Вика прозрачно намекнула, что прежде чем приступить к делу, ребята с удовольствием выпили бы кофе, но я не нуждалась ни в каких напоминаниях: я уже поместила кипятильник в банку с водой и включила его в розетку. Мастера минут сорок пили кофе, солидно и основательно, поддерживая при этом светскую беседувпрочем, нам не надо было искать тем для разговоров. Ребята, оба страстные аквалангисты-любители, поведали нам последние подводные новости с «Дельфиньего озера», где работа шла полным ходом. Впрочем, я все время пыталась перевести разговор с тем профессиональных на самую банальнуюя все порывалась поговорить о погоде и о том, как неприятно, когда в Ашуко идут дожди
Наконец, приняв к сведению мои весьма грубые намеки, они поднялись и, с самым серьезным видом разложив инструменты, принялись осматривать раму; эта процедура продолжалась минут десять.
После этого Дима сообщил мне, что стекла такого размера у них нет, склад уже заперт, а тревожить в неурочное время Елену Аркадьевну может только самоубийца. Поэтому сегодня они мне временно вставят в раму полиэтиленчтобы за ночь я не превратилась в сосульку, а завтра у меня уже будет настоящее окно, даже со стеклом.
Вот, кстати, у тебя и полиэтилен есть, заявил он, увидев кусок прозрачной пленки, валявшийся среди моих разбросанных на кровати вещей. Немножко велик Ну да ничего, сложим его вдвоетак будет прочней.
Он что-то прикинул на глазок и, аккуратно сложив пленку, сказал:
Шей здесь.
Я нашла свою жестяную шкатулку со швейными принадлежностями, вытащила оттуда самую толстую иголку и суровые нитки и принялась шить. Шила я долго. Пока я шила, в хатку все время заходили люди и оставались в ней. Так как я была занята, то роль хозяйки приняла на себя Вика: она варила для гостей кофе и наливала его в кружки и пластмассовые стаканчики.
Пришел Славик Отколенко, молодой научный сотрудник, с роскошной копной светлых волос и такой же белокурой бородой. Я с ним познакомилась дома у Ванды; это был очень приятный парень с философским складом мышления, с ним было страшно интересно говорить на самые умные темы; правда, мне казалось, что, кроме философии и его собственной дельфиньей науки, его ничего не интересует.
Как выяснилось, я ошибалась. Он, получив свою порцию крепчайшего кофе, куда положил огромное количество сахара, затеял было с Викой ученую беседуо том, как в гипнозе преломляется бессознательное психическое, и вдруг прыснул. Потом он попытался придать своей физиономии серьезную мину, но не тут-то было! Он не смог справиться со смешинкой и, продолжая умный разговор, периодически хихикал, пока не бросил всякие претензии на серьезность и не закатился в гомерическом хохоте. Я, надо сказать, была удивлена его поведениемэто как-то не соответствовало моему представлению о нем; только позже я выяснила, что Славик при всем его уме и учености отличался необыкновенно тонким чувством юмора.
Я шила.
Наконец, дошив до конца, я с торжеством протянула Диме готовое полотнище. Он внимательно осмотрел его со всех сторон и сказал:
Прекрасно. А теперь шей здесь. И длинным, слишком изящным для мужчины указательным пальцем, правда, с обломанным ногтем, отметил: отсюда и досюда. Витя только кивнул, подтверждая его слова; на лице его блуждала улыбкавпрочем, он всегда улыбался.
Я снова принялась шить, закусив губу.
С кухни пришла Ника и поинтересовалась, когда мастера придут к ним, они ведь обещали, закончив с моим окном, перейти в их хатку.
Витя только хитро улыбнулся, а Дима обрадовался ее появлению:
Прекрасно! У тебя есть полиэтилен?
У Вики есть занавес для ванны
Тащи его сюда!
Недоумевающая Ника поднялась и через минуту появилась снова с полупрозрачной нежно-розовой пленкой в руках:
Вот, пожалуйста
Принесла? Умница! А теперь отдай его Тане.
А как же наше окошко?
Не беспокойся, все в свое время, сначала закончим с домиком Татьяны.
Ника уселась и с недовольным и даже ревнивым видом принялась следить за тем, как я по указанию Димы пришиваю сложенный уже втрое полиэтилен к ее занавесу, но потом лицо ее прояснилось, губы заулыбались, и она тоже принялась хихикать, что совершенно не шло такой красавице, как она.
