Неужели кого-то интересует хренов Евросоюз?
До той минуты Джозеф вообще об этом не задумывался. Стоял апрель, до референдума оставалось больше двух месяцев. Вполне возможно, что сам он по примеру отца проголосует за выход, но как ни крутина его жизнь это не повлияет. Мясо, качалки, футбол, подростки никуда не денутся.
Если б мои предки такое увидели, ноги бы их тут не было, сказала Кэсси. Найджела Фараджа и Бориса Джонсона они на дух не переносят.
Но твои предки не здешние, верно?
Верно. Они в Бате живут.
По-твоему, что Бат, что Лондонбез разницы?
Этот район Лондонавсе равно что их район Бата. Папа преподает актерское мастерство, маматворческое письмо. Этот район им не по карману, но многие покупатели очень похожи на моих предков.
А твои предки не станут голосовать за выход?
Конечно нет. Еще не хватало.
Джозефу даже в голову не приходил такой ответ«еще не хватало». Он считал, что каждый проголосует по-своему. Естественно, вариантов только два, но он вполне допускал, что, к примеру, мамаша Кэсси вполне может проголосовать не так, как отец. А теперь выходило, что все разделятся на «они» и «мы», только пока неясно, в какой лагерь кого занесет.
О Фарадже я, честно скажу, вообще забыл, сказал Джозеф.
Его все терпеть не могут, добавила Кэсси.
Так и будем целый день в витрину таращиться? Я вам не за это деньги плачу, с порога одернул их Марк.
Они вошли в торговый зал.
Вы уверены, что вам нужен этот плакат? спросила Кэсси.
А что такого?
Многим не понравится, ответила Кэсси.
У меня другой естьзаменить?
А на другом что написано?
«ЕвропаСила». И первые буквыкрасным: получается ЕС. Гениально придумано.
Только Марк способен заявить, что это гениально, подумал Джозеф. Подтянуть к слову «Европа» какое-нибудь слово на букву «С» большого ума не надо.
Постойте, встрепенулась Кэсси. Значит, вам ничего не стоит поменять один плакат на другой?
А мне-то что? Мне пофигу.
Вы еще не определились, как будете голосовать?
Яза выход. Нечего бюрократию кормить. И албанцев этих.
Албания не входит в ЕС.
А кто входит?
Испания, Франция, Польша, Ирландия, Германия, Италия Вы хотите, чтобы я все страны перечислила?
Ну, поляков тоже нечего кормить.
Тогда зачем же выставлять плакат, который призывает к обратному?
Если ты мне докажешь, который лучше для бизнеса, я и поменять могу, почему ж не поменять?
Да потому, что вы декларируете то, во что сами не верите.
Послушай. Меня, к примеру, от печенки воротит, но это ходовой товар, и чем больше народу ее покупает, тем лучше. Разве тут не одно и то же?
Печенкаэто не принципиальная жизненная философия.
Для кого как.
Нелюбовь к печенкеэто философский принцип?
По мнеда. Я в первую очередь бизнесмен и только во вторуюфилософ.
Во вторую? усомнился про себя Джозеф. Это большой комплимент. В пятьдесят с лишним Марк, в котором росту под два метра и живого веса сто двадцать кило, такой же философ, как слонбалерина.
Похоже, Кэсси сдалась, но Джозеф ее не осуждал. Они пошли в подсобку надевать фартуки.
Около девяти утра ему пришло сообщение от Люси. Недели три они не общались: с того дня, когда он согласился посидеть с ее сыновьями. Она даже перестала заходить в магазинну или подгадывала время так, чтобы им не пересекаться. Сейчас она просила у него прощения, и он тут же ответил, что, мол, все нормально, однако факт есть факт. Совестно стало, не иначе. Тем не менее он по ней скучал. От этой эсэмэски прямо кайф словил, даже утренняя хмарь улетучилась от какой-то искры. Чтобы прочесть сообщение, он зашел в туалет: Марк не любил, когда продавцы за прилавком в телефоны смотрели.
Она спрашивала, бывает ли у него обеденный перерыв, и если да, не зайдет ли он к ним на яичницу с беконом. Мальчишки соскучились.
Жила она в пяти минутахдаже на транспорте ехать не надо.
с ними нужно посидеть? набрал он. В шутку.
Ох. Нет. Что вы.
