И как ощущения?
Это очень лестно.
Значит, вам не хочется сунуть голову в петлю?
Отнюдь! А по-вашему, напрасно?
Ну, когда столько детей вас ненавидят
Меня как-то раз приглашали на встречу со школьникамии вроде бы они вполне порадовались.
И где это было?
В Хайгейте.
Ну, понятно. Естественно, в Хайгейте, где же еще? Неужели вам комфортно выступать в частных школах?
В государственные пока не приглашают. Могу к вам в школу прийти, если позовете.
Ну и что нам с вами делать?
У директора случился бы припадок, узнай он, что его подчиненная игриво отвергает подобные предложения Майкла Марвуда, хотя директор вряд ли слышал про такого писателя. Но прикрепить лишнее перо к своей шляпе никогда не вредно, а с какой птицы упало пероэто роли не играет.
Вот, значит, как.
Извините. У нас же школа не с литературным уклоном. Если дети хоть что-нибудь прочтут, это уже праздник.
Я даже на «что-нибудь» не тяну?
А что вы расскажете ученикам?
Расскажу, как им повезло с учительницей литературы.
Вы даже не знаете, какой из меня педагог.
Я не имею в виду вашу организацию учебного процесса.
И посмотрел на нее в упор. У Люси закралось подозрение, что рядом с ней, как выражаются девчонки в школе, «факлан» она запрещала им произносить это слово из-за первых трех букв, но в принципе такой неологизм можно было только приветствовать. Язык всегда изобиловал «шлюхами», «прошмондовками» и «профурсетками», а теперь вот появились «факланы», и то презрение, с каким школьницы выплевывали это слово, грело ей душу. Навскидку она бы сказала, что брак Майкла Марвуда распался лишь по той причине, что глава семьи показал себя факланом, или факменом, и даже если жена его действительно была страшна как смертный грех, это ни на что не повлияло. Супружеские пары имеют тенденцию распадаться, и распадаются они оттого, что разочарованная или неудовлетворенная сторона нашла себе кого-то другогораз, другой, третий, а стало быть, возникает законный вопрос: быть может, разочарование и неудовлетворенность у некоторых в крови?
Впрочем, если заранее обдумать условия игры, ничто не помешает завести роман с факменом. У Люси не было секса уже год, а секса ни с кем, кроме Пола, все двенадцать лет, и даже мимолетный прошлогодний эпизод оказался оазисом в пустыне, да и то это слишком сильная метафора, чтобы описать миг слабости и подавленности среди бескрайнего смятения. Она делила свою душевную энергию между детьми и работой, но малую толику все же оставляла для себя, предаваясь фантазиям или простым размышлениям: где, когда, с кем. Так почему бы не с Майклом Марвудом?
Извинившись, она вышла из-за стола: во-первых, нужно было сбегать в туалет, а во-вторых, проверить телефон. Оказалось, что у нее пять пропущенных сообщений от Джозефа.
Джозеф описал все точно. У порога караулил Пол, который теперь сидел на тротуаре, привалившись к стене. Джозеф стоял в дверях, блокируя вход. Пока Люси расплачивалась с таксистом, в голове у нее металась только одна мысль: стена-то наверняка холодная.
Она склонилась над бывшим мужем:
Что ты тут делаешь?
Этот сопляк бросился на меня с кулаками.
До этого у нас состоялся разговор, уточнил Джозеф. Вам же ясно было сказано: в дом не пущу, а если потребуется, применю физическую силу. Я его не бил, повернулся он к Люси. Просто оттолкнул, он упал в кусты, а потом выполз.
Спасибо, Джозеф. Закройте дверь и побудьте с мальчиками, хорошо?
Если чтонаберите мне.
Спасибо.