Я шила, не поднимая головы и протыкая полиэтилен иголкой с такой силой, с какой наши далекие предки вонзали копье в ненавистного врага. Я страстно хотела, чтобы это все побыстрее закончилось, и чтобы через окно в домик не проникала бы сырость.
В хатку уже набилось полным-полно народу. Кроме поварих и Славика к нам заглянули еще студенты Вадик и Игорь и лаборант Саша Ивановскийего прозвали на биостанции Саша-толстый в отличие от Саши-тощего, в миру Алешкина, студента-дипломника биофака. Все они входили сначала очень робкоочевидно, их привлекал доносившийся изнутри смех, но когда Ника с Викой ласково приглашали их выпить с нами чаю (хозяйственная Ника убрала к тому времени кофе как слишком большой дефицит), они охотно соглашались и рассаживались, когда на кроватях мест уже больше не осталось, кое-кто уселся прямо на полу.
Я все шила, с ужасом ожидая того момента, когда я перекушу последнюю нитку. Но ничто на этой земле не бесконечно, и эта минута наконец настала. Все замерли, на многих лицах отразилось напряжение, с которым они пытались сохранить серьезную мину, кое у кого на глазах стояли слезы; только Дима был абсолютно, непроницаемо серьезен, а Витя все так же улыбался. Я протянула готовую работу Диме; он повертел плод моего труда в руках и поднес его к рамеи до меня только теперь дошло, что многократно сложенной и прошитой со всех сторон пленки не хватает даже на то, чтобы затянуть форточку!
Народ взвыл от восторга, Славик от хохота согнулся в три погибели и схватился за живот; мне ничего не оставалось, как засмеяться тоже, хотя, как мне кажется, в моем смехе не хватало искренности. Я сама в свои хорошие минуты не против того, чтобы подшутить над окружающими, но так меня еще никто не разыгрывал!
В глубине души я готова была убить Димку.
Так для меня в том году начался новый этап жизни в Ашуковеселый, беззаботный и радостный настолько, что иногда казалось, что все мы изо всех сил пытаемся забыть о трагедии. Но тем не менее веселились мы от душитак же, как и работали с нашими зверями.
На следующее утро Витя пришел в одиночестве со стеклами и стеклорезом и за полчаса вставил их в оконные рамыи в моей хатке, и у Вики с Никой.
4. АСЯ, ДАША И ДРУГИЕ ЗВЕРИ
Через два дня погода улучшилась. Дождь прекратился, очень быстро настала настоящая жара, теплый ветер дул уже с моря, но к берегу подошло холодное течение, и долго находиться в воде было невозможно. Это было довольно-таки неудобно, потому что начиналась подготовительная стадия эксперимента, которая требовала длительного пребывания в воде рядом с дельфином. Я надевала костюм для подводного плавания, но это был не выходон все равно сковывал движения, а я люблю чувствовать себя в воде свободно.
Наверное, в прошлой своей жизни я была дельфином, настолько я люблю плавать, и особенно плавать в море, в соленой воде, а не в реках и не в бассейнах (после моей спортивной карьеры у меня к ним отвращение, я просто не выношу запах хлорки).
Я люблю море в любую погодуи гладкое во время штиля, когда поверхность его похожа на голубоватое зеркало; и тогда, когда ветерок поднимает легкое волнение и все оно до самого горизонта кажется подернутым легкой рябью; и тогда, когда волны в белой пене с шумом разбиваются о берег и ты покачиваешься на них, заплыв подальше от кромки прибоя, и, конечно, во время шторма. Во время шторма я люблю море больше всего. Мне доставляет огромное удовольствие и бороться с могучими валами, и подстраиваться под нихтак, чтобы они сами несли меня к берегу, когда мне кажется, что настало время вылезать. Как мне нравится оседлать такую волну и, часто-часто взмахивая руками, мчаться на ней верхом, а соскользнув с нее, расслабитьсядо следующей волны! Я не боюсь штормового моря, как не боюсь моря вообщена глубине я ощущаю себя в полной безопасности, и мне кажется, что со мной здесь никогда ничего не случится. Хотя несколько раз я попадала в сильные течения, которые направлялись куда-то к берегам Турции, и мне потребовалось напряжение всех сил, чтобы выгрести назад, я всегда была уверена, что все окончится благополучно. Но мореэто моя стихия, и мне, очевидно, суждено быть повешенной, но никак не найти свой конец в воде.
