Он смотрел на нее, окруженный толпой каких то важных павлинов. Смотрел так, как много месяцев назад, при их первом неочном знакомстве. Он прожигал ее глазами, отчего внутри у нее все закипало. Но она все же нашла силы отвернуться, нашла силы разорвать этот зрительный контакт, потому что гордость не давала ей расслабиться
У него есть невеста, у него есть невеста, ты ему не нужна, словно кто то нашептывал ей на ухо. Он здесь с ней, официально, в открытую. Это она его держит под руку.
Мирна, очевидно, тоже видела Владин концерт и сидела за столиком, поджав губы и скрестив на груди руки. Внезапно стало по настоящему гадко от всей этой ситуации. Девушка словно опомнилась. Что она здесь делает? Кого хочет обмануть? Зачем это все Влада извинилась и направилась к выходу, собирая по ходу движения от гостей то за одним, то за другим столиком восторженные комплименты о том, как мастерски она двигается под восточную музыку. Дежурно кивая в ответ, сохраняя натянутую улыбку, она хотела лишь одного побыстрее отсюда свалить. Быстро, пока были силы, набрала сообщение Амани, что ей стало плохо и чтоб ее не ждали обратно В глазах действительно зарябило. Влада поспешно забежала в ближайшую уборную. Ей хотелось быстро умыться, перевести дыхание, снять это электрическое напряжение, бегающее по телу от одного его присутствия в залеК счастью, уборная была пуста. Девушка открыла кран с холодной водой, смочила руки и несмотря на наличие макияжа, провела ими по лбу и волосам. Все лицо просто горело, а при соприкосновении с водой ей показалось, что оно зашипит, как раскаленная сковородаОна прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь восстановить баланс эмоцийВ этот момент девушка, наконец, подняла глаза и чуть не упала в отражении зеркала на нее смотрел Васель.
Она как ошпаренная обернулась на него, чуть не запрыгнув на комод с умывальниками от страха и неожиданности, но он молниеносно подскочил к ней, подхватил на руки и прижал к стене, крепко обнимая и прикладываясь с силой к ее лбу своим:
Шоу удалось, детка, прошептал он ей на ухо, вдавливая в нее свою каменную эрекцию сквозь одежду. Влада шумно выдохнула, тут же взяла себя в руки и попыталась отстраниться.
Я скучаю, Влада, скучаю по тебе, шептал он, не давая ей возможности вырваться из своего захвата.
Пусти меня, пожалуйста, нас могут увидеть, пыталась она оттолкнуть его от себя и изворачиваясь, как уж.
Нет, там моя охрана, мы одни Так к чему весь этот спектакль? Для меня? Что ж, как видишь, я оценил
Не обольщайся, прошипела она, Мир крутится не только вокруг тебя.
А вокруг кого? Вокруг Зака? На него переключилась? он с силой сжал ее скулы и впился губами в ее губы, со сдавленным стоном стал целовать Владу, воскрешая в ее памяти такие волнительные и прекрасные воспоминания и в то же время, испепеляя ее своими словами. Пальцы ему переломать? Глаза выколоть, которыми пялился на тебя?
По дыханию ощущалось, что с алкоголем он перебрал. Впрочем, Влада не знала, что перебирает он с ним уже давно, почти столько, сколько она отсутствует в его жизни, в его постели С того самого проклятого дня ее похищения.
И все же ее тело предательски трепетало. Наконец, почувствовать вкус его губ, хоть и с хмельной горечью. Эти руки, эти прикосновения, такие знакомые, такие волнительные. Он обнимал по своему, он ласкал так, как никто другой
Она больше не сопротивлялась, а просто слепо следовала по стопам его плохо скрываемого желания.
Не говоря друг другу больше ни слова, а лишь учащенно дыша, они поспешно вышли из туалета. Он держал ее за руку и быстро увлекал за собой к ближайшему лифту, находившемуся в пяти шагах от них. Волнение Влады было столь сильным, что она даже не опасалась, увидят ли их. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Охрана Васеля, тем не менее, бдела во все глаза, поэтому лифта ждать не пришлось они быстро заскочили в него и снова впились в объятия друг друга. Влада не видела, какую кнопку он нажал. Она просто об этом не думала, задыхаясь от такого родного и желанного запаха его тела, смешанного с любимым ароматом его духовОни вышли на одном из этажей отеля, прикрываемые верными охранниками. И ей даже не было стыдно, что все эти правильные сирийцы в окружении Васеля понимали, зачем они сюда приехали.
