Ты не мог бы привезти «Сёрф», когда приедешь? Или прислать по почте, если получится
Раздался какой-то шорох, и я услышала сдавленный папин голос.
«Сёрф»? Ты имеешь в виду стиральный порошок?
У меня сжался желудок. Папа увидел, что это я звоню, и всё равно вывел звонок на экран. У меня могут быть неприятности. У меня они и так уже были: меня вот-вот вышвырнут из поезда без цента в кармане.
Забудь, пап! Не хочу тебе мешать. Пусть возвращается к работе, раз ему так этого хочется.
Погоди минутку! У тебя какой-то грустный голос, детка. Всё в порядке? Папин голос, тёплый и спокойный, наполнил мои наушники, и я с отвращением поняла, что у меня снова сжалось горло.
Стыд, обжигавший меня, когда Зара с Марой преследовали меня и смеялись над моими испачканными подливкой ногами, снова вернулся, и к глазам подступили слёзы.
Что бы ни случилось, продолжал папа, ты можешь всё мне рассказать.
Проблема с забытым кошельком улетучилась, и я была готова всё рассказать папе. На экране телефона светилось его фото: подстриженная бородка, тёмно-синие глаза, как у меня.
Внезапно я вновь стала четырёхлетней девочкой, которая дурачилась на рабочем столе в папиной лаборатории рядом с его первым примитивным роботом. Папины серьёзные глаза встретились с моими. Папина машина не такая умная, как ты, Поросёнок. Ты намного умнее. Поможешь папе её обучить?
Я смотрела на папино фото и пыталась найти слова.
В школе есть одна девочка. Моё горло сжалось, но я продолжала:Она Снова раздался шорох и хлопок, а потом бормотание: папа с кем-то разговаривал.
Я с трудом перевела дыхание.
Прости, произнёс он минуту спустя. Я внимательно тебя слушаю, Рошин.
Мне пора.
Погоди
Дживс, закончи звонок.
В наушниках раздался сигнал отбоя, и я выдернула их.
Почувствовав на своём плече руку кондуктора, я так сильно подскочила, что, похоже, напугала его. У него было широкое доброе лицо, и он жестом попросил меня следовать за ним. Спотыкаясь, я пошла по качающемуся вагону. За окнами леса уступили место промышленным зданиям. Их бетонные стены были исписаны граффити, окна закрыты металлическими решётками.
Следующая остановкаСеверный Челмсфорд, пробормотал кондуктор в микрофон, и его голос разнёсся по всему поезду.
Я собиралась умолять его, хотела сказать, что я всего лишь в седьмом классе, что он не может вышвырнуть меня из поезда. Вероятно, он решил, что я старше: люди часто так думают, потому что я высокая и сильная. Но теперь я совсем не чувствовала себя сильной.
Мы остановились в шумном тамбуре между вагонами, и тут произошло чудо. Кондуктор указал на мой телефон и спросил, сможет ли кто-нибудь меня забрать, если он разрешит мне доехать до Лоуэлла. Я энергично закивала. Он убедился, что нас никто не видит, и сунул мне билет, который уже успел прокомпостировать раньше. Потом он пожелал мне удачи, велел возвращаться на своё место и в следующий раз быть внимательнее.
Раздвижные двери за ним захлопнулись, но я не стала сидеть на месте. Ходьба всегда помогала мне думать. Поезд остановился в Северном Челмсфорде и поехал дальше, но в голову мне так и не пришло никакой блестящей идеи. По крайней мере, я доберусь до Лоуэлла. Но что потом?
Следующая остановкаЛоуэлл, раздался из динамика у меня над головой металлический голос.
Между вагонами не было кондиционера, и там стояла стена горячего воздуха. Мой палец застыл над маминым номером, но я не могла этого сделать. Лили была милой и улыбчивой со всеми, но её мамастрогая начальница. Она всё время делала маме выговор, если мы звонили ей на работу. А Майкл будет в ярости. Если ему придётся ехать в Лоуэлл, он потеряет несколько часов, а завтра у него пробный экзамен. Я по-прежнему злилась на него, но не настолько, чтобы помешать ему сдать тест.
Телефон зажужжал: сообщение от папы.
Прости, Рошин, тут полно дел. Я позвоню тебе завтра. Держись!
Я заскрипела зубами и удалила сообщение. Если бы у меня было с собой несколько долларов, за мной бы никому не пришлось приезжать: я бы купила себе билет на поезд, поплавала и вернулась домой.