На этот раз море было гладким как стеклышко, только вот температура воды несколько дней не поднималась выше шестнадцати градусов. Асино состояние сильно нас беспокоило, и нам постоянно приходилось с ней возиться.
В последнее время она стала какая-то скучная, часто опускалась на дно каракатицы или стояла без движения на глубине, отказываясь от еды, у дельфинов это верные признаки болезни. Поэтому мы с Инной Вертоградовой вплотную занялись ее лечением: то готовили ей специальную рыбку, начиненную таблетками витаминов, то делали ей уколы антибиотиков. И то и другое было очень непросто.
Во-первых, наша жеманница проглатывала только ту рыбу, которую ей клали в рот, причем к бортику каракатицы за едой она подплывать не желала, поэтому приходилось плавать вместе с ней и кормить ее с рук. При этом Ася широко разевала свой зубастый рот и требовала, чтобы рыбку клали ей прямо в пасть. У меня было такое впечатление, что она при этом давала задний ход и внимательно следила за мной: успею или не успею? Естественно, я часто не успевалаи почти никогда не успевала сунуть ей в рот рыбку с начинкой. Потом она с удовольствием наблюдала, как я ныряю на глубину шести метров и ползаю по ложному дну, собирая эту несчастную ставриду, чтобы она, не дай Бог, не загнила.
С уколами было еще сложнее. Уколы дельфинам делать даже труднее, чем детям, они точно так же не любят эту неприятную процедуру.
Есть несколько способов ее произвести: во-первых, можно вытащить животное из воды, что весьма непростоони весят в среднем под два центнера, и в такой операции обычно участвует вся мужская часть населения биостанциии сделать инъекцию лежащему на носилках дельфину. Гораздо проще спустить воду в бассейне и делать все что угодно с неуклюже ползающим по дну животным. Но что делать, если вольер находится в открытом море? Тогда дельфина либо зажимают в угол на мелководье и удерживают его там, пока ветеринар не вколет ему нужное лекарство, либо подплывают к нему со шприцем и стараются вонзить в него иголку прямо на плаву.
Увы, Ася была для нас трудным объектом (таким кодовым именем давным-давно, когда еще надеялись выдрессировать дельфинов для боевых целей, называли их военные). В обычное время она с удовольствием плавала по сетчатому коридору, когда ее туда выпускали, взад-вперед и подходила к берегу. Но когда она видела огромную фигуру стажера Бори в черном водолазном костюме, она страшно пугалась и начинала метаться. Если ей удавалось уйти на глубину, то все можно было начинать сначала только через несколько часовнастолько бдительно она после этого за нами следила. При такой методе лечение превращалось в кутерьму, когда среди брызг и мелькающих конечностей трудно было различить, где тренер, где его ассистенты, в чьей руке шприц (и в кого он вонзается) и где наконец сам дельфин.
Тем более что у меня создалось впечатление, что не только Ася боялась Борю, но и сам Боря, в свою очередь, побаивался ее острых зубок. Дельфиныживотные очень дружелюбные и мирные, но ведь и самый домашний-раздомашний пес может укусить, если его до этого довести, особенно если неприятель выказывает кое-какие признаки страха. В любом случае это было очень смешно: здоровенный Боря, который шарахается от перепуганной Аси!
Но чаще всего я или Инна подплывали к Асе со шприцем в высоко поднятой над поверхностью воды руке и старались вонзить иголку в ее лоснящуюся спину возле спинного плавника и быстро нажать на поршень. Иногда все происходило так быстро, что она если что-то и чувствовала, то не успевала отреагировать, и мы облегченно вздыхали. Но бывало, что она уплывала от нас с торчавшей в спине иголкой, и приходилось прилагать множество усилий, чтобы если не сделать укол, то хотя бы избавить ее от, как говорят медики, «чужеродного предмета».
Еще нас сильно беспокоило то, что Ася мало двигалась. Дельфины должны все время двигаться, иначе у них в легких могут возникнуть застойные явления, что приводит к пневмонии. Поэтому нам приходилось заставлять Асю плавать, то есть, попросту говоря, гонять ее, а для этого кому-то все время надо было находиться с ней в воде.
Между тем Никита почти все время свое проводил на озере и все чаще забирал туда и Борю (против этого мы не особенно возражали). Инна простудилась, что было совершенно неудивительно, а Ванда не могла плавать в холодном мореу нее были больные суставы. К тому же, учитывая ее возраст и статус, никто и подумать не мог о том, чтобы запихнуть ее в воду.