Он быстро провел магнитной карточкой по замку дверь прошипела, как змея, и открылась. Затолкнул девушку внутрь и, не дав им возможности раздеться, увлек за собой на кровать. Нетерпеливо расслабив ворот своей рубашки, наспех скинув костюм, Васель резко задрал ее платье. Влада была уже готова сдаться ему, но тут непроизвольно поймала краем глаза его опирающуюся пятерней на матрас руку, с кольцом на безымянном пальце. Реальность накрыла ее, ударив горячим, раскаленным обухом.
С силой начала отталкивать его от себя, Пусти, пусти!
Он тяжело дышал и почти рычал.
Не поздновато ли для скромности, Влада? Не глупи! Ты в моей постели! С расставленными ногами.
Не дает отползти, с силой срывает с нее трусы, расстегивает свою ширинку, другой рукой прижимая девушку к кровати за плечо. Больно, резко, оставляя синяки. Его взгляд цепляется за его татуировку на ее внутреннем бедре, сдавленно рычит, трет ее пальцем собственнически.
Влада что есть силы вцепилась в его руки, отдирает от себя, кричит,
Васель, если ты это сейчас сделаешь, я тебя возненавижу раз и навсегда. Я не переживу второго насилия. Ты слышишь?! Чем ты будешь лучше него?! Что ты делаешь с нами?!
Вроде как услышал ее, отпустил, отшатнулся, встал, провел по взъерошенным волосам, зарычал, с силой сгреб лампу на тумбочке, упавшую на пушистый ковер с глухим звоном.
Влада свернулась в комочек, ощущая полную опустошенность. Он молчал, сел в кресло и закурил, и, как казалось, снова стал таким далеким и отстраненным. Никакой близости не получилось.
И вдруг его голос надломленный, дребезжащий, пробирающий искренностью:
Я не могу без тебя жить. Это убивает меня. Скажи, что и у тебя так же, что я не один горю в этом аду.
Он произнес это тихо, сдержанно, но в то же время как то настолько глубоко и сердечно, что она сразу заплакала.
Почему ты плачешь? подошел, наклонившись над ней и гладя по голове.
Я тоже, все, что могла она сказать.
Они снова молчали, прижимаясь друг к другу.
А как же она? нарушила тишину Влада.
Она для меня ничто.
Влада повернулась к нему лицом и всмотрелась в чарующую голубизну его глаз. Ее сердце сжалось от той боли и страданий, которые она увидела на его красивом, немного осунувшемся и даже, казалось, постаревшем лице. Он изменился. И она понимала, что за этими изменениями стоит не праздное проматывание жизни золотым внуком.
Ничто и всё Потому что будет твоей женой Будет рожать тебе детей Будет носить твою фамилию Это знание разрушает меня, Васель Как и моя любовь к тебе, она меня изничтожает изнутри Я люблю тебя. И мне не стыдно это тебе сказать. Ты сказал в больнице, что я ее убила. Не знаю, может я и убила твою любовь ко мне, но моя к тебе пока жива и она бьется в агонии. Она при смерти. И я знаю, что она не сможет выжить от боли ежедневного предательства, которую мне сулит знание о том, что ты женишься на ком то, что будешь делить с ней постель, смеяться за завтраками, оживленно что то обсуждать за ужинами
Она так ждала его опровержений, а он молчал, лишь крепко прижав ее к себе. И это молчание доводило ее до отчаяния гораздо больше его агрессии или презения.
Только через несколько минут этого молчаливого взаимопонимания он нарушил тишину и тихо, сдавленно, почти шепотом произнес:
Наша любовь переживет все, Влада. Даже если кажется, что все закончилось, конца никогда не наступит Разве ты забыла? Ты моя Навсегда. Даже годы, даже километры, даже чертова ненависть не смогут это изменить. Ты моя Запомни это навсегда, а если попытаешься уйти и забыть, я все равно найду тебя и напомню. Болезненно и сладкооо
Она поежилась и закусила верхнюю губу, чтобы не разреветься. Смотрит на стену, где часы предательски отбивают секунды, минуты, отмеренные им. Да даже если будут отбивать часы и дни Все равно этого будет недостаточно, его «годы» будут принадлежать не ей, другой
Разве любовь это обладание, Васель Разве в этом ее смысл?
