Неблагодарный выродок! Какого чёрта ты сегодня сбежал? напал с обвинениями отец на Кена.
Мальчишка схватился за свою щеку, зашипев от боли, ведь, по всей видимости, он подвернул руку у гаражей.
Прости, пап, пожалуйста, дай мне всё объяснитьмолил Кен господина Судзуки.
Закрой свой рот, грубо отрезал Соичиро. Посмотри, на кого ты похож, продолжил отец, хватая мальчика за грязную рубашку и сильно сжимая его синяк на руке.
Мне больно, пап. Отпусти, прошу, зажмурившись, Кен пытался вымолить жалость у родителя, но при этом понимал, что ему лучше быть тише, лишний раз не провоцируя своего отца.
Мне плевать. Ты провинился и заслужил наказание. И, будь уверен, избежать тебе его не удастся.
Судзуки Соичиро подошёл к своему столу и открыл верхний ящик. Кен молча наблюдал за тем как его отец достаёт толстый кожаный ремень и медленно начинает подходить к нему. Господин Судзуки громко шлёпнул ремнём по своей ладони, дабы нагнать своему сыну ещё больше страха. Мальчишка крепко зажмурил глаза и спустя пару секунд получил первый удар по спине. Затем сразу второй. А потом и третий. Тяжёлая рука Соичиро нещадно хлестала мальчишку. От боли Кен чуть не упал, но отец успел придержать его тело рукой. Господин Судзуки толкнул сына к письменному столу, чтобы мальчик облокотился. Теперь Кен не мог даже упасть. Он лишь стоял и терпел сильнейшие шлепки по спине, бёдрам и ногам. В голове начали прокручиваться воспоминания, как отец и раньше поднимал на него руку. Бывало, он применял это же толстый ремень. Но сегодня Соичиро бил как никогда прежде. Сильно. Вкладывая свою злость в каждое движение. Мальчик пытался сдерживать крики, но они то и дело вырывались из груди. На восемнадцатом ударе парнишка уже заскулил, впиваясь ногтями в деревянный стол.
Хлестнув сына ещё пару раз, Соичиро остановился и кинул ремень на чёрный диван, стоящий позади него. Господин Судзуки грубо развернул Кена к себе, поднимая его лицо за подбородок.
Опять воешь, словно девчонка. Тебе никогда не исправиться. Ты меня огорчаешь, Кен. Мне не нравиться тебя бить, но я это делаю лишь из-за того, что ты причиняешь мне куда большую боль, сказал Соичиро, состроив на своём лице разочарованную гримасу.
Прости, пап. Я не хотел сделать тебе больно. Но Аято была необходима помощь, Кен почувствовал стыд перед отцом. Мальчик хотел попросить прощения, а потому поднял свои большие глаза вверх, виновато глядя на Соичиро.
Мне плевать на его очередные проблемы. И тебе тоже должно быть всё равно. Мы достаточно помогли ему, взяв к себе в семью. Рядом с ним ты опускаешься на глазах окружающих. Или ты забыл, как ты должен себя вести? Кто ты такой, Кен? строгим голосом спросил господин Судзуки, надавив Кену на плечо.
Я твой сын, тихо и с некой печалью в голосе ответил мальчик.
И как ты обязан себя вести? сказал отец, продолжая давить на плечо ребёнка.
Не перечить и беспрекословно слушать тебя, учить уроки и не отвлекаться на бесполезные вещи, на автомате выдал Кен, начиная слегка теребить подол своей испачканной рубашки.
И твой внешний вид должен быть опрятен и безупречен. Всегда, дополнил Соичиро слова мальчишки. На сегодня ты свободен. Но учти, если я узнаю, что кто-то из моих знакомых видел твою выходку, то выпорю ещё раз. Пока ты не исправишься, Кен, ты останешься бесполезным слюнтяем, не способным ни на что в этой жизни. Запомни, никто не полюбит тебя, если ты не будешь идеальным. Ты понял меня? задал последний вопрос господин Судзуки, на этот раз надавив на оба плеча мальчика.
Да, папа. Я провинился. Я ужасный сын. Прости, искренне ответил Кен, склоняя свою голову вниз.
Выходи из кабинета и иди в постель. Спокойной ночи, холодно сказал Соичиро, выводя сына из комнаты и толкая его вперёд.
Кен чуть было не споткнулся, но смог удержать равновесие и, не оборачиваясь, поплёлся к лестнице. До самой двери своей спальни ему было боязно поворачивать голову назад. Казалось, словно отец продолжал наблюдать за ним, даже когда не был рядом. Мальчик ощущал его тяжёлый взгляд на себе. И табун мурашек прошелся по всему телу, заставляя Кена невольно вздрогнуть.
