меня справишься? посмотрела она на Инну.
Попробую, буркнула та в ответ.
Естественно: она была недовольна тем, что Марина опять ушла. Как можно! Перед доктором сидит едва живая старуха и держится за сердце, а она оставляет ее на попечение медсестры. Инна вздохнула, накапала в мензурку валокордин и протянула ее поварихе. Та проглотила лекарство, запила его водой и устало закрыла глаза.
А этой, повариха мотнула головой в сторону двери, на все наплевать?
Не волнуйтесь, Клавдия Ивановна, все будет хорошо, успокоила повара Инна и достала аппарат для измерения давления.
Эта все слышит! Мне не наплевать, крикнула Марина Дмитриевна и заглянула в медпункт, уже нарядившись в спортивный костюм. Просто я знаю, что у вас, тетя Клава, здоровое сердце, а боли в его области вызваны пережитым стрессом. Сейчас все пройдет.
Вот попросись ты ко мне в баньку, ни за что ни пущу! в сердцах сказала старуха.
Как это не пустите? Нет, Клавдия Ивановна, и в горе, и в радости я с вами, засмеялась Марина.
Она оставила раскрытой дверь и вышла на крыльцо, где курил сторож.
Что, дядя Степан, встречаешь скорую помощь? Она обещала приехать через двадцать минут. Сам будешь сопровождать внука, или тебе помочь?
Ох, Марина Дмитриевна, лучше, если вы.
А вдруг в лагере что-то еще случится?
Так, Инна справится. Правда?
Справлюсь, вздохнула Инна. Опять рутина лагерной медицинской работы осталась на ней. Марина возвращаться из города не будет торопиться. Хотя
Степан Михайлович, вы можете поехать на своей машине следом за скорой. Когда Максима родителям передадите, вернетесь и привезете доктора.
Точно. Спасибо Инна.
Все из-за тебя, старый козел! заплакала повариха.
Не ругайтесь при ребенке.
Но Максим, которому она сделала обезболивающий укол, уже спал, обессиленный от крика и потрясения.
Скорая приехала быстро, ребенка забрали, Клавдия Ивановна вернулась в столовую. Инна осталась одна. Она вымыла кушетку и пол, убрала лекарства и перевязочный материал. Вот и закончился тихий час, который для нее был самым громким.
Она взяла в помощники Алика и пошла осматривать корпуса. Чтобы подготовить лагерь к приезду детей, вожатые и воспитатели приехали на день раньше. Обычно и Инна делала также, но в этом году ее поздно отпустили с работы. Хороши эти ранние заезды были еще и тем, что сотрудники лагеря знакомились друг с другом, притирались, находили общи интересы. А нынче она осталась немного в стороне от жизни лагеря.
После тихого часа вожатые вели детей в столовую на полдник, а воспитатели остались приводить в порядок комнаты перед осмотром медика. Работа Инне предстояла большая. Нужно было проверить условия проживания, постельное белье, чистоту и места общего пользования, находившиеся на улице. Уборщиц в лагерь нанимали разных, и не все они добросовестно относились к своим обязанностям.