Вплоть до самого вечера не могу закрыть глаза. Стоит это сделать, и возникает только одна картинка. Несмотря на каменный век в своей квартире, предпочитаю вернуться в неё, а не в дом родителей, где всё поймут спустя секунду. Они не знаю, как низко я могла поступить, но то, что что-то произошло, распознают сразу. Это вырезано на моём лбу.
Проходит час, два, три. Я продолжаю лежать в кровати и смотреть в потолок. Время перевалило за одиннадцать, и за эти несколько часов я соизволила выпить стакан воды. В конечном счёте, заставляю себя подняться и покинуть стены, которые решили сгущаться и издеваться над памятью. Выбираю дорогу ни к дому родителей, а к Мэйсу. Ужасно, что я не в силах бороться и противостоять самой себе. Иногда такое случается. При всем желании оставаться открытой и весёлой, понимаю, что порой это не получается, как бы ни старалась. Каждый человек сталкивает с этим. Каждый может быть редко, но погружается в себя и тот мрак, что существует, скрываясь под ярким светом, напоминает о себе. Я не люблю копаться в нём. Не люблю думать, что он есть. Не люблю вспоминать, что он имеется. Я хочу заколотить все щели, из которых он просачивается.
Стучу в дверь, но никаких шумов за ней не раздаётся. Я точно уверена, Мэйс дома. Не знаю, почему, но чувствую. Стучу ещё раз, и вновь никаких отголосков живого по ту сторону. Не знай я родного брата, могла бы развернуться и уйти, либо же продолжать названивать ему без конца и края, но я хорошо его знаю. Лифт туда не поднимается, поэтому проскальзываю через дверь, что скрывается в самом дальнем темном уголке. Мои шаги эхом отзываются в пустых стенах, как только нога касается металлической лестницы. Я никогда не решалась подниматься туда, но сейчас очень нуждаюсь в его компании.
Удивительно, но дверь не скрипит, когда открывается, это происходит без мельчайшего шума. Вероятно, это дело рук Мэйса, очень сомневаюсь, что ему дали ключи и позволили сюда подниматься. От увиденного, у меня перехватывает дыхание и захватывает дух. Словно весь город расстелился на ладони и теперь сияет потрясающими красками. Но вместе с этим ощущением прекрасного, чувствую неимоверный страх кануть вниз головой.
Как и предполагалось, Мэйсон тут. Он сидит ко мне спиной, опираясь на выступ и раскинув по нему обе руки, словно этот пейзаж эксклюзивно предоставили для него. Когда занимаю место рядом, он резко поворачивает голову.
Чтоудивление поднимает его брови. Мэди?
Ты даже не боишься? спрашиваю я, положив голову на его плечо.
Как ты вообще тут оказалась?
Ты заставил меня пойти на поиски.
И ты сразу решила залезть на крышу?
Там, где высоко, можно найти тебя.
Нет, не боюсь, говорит он, дёрнув меня за локон волос.
Ты же можешь свалиться отсюда, или ещё хуже: тебя увидят.
Да плевать, эта квартира стоит столько, что у меня должен быть тут личный бассейн и алкогольный бар.
Папа убьёт тебя, если ему скажут.
И что скажут? Что владелец квартиры залезает на крышу? Тем более, он уже был тут.
Был? удивлённо ахаю я, подняв голову с его плеча.
В нашей семье только ты не любишь высоту. Ты и Эйден приёмные.
Возмущённо пихаю его в бедро и недовольно ворчу:
Спасибо.
А что? Я занимаюсь боксом, как и отец, мама любит высоту и адреналин, как мы. Эйден выбрал хоккей, а ты боишься спрыгнуть даже со ступеньки.
И что?
Подозреваю, что вас подложили.
Придурок, улыбаюсь я.
Не знаю, стоит ли заводить разговор о встрече, которая состоялась спустя годы. Я никогда не говорила об этом Мэйсу, скрыв и подавив произошедший момент. Я хорошо знаю брата, чувствую его всегда и везде, но не могу прийти к реакции, которую могла ожидать. В этом плане Мэйс непредсказуем. Но если учитывать, что, будучи в отношениях с его лучшим другом, уже бывшим лучшим другом, я поцеловала того, кого он тоже знал, можно рассчитывать на гнев и разочарование. Я не хочу, чтобы он смотрел на меня под другим углом. Он, конечно, не в праве судить меня, но в дальнейшем, было бы тяжело видеть его глаза, в которых скрыто разочарование. Я не хочу терять связь с ним. Я цепляюсь за неё, как за спасательный круг.
