Я невесело рассмеялась над его уклончивым ответом, затем добавила:
Будь осторожен, Лука. Ты взволнован возвращением к такой жизни, беспокоишься, что не годишься, чтобы быть боссом Братвы. Но ты больше похож на русского князя, чем думаешь.
Поднявшись по лестнице, я направилась в свою спальню. Проходя мимо личных быков Луки, я захлопнула дверь и прижалась спиной к твердой древесине. Мои глаза болели, когда я представила разъяренное лицо Луки.
Он был и остается моим братом
Чувствуя себя истощенной событиями дня, я быстро приняла горячий душ, высушила волосы и легла на кровать. Я смотрела в потолок в ожидании сна, в который так и не провалилась.
Но с течением времени мой гнев сменился спокойствием, и я обнаружила, что сломлена.
Лука выжил. Он вернулся, когда всякая надежда была потеряна, и гребаный Костава был его спасением в этом аду ГУЛАГа.
Опустив руки на лицо, память о монстре Костава внизу заполнила мой разум. Мое сердце на самом деле сжалось, когда я вообразила его закованным в цепи, его большое тело окровавлено, обмякло, пронизано шрамами и следами от надрезов. Каким неопрятным и грязным он выглядел, будто не принимал душ уже несколько месяцев. Как будто он ничего не знал, кроме оскорблений и жестокости.
И татуировка на его груди, идентификационный номер раба, который означал, что он был вырван из детства, взят и изготовлен, чтобы терпеть невыразимо злые вещи от рук грузина Джахуа.
Дерьмо!
Независимо от того, как сильно я пыталась удержать ненависть, направленную против Коставы с самого рождения, я не была монстром. Я не была бесчувственной. И этот человек, это темное, огромное животное явно прошел через ад.
Бл*дь! Внутри меня все кричало.
Я сосчитала трещины в потолочной плитке и попыталась представить что-нибудь, кроме голого Коставы, но ничего не получалось. Что, черт возьми, случилось со мной?
Сидя в кровати, я заметила свой ноутбук, лежащий на столе. Подойдя к столу, я принесла его обратно на кровать, решив проверить свою электронную почту, чтобы связаться со спонсорами бойцов для клетки «Подземелья». Что-нибудь, чтобы отвлечь свой мозг.
После того, как мой ноутбук загрузился, я уже собиралась нажать на значок электронной почты, когда мои глаза наткнулись на программу наблюдения за домом. Весь дом был подключен к камерам с трансляцией на все наши устройства, на всякий случай.
Я знала, что Илья и Савин включили бы камеры наблюдения, как только мы добрались до дома; я была уверена, что камера в подвале тоже будет включена. Ведь опасный враг номер один теперь был там.
Я не могла себя остановить, одно легкое нажатие на иконку, и мой экран заполнен ста десятью килограммами сломленного, но жестокого грузина.
Мое сердце стучало, когда я смотрела на него, мои глаза не хотели покидать его бессознательное тело, положение которого не изменилось с момента нашей встречи.
Я изо всех сил пыталась дышать глубже, наблюдая, как его широкая грудь поднимается и опускается. Ракурс камеры отлично демонстрировал черты его лица. И под всей кровью и грязью он выглядел своего рода... красивым.
Сглатывая ком в горле, я действительно изучала его. Его черные волосы были ниже плеч, толстые спутанные пряди которых вились нежной волной. Черные брови обрамляли его восточноевропейское лицо. В данный момент его нос распух и кровоточил, как и его губы. Но я видела отчетливые высокие скулы и темную щетину, покрывающую лицо. Даже под отеком и кровью я могла видеть, что его губы были полными. Кожа цвета темной оливы свидетельствовала о его грузинском наследии, и он был ничем иным, как горой мышц. Каждый сантиметр его высокой фигурыгде-то около двух метровпокрыт выпуклыми прожилками и мускулатурой.
Отодвинувшись, чтобы лечь на подушки, я положила ноутбук на колени, не в силах отвести глаз. Слова Кисы, сказанные чуть ранее, всплыли в моем разуме:
Они были близнецами... детьми... убитая семья... экспериментировали на них... прототип разработки наркотиков... под влиянием... новых наркотиков... Джахуа... его любимый убийца... с тех пор, как ему исполнилось восемь лет...
Вспомнив его имя, я прошептала «Заал» в пустую комнату, обвивая языком произношение и проводя пальцем по изображению его обездвиженного тела, растянувшегося на черном полу.
Затем его щека дернулась. Первое движение, которое я увидела от него с тех пор, как быки затащили его в дом.