Я опустилась на пол и прижала колени к груди.
Господи, что же мне делать? Вероятно, меня никто не слышал, но вдруг мне повезёт?
Телефон завибрировал, и раздался голос Дживса:
В чём проблема? Я постараюсь помочь. Он решил, что я говорю с ним.
Мне нужны деньги, бессмысленно произнесла я. Здесь он мне ничем не поможет.
Дживс сообщил, что рядом со мной находятся шестнадцать банкоматов.
Дживс, перестань! У меня нет кошелька.
Он замолчал. Если бы он действительно приносил пользу, а не тратил впустую мамино время, то что-нибудь бы придумал. Я уже собиралась убрать телефон, когда случилось то, чего я никогда не видела прежде: на чёрном экране появилась белая линия, похожая на сердечный ритм, и Дживс заговорил. Должно быть, какая-то мамина модификация.
Вам нужна работа? Рядом с вашим местонахождением обнаружено шесть вакансий.
Правда? Я выпрямилась. Какие именно вакансии?
Я взяла обратно все слова, которые сказала про Дживса, потому что в течение следующих пяти минут он показал мне несколько разных способов заработать деньги. Я выбрала одну подходящую вакансиюбыстрое экспериментальное исследование в университете. За него обещали тридцать долларовдостаточно на билет домой и сеанс в бассейне. Мне нужно было принести подписанное разрешение от родителей, но мама решила эту проблему давным-давно: по утрам её никогда не было дома и она не могла подписывать справки для школы, поэтому велела мне сохранить её подпись в телефоне. Мне понадобилась всего секунда, чтобы загрузить и подписать разрешение, после чего всё было готово.
Я вышла из поезда, и старина Дживс провёл меня по улицам к зданию университета Лоуэлла. Меня охватила радость, когда я снова оказалась в университетском дворе. Родители так часто брали нас с собой на работу, что Университетский колледж Дублина стал нашим вторым домом. На Рождество мы пели песни вместе с чудаковатыми коллегами родителей, стоя вокруг комнатного растения, увешанного мишурой, а потом мы с Майклом засыпали поверх сваленных в кучу пальто.
Но университет Лоуэлла был совсем другим. Никаких деревьев, как в колледже Дублина: все строения из потёртого красного кирпича были разбросаны вдоль городских улиц между магазинами одежды и кафе. Здесь всё было по-городскому: повсюду тротуары и транспорт. Пыль и выхлопы смешивались с запахом кофе, который в Америке преследует вас везде. Женщина-полицейский в рубашке с короткими рукавами выписывала кому-то штраф. Мужчина в рваном пальто, которое невозможно носить на такой жаре, катил ко мне магазинную тележку. Я уткнулась взглядом в свои туфли: у меня не было для него денег. Когда он прошёл мимо, я пожалела, что не поздоровалась с ним.
Здание под номером шестьдесят было из красного кирпича и похоже на бывшую мельницу. На табличке я увидела надпись «Факультет психологии, университет Лоуэлла». Меня начали одолевать сомнения, но я велела себе не трусить. Мне нужны были эти тридцать долларов. Факультету были нужны молодые добровольцы для участия в эксперименте. Они же не собираются давать мне препараты, изменяющие сознание, или оглушать меня электродами.
Консьерж в холле с высоким потолком дружелюбно улыбнулся мне, двери лифта со звоном открылись на третьем этаже, и передо мной предстала знакомая сцена: столы, кофеварка, кулер с питьевой водой. Там даже было комнатное растение, совсем как в папином офисе. Я расслабилась.
Из-за стола с ноутбуком поднялся светловолосый парень. Ростом он был не менее ста девяноста сантимеров. Он улыбнулся и махнул в мою сторону папкой-планшетом.
Хочешь участвовать в исследовании? Отлично, нам нужны ты и твой телефон. У него был европейский акцент: наверное, голландец. Он представился Йорсом, и я невольно улыбнулась. Я ужасно скучала по Европе.
Я показала ему «подписанное» мамино разрешение, и он заставил меня отправить это разрешение по электронной почте. Потом он усадил меня у ноутбука, и я начала отвечать на вопросы, оказавшиеся совсем не трудными. Я не могла поверить, что мне за это заплатят. Сколько часов в день я пользуюсь телефоном? Какие приложения использую? Чувствую ли я себя лучше или хуже после нескольких часов в Сети? Я быстро пролистала вопросы. В конце было несколько фото, которые я должна была оценить, и это оказалась единственная неприятная часть, потому что Йорс получил доступ к моему профилю в социальной сети, и я знала эти лица. Софи и Мэйси из Дублина. Лили. Крыса Зара.
