Глава 4. Мила и другие события
Как-то, в конце ноября, днем, в неурочный час неожиданно вернулась Ванесса. Вместе с ней из машины неуклюже выбралась девочка-подросток в довольно грязной, не по сезону легкой одежонке. Агнесс как раз стояла у окна и наблюдала эту картину, она не выдержала и пошла навстречу Ванессе:
Кто это с тобой, Ванесса, дорогая?
Это Мила, если я правильно поняла.
Где ты подобрала эту замарашку? Зачем она тебе? Что ты с ней собираешься делать? Где ее семья?
Агнесс, опять столько вопросов! Подобрала я ее на ступенях моего банка.
Что она там делала?
Думаю, что попрошайничала. А что?
Зачем ты ее увезла. Скорее всего, ее будут искать. Еще обвинят тебя в краже ребенка. Она же совсем ребенок!
Успокойся, Агнесс. Никто ее искать не будет. Если я правильно ее поняла, то искать ее некому. Слушай, я сегодня спускаюсь по ступеням лестницы, чтобы, как всегда, поехать в мастерские. Обычно машина уже стоит у подъезда, но в этот раз, там что-то не заладилось, водитель и механик долго провозились с ремонтом, а меня не предупредили. В ожидании машины смотрю по сторонам и вижу, как эта девочка пытается привести свою, уже грязную одежду в порядок, чистит какой-то тряпкой башмаки, потом убирает волосы под платок, так сосредоточено Я к ней подошла и стала смотреть на нее, она покраснела и протянула руку. Мне стало понятно, что она еще не умеет попрошайничать. Я спросила, что она делает у банка? Девочка меня не поняла, просто испугалась и вся как-то так сжалась, мне стало ее жалко. Я стала задавать ей вопросы на разных языках. С горем пополам она мне ответила по-немецки, что осталась совсем одна и сильно хочет кушать. Я подумала, что мне все равно нужна другая горничная и забрала ее. А что? Ты против?
Даже не знаю, что сказать Если она не говорит ни на каком языке, как ты собираешься с ней общаться?
Для начала ее надо отмыть и накормить. А потом уже мы решим, что с ней делать дальше. Ты не против, если Доли пока возьмет ее на воспитание и обучение? Если это не нарушит твоих планов, позови ее, пожалуйста.
Я совершенно не против. Доли такая умница. Если она воспитает из этой девочки такую же горничную, то лучше и желать не надо. Но ты уверена, что никто не будет разыскивать этого ребенка?
Абсолютно. Я думаю, что эта девочка совсем недавно попала на улицу. Иначе бы ее уже прибрали к рукам страшные люди. Посмотри, какое у нее миленькое личико, если его отмыть.
Ванесса, ты находишь нужных тебе людей в самых неожиданных местах!
Просто, Агнесс, я всегда смотрю по сторонам и вижу, кому необходимо помочь в тяжелый момент, вот и все
Агнесс позвонила два раза и приказала пригласить Доли. Через несколько минут пришла Доли с малышом на руках. Агнесс сразу забрала сына и ушла. Ванесса повернулась к Доли:
Доли, я прошу тебя позаботиться об этой девочке. Ее необходимо отмыть, как следует, накормить и переодеть во что-нибудь, а также устрой ее в какой-нибудь комнатке. Я очень надеюсь, что ты сможешь найти с ней общий язык и сделать из нее хорошую горничную, а пока пусть она тебе помогает. Думаю, что ты найдешь, чем ее занять. Предупреждаю, что она с трудом говорит по-немецки, а какой ее родной язык, я так и не поняла. Если сможешь, узнай у нее все, что она тебе сможет рассказать. Мне это интересно и важно знать. Ты меня поняла?
Конечно, госпожа Ванесса! Слушаюсь. Не беспокойтесь, с девочкой все будет в порядке.
Я в этом не сомневаюсь. Благодарю тебя, Доли. Идите к нашей кухарке и передайте ей мое распоряжение, пусть она вымоет девочку как следует и накормит.
Я могу это сделать и сама, мадам.
Я знаю, Доли. Но моя кухарка родом из Словении, может она сможет разговорить девочку на своем языке
Хорошо, слушаюсь, мадам.
Как тебя зовут, малышка? спросила девочку Доли.
Мила. Мадам. Шепотом ответила та.
Я не мадам. Меня зовут Доли. Ты будешь мне помогать. А сейчас пойдем со мной. Не бойся, тебя здесь никто не обидит. Откуда ты?
Девочка беззвучно заплакала.
Ладно, не плачь. Еще успеем поговорить, пойдем.