Открыв дверь и войдя в комнату, мальчишка попытался как можно тише переодеться в пижаму и лечь в постель, чтобы ненароком не разбудить Аято. Но стоило кареглазому парнишке присесть на край своей кровати, как он услышал громкий шорох, после чего ночник на тумбочке Аято включился, а сам блондин быстро выпрыгнул из-под одеяла, в ту же секунду пересаживаясь на кровать Кена.
Ты как? обеспокоенно спросил Такимура, пытаясь вглядеться в слабоосвещённое лицо Кена.
Всё в порядке, Аято. Со мной всё хорошо, ответил младший брат, опуская глаза в пол и начиная слегка теребить бежевую простыню.
Он тебя снова бил? вопрос был произнесён скорее с риторической интонацией. Аято подслушивал происходящее в кабинете, прижавшись к полу спальни.
И Кен понял, что Аято всё слышал. От осознания этого стало немного стыдно, ведь мальчик не хотел беспокоить блондина. Но у Такимуры было другое мнение на этот счёт.
А если бы он тебя убил? Избил до смерти?
Аято, всё будет хорошо, попытался успокоить брата Кен, положив свои руки тому на плечи и искренне посмотрев в голубые глаза. Он просто попадал по моим синякам и ранам, поэтому я так кричал. Но он не так уж и сильно бил, говорил мальчик, а сам внутри сжимался от страха, вспоминая удары отца. Всё в порядке, правда.
В ответ Аято лишь безысходно вздохнул. Хотелось бы верить в такую чушь. Очень даже хотелось бы. Но младшего он читал, как открытую книгу. И Аято прекрасно знал, что тот врёт.
Блондин не спеша поднялся с кровати Кена, переходя на свою постель. Уже присев на тёмно-синее одеяло, Такимура, не поднимая взгляда на Кена, тихо проговорил:
Порой мне кажется, что твой отец прав и я лишь усложняю тебе жизнь. Может, нам лучше было и не встречаться вовсе? задал Аято вопрос, на который не ожидал услышать никакого ответа. Он скорее говорил свои мысли вслух, чем вёл диалог с братом.
А Кен в это время напрягся всем телом. Подобные вопросы со стороны Аято колко отдавались в груди кареглазого, вызывая некую обиду и даже злость. Нет. Кен не злился на Такимуру. Ни в коем разе. Он испытывал злость к самому себе за то, что не смог убедить Аято в своей верности, не смог доказать, как же блондин прекрасен на самом деле. За то, что не смог показать, как же он нужен. Кену. Безумно нужен.
Пожалуйста, Аято, не говори так. Ты ведь знаешь, что я без тебя не протяну и недели. Ты самый необходимый человек в моей жизни, сказал Судзуки, закутавшись в одеяло и не поворачивая лица к голубоглазому.
Прости, я не имел в виду, что собираюсь бросить тебя. Мне и самому в одиночку туго будет. Просто если я когда-нибудь причиню тебе боль, то оттолкни меня как можно дальше. Ты не должен страдать. А я уж как-нибудь справлюсь, переживу и без семьи, без друзей ибез тебя, сказал Аято, уставившись в потолок. Блондин укрылся одеялом и развернулся спиной к Кену, очень надеясь, что тот не услышал его последних сказанных слов.
В это время за окном вновь начался сильный дождь. Ночная тишина разбавилась звуками бьющихся о шифер капель и шумных раскатов грома вдали.
Одному трудно, Аято. И я готов простить тебе всё на свете. Даже если и не прощу, то рядом точно останусь, не буду же я бросать своего старшего братишку в сложное время, шепотом проговорил Кен, пару раз шмыгнув носом. Но если вдруг со мной что-то произойдёт, или папа запретит мне общаться с тобой, то тогда, я надеюсь, ты найдешь себе хорошего друга. Верного, надёжного, настоящего. И тогда я буду спокоен, зная, что ты не один. Я уверен в том, что ты сильный и переживёшь без меня с кем-то другим. Так что пообещай мне, что найдешь себе близкого друга. Ты обещаешь, Аято? спрашивает кареглазый мальчишка так спокойно и умиротворённо, словно и впрямь не видит в своей просьбе ничего странного.
Обещаю, коротко отзывается Такимура, а сам внутри разрывается, крича о своём несогласии, о нежелании променять Кена на кого-либо ещё.
Вот и славно. Спокойной ночи, мой сильный старший брат, говорит Судзуки, искренне улыбаясь. И лишь его карие глаза слегка поблёскивают нотками печали.
