Amalie BrookТемные элементы
Пролог
Холодно.
Это стало первым, о чем подумала Алиса. Ветер завывает где-то над головой, кружит в проемах винтовой лестницы, уходящей в темноту ночи. Лишь всполохи города немного подсвечивают граффити на бетонных стенах. У художника определенно нет ни вкуса ни таланта.
Алиса поднялась на ноги и стряхнула с джинсовых брюк пыль. На этот раз ее видение оказалось "тем самым". Ужасающе реальным. Реальным настолько, что она ощущала зловонье гниющего мусора и удушливый дым от огня, горевшего где-то внизу. Кажется, бездомные жгли что-то в глубокой бочке.
Да, точно. Жгли мусор, грелись, потирали закоченевшие руки, смеялись, кто-то хрипло кашлял...
Снаружи доносился гул мегаполиса. Кажется, на этот раз Алиса оказалась слишком высоко над землей. В такие места ее еще не заносило.
Девушка горько улыбнулась. Может, оно и к лучшему? Сигануть вниз с неизвестно какого этажа и разбиться. Упасть. Вдруг ей повезет и этот ужас навсегда закончится. Вдруг после она обретет покой?
Нет, глупости. Она и впрямь сумасшедшая, раз считает, что погибнет здесь.
"