На следующий день, все домочадцы собрались на вилле. Ванесса распорядилась устроить всем несколько дней отдыха. Приехали даже Виктория с сестрами. По этому случаю, повар приготовил роскошный ужин, на столе стояли самые любимые блюда и закуски. Филипп сидел во главе стола и сетовал, что пока не приедет Николя и не подрастет Антуан (так они назвали своего сына), ему суждено прислуживать женскому царству. Девушки начали его поддразнивать, но он не сдавался. Потом все перекинулись с шутками на Софию, по поводу ее скорого замужества. Но она была сама безмятежность и как обычно находилась в дремотном состоянии. Казалось, что никто и ничто не способно вывести ее из этого состояния. Никакие насмешки над ее женихом Софию не трогали. Она сказала, что ее совершенно не волнует ни безграмотная речь Джона Карта, ни его огромный рост, ни его нелепый вид. Кроме огромного роста, все остальное поправимо и широко зевнула, прикрыв ладошкой рот. Что вызвало новую волну предложений и громкий хохот за столом. В самый разгар веселья, дворецкий доложил, что прибыл профессор Штейнер, и просит его принять.
Конечно, мы будем очень рады, пригласите его сюда! Сказал Филипп.
Профессор Штейнер не появлялся на вилле с того памятного вечера, когда отмечали День Рождения Ванессы, и когда ему пришлось забрать в свою клинику графа Лерина.
Филипп пригласил профессора присоединиться к ужину, что тот и сделал, поздоровавшись со всеми, и выразив благодарность. После застолья, когда все девушки разбрелись по дому, согласно своим интересам, Филипп, Агнесс, Ванесса и профессор Штейнер уютно расположились в любимой гостиной у камина. Тогда профессор повернулся к Ванессе и серьезным тоном негромко сказал:
Ванесса, вчера из моей клиники сбежали два пациента: граф Лерин и его наемник. Наемник убил дежурного и медсестру, обманул охрану и вывел через прачечную графа. Обнаружили мы это только сегодня в обед, когда нашли тела под грудой грязного белья. Я предупредил полицию, их ищут. Но, пока безрезультатно. Как только я все это узнал, сразу поехал сюда, чтобы вас предупредить. Надеюсь, что их скоро поймают.
Воцарилась мертвая тишина. Все были поражены. Ванесса стала белее снега, Агнесс прижала руки к груди:
Нет. Только не это! Какой ужас!
Успокойтесь! Не надо паники! резко сказал Филипп. Жалко, что с нами нет графа фон Корфа. По-видимому, нам опять будут нужны эти милые собачки. Так, необходимо отправить в город Викторию с сестрами и Мэгги с Натали под охрану полиции и Отто Рихтера. Ты, Ванесса, будешь сидеть дома с нами. Все свои распоряжения будешь отдавать по телефону. Ясно?
Как скажешь, Филипп. Если это поможет спасти, хотя бы девочек, я готова сидеть там, где ты скажешь Только, графа Лерина необходимо поймать до Рождества. Ведь на Рождество состоится большой бал в Кабаре. Мэгги представит на суд публики новое направление в моде, а я должна провести аукцион в пользу беженцев и раненых. Этого нельзя отменить.
У нас есть еще, как минимум, два месяца. В Нью-Йорке хорошая полиция, они обязательно поймают этих бандитов. Вы сейчас успокойтесь, а я пойду, отдам кое-какие распоряжения и позвоню Отто Рихтеру, чтобы он приехал сюда как можно скорее.
Глава 5. Возвращение графа фон Корфа
Прошло уже три месяца, как Николай Александрович вернулся домой в Россию. За это время случилось много печальных событий: он похоронил матушку, написал прошение об отставке, подал документы на себя и сестру для оформления паспортов, чтобы навсегда уехать из страны, которая встретила его совсем неласково, даже враждебно. Бесконечные ожидания и беседы в различных кабинетах различных служб и ведомств изрядно вымотали его. Все былые заслуги были забыты, постоянно всплывали какие-то мелкие недоделки, произошедшие совсем не по его вине, но теперь они выглядели как специально допущенный саботаж. Все это продолжалось как бесконечный кошмарный сон. Мелкие клерки теряли рапорты, документы, забывали пригласить его в нужное время. Канцелярщина и бюрократия и раньше выводили его из себя, а теперь каждый раз укрепляли осознание правильности принятого решения навсегда проститься со страной, ставшей в одночасье из строгой матери злой мачехой. Все свои дела в стране граф начал максимально сворачивать. Продать активы или вывезти их за пределы страны в военное время было делом почти невозможным, поэтому прилагались усилия, которые, по его мнению, могли привести к наименьшим потерям.