К тому же кончикам пальцев прицепили электроды на липучках, измерявшие неизвестно что: может быть, мои эмоции? Там были вопросы о том, что делает меня счастливой, грустной, что злит. От одного взгляда на фото Зары у меня сжались кулаки. Я почти ожидала, что от ноутбука полетят искры. Как только Йорс сказал, что мы закончили, я тут же сдёрнула электроды.
Потом я подписала ещё какие-то бумаги, чтобы подтвердить, что я старше, чем была на самом деле, невинная ложь, стоившая шестьдесят долларов, которые Йорс отсчитал на своём планшете. Я уставилась на хрустящие банкноты по двадцать долларов, уверенная, что это какая-то ошибка, но Йорс объяснил, что удвоил сумму, потому что в исследовании приняли участие слишком мало людей.
Тест пока прошли только мои коллеги, а нам это не подходит, ведь в исследовании должны принимать участие четырнадцатилетние или пятнадцатилетние подростки.
Я слабо улыбнулась. Если бы мои родители не были учёными, мне бы не было стыдно, что я испортила результаты Йорса своими ответами.
Мы дадим тебе ещё шестьдесят долларов, если ты примешь участие во второй части, сказал Йорс, глядя, как я подписываю бумагу.
Конечно, я была готова принять участие «во второй части». На первые шестьдесят долларов я уже мысленно купила билет до дома, сеанс в бассейне и фруктовый фраппучино из «Старбакс». Но самое лучшее: то платье на бретельках, которое я заметила в витрине магазина Urban Look. Для второй части Йорс должен был загрузить в мой телефон программу, которая анализирует, как подростки пользуются телефоном. На это ушло несколько секунд, и я была свободна. Йорс сказал, что отправит мне по электронной почте чек на оставшуюся сумму, когда «вторая часть» будет закончена, хотя я не была уверена, когда именно это должно произойти.
Вскоре я снова шла в тени домов, потягивая ледяной фраппе с кокосом и малиной. Дорожный полицейский при виде меня даже коснулась фуражки.
Йорс был не в восторге, когда я сказала, что иду в бассейн Ассоциации молодых христиан (наверное, он находился не в самой лучшей части города), и дал мне бесплатный пропуск в университетский бассейн. Когда я взбегала по ступенькам в спортзал университета Лоуэлла, на моём лице сияла широкая улыбка. Как будто будущая я, намного старше меня сегодняшней и уже студентка, решила показать мне, какой будет моя дальнейшая жизнь.
Я остановилась у края глубокой части бассейна, глядя на разделительные дорожки. В солнечном свете, проникавшем сквозь стеклянную крышу, вода в бассейне переливалась голубым и зелёным. Я нырнула и принялась с силой работать руками. Целый удивительный час я вообще не вспоминала о Заре.
Поезд до Истборо был переполнен, но я была рада оказаться там в час пик. Напротив меня сидела деловая женщина в кроссовках. Все были с телефонами. Впереди, через два сиденья от меня, раздался знакомый голос, и я подняла голову: женщина с вытаращенными глазами и акцентом, с каким говорят в городе Корке, в Ирландии, отчитывала двух маленьких детей.
Не вставайте с сидений! И держитесь рядом: мы в Америке.
Я улыбнулась, но не почувствовала никакой тяги пообщаться с ними. Наверное, я всё больше становилась американкой, я даже стала на неё похожа. В отражении в окне я видела свои взлохмаченные мокрые кудряшки, но в новом платье (Дживс отвёл меня к самым дешёвым нарядам в конце магазина Urban Look, и я купила два) я чувствовала себя фантастически. У меня появилось достаточно сил, чтобы проверить телефон.
Я нажала на светящуюся букву Y на экране. Вторая часть исследования заключалась в том, чтобы выяснить, способствует ли общение в социальных сетях появлению «позитивного настроя». Йорс выражался довольно неопределённо. Он только объяснил, что это приложение поможет отслеживать мою активность в приложении YouChat. И он хотел, чтобы я пользовалась им по меньшей мере один час в день. Хорошо, что это не TokTalk, где моё имя уже смешали с грязью. У меня был профиль на YouChat, но, кроме общения с Лили несколько месяцев назад, я им особо не пользовалась.