К черту смысл, Влада. Зачем искать смысл там, где надо искать лишь эмоции, чувства
Там, внизу, твоя невеста Одна Ждет тебя, наверное Концерт давно закончился.
К черту их всех. Я не отпускаю тебя. Ты моя. Только моя проговорил он, поймав ее блуждающую по его телу кисть и поднеся ее к губам.
Он так и заснул, крепко прижимая ее к себе. Расслабленный и спокойный, хоть и не удовлетворенный, как и она сама. А она не спала, а пыталась запомнить его такого, ушедшего в негу сновидений. И чем больше он притягивал ее к себе, чем больше зажимал в объятиях, тем сильнее она ощущала его далеким, не ее Знаете, это как смотреть на дорогое вожделенное украшение в магазине. Вот оно за витриной, всего в нескольких сантиметрах от тебя, ты видишь его блеск, наслаждаешься его совершенной красотой, ты даже можешь зайти в магазин и померить его, сфотографироваться в нем, подержать в руках и согреть теплотой своего тела. Но только оно все равно не твое. Все равно рано или поздно найдется тот, кто с легкостью и непринужденностью зайдет и купит его, не долго думая. Может, будет носить, а может спрячет в холодную шкатулку к другим драгоценностям, но только тебя это уже совершено не будет касаться. Оно не твое, это драгоценное украшение
Влада постаралась как можно аккуратнее отстраниться от Васеля, выбраться из его объятий. Провела по его красивому расслабленному лицу, голой груди, непослушным волосам. Он сквозь сон поцеловал ее руку, поменял позу, но не открыл глаза. Рассвет только только занимался. Она должна была идти, дело не требовало отлагательств. Надо было воспользоваться его спокойствием, его безмятежным сном. Пусть он ничего не узнает раньше времени, пусть даст ей фору, пусть даст шанс поставить точку. Это то, что требовал ее долг, ее сердце, ее натура. Это то, единственное, чем она теперь могла быть полезна Пусть спит как можно дольше, такой прекрасный, такой любимый не ее Васель
***
Она как можно тише вышла из номера, лохматая, в смявшемся платье. Поднялась в свой номер, встретив в фойе этажа уже знакомого приставленного к ней консульского агента Ивана Ильича с красными заспанными глазами, читающего вчерашнюю газету. Очевидно, караулит он ее здесь уже не первый час.
Вы сегодня уже успели натворить глупостей? спросил он устало, но как то по свойски, понимающе
Она развела руками.
Как видите. Дайте мне двадцать минут и выезжаем
ГЛАВА 7
Двумя днями ранее
Вы должны встретиться с Дибом и спросить его о том, что мы Вам скажем спросить. Поймите, это крайне важно, деловито и серьезно внушал ей Иван Ильич.
Влада сглотнула. Она не была готова к встрече с Каримом. Стресс от пережитого, боль от ситуации вокруг Васеля, только не сейчасЭто было слишком
Что вы хотите, чтобы я сказала? спросила, наконец, Влада. Сама того не ощущая, она молчала не менее пяти минут. Иван Ильич не нарушал молчания, понимая, что ей нужно собраться с силами. Что уж говорить, ситуация была более, чем специфическая.
Теперь с его стороны повисло длительное напряженное молчание
Дибу грозит смертная казнь через повешение. Вернее, она ему не грозит. Она его ждет. Ему вменяют обвинение в государственной измене. На этой неделе или на следующей все зависит от его выносливости Сколько он еще выдержит допросов. Если он окажется покрепче, его будут «допрашивать» и дальше, а потом все равно повесят. Если он уже на грани смерти то ждать не будут, пока он помрет своей смертью, и повесят уже на днях, так сказать, в назидание.