Писем от Ванессы не было уже целый месяц, в душе у графа постоянно присутствовало тревожное чувство, что-то давило на сердце, когда он думал, о том, что любимая в опасности. Н.А. сам не понимал, почему ему кажется, что с маркизой может произойти какая-то беда. Он постоянно убеждал себя, что она находится в кругу друзей, ей там безопасно, ее постоянно охраняют, Филипп внимательно следит за всеми и предпринимает меры, какие только возможны.
Наконец, однажды, вечером, денщик принес ему письмо, пришедшее по дипломатической почте. Николай Александрович схватил конверт, почерк был незнакомым, письмо предназначалось лично ему. Нетерпеливо вскрыв конверт, он глянул на подпись, письмо было от Мэгги, она писала:
"Дорогой Николя!
Я отважилась написать тебе, хотя мое сообщение может вызвать у тебя ненужную тревогу. Ванесса отругала бы меня, если бы узнала, о чем я пишу. Но мне очень страшно.
Николя, ты должен вернуться так скоро, как только сможешь. Дело в том, что из клиники профессора Штейнера сбежал граф Лерин вместе со своим наемником, который вполне поправился после ранения. Они убили несколько человек и скрылись в неизвестном направлении. Полиция считает, что они в городе. Выехать за пределы страны сейчас невозможно, а документов у них нет. На всех дорогах проверяют всех без исключения. Но вот уже целый месяц их не могут задержать.
Филипп не выпускает Ванессу за пределы виллы, говорит, что когда ты вернешься, то сам будешь обеспечивать ее безопасность, а до этого времени она будет сидеть внутри дома, даже в парк он ее выводит под большой охраной. Ванесса стойко переносит добровольное заточение.
Я не стала бы тебя пугать, но вот на Рождество намечен большой бал-аукцион в Кабаре. Его проводит Ванесса, а я продемонстрирую публике свою первую коллекцию платьев и костюмов в духе времени. Мы все очень переживаем. Надеемся, что ты успеешь вернуться к этому событию.
Прости, что я не выразила тебе свои соболезнования. Поверь, мы все проплакали весь вечер, узнав, какая беда тебя постигла.
Извини меня за сумбурное письмо. Просто не могу, как следует сосредоточиться. В голову лезут всякие страшные предположения. За нас ты не беспокойся. Мы с Натали сейчас живем в городе рядом с кабаре. Нас постоянно охраняет полиция, Отто Рихтер и граф Шереметев. Когда он узнал, что нам опять угрожает опасность от графа Лерина, то стал каждый день проводить возле Натали и меня. Он приятный человек, но я могу быть спокойной, только если ты вернешься к нам.
Прошу тебя, сделай все возможное, что в твоих силах.
Магдалена фон Вейли. (Для тебя просто Мэгги)"
Прочитав это письмо, Н.А. побледнел. Бессилие в такой момент выводило из себя. Он достал из кармана портсигар, открыл портрет Ванессы и увидел рядом с ним маленький клочок бумаги. Эту записку с номером телефона, Ванесса дала ему на прощание, убедительно наказав, позвонить в трудную минуту. Этот момент настал. Н.А. собрался, и, невзирая на поздний час, поехал на телеграф.
Яков Штильман обрадовался звонку графа, он был в курсе трудностей, постигших Николая Александровича. И только ждал звонка, чтобы начать действовать. Все это он передал по телеграфу и предупредил, что "назавтра графа посетит представитель адвокатской компании "Штильман и Ко", некто г-н Смирнов Григорий Яковлевич. Он уполномочен вести дела графа. Все инструкции Н.А. получит от этого человека. Ему надо будет предъявить известный предмет и после этого делать так, как он скажет. С уважением, Яков Штильман."
С души графа упал тяжелый камень, теперь будущее уже не казалось ему беспросветным. Он вернулся домой и стал с нетерпением ждать следующего дня.