Я вспомнила, как в Дублине просматривала ленту сообщений и ставила лайки под фото Лили на YouChat: там было много кадров с морского побережья на восходе, розового неба и лиловой воды. Судя по подписям, это были виды рядом с её загородным домом. Тогда я подумала, что когда-нибудь мы сможем поехать туда вместе. Какая же я была дура!
Как только я запустила YouChat, он начал сходить с ума от оповещений. Я понятия не имела почему. Дома никто не пользовался этим приложением, и Лили была моей единственной подписчицей. Я прокрутила оповещения и увидела, что ко мне в друзья добавились новые люди, в том числе и Зара с Марой. Я не стала медлить. Заблокировала этих двоих и ещё тех, кого не хотела видеть.
После этого я перешла в общую ленту сообщений, и у меня перехватило дыхание.
Прямо перед моими глазами висел главный демотиватор, у которого был 101 лайк. Потом их стало 102. Потом 106. Я смотрела, а цифры всё росли. На снимке была изображена девочка в шортах, сфотографированная со спины, и по её голым ногам текла коричневая жидкость.
Прости, мамочка, но я не могла больше терпеть.
Какой кошмар!
У меня было такое чувство, словно меня душили. Я разблокировала Зару, чтобы проверить, права ли я: так и оказалось. Это запостила Зара, использовав фото, которое сделала, когда я поднималась по холму. Она не поставила теги, но в комментариях то и дело проскальзывало моё имя.
Фу, ну и гадость!
Это @roisinkdoyle? Я же говорила, что она просто отвратительная!
Кто-то должен сменить ей одежду.
Глава 4
Дрожащими руками я трижды промахнулась по экрану, прежде чем мне удалось послать на Зару жалобу за оскорбление. Я поняла, что плачу, только после того, как женщина в кроссовках подала мне бумажный платок. Она стояла рядом со мной, готовясь выходить. Она была бледной, а волосы у неё были такого же цвета, как у Майкла. Поезд качнулся, но она твёрдо положила руку мне на плечо. Я закрыла лицо платком.
Подлые девчонки, да? Они повсюду, милая. Она говорила с техасским акцентом. Уверена, ты лучше десяти таких девчонок.
Я смотрела, как женщина, покачиваясь, шла к дверям. Из окна на меня глядело моё уродливое отражение. В платье с тонкими бретельками мои руки были похожи на окорока. Я пыталась перевести дыхание, но мы почти доехали до Истборо. Меня как будто затягивало в трубу.
Зажужжал телефон. Майкл.
Ты уже подъезжаешь?
Да, напечатала я. Это всё, на что я была способна.
Я уставилась на свои руки. Как я раньше не замечала, насколько они уродливы? Как будто куски белого жира, заляпанные веснушками.
Поезд ехал всё быстрее. Ирландская семья давно вышла. Внезапно мне ужасно захотелось, чтобы они вернулись. За окнами пролетал пейзаж, с каждым шагом приближая меня к завтрашней школе. Туда, где теперь все думали, что я не умею пользоваться туалетом.
Я заставляла себя дышать через нос, но я как будто разваливалась изнутри. Все вы знаете о детях, которые боятся ходить в школу. Я никогда не думала, что тоже буду такой. Я бы всё отдала, чтобы кто-нибудь смог это исправить.
Следующая остановкаИстборо! угрожающе крикнул кондуктор.
Я стукнулась головой о спинку сиденья.
Дживс, сделай так, чтобы мне стало лучше, пробормотала я в телефон.
Он не ответил, потому что был всего лишь машиной.
Шатаясь, я двинулась по проходу, и тут экран телефона снова завибрировал, и на нём появилась похожая на сердечный ритм линия. В наушниках раздался голос Дживса:
Кажется, вам нужен друг.
Господи! Нет, спасибо, Дживс. Но я знаю одну кошку-робота, которая бы тебе понравилась. Я убрала телефон, вышла из поезда, но, пока шла домой, снова вытащила его, чтобы узнать, не выдумал ли Дживс очередную жутковатую глупость.
Дживс вошёл в YouChat и предлагал мне добавить в друзья каких-то людей. Но мне всё равно было не по себе. Я пролистала список. Там был Йорс. Наверное, мне стоило его добавить на случай, если появятся вопросы по исследованию. Но остальные были учениками из моей школы (нет, спасибо!) и ещё кто-то мне незнакомый. У одной девочки (я думаю, это была девочка) в описании я заметила фразу «подлые людиотстой».
Я решила посмотреть её профиль. Уселась под огромным дубом на середине холма: жара спала, но ноги у меня гудели после плавания.