Падавший из дверей свет померк, и Люси ненадолго застыла на тротуаре, не зная, что сказать и как быть. Ей хотелось присесть рядом с Полом, проявить к нему немного теплоты и участия, но шел всего лишь десятый час, и у нее не было ни малейшего желания объясняться с соседкой, которая пойдет выносить мусор или будет возвращаться из кино Да и какие могли быть объяснения, кроме чистой правды: ее выдернули из-за стола, потому что бывший муж, он жебывший алкоголик, повторно запил, хотя повторно не стал ей мужем. Она бы не возражала сохранить брак, потому что оставаться замужней женщинойсамо по себе достижение, но бывает, что обстоятельства выходят из-под контроля, и таких обстоятельств накопилось не одно и не два. (Неужели они действительно вышли из-под ее контроля? Или она сама виновата? Женщина-психоаналитик не приветствовала такой ход мыслей, но время от времени перед Люси ребром вставал вопрос: а что, если алкогольная зависимость Пола развилась именно на почве их отношений, а не по воле Божьей и не в силу наследственности, хотя две последние причиныв сущности, одно и то же. Вероятно, не требуй она от мужа побольше того и поменьше этого, все осталось бы на своих местах. Что бы там ни твердила ей психоаналитичка, разве у кого-нибудь есть монополия на истину?)
Встать сможешь?
Зачем?
Чтобы мне не пришлось вызывать полицию.
Он посмотрел на нее с глубокой обидой:
А с какой стати?
Ох, Пол.
«Ох, Пол» это не ответ. Довольно кормить меня своими «Ох, Пол». Я уже сыт по горло этими «Ох, Пол». Но почему-то ни разу не слышал
На фоне избытка «Ох, Пол» ему определенно не удавалось придумать, чего же он ни разу не слышал, но и уходить от нащупанной темы не хотелось.
Ни разу не слышал нормального «Пол».
«Ох, Пол» выражает сочувствие и отчаяние. Меня переполняет и одно, и другое, но если второе мне неподвластно, то первое вполне можно урезать, если тебе от этого полегчает.
Вот и нечего пороть всякую чушь про полицию.
Ей показалось, что вся злоба из него вышла и полицию вызывать не потребуется. А вдруг это повторитсячто тогда? Она знала его как облупленного: двое детей, девять или десять родительских вечеров, одиннадцать или двенадцать рождественских праздников, восемь-девять отпусков во Франции, пять сезонов «Прослушки», сотни половых актов и заказов еды навынос. (Или тысячи? Если сложить половые акты и заказы еды навынос, то как раз и получится четырехзначная цифра, только кто будет заниматься такими вычислениями?) А полиция тут с какого боку? Впрочем, узнай она от кого-нибудь из подруг, что к той в дом заявился в ее отсутствие разведенный муж и устроил драку с бебиситтером, Люси настоятельно порекомендовала бы той женщине в судебном порядке лишить этого наглеца родительских прав.
Я сейчас позвоню Ричарду.
Нет. Чтобы ноги его тут не было, этого засранца.
Он твой брат, ему не все равно, что с тобой происходит. И будь добр, придержи язык. Можешь сегодня заночевать у него и Джуд.
Ответом Пола на такое предложение стала обильная рвота, сопровождаемая площадной бранью. При виде рвоты Люси испытала облегчение. Он, конечно, помучается, но хотя бы ощутит свою вину.
Можно войти? Не сидеть же мне на улице.
Мысль неудачная. Ребята смотрят футбол.
Какой футбол в субботу вечером?
Эль-Класико.
Тьфу, йопта И сразу в полный голос: Твою ж ма-а-а-ать!
И удар кулаком в стену.
«Йопта» означало всего лишь «совсем из головы вылетело: я бы тоже посмотрел, чем на улице сидеть». Второе ругательство, в развернутой форме, свидетельствовало, по мнению Люси, что Пол вспомнил о своих планах на этот уик-энд. Он обещал ребятам заказать пиццу, и каждый уже выбрал для себя начинки, а потом показать им, как делаются ставки, реальные ставки, реально денежные, через букмекерское приложение, которое он скачал на телефон. (Ставки будут в пределах одного фунта, заверил ее Пол, и, по его мысли, расчет был на стечение ряда невероятных обстоятельств, которое обеспечит астрономическую сумму выигрыша. Это полезно для развития математических способностей, утверждал он, тем более что дети пока что богатством не испорчены.) Но теперь он сам разрушил эти планы, он уничтожил вечер, которого ждали они все, и этот непристойный крик души (вкупе с более однозначным ударом по стене) выражал должное самоосуждение.
Думаю, им не стоит смотреть на тебя в таком виде. Когда ты начал пить?
До пяти все было в норме. Но по выходным, если рядом никого нет, пять часовтяжелое время.
Понимаю.
Неужели?
Да, представь себе. Когда дети по субботам с тобой, ощущение очень странное.