Именно так. Заглавное О, заглавное Н, заглавное Ч, да еще точки понатыканы. Сразу видноучилка, но Джозефу это в ней нравилось едва ли не больше всего остального. А почемуон и сам не знал. Никогда ему так грамотно не писалиэто оказалось в новинку. И было в этом что-то завлекательное. Хотя что может быть завлекательного в правописании? Ответа он не находил, но поймал себя на мысли: а каково, интересно, с такой переспать? И еще напомнил себе быть повнимательней. Вряд ли ее привлечет чужая неграмотность, как его привлекла чужая грамотность. У нее дети. Ему не улыбалось встать с ними на одну доску.
Выхожу в 12:30, напечатал он. Не стоило ли ради нее уточнить: «в 12:30 утра»? Хотя почему «утра»? «Дня». Или, например: «по полудне». Или «по полудню»? Решил оставить как было. Идея понятна.
Глазунья пойдет? спросила она.
Да
Поразмыслив, он добавил восклицательный знак:
Да!
Так поживее смотрится, решил он.
Тогда до встречи.
Дверь открыл Эл. В руках поднос, на нем стакан апельсинового сока, через руку переброшено полотенцекак заправский официант.
Милости просим, расшаркался он.
Джозеф взял стакан, и Эл тут же исчез.
По субботам Джозеф привычно покупал в соседнем кафе сэндвич, который съедал в подсобке. Но сейчас он вошел совсем в другое, солнечное помещение, где вкусно пахло беконом и кофе. На столе уже стояли тосты и джем, из портативной колонки струился джаз, а у плиты крутилась Люси с конским хвостом, стянутым резинкой. Три минуты ходуи совсем другая вселенная. Люси с улыбкой обернулась:
Привет. Сок не расплескался?
Джозеф кивнул на стакан. Он пытался понять, что же отличает ее от всех его знакомых. Ну да, почти без косметики, хотя все его знакомые девушки густо красились. Серый кардиган, совсем, казалось бы, для нее неподходящий. Сидит, правда, хорошо, красиво, а за счет чегосразу и не скажешь. Не в облипку, но и не балахонистый, лейбла не видно. И брови, кстати, обыкновенные. Не подбритые и потом наведенные черным, не выщипанные в тонкую густую щеточку. Ему понравилось, но он сам не знал, по какой причине: то ли потому, что непривычно, то ли потому, что это она. Дикость, конечно, на бровях зацикливаться, но в последние года два у его ровесниц брови считались главной фишкой, и девчонки изгалялись как могли. Он вообще не понимал, в чем состоит назначение бровей, но уж всяко не в том, чтобы на них глазели. А если все же на них глазеют, значит, считал он, что-то пошло не так.
Ну и хорошо, сказала она. Проголодались? Я не спросила: возможно, вы веган, или мусульманин, или еще кто-нибудь?
В любом случае не вижу препятствий для яичницы с беконом.
А все-таки?
Ну. Как бы. Наверное. Христианин.
Так. И в чем это вас ограничивает?
У него закралась мысль, что с ним, пожалуй, заигрывают. Она колдовала над сковородой, и в этих расспросах звучало только любопытство. Но у Джозефа почему-то перехватило горло, и вместо нейтрального, дружелюбного ответа вырвался какой-то отчаянный лай:
Ни в чем.
Она рассмеялась:
Такая религия мне по душе.
Ну, то есть она не позволяет мне долго дрыхнуть по воскресеньям, а так
Вы каждое воскресенье ходите в церковь?
Стараюсь.
Чтобы только не вступать в бесконечные воскресные пререкания с матерью.
И верите в Бога.
Если коротко, то
Он сам не знал, да или нет. Допустим, он верил, что Бог сотворил вселенную, а дальше что? По воскресеньям, глядя на старушенций, занимавших первые два ряда, он задумывался, не слишком ли многих Господь оставил Своей милостью? Людям живется тоскливо, тяжко, но они как двадцать лет назад ходили в церковь, так и сейчас ходятблагодарят Бога. У Джозефа не возникало ни малейшего желания разбираться, почему лет пять назад идиоты из Грин-Вуда громили магазины электротоваров, однако это был единственный вечер, когда его мать заперлась на все замки, чтобы удержать дома их с сестрой. И если бы ему предложили бить витрины кирпичами, а потом сидеть и ждать смерти, дабы поскорее войти в Царствие Небесное, он быстро нашелся бы с ответом.