Спокойной ночи, мелкий, совсем тихо отвечает Аято, дабы не выдать свою грусть в голосе.
Проходит пять минут, и Кен уже было провалился в негу сна, как внезапно ему послышались странные звуки. На улице всё ещё грохочет гром, но сквозь этот шум кареглазый слышит тихие всхлипы. Мальчик поворачивается и смотрит на соседнюю кровать. Аято скрылся с головой под одеялом и еле заметно подрагивал. Блондин шмыгал носом, закрывая себе рот ладонью, чтобы Кен не услышал его плача. Но чем больше Аято пытался сдержать свои эмоции, тем сильнее вздрагивало его тело, что не могло пройти мимо карих глаз.
Воздух под одеялом закончился, и Такимуре пришлось высунуться наружу. Но как только он вылез из-под одеяла, Аято почувствовал, как к его спине прижалось что-то тёплое. Он повернул голову и увидел, как Кен обвил его талию руками, пытаясь как можно крепче обнять. Сам же Судзуки поднял на Аято свои большие глаза и сказал:
Там гроза сильная. Мне жутко засыпать одному. Ты ведь не против, если я посплю сегодня рядом с тобой?
Такой неожиданный и странный расклад событий привёл Аято в недоумение. Блондин немного поёжился, пытаясь выбрать наиболее комфортную позу для сна, и, шмыгнув пару раз носом, тихо ответил:
Не против. Засыпай.
Кен никогда не боялся гроз. Такимура знал это так же, как и его младший брат. Но оба понимали, что слова сейчас ни к чему. А этот страх, даже если и выдуманный, очень необходим в данный момент.
Кен лишь широко улыбнулся, скрывая своё лицо в подушке блондина. А Аято позволил себе расслабиться в таких крепких и тёплых объятьях младшего. Пролежав в полной тишине ещё несколько минут, мальчишки провалились в царство Морфея. И до самого утра Кен не разомкнул своих рук.
4.Двести ударов в секунду
Сегодняшний день был довольно солнечный и тёплый. Небо приобрело нежно-голубой оттенок, а редкие облака были подобны парному молоку. В школьном саду вовсю свиристели цикады, а сквозь эти звуки слышалось пение птиц, вьющих свои гнёзда в ветвях.
Восемнадцатилетний белокурый парень с собранными волосами в пучок только что вышел из школы и направился домой, засунув свои руки в карманы чёрных брюк. В его наушниках играл Шопен, чьи мелодии периодически разбавлялись песнями рок-групп. Забывшись в музыке, Аято не заметил, как за ним увязалась миловидная девушка. Харука училась в этой же старшей школе, в какой и Такимура, разве что она была в параллельном классе. И, честно говоря, эта девчушка надоела Аято ещё со второго дня их знакомства. Харука всячески приставала в блондину, говоря о том, как сильно влюблена в парня. Однако этот флирт казался таким приторным, что Аято думал, его затошнит. А поклонниц у парня и без того хватало. Будет непростительной ошибкой промолчать о том, что за весь последний год Такимура побывал в отношениях с четырнадцатью девушками. Но, не смотря на такое внушительное количество партнёрш, ничего серьёзного с ними не было. Максимум, поцелуи и сопливые разговоры по телефону, которые Аято старательно пытался избежать. Такимура постоянно рассказывал обо всём Кену, а тот внимательно слушал брата, пытаясь скрыть свою незаинтересованность в отношениях блондина. Не то, чтобы Кену было всё равно, но подобные разговоры его напрягали. Проблем с противоположным полом у Аято не было никогда, но вот Кен всё никак не мог найти ту самую девушку, с которой Судзуки мог быть бы счастлив. Аято пару раз предлагал младшему свою помощь, но было видно, что Кену это не нужно. А наблюдая, сколько нервов старший тратит на всех этих девушек, желание завести отношения и вовсе отпадало.
Вот и сейчас музыка в наушниках Аято периодически прерывалась из-за навязчивых звонков от очередной подружки. Сбросив трубку уже в сотый раз, нервы блондина сдали окончательно, и он выключил телефон, злостно стягивая с себя чёрные наушники. Постояв на месте пару минут, Аято уже было расслабился, как вдруг, его плеча коснулась чья-то рука, а из-за спины парня выскочила Харука. Девчонка встала перед лицом Такимуры, тем самым нагло преграждая тому путь.
О, Аято-кун, сегодня ты идешь со школы без Кена. С ним все в порядке? спросила девушка, разыграв беспокойство по поводу Судзуки.