В этот раз, поскольку накануне я выпил, у меня не получилось взять их к себе. И я добавил. С-с-сука.
Да, ты говорил.
Пол беззвучно заплакал. По щекам стекали редкие слезы. Это была агония. Агония для него, агония для Люси, и эти две агонии, уже неразличимые, сплавились воедино, превратившись в облако мучительной тоски, которое накрыло обоих на темном, сыром, заблеванном тротуаре; Люси чувствовала, что должна убраться отсюда подальше и любым способом унести свое облако с собой, пока они с Полом оба не утратили дееспособность.
Давай дойдем до конца улицы и вызовем такси. А я предупрежу Ричарда, что ты уже в пути.
Как зовут парня, который мне врезал?
Его зовут Джозеф. Сегодня он в первый раз подрядился присмотреть за детьми.
И видимо, в последний, добавила она про себя.
Извинись за меня, ладно?
Притом что он тебе врезал?
Это еще не все. Ты, очевидно, догадалась.
Да, не скрою.
Я, между прочим, одобряю. Готов поспорить, мальчишки его приняли.
Ты тоже можешь когда-нибудь воспользоваться его услугами.
Они оба понимали, что в тот гипотетический вечер Джозеф, скорее всего, будет занят, но отчего же не помечтать? Пол явственно приободрился. Она позвонила Ричарду, проводила Пола до Бродвея, уломала «уберовского» таксиста посадить его в машину и вернулась домой. Сыновья, к негодованию Джозефа, одновременно смотрели в два экрана футбол и какой-то канал на «Ютубе», так что, сидя в наушниках, пропустили всю веселуху.
Что так рано? спросил Дилан. Ты же говорила, сегодня нас будет укладывать Джозеф.
Понимаешь, какая штука. Я доела горячее, но десерт не внушал доверия, и вот я дома.
Такую логику они понимали. Трудно было вообразить, чтобы сами они поступили иначе, даже в сорок лет, даже в гостях. Они бы помаячили на пороге и выговорили в одно слово, без пробелов: «Спасибовсебылооченьвкуснояпоставилтарелкувпосудомойку».
Что-что?
Сними наушники.
У меня только одно ухо включено. Что ты сказала?
Я сказала, что доела горячее, но десерт не внушал доверия, и вот я дома.
А что было на десерт?
Почему мама так рано? спросил Эл.
Ей десерт не понравился.
Что-что?
Наушники сними.
Я отключил.
Он их не отключал.
МАМЕ НЕ ВНУШАЛ ДОВЕРИЯ ДЕСЕРТ.
А что было на десерт?
Она мне не докладывала.
Небось фрукты.
Фруктыи все?
Типа того.
Нифига себе десерт.
Дык потому она и сбежала, вот тупорылый.
Чего сразу обзываться-то?
Пардон.
Послушайте меня: вы можете еще немного поиграть. Мы с Джозефом будем пить чай.
Что-что?
Последнее «что-что» сигнализировало о прерывании речевого контакта; Люси это поняла и ушла на кухню. Чая ей совершенно не хотелось. Ей хотелось выпить, но она стеснялась. Если такая тяга к алкоголю возникает оттого, что твой бывший приперся к дому и устроил драку с бебиситтером, не дает ли она тебе индульгенцию постфактум? Или же она выдает недопустимую зависимость? Опосредованный алкоголизм? Ей представилось, что для всех этих недугов существуют свои группы взаимопомощи. В Сети наверняка есть объявления о том, что группа взаимопомощи «Ислингтонские опосредованные алкоголики» собирается, скажем, по четвергам в крипте церкви Святого Луки.
Будет очень скверно, если я выпью бокал вина?
Как сказать, ответил Джозеф. Вдруг алкоголь ударит вам в голову и вы броситесь на меня с кулаками?
Это вряд ли.
Тогда никаких возражений. Многие выпивают.
И вы?
Иногда.
Может, составите мне компанию?
А пива у вас, случайно, не найдется?
Кажется, индус, когда я в прошлый раз брала у него еду навынос, положил мне в пакет бесплатное пиво.
Пошарив у задней стенки холодильника, она извлекла бутылку «Кингфишера». Половину Джозеф проглотил залпом, прямо из горла.
Мне так стыдно за сегодняшний вечер, сказала Люси, наливая себе вина.
Да все нормально.
Нет. Это не нормально. Я не предупредила, что есть такой риск, и вы были застигнуты врасплох.