Вернув руку назад, я с восхищением наблюдала, как его пальцы начали двигаться, его ноги начали вытягиваться, и низкий стон соскользнул с разбитых губ.
Я крепче и крепче сжимала свой ноутбук, когда Заал задвигался.
Затем, внезапно, его глаза открылись. Ярко-зеленые глаза, пленительные и красивые зеленые глаза. Я ахнула, когда эти глаза осмотрели темный подвал, где одинокая лампочка отбрасывала тусклый свет на его тело. Его глаза осмотрели пространство вокруг, и ровно на одну секунду он выглядел потерянным. Он выглядел почти испуганным.
Моя грудь сжалась, когда взгляд Заала, казалось, смотрел прямо на меня, его очаровательные нефритовые зеленые глаза сталкивались с моими.
Чувствуя, что он видит меня, я потеряла контроль над своим дыханием. Мое сердце билось так громко, что я слышала его ритм в ушах.
Заал внезапно разорвал связь, его лицо исказилось в диком выражении, когда изо рта вырвался громкий рев. Его большое тело быстро задвигалось, наклонившись вперед, его руки и ноги были вывернуты назад, из-за узких цепей, сдерживающих его движения.
Заал опустил голову только для того, чтобы найти кандалы, закрепленные на его запястьях и руках. Сосредоточившись, он начал натягивать цепи, проверяя прочность звеньев.
С каждым взмахом, его сильные мускулы бугрились от напряжения, он кричал оглушительным ревом. Он не мог освободиться и начал метаться. Выражение его лица было ужасно суровым, и он смотрел на стену перед собой, словно ожидая, пока кто-нибудь войдет.
Его голова металась, кулаки сжимались, он рвался из цепей. Я не могла этого вынести. Я не могла смотреть, как он терзает себя. Когда из его горла вырвался еще один разочарованный рев, я захлопнула свой ноутбук. С меня довольно.
Я пыталась успокоить свое дыхание, но была убеждена, что у моих легких собственный разум. Я пыталась успокоить свое сердце, но оно билось слишком быстро. И я пыталась расслабиться, но мое тело горело от сочувствующей боли. Боли от того, что демоны обладали Заалом Костава.
Я внезапно вспомнила про Луку, в частности ночь финала «Подземелья», тогда много месяцев назад. Он был груб и жесток, но в его глазах все еще было что-то. Мерцание человеческого, пытающееся изо всех сил вырваться наружу. И у него была Киса. У него были наши родители, Виктор и Кирилл. Он был у меня.
Но Заал. Заал был ничем иным, как необузданной агрессией. Его запястья были изрезаны и истекали кровью, пока он пытался вырваться из цепей, он никогда не переставал пытаться вырваться на свободу. Как будто что-то мучило его, заставляя никогда не останавливаться.
Отставив от себя ноутбук, я побежала в ванную. Дрожащими руками открыла кран и брызнула ледяную воду на лицо.
«Кто мог сделать такое с другим человеком?» грустно подумала я. «Кто мог морально заставить кого-то быть таким жестоким, таким диким? Это больно и безумно?»
Но когда я подняла голову, и мои карие глаза уставились на меня в отражении зеркала, я вспомнила разбитый и испуганный взгляд нефритово-зеленых глаз Заала, когда он смотрел прямо на объектив камеры.
Да, он был порочный. Да, он был диким, но в ту долю секунды было нечто большее. Что-то из настоящего Заала Костава все еще жило в нем. Я была уверена.
Вернувшись к своей кровати, я проскользнула под одеяло, измученная и обессиленная. Я закрыла глаза, но мой разум все еще не мог отключиться.
Прежде чем я это поняла, я потянулась к своему ноутбуку и, глубоко вздохнув, открыла значок наблюдения. Безумные шаги Заала немедленно высветились на экране.
Положив ноутбук на боковой шкаф, я откинулась на подушку, наблюдая, как Заал, единственный живой наследник Коставы, постепенно теряет сознание в подвале моего папы.
***
За прошедшие две недели я стала полностью одержимой им.
Мои дни были сосредоточены вокруг Заала. Я была свидетелем его медленного срыва. Наблюдала за тем, как он дрожит, потеет и наносит удар по любому, кто подходил. Я смотрела, как Лука пытается поговорить с ним, чтобы успокоить. Но Заал только рычал и набрасывался. Я видела, как его бесконечно рвало, будто от ломки. И я каждый вечер лицезрела, как быки подчиняли его электрошоком, чтобы усыпить, прикрепляя пакеты с едой и жидкостями для поддержания жизни.