А что касается нашего ассистента Вити, то он просто забастовал. То есть он заявил, что у него заболело ухо, и в доказательство стал носить старенькую зимнюю шапку на меху, раздобытую у кого-то из местных ашукинских рабочих. Это было то еще зрелищестройный, загорелый, как мулат, молодой человек в плавках и ушанке с опущенными ушами! Но мне не очень-то верилось в его болезнь. Дело в том, что Витя каждый вечер пропадал то на Красной площади, то на озере, то где-нибудь в лесу, видели его даже распивающим местную несозревшую бурду с рыбаками в самом Ашуко, а наутро его невозможно было поднять не то что к завтраку, но даже чуть ли не к обеду. Он ходил весь день какой-то потерянный, почти не улыбался, а к вечеру снова оживал и исчезал, присоединившись к какой-нибудь веселой компании. У меня было такое чувство, что он намерен взять от жизни полную компенсацию за каждый день тех двух лет, что он провел на армейской службе.
Так что большую часть времени с Асей должна была плавать я.
Я бы не возражалана мой взгляд, это самое приятное в работе тренера, если бы не температура воды. Женщины, конечно, гораздо морозоустойчивее, чем мужчины, но и у нас есть свой предел выносливости. Но мы с Инной и Вандой нашли выходпривлекли к работе с Асей чуть ли не всех, кто умел держаться на воде.
Во-первых, нам очень помогал сын живших на биостанции научных сотрудников Ромашовых, четырнадцатилетний Илюша. Дети в дельфинарии не только дичали, но и быстро становились водоплавающими, и Илюша мог часами не вылезать из водыдо полного посинения. Во-вторых, мы мобилизовали для этой цели студентов, то и дело отлынивавших от работы (они строили новые бассейны) и приходивших на пляж искупаться и позагорать. Конечно, не все могут плавать в вольере вместе с дельфиномпасть у него очень зубастая, что многих пугает, а суетливые, слишком резкие движения пловца обычно сильно нервируют дельфинов. Мы же предпочитали, чтобы Ася двигалась, но была при этом не в стрессеей надо было выздоравливать, и потому мы устраивали в ее вольере игры и чуть ли не танцы.
Я не знаю более симпатичного животного, чем дельфин. Конечно, мне трудно представить свою жизнь без собак, но дельфинэто нечто совсем особенное.
Когда ты к нему прикасаешься, то ощущение такое, как будто дотрагиваешься до мягкой резиновой игрушки, но только живой! Если дельфин на тебя смотрит, то все время кажется, что он тебе подмигиваетна самом деле зрение у афалин не бинокулярное, и просто он на тебя смотрит одним глазом, так как иначе не может. Физиологи говорят, что у дельфинов нет мимических мышц на физиономии, но мне что-то в это не верится. Выражение их мордочки, когда они что-то от тебя хотят, такое хитрющее! И еще они обладают чувством юмора и прекрасно умеют улыбатьсяэто качество я очень ценю в людях, а в дельфинахтем более.
И еще каждый дельфинличность. Они влюбляются в своих тренеров, они ревнуют, они стараются привлечь к себе внимание, они обожают, когда ими восхищаются. У меня дома на стене висит фотография дельфина, стоящего на хвосте. Как-то ко мне зашел приятель, который работал с дельфинами только один сезон, и спросил:
Это Нимфа?
Да, это была Нимфа! Никто из других дельфинов, и тем более ни один дельфин мужеского пола, не умел так себя представить, как она. Как настоящий артист не может жить без восторженных зрителей, так и наша Нимфа не могла обходиться без внимания восхищенной публики. Это было давно, сейчас бы она, несомненно, блистала как звезда «Дельфиньего озера», но и тогда, на биостанции, преследовавшей сугубо научные цели, она нашла выход. Дельфинарий, закрытый для публики, то и дело посещали различные делегациии она ждала этих визитов как манны небесной!
Тут уж она себя показывала во всей красе: прыжки, сальто, которым ее никто не учил, плавание на хвостевсе шло в ход. Причем она безошибочно определяла ранг делегации (наверное, чувствовала это по поведению сотрудников, которые служили гидами) для жен и детей офицеров Черноморского флота она не прилагала почти никаких усилий, зато когда осматривать дельфинарий прибыли высшие флотские командиры, тут уж она превзошла саму себя!