Он ушёл раньше, ему стало нехорошо от нагрузки к предстоящим экзаменам, говоря это, Аято заметил раздражение, быстро проскользнувшее во взгляде Харуки.
Эта девчонка, впрочем, как и все остальные, Кена терпеть не могла. Харука безумно ревновала блондина к его брату, ведь они проводили вместе почти всё свободное время. Но позиция Аято была непоколебима. Кен всегда был на первом месте, ведь это же брат.
Жаль его, сквозь зубы процедила она. Значит, ты сегодня свободен? Нехорошо лезть к братишке, когда тот болен. А вдруг он заразит тебя! Куда лучше, провести этот вечер в компании с милой девушкой, воодушевлённо сказала Харука, подходя ближе к блондину.
Аято положил свои руки на её плечи и медленно отодвинул неугомонную девчонку от себя.
Было бы неплохо. А куда ты хочешь сходить? наигранно спросил Аято, рассчитывая на то, что Харука не прочтёт сарказма в его голосе.
От этого вопроса счастью девушки не было и предела, а её визг, кажется, услышал весь район.
Аято-кун пригласил меня на свидание! Любимый, как же я рада. Давай пойдём в то кафе в центре города. Или лучше дорогой ресторан? Придумала, мы будем кататься на аттракционах. А может, просто сходим в кино? Хотя, это так по-детски. Лучше всего посетить театр. Но это так долго и скучно. Вот я бы выбрала клуб
Харука так заговорилась, что не заметила, как за это время Аято успел улизнуть, убежав как можно дальше с этого места. Когда же девчонка опомнилась и посмотрела в ту сторону, где некогда стоял блондин, она злостно сжала руки в кулаки и начала недовольно стучать ногами по земле.
Ну почему он опять сбежал? Неужели я ему совсем не нравлюсь, размышляла Харука вслух. Это невозможно, я не могу не понравиться. Может, у него опять какая-то подружка появилась. Интересно, кто она?
С этими мыслями девушка простояла на улице около получаса, после чего поплелась домой, всё ещё ворча о своём негодование.
Аято к этому времени уже преспокойно развалился на кровати в их с Кеном общей комнате. А младший в свою очередь расположился рядом на полу и тихо почитывал учебник по физике, усердно готовясь к завтрашнему тесту. Самочувствие стало лучше, и парень сразу же принялся за учёбу. Аято, конечно же, отчитал брата за безалаберное отношение к своему здоровью, но выбора у Кена всё равно не наблюдалось. Тем более, он не сказал родителя о своём плохом состояние. Эта отговорка никогда не проходила с его отцом. Господин Судзуки твёрдо утверждал, что есть лишь одна уважительная причина отказа от учёбы. И это смерть. Кен находил иронию в его словах, ведь именно нескончаемые уроки и способны были довести до могилы.
За окном уже вечерело, и Аято, уставший наблюдать за муками брата, приподнялся с кровати, говоря, что тому стоит хорошенько отдохнуть.
В любом случае ты получишь самый высокий балл в классе, уверенно сказал блондин, положив ладонь на плечо Кена.
Ты так убеждён в этом?
Я просто знаю, ответил Такимура, устало закатив глаза.
Ну, хоть что-то ты знаешь, отшутился Кен, широко улыбнувшись во все тридцать два зуба.
Аято издал возмущённый возглас и слегка стукнул брата в плечо, на что Кен захлопнул учебник физики и, запрыгнув на кровать, треснул им блондина по голове. Аято засмеялся, сказав, что таким образом младшему не удастся вбить знания в его голову, после чего вырвал учебник из рук Судзуки, кидая его куда-то в угол комнаты.
Парни кувыркались на кровати, пытаясь завалить друг друга на спину. Аято схватил подушку и, со всего размаху врезал ею в лицо Кена. Судзуки, не медля ни секунды, выхватил её из рук блондина и отбросил в сторону, как раз туда, где уже лежал раскрытый учебник. Стало ясно, что в этом неравном бою сила определённо была на стороне Кена. Судзуки уперся руками в плечи Аято, тем самым вдавливая его в кровать, а сам навалился сверху и, не давая блондину подняться, приблизился к нему так, что их лица стали разделять лишь несколько сантиметров.
Братья, пытаясь отдышаться, непрерывно смотрели друг на друга около минуты. Но она тянулась настолько долго, что парням показалось, они пролежали так целую вечность. И тут Аято вдруг поймал себя на мысли, что Кен довольно привлекательный парень. Не то чтобы раньше он не замечал красоту младшего, но сейчас он мог рассмотреть его как никогда близко и детально.