И я замечала, как Лука постепенно терял надежду, что Заал может быть спасен. Мой отец и Пахан не тревожили его, чтобы не способствовать в разжигании войны с грузинами.
Прошло четырнадцать дней, и Заал не добился никакого прогресса.
Резкая боль наполнила мою грудь, когда его сила ослабла, когда он не мог оторваться от пола. Он мог спать часами, лежа на холодном полу.
Я потеряла всякую надежду, моя одержимость этим человеком доминировала над всей моей жизнью. Затем однажды Заал вообще перестал двигаться. Однажды его безжизненное тело предпочло вовсе не просыпаться.
И это был день, когда все изменилось.
Глава 6
Заал
Иди сюда, сынок.Прервав игру в саду, я услышал, как мой отец зовет к столу, чтобы поесть. Я побежал к нему, и он завел меня на крыльцо, где уже сидели мои мать, сестры и братья. Моя бабушка сидела во главе стола и подмигнула мне.
Я засмеялся.
Отец прочитал молитву, а потом сказал нам есть. Когда я взял кусок хлеба из корзины, в доме раздался громкий грохот. Отец посмотрел на дом. Он щелкнул указательным и большим пальцем руки, приказывая охранникам пойти и выяснить, кто это, но они не сдвинулись с места. Они смотрели на моего отца, и их глаза сузились. Мой брат взглянул на меня и нахмурился.
Шевелитесь!приказал мой отец. Вместо этого охранники подняли оружие... целясь во всех нас. Мои сестры кричали, мой младший брат плакал... но мой близнец потянулся и взял меня за руку. Я посмотрел на него, и он посмотрел на меня. Я сжал его руку. Будь сильным, будто говорил он, держись.
Что вы делаете?спросил отец охранников и поднялся со своего места, когда десятки мужчин вышли из дома, все в черном. Все они держали оружие... оружие, направленное на нас...
Пули... кровь... смерть... кровь... крики... стрельба... проколы... порезы... смерть... смерть... смерть...
Мои глаза распахнулись, и я пытался дышать. Но все, что я мог видеть, это кровь... так много крови... кровь душит мое горло... Я задохнулся, когда образ текущей крови заполнил мой разум...
Наступила тьма, и когда мои глаза снова открылись мне было жарко, слишком жарко. Пот лился с моего лба в глаза. Но я не мог пошевелить руками, чтобы вытереть пот. Не мог пошевелить ими, хотя они болели. Яд сжигал мою плоть изнутри; яд и что-то еще медленно ползло под моей кожей, пытаясь выбраться.
Я не мог этого вынести. Желудок содрогнулся, но рвота не появилась у меня в горле. Там не было ничего, только боль. Мышцы натянулись в бедрах и спине так сильно, что ломались, пытаясь оторваться от моей кожи. Слюна вскипела в горле. Я не мог кричать, не мог издать ни звука.
Я лежал на полу, наблюдая за черными стенами, когда картины и странные лица проходили через мой разум.
Я не мог вспомнить их. Знал ли я их вообще?
Затем лицо возникло в моем голове. Тело дернулось. Хозяин. Где Хозяин?
Тьма пришла и ушла. Я попытался закричать, когда нож пронзил мне живот и вышел с другой стороны. Мое тело дрожало, от входящих в него клинков, но я не мог двигаться. Мне было слишком жарко, слишком жарко, но потом мне было слишком холодно, слишком холодно внутри. Моя кровь превратилась в лед, пытаясь протолкнуться по венам. Мои мышцы замерзли, я оказался в ловушке на полу.
Мои глаза внезапно закрылись, темнота потянула меня вниз.
Привяжи его к столу,произнес голос мужчины, и кто-то бросил меня на металлическую поверхность и привязал.
Что они делают? Я был напуган, очень напуган. Мне удалось повернуть голову в поисках помощи.
Потом я увидел его на столе рядом со мной. Карие глаза мальчика смотрели на меня, и он сказал:
Dzlieri. Будь сильным. Держись.
Его пальцы потянулись, пытаясь дотронуться до моих, и я сделал то же самое, но они не встретились.
Dzlieri, будь сильным, будь сильным,снова произнес он. Я кивнул головой, когда мужчина приблизился к моему столу.
Он провел руками сначала по моему телу, потом по телу другого мальчика.
Идентичны во всех отношениях, кроме глаз.Он улыбнулся. Они будут идеальными.
Двое мужчин схватили меня, а затем перевернули на спину. Моя голова была склонена к кровати. Я не мог двигаться.