Наутро прибыл г-н Смирнов, невысокий невзрачный человек с тихим голосом. Учтиво поздоровавшись, он протянул визитную карточку, на которой золотым теснением были выдавлены полномочия, которыми обладал этот человечек. Затем попросил графа предъявить известный предмет, "а до этого он не уполномочен вести никаких дел". Н.А. достал из нагрудного кармана портсигар и протянул его г-ну Смирнову. Тот спокойно взял его в руки и нажал на невидимую кнопку, пружинка сработала, и портсигар раскрылся, явив портрет маркизы и ее распоряжение. Убедившись, что это тот самый предмет, г-н Смирнов достал из портфеля документы и передаточные бумаги, и стал монотонным голосом перечислять последовательность действий графа. На сообщение о задержке рассмотрения рапорта и отказе в оформлении документов ему и сестре, г-н Смирнов записал в свою тетрадь должности и фамилии чиновников, от которых зависят решения этих вопросов и сказал, что в течение суток, максимум двух, он постарается все это оформить. После этого были обговорены количество багажа и список людей, которые будут сопровождать графа и его сестру в поездке. На все дела г-н Смирнов запросил две-три недели. Надо было решить самую трудную часть, как переправить всех с багажом в Испанию, где их будет ждать корабль. Н.А. даже не удивился. Он уже знал на своем примере, что Ванесса просчитывает все и заблаговременно обеспечивает всем необходимым свои замыслы. Если она взялась за это дело, то можно и нужно просто исполнять все, что требуется от него.
После того, как г-н Смирнов откланялся, Николай Александрович направился к сестре:
Лизхен, я пришел тебе сообщить, что мы с тобой уезжаем самое позднее через три недели. Прошу тебя собрать свои вещи, то, что ты считаешь нужным. По возможности бери только самое необходимое, багажа должно быть немного. Я еще не знаю, как мы будем выбираться из страныидет война, сама понимаешь
Хорошо, Николя. Я понимаю. Я практически готова. Вот только., можно мне взять с собой свою горничную Марту и нянюшку? И, еще можно я заберу с собой кошку Мурку? Пожалуйста!
Насчет горничной и нянюшки я уже сообщил, но как ты повезешь еще и кошку? Что мы будем с ней делать? Ведь дорога предстоит долгая и трудная. Ты даже не представляешь себе. Это ведь не в Марианские Лазне поехать Ладно, не плачь, бери свою кошку. В крайнем случае, отпустим ее по дороге, если не сможем довезти. Пойду, прикажу сделать для нее крытую корзинку. А кота брать будешь?
Нет, он уже старый и дальнюю дорогу не перенесет. Здесь оставлю.
Лизхен заплакала. Н.А. прижал к себе сестру и стал гладить ее по голове:
Не плачь, малышка. Все будет хорошо. Там, куда мы едем, у тебя будут хорошие подруги и любящая сестра. Ты больше не будешь знать горя. Я тебе это обещаю.
Николя, а она красивая?
Кто?
Твоя невеста?
Очень. Хочешь, я тебе ее покажу? Он раскрыл портсигар, протянул его сестре. Смотри.
Какая красавица! Но она такая строгая! Совсем не улыбается.
Она очень добрая. А смех у нее как серебряный колокольчик. Думаю, что вы подружитесь.
Ты скучаешь за ней? Да? Сильно?
Очень. Я ее очень люблю. И беспокоюсь за нее. Сейчас ей угрожает большая опасность. А я бессилен что-либо сделать. Вот такие дела.
Г-н Смирнов сдержал свое слово, через неделю Николай Александрович получил из департамента иностранных дел письмо, в котором сообщалось, что его отставка принята и он больше не находится на государственной службе. А еще через две недели, в начале зимы, к парадной дома графа фон Корфа подъехали два автомобиля. На одном он уже путешествовал по Европе, другой представлял собой крытый фургон с нарисованными по всему корпусу красным крестом и полумесяцем и флагом Швейцарии. Г-н Смирнов приехал на одном из этих автомобилей. Он привез графу паспорта на него, сестру и слуг, которые должны были сопровождать их в дороге. Всех слуг, нянечку и горничную одели в костюмы санитаров. Им было строго наказано не разговаривать с посторонними, и не отвечать ни какие вопросы, о чем бы их не спрашивали. В легковой автомобиль сели Николай Александрович, Лизхен и ее горничная Марта. В крытый фургон погрузили багаж и провизию, и разместили пять человек, которые уезжали вместе с хозяином.
Окинув последним взором родной дом, он не смог подавить тяжелый вздох, Лизхен и ее горничная плакали навзрыд, кошка истошно мяукала, пытаясь выбраться из закрытой корзины.
Вся оставшаяся прислуга высыпала на крыльцо, прощаясь с хозяином, кланяясь и желая хорошей дороги. Прощаясь с дворовыми людьми, граф щедро наградил всех, предчувствуя, что больше не вернется в этот дом. Он и сам не мог бы сказать, почему внутри себя он знал, что уезжает отсюда, да и из страны, навсегда. На сердце было тяжело, это было настоящее горе. Впереди ждала неизвестность.