Извините. У вас времени в обрезтолько на яичницу с беконом. Мальчики! Все готово!
Вошли ее сыновья, стукнулись с Джозефом кулаками и сели за стол. Им хотелось поболтать о футболереальном и виртуальном, а также узнать, когда Джозеф снова придет с ними нянчиться.
Не зовут, ответил он.
Мы тебя зовем, объявил Дилан.
Перед этим я должна куда-нибудь уйти, сказала Люси.
Давай прямо сегодня вечером? предложил Эл.
Сегодня мне определенно некуда деваться, сказала Люси.
Тогда в следующие выходные.
Хорошо, в следующие выходные, согласилась Люси. Если у Джозефа нет других планов.
Никаких, выпалил Джозеф.
У меня тоже, рассмеялась Люси.
Кофе был сварен в кофейнике, бекон приятно хрустел, а джемподарок от коллеги-учительницыудивлял домашним вкусом.
Мы собрались для того, чтобы извиниться перед Джозефом и сказать ему спасибо, твердо пресекла этот спор Люси.
Извиняться совершенно не за что, сказал Джозеф. Никому из вас.
Мы просто не хотим, чтобы вы, если еще соберетесь посидеть с ребятами, думали, что у нас всегда так.
Джозеф остановил на ней взгляд и расширил глаза: мол, зачем же при детях?
Ребята в курсе, сказала Люси.
Ага, жизнерадостно подтвердил Джозеф.
Папа напился и стал распускать руки, выдал Эл. А ты ему врезал.
Джозеф не знал, куда деваться.
Ну, типа того, пробормотал он. Так нельзя, конечно.
Что ты, очень даже можно, сказал Дилан. Когда папа напивается, это вообще уже. Я и сам ему врежу, когда поднакачаюсь.
То есть никогда, равнодушно вставил Эл.
Из двоих он был младшим, но давно перегнал старшего брата.
Я на дзюдо хожу. Могу даже взрослому сделать подсечку.
Сначала на мне потренируйся, мелкий. Я тебя одной левой вырублю.
Мальчишки, подчистив свои тарелки, утратили охоту беседовать с Джозефом.
Можно, мы играть пойдем? У нас там футбольный симулятор у обоих включен.
Ну, раз такое дело, протянула Люси. Они ведут себя по-хамски, да, Джозеф?
Я считаю, нормально.
Он постарался сказать это небрежно, чтобы не выдать своего желания от них отделаться. Не успел он закончить фразу, как их уже и след простыл. Люси пожала плечами:
Еще кофе напоследок?
Да, пожалуйста. Он протянул ей свою кружку.
На оранжево-белом боку читалась надпись: «ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС. БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ». Высказываться насчет Чарльза Диккенса он не собирался. Всему свое время. Ему бы сейчас разобраться с тем, что происходит в данный момент.
Я даже не знаю, чем вы занимаетесь в свободное от работы время.
Чем только я не занимаюсь. Понемногу за детьми присматриваю, понемногу футбольную команду тренирую, пару дней в неделю дежурю в подростковом клубе, диджеем подрабатываю.
Вот зачем он сболтнул про диджея? В его послужном списке диджей проходил и наиболее интересной, и наименее правдивой строчкой. Но зато благодаря этой детали он не выглядел как недотепа, хватающийся за все подряд.
О, еще и диджей? Потрясающе.
Черт.
Я, вообще-то В клубах и на частных вечеринках я работаю довольно редко Пока что Мне нужно отшлифовать свою оригинальную программу.
Здесь, по крайней мере, вранья не было. Точнее, было, но куда меньше, чем в бахвальстве про клубы и частные вечеринки.
И что потом с ней делать?
Исполнять публично. Обзаводиться фолловерами. Кто-нибудь из нужных людей непременно ее услышит и предложит контракт.
Неужели в наши дни такое бывает?
В общем, да.
Что ж, удачи.
Мы, наверное, еще увидимся, пока я не достиг особых высот.
Он читал ее мысли: нынче каждый рвется стать звездой. Ее сыновья наверняка метили в видеоблогеры с миллионами подписчиков; ее ученики наверняка рассчитывали засветиться в «Икс-факторе» или на «Острове любви». А тут еще один такой. Кичится своими способностями, кичится своими идеями. Но у него есть голова на плечах. И он давно для себя решил, что через пятнадцать лет, если все будет путем, откроет собственный спорткомплекс.