Страх пронзил меня, и я почувствовал, как дрожат мои руки. Но когда я поднял глаза, мальчик оказался в том же положении, что и я, двое мужчин в белых халатах удерживали его. Его лицо было лицом к моему. Его глаза встретились с моими, и он молча сказал мне быть сильным, сохранять силу. И я сделал это. Я даже не кричал, когда в мой позвоночник вставляли длинную толстую иглу, когда нас разрезали, когда нас избивали. Мальчик тоже. Мы смотрели друг другу в глаза и никогда не отрывались.
Звук голоса оборвал меня. Голос, тот же голос, который я слышал каждый день. Он говорил на странном языке. Знал ли я, что он говорил?
Повернись и борись,сказал он. Мои глаза зажмурились, когда я понял его. Я не мог повернуться, не мог. Я хотел рычать, развернуться и причинить боль, но мои мышцы были слабыми, ноющими. Я не мог держать глаза открытыми.
Я уплывал, мое дыхание было медленным, воздух тяжело втягивался в мои легкие. Все было по-прежнему. Я ждал Хозяина. Но Хозяин не приходил.
Моя щека была прижата к земле, глаза закрыты. Но я был в оцепенении. Мое сердце билось в устойчивом темпе. Там не было ни боли, ни огня внутри.
Но я был слишком уставшим. Я не мог двигаться, моя кровь больше не закипала. Ножей больше не было в моем животе. Там ничего не было.
Я долго лежал, пока скрип двери не заставил меня успокоиться.
Тихие шаги приближались. Запах чего-то сладкого заполнил мои ноздри, и впервые за долгое время мое тело захотело пошевелиться.
Мои глаза оставались закрытыми, спиной я чувствовал приближение человека. Мои руки сжались в кулаки, и я ждал, стиснув зубы, чтобы он подобрался достаточно близко. Они меня приковали. Но кем они были Хозяином или охранниками? Звуки их шагов я не узнавал.
Я ждал и ждал, пока человек не встал на колени позади меня, его дыхание дрожало от страха. Я ненавидел страх. Кто-то сказал мне однажды, что страх делает тебя слабым.
Я готовился нанести удар, но внезапно чья-то рука прижалась к моей спине, и я зашипел при контакте. Не реагируя, рука опустилась на мою руку и талию. Прикосновение было мягким, и я нахмурился. Хозяин послал мне женщину? Это был тест?
Гнев от моего замешательства пронзил мозг.
Это был тест, должен был быть тест.
Я должен был убить... Хозяин всегда хотел, чтобы я убивал...
Когда рука пробежалась по моей спине, теплое дыхание скользнуло по коже, и я огрызнулся.
Поднявшись с места, я зарычал, повернулся и потянулся, хватая руки нападавшего, прижимая их к полу. Мое тело возвышалось над ними, чтобы ударить.
Моя кровь заряжалась необходимостью убивать, и как только я поднял руку, чтобы врезать ею в лицо нападающему, даже не чувствуя тяжелых цепей вокруг моих рук, я посмотрел вниз.
И замер.
Огромные карие глаза смотрели на меня слишком широко и испуганно. Рот странной женщины был открыт, большие розовые губы дрожали, когда ее глаза следили за моим кулаком в воздухе. Ноздри уловили ее запах Сердце забилось и мышцы подергивались.
Длинные светлые волосы.
Я уставился на нее и почувствовал, как она дрожит подо мной.
Ее губы двигались, и я сосредоточился на них.
Не делай мне больно,прошептала она.
Моя голова отодвинулась в сторону, когда я услышал ее голос. Ее голос был странным, звучал странно, как у человека, который приходил сюда и велел мне бороться. Бороться с ядом.
Она попыталась пошевелиться, но я прижал ее к себе. Она ахнула, и кровь покинула ее лицо.
Пожалуйста,умоляла она, и ярость внутри меня нарастала.
Кем она была?
Почему она здесь?
Хозяин не дал мне команду. Я не знал, что делать.
Я я здесь не для того, чтобы причинять тебе боль,сказала она. Я подвинул лицо ближе. Ее кожа была светлее моей, и она так хорошо пахла.
Я переместил глаза вдоль ее тела. Она была маленькой. Слишком маленький. Я бы легко ее убил. Сломав ее шею за секунду.
Пожалуйста,умоляла она снова, и ее взгляд устремился на мой кулак. Сузив глаза, я опустил руку, и она глубоко вдохнула.
Я уставился на нее. Внезапно тяжелые шаги сбежали вниз по лестнице. Я зарычал на приближающихся мужчин, когда гнев оживил мои онемевшие мышцы.