Влада слушала все это без единой эмоции на лице. Словно ее слух, поглощающий информацию, не преобразовывался в мозгу в информациюОна не верила, что с Каримом может быть такоеНепобедимый Карим Диб, казалось, ничто не может его сломить. Она помнила его таким. Этот смелый решительный взгляд
И при чем тут я? спросила, наконец, она. Откуда в ее душе такая пустота? Откуда такая пропасть? Словно ей казалось, что все это блеф, какая то игра
Местная разведка не понимает, что этот человек может быть им очень полезен. Он отказывается сотрудничать, на него особо не действуют психотропные вещества, способные развязать язык. Наши арабские коллеги считают, что он больше не нужен. У нас мнение другое. И к счастью, аналогичное мнение и у Президента и некоторых из его окружения
У кого, у нас, Иван Ильич? вытащила Влада незнамо откуда толику сарказма.
Влада, самое время вмешаться и протянуть руку нашим сирийским друзьям. Поймите, Карим Диб не отморозок и не враг народа, Вы сами прекрасно это знаете лучше меня. На фоне сумасшедших фанатиков, которые активно стремятся перехватить инициативу в этой революции, он просто ангел. А главное у него в целом то же видение ситуации, что и у Президента. Просто Ресурсы разные. Он популярен среди народа, и в то же время, как бы он сам ни дистанцировался от этого, он часть местной элиты, член влиятельнейшего, богатейшего клана. Самое время заставить его сесть за стол переговоров, инициировать национальное примирение, формирование коалиционного правительства. Поймите, тем самым мы не только спасем его жизнь, он добьется того, что хотел, построит политическую карьеру ответил он раздраженно. Мы положим конец этому сумасшествию, спасем страну и адекватных людей у власти, пока революция не вышла из под контроля и не превратилась в мракобесие фанатиков Все это уже было со сраной, все это они уже проходили, и тогда помогла тоже именно Россия
Сомневаюсь, что это именно то, что нужно Дибу, скептически перебила собеседница консула. Да и вообще, при чем здесь я? Что я могу сделать?
Пообщайтесь с ним, переубедите его, уговорите пойти на сотрудничество.
У меня нет над ним власти. Я не смогу вот так взять и убедить его. Вы переоцениваете меня.
Забавно, а мне рассказывали другое. Говорят, он любит ВасВлада, здесь нет маленьких. Все мы знаем, конечно, не всё, он бросил на нее успокаивающий взгляд, от которого, однако, по ее телу пробежала волна стыда, как он к Вам относится. Используйте это. Если нужно, блефуйте, лгите, обольщайте. Что ни сделаешь для спасения человека А речь ведь именно об этом Дайте ему надежду
А если я не хочу давать ему надежду. Если я вообще не хочу его видеть! Откуда вам знать, что я пережила?! вспылила Влада, понимая, какими могут быть последствия действий, к которым он ее призывал.
Что ж, дело Ваше, сдался Иван Ильич, мне больше нечего сказать. Вот только, Влада, не кажется ли Вам, что история зашла чрезмерно далеко. Что слишком много в нее вовлечено сил и персонажей Что вряд ли получится после всего этого жить спокойно и припеваючи в Дамаске, писать третьесортные статьи и «водить дружбу» с некоторыми известными персоналиями
Одним предложением он уничтожил ее. И в то же время емко описал все то, что она и так понимала. Больно, хлестко, и в то же время не придраться. Как по дипломатически Он был прав. Она непроизвольно стала хоть и пешкой, но все же фигурой в большой игре, в столь серьезной партии, и скажи ей об этом пару лет назад она бы была вне себя от радости. Она с детства мечтала быть важной и нужной. В итоге так и вышло. Только вот не из за ее мозгов, а из за ее задницы Только же поэтому про нее вспомнилиНаверное, нужно, чтобы она с ним снова переспалаКак они это, интересно, организуют? Ей стало горько и смешно одновременно от циничности происходящего
И что, заставите меня с ним спать? Будете приманивать его мной? ярость подступила к горлу.
Иван Ильич молчал. Ответ она знала сама.
Влада, никто ничего не будет тебя заставлять делать перешел он полушёпотом на «ты», явно теряя терпение Просто ты его единственный шанс. В конечном счете, для нас он еще одна зацепка, найдем новую, не проблема. Но человек все равно умрет, если не станет интересен кому то еще. Его убьют точно. При том, уже не важно, правительство или радикальные оппозиционеры. Король умер. Да здравствует король
Она молчала. Он был, черт возьми, прав во всем. Сердце защемило. Это из за нее Карим за решёткой Это она его слабое место
Когда надо ехать туда? она поняла, что выносить больше этот разговор сил нет.