Почему вы давно в магазин не заходили?
Стыдилась. Думала, что прежде должна вас отблагодарить, причем не эсэмэской и не через прилавок.
Откуда мальчишки знают про эту эту стычку?
Им Пол рассказал.
Вот оно что. А зачем?
Не знаю. Точнее, знаю. На данном этапе для него очень важна честность. Ему назначили куратора, так что все идет заведенным порядком. Но что-то его подтачивает изнутри. Для детей этот случай не стал потрясением. Они и раньше видели, как отец творит всякие глупости.
Вам, наверное, тяжело приходится.
Думаю, ему куда тяжелее. Как глава семьи он не состоялся, с родительскими обязанностями не справился.
А сейчас уже слишком поздно?
Для восстановления бракада. Для отцовских обязанностейнет. Хотелось бы надеяться. Возможно, с возрастом сыновья пойдут на принцип. Но пока они не злобствуют. А у вас нет желания завести детей?
Не знаю. Я, честно говоря, об этом не задумываюсь.
Пусть это глупо, но ему не хотелось говорить о том, чем он собирается или не собирается заниматься с другой женщиной. (Он был почти уверен, что дело упирается в другую женщину. Отношения с Люси как-то откладывались.) Он взглянул на телефон:
Мне пора.
Спасибо, что зашли.
Ой да не за что. Мне было приятно. Лучший субботний обед в моей жизни. Слушайте, можно кое-что спросить?
Конечно.
Вы ведь знаете про референдум? Как вы собираетесь голосовать?
Это слишком личный вопрос, молодой человек.
Ой. Да. Простите.
Шучу. Я за то, чтобы остаться в составе ЕС.
А вам известен хотя бы один человек, который будет голосовать за выход?
Мои родители. Но они читают «Дейли телеграф» и живут в Кенте.
И этим все объясняется?
Думаю, да.
Ладно. Спасибо. У нас на работе как раз сегодня утром был такой разговор.
На миг у него мелькнула мысль рассказать ей об устремлениях людей своего круга: отца, некоторых посетителей спортзала, но хозяйка дома, похоже, уверовала, что дала единственно правильный ответ, просчитав настроения всего мира взрослых, и он решил закрыть эту тему.
Она проводила его до дверей и расцеловала в обе щеки. От нее исходил какой-то незнакомый ароматни от одной девчонки, с которой он целовался, так не пахло. Пожалуй, это были даже не духиему не шибануло в нос. Это был запах то ли крема, то ли мыла, тонкий и легкий, взрослый. Ее поцелуи, ее запах были под стать серому кардигану и бровям. Они лишили его покоя. По дороге в магазин у него начался небольшой озноб. Если он не найдет себе подругу, то рехнется окончательно. Самому себе он и так виделся идиотом. Нечего зацикливаться на бровях. И хвататься за Диккенса из-за какой-то кружки.
Он познакомился с Джез потому, что к этому не стремился, хотя в его жизни бывало много обратных ситуаций. Когда он в спортзале убирал бадминтонные сетки и устанавливал ворота для мини-футбола, к нему подошла какая-то девушка и поинтересовалась, есть ли у них женские команды.
Подруга узнать просила, сказала она.
В данный момент нет, но мы над этим работаем, так и передай.
Я и есть подруга, сказала она.
Чья?
Ну, просто так говорится, понимаешь? «Подруга узнать просила». Типа «Не подскажешь ли, как подъехать к симпатяге-парню, который работает в спортзале и меня в упор не видит? Подруга узнать просила».
Теряюсь.
На самом-то деле он не терялся.
Ладно, тогда предположим, что в спортзале работает клевый парень.
Хорошо.
Ну так как мне к нему подкатить?
Могу тебя отрекомендовать.
А вдруг это ты и есть?
Я?
Господи. Ну конечно.
А что за подружкая ее знаю?
Он нарочно ее заводил и с равным удовольствием наблюдал, как она кокетничает и в то же время раздражается.
Да это я, блин, подружка.
То есть ты и сама подруга, и ее подружка?
Да нету никакой другойни подруги, ни подружки. Есть только я. Это я та девушка, которая придумывает, как бы в спортзале потрепаться с симпатичным парнягойс тобой.