Такое уже бывало? С другими бебиситтерами?
Нет. Более того, я сама этого не предвидела. Вероятно, мои защитные механизмы сочли, что с таким же успехом я могла бы вас предупредить насчет насчет кражи со взломом. Или удара молнии.
Джозеф не сразу понял, чем плохи такие сравнения. Ясное дело: взломщики представляют опасность и удары молнии тоже; он давно взвесил риск того и другого. Но кто же мог знать, что у Люси есть бывший муж-алкоголик, способный нагрянуть в любую минуту? А такой посетитель будет опасней удара молнии. Он сродни заряженному стволу или завалявшемуся в кармане ножу.
Вашей вины здесь нет. Немножко ее вины здесь все же было, как подсказывала аналогия с заряженным стволом.
Я понимаю. Но мне так неловко. Ни дать ни взять эпизод из мыльной оперы «Жители Ист-Энда».
Наверно, потому народ так любит «Жителей Ист-Энда».
Видимо, да. Но я-то завуч по языку и литературе в средней школе. Мне положено вести добропорядочную жизнь.
Вы серьезно так считаете?
Конечно. А как же иначе? У половины учеников пьющие отцы, которые приходят когда вздумается и устраивают скандалы. Мне не следует участвовать в подобных безобразиях.
Может, Люси и рада была бы сказать, что поняла свою оплошность, еще не договорив, но лгать она не собиралась. Джозеф тотчас же ухватился за ее слова, не дав ей возможности отыграть назад.
Как понимать «в подобных безобразиях»?
В тех скандалах, которые закатывают пьяницы-родители, приходя домой когда вздумается.
Но вы как раз оказались втянуты в «подобное безобразие».
Да, но не
Люси осеклась. Теперь до нее дошло.
Разве ваш пьяница-муж не таков, как те пьяницы-папаши?
Я понимаю, что вы хотите сказать.
Честно?
Да. У меня те же самые проблемы, что и у других. У завуча по языку и литературе не может быть каких-то особых проблем.
Вот именно, сказал Джозеф. В том-то и дело. Все беды начинаются в тот момент, когда мы связываем свою жизнь с другим человеком.
Но мы по факту своего рождения уже связаны с другими людьми.
Он кивнул:
Вот и я о том же.
У него оказался более цепкий ум. То есть она думала, что в силу их разницы в возрасте ей сойдет с рук некоторая заторможенность, но этого не случилось. Вероятно, она могла бы лучше ответить на вопросы викторины по Джейн Остин, но на этом и все.
У вас в семье тоже некий хаос?
Джозеф понял, что настало время предложить что-нибудь ей в обменсвоих беспутных двоюродных и отщепенца-дядьку, но полоскать грязное белье самых близких, чтобы только успокоить Люси, не хотелось.
В любой семье бывает хаос.
Он допил пиво.
Я, наверное, пойду.
Из него будто выпустили воздух. Он себе напридумывал, как останется на ночь, а утром выскользнет из дома, пока не проснулись дети; схема, сама по себе довольно сложная, была дополнительно отточена за время просмотра футбольного матча вместе с Элом и Диланом до появления их отца. Но все фантазии разбились о события того вечера. Если ему когда-нибудь засветит переспать с Люси, он вначале разработает серьезный план, предусматривающий самые разные ходы и ответы. Он не был великим шахматистом, да и не видел в этой игре никакой сексуальной подоплеки. А эти раздумья и вовсе сломали ему весь кайф.
Уже? Ну хорошо.
Неужели она тоже заскучала? Если да, то ей было так же далеко, как и ему, до интимной искры. А взаимная скукаэто вовсе не признак взаимного притяжения.
3
Когда субботним утром Джозеф пришел на работу, Кэсси стояла на тротуаре, вперившись в витрину.
В чем дело?
Как это понимать? спросила она.
Что?
Она кивком указала на плакат. Таких вещей Джозеф просто не замечал. Надоело уже. Черными буквами: «23 ИЮНЯ ГОЛОСУЕМ ЗА ВЫХОД» на фоне «Юнион Джека» и ничего более.
А, это, сказал Джозеф. Надо понимать, он агитирует двадцать третьего июня голосовать за выход.
Покупателям это не понравится.
Покупателям плевать.
Здесь, на районе? Скажешь тоже.