Как прошёл день? спрашиваю, заходя издалека, но блуждая по границе.
Уголки губ Мэйса растягиваются в довольной ухмылке.
Отлично, меня хотели отчислить.
Что ты натворил в первый день?
Уже не помню, но потом я порвал бумаги и бросил их на пол. Ты должна была видеть его лицо.
Когда-нибудь, он подпишет их принудительно сам, тогда тебе просто сообщат новости.
Какой ужас, с сарказмом бросает брат. Ещё встретил старого знакомого. Думаю, он оценил.
Оценил?
Прикрыл меня.
И кто это?
Челюсть Мэйса сжимается. На шее вздуваются вены и играют жевалки.
Ди. Ты как-то виделась с ним.
Виделась с ним, эхом отзываюсь. Не знаю, видит ли Мэйс, что я всего лишь делаю вид, что вспоминаю, но это не требуется. Я всё помню. И, вероятно, помню не только я.
Мэйс смотрит на меня. Его лицо стало мрачным. Я отчетливо вижу, что медленно к нему подступает ярость.
Если бы я мог вернуться назад, помог ему, цедит он.
В чём?
Разбить голову Сида об каждый угол ринга.
Проглатываю ком, что застрял поперёк горла и киваю.
Не будем об этом.
Клянусь, если когда-нибудь увижу его, просто убью.
Хватит, прошу я.
Мэйс награждает меня ядовитым взглядом. Даже в тусклом свете вижу, как расширились его зрачки и участилось дыхание. Знаю, сейчас он не слышит меня, или слышит, но слишком смутно и не разборчиво, в любом случае, говорю, что должна:
Я тоже виновата.
Несколько секунд, и Мэйс вытягивает руку из-под моей спины, отодвигаясь в сторону. Конечно, он не считает меня виноватой. Он думает, что я тот самый ангел с нимбом над головой. И это хорошо. Он не слышит того, что слышу я. В моём сознании эхом звучат слова Сида. Все слова. Я помню каждое, но заостряю внимание только на вопросе, что он повторял несколько раз:
Что у тебя было с ним?
Я не понимаю, как он мог узнать, догадаться или почувствовать, что что-то было, но он был уверен. Он орал что-то про поцелуй, именно про поцелуй, который был. С этого дня начался ад. Бесконечный и жестокий.
Мэйс поднимается на ноги и направляется к двери. Спустя несколько минут, за ним иду я. Он не желает слушать, что я говорю, как смехотворно, ведь сейчас, когда стараюсь донести до него правду, он не желает слышать и принимать. Отчасти, вина на мне, но Мэйс свято верит в мою невиновность. Хотелось бы в это верить тоже.
Постельное уже ждёт меня на диване, когда захожу в квартиру, не найдя взглядом брата. Следом слышу, как начинает шуметь вода в ванной комнате. Включаю камин и расстилаю спальное место. На несколько минут включаю телевизор, но так и не найдя ничего, что рассеет грусть, выключаю его, погружаясь в тишину и темноту. Только камин отбрасывает на плитку тёплый свет, во многих окнах напротив здания, свет погас.
Тяжело лежать и ничего не чувствовать. В прямом смысле. Я могла бы сказать, что у Мэйса слишком холодный диван, но тогда совру, ведь рядом камин, огоньки которого игриво переплетаются между собой и тлеют, поднимаясь выше. Это всего лишь иллюзия, ведь он электрический, но, когда закрываешь глаза и слушаешь треск полыхающей древесины, вполне получается обмануть себя. Время давно перевалило за два, а сон так и не приходит. Я то и дело возвращаюсь на несколько лет назад и прокручиваю то, что сделала: отказалась от чего-то лучше. Если бы не та глупость с возвращением, возможно, ничего бы не случилось. Но всё случилось.
Подтягиваю мягкое одеяло к лицу и втягиваю аромат ополаскивателя. Может быть, мой брат засранец, но засранец, который любит чистое и вкуснопахнущее. И когда я снова пытаюсь расслабиться под приятные звуки, вновь возвращаюсь к прошлому. В конечном счёте, с раздражением подскакиваю с дивана и вместе с одеялом щеголяю в спальню Мэйса. Мне нужно несколько секунд, чтобы ловко проскользнуть на порог и улечься в его кровать. Конечно, держа расстояние. Это всё-таки мой брат, но рядом с ним спокойнее. Хотя, это спорно, ведь он подлетает и смотрит на меня широко распахнутыми глазами, словно явор, пробравшийся в квартиру.
Замешательство и непонимание моментально отражается на его лице.
Это что за нахрен!?
Я не могу спать одна, признаюсь я.
Мэйс устало вздыхает и сонно трёт глаза, продолжая оставаться в сидячем положении.
Нам не пять, чтобы ты бегала в мою кровать. Под диваном нет бабайки.
Теперь она в моей голове.
Ладно, повержено тянет брат. Хочешь об этом поговорить?
Нет.
Что-то непонятное пробурчав под нос, он плюхается на подушку и протягивает под неё руки. Кроме того, он разваливается в позе звезды, из-за чего пространства становится меньше.
Ты не мог бы сдвинуться? прошу я, толкая ногу на его сторону кровати.
Нет, с улыбкой, заявляет он. Это моя кровать.
Ты самый большой засранец в мире, Картер.
А ты самая большая заноза в мире, Картер.
Буркаю и укладываюсь поудобней. Как ни странно, но в следующую секунду понимаю, что улавливаю тот самый желанный покой для сна.
Глава 3
Ди
Открываю тяжелую деревянную дверь с золотистой ручкой, краска которой в большинстве своём отвалилась или стерлась, и захожу в здание, отданное братству. В нос сразу ударяет терпкий запах алкоголя и кучи грязных вещей, причём запах настолько едкий, что глаза начинают слезиться. Смотрю по сторонам холла и не вижу ни одной живой души, по этой причине решаю провести себе экскурсию, с каждым шагом желая не наткнуться на тело, захлебнувшееся в своей рвоте. Сейчас почти вечер, и что-то подсказывает мне, парни не были сегодня на ознакомительных лекциях.
Груды жестяных бутылок, стеклянные практически все разбиты, пустые пачки чипсов, белые дорожки и наконец-то живой человек, хотя по его виду не скажешь. На диване лежит худощавый парень и из-за высокого роста ему пришлось перекинуть половину ног за диван, положив их на подлокотник. Его лицо выглядит неестественно бледным, чёрные волосы мокрые и спутанные, но на лице блаженная улыбка.
Подхожу к нему и хлопаю ладонью по щеке, которая, к моему сожалению, оказалась мокройскорее всего слюни. Сжав губы, вытираю руку о штаны и пихаю парня коленом в бок, но он все так же спит. Вдруг он начинает облизываться и кряхтит:
Пошёл на хрен, Бобби.
Секунду медлю, прежде чем ответить:
Похоже, он уже там, если его нет на первом этаже, то он может быть на втором, но это я не собирался говорить только что очнувшемуся парню с жутким запахом изо рта и скорее всего больной головой.
Глаза парня резко открываются и в шоке смотрят на меня. Он оглядывает меня с ног до головы и визжит.
Мы все вернём, мужик, только скажи, где Бобби? Просто вчера совсем загулялись и забыли про это, не обессудь, хриплым голосом с примесью испуга, говорит он.
Нервно дёргаю плечом. Тупые стереотипы. Не все испанцы должны быть торговцами.
Понятия не имею, где Бобби. Может, умер где-нибудь здесь от передоза, резко отвечаю ему. Что более вероятно.
Его глаза округляются ещё больше.
Нет-нет, не забирайте его.
Я заметил застывшие слёзы в его глазах. Больше мучать доходягу не видел смысла.
Расслабься. Тебе в следующий раз стоит запоминать барыг в лицо, чтобы избежать таких ситуаций. Перед тобой мог быть кто-то менее благородный, и заставил бы вывернуть штаны, оставив без цента.
Но тело парня действует обратно моим словам. Он дёргается, садится на диване, повернув голову в мою сторону, и тяжело дышит.
Какого хрена ты тогда здесь делаешь? уже более грубо спрашивает он. Наконец-то правильные вопросы.
Теперь я также состою в братстве.
Вместо Бобби? парень вздыхает.
Закатываю глаза от этого придурка.
Понятия не имею.
Что-то или скорее кто-то смеётся за диваном, издавая хныкающий звук:
Чувак, не кипишуй, я здесь.
Парень тотчас подпрыгивает на диване, быстро встаёт и заглядывает за его спинку.
Слава яйцам, Бобби, я думал тебя забрали и продали на чёрном рынке, на его лице расцветает облегчение.
Ага, я слышал. Ты так переживал, что даже не чувствовал, как я толкаю спинку дивана от смеха.
Парень тянет руку вниз и слышится характерный хлопок.
Зачем по животу, идиот!? кряхтит тот, что за диваном.
Пошёл ты, дегенерат. Больше никогда не буду париться из-за твоей жирной задницы.
Не веди себя как киска, Фэйт. Клянусь, это было лучшее пробуждение после пьянки. Даже взрывающаяся голова прошла, и все благодаря тебе.
Фэйт показывает средний палец дивану и проходит мимо меня, бросив напоследок хмурый взгляд в мою сторону. Когда он хлопает дверью, парень за диваном хохочет ещё громче.
Эй, ты ещё там? спрашивает он.
Тебе помочь вылезти оттуда? догадываюсь я.
Слышу робкий ответ:
Да, неплохо было бы. Не помню, как сюда залез.
Подхожу к проему между диваном и стеной, протягивая руку вниз. Тут же за неё цепляется парень, который по ощущениям весит не меньше двух ста фунтов. Тяну его на себя и наконец вижу второго жителя этой обители. Достаточно высокий, но не выше меня, увесистый темный парень с блестящей лысиной белозубо улыбается и хлопает меня по плечу.
Спасибо, дружище. Черт знает, что бы я делал без тебя. Саймон и Фэйт слишком хилые, говорит Бобби.
Киваю, отвечая согласием. Фэйт и вправду выглядел тощим, но не из-за физиологии. Я не раз видел торчков, и все они костлявые. Вероятно, этот тоже не знает, когда необходимо остановиться.
Что насчёт братства? У вас есть свободная комната?
Бобби задумчиво чешет затылок.
У нас есть четыре комнаты. В трёх спим мы, четвёртая принадлежит Льюису. Но он обычно ночует в соседнем доме девчонок. Думаю, мы можем попросить у главного ещё одну кровать. Ты мог бы жить с Льюисом, в конце концов, он вечно с Тори и вряд ли будет иначе.
Он появляется здесь?
Бывает, конечно, но редко. В выходные дни может заскочить к нам порубиться в плойку, а ещё каждую пятницу месяца мы собираемся здесь и устраиваем вечер полной пьянки. Он тоже приходит, бывает остаётся на ночь. Но ты и сам понимаешь, что комната ему будет не нужна в его состоянии.
Тогда даже не стану заморачиваться насчёт новой кровати.
Бобби пожимает плечами.
Нет проблем. Но для начала обсуди это с Льюисом, вдруг у него были планы на комнату.
Можешь дать его номер?
Разговор с Льюисом был довольно коротким, но содержательным. Он без проблем отдал мне свою комнату, предупредив, что даже не обставлял её, кроме кровати, шкафа и тумбы там ничего нет. Зайдя в комнату, я понял: мне ничего и не нужно больше. Это вполне достаточно на три месяца, что я проведу здесь.
Кидаю сумку в угол и падаю на кровать, вытащив телефон. Набираю номер Джея и слушаю гудки в ожидании ответа.
С днём засранца, Джей.
Пошёл ты, сонно бухтит друг.
Не замечаю, как на моем лице расплывается улыбка. Похоже я и вправду скучал по нему.
Как ты? Ещё не оказался на улице?
Пока нет, спасибо, что спросил. Но дело дрянь: маленькие мешки с костями не выходят на связь. Думаю, сгонять до их трейлера и проверить. Если Всевышний сегодня на моей стороне, то они будут ещё тёпленькими, чувствую, как все во мне напрягается.
Джей
Даже не думай. Слышу по твоему голосу, что ты уже собрал свои манатки и начал искать билет обратно, но не стоит. Я сам решу эту проблему, его голос звучит ниже обычного. Сам как?
Задерживаю дыхание на секунду, чувствуя, как сжалось сердце.
Я видел её. Впервые после того раза.
Слышу рваный вдох.
Ты серьезно, мужик? Надеюсь, ты дал понять, что она и волоска на твоей заднице не стоит?
Закатываю глаза, невольно воспроизводя в голове картинку нашей встречи. Я уже возвращался за расписанием, когда она почти врезалась в меня. Всё такая же маленькая, хрупкая, но без привычного блеска в глазах. При виде Мэди, мне стало паршиво на душе, к тому же роль сыграла неожиданность, поэтому я повёл себя как болван.
Я просто обошёл ее стороной. Но уверен, что выглядел при этом, как дебил.
Ты же не собираешься даже завязывать с ней общение? с подозрением спрашивает Джей. Тебе напомнить, как сох по ней, а она опрокинула тебя на лопатки? Девчонке нравятся мудаки, так что иди подальше от неё.
Я и не собирался. Все в прошлом. Тем более я кажется нашёл ту, с кем можно развлечься, чувствую себя слишком жалко, потому хочется ударить себя с кулака.
И кто она?
Она буквально упала мне в руки.
Банально. Неужели женщины не могут придумать что-то более оригинальное. Ладно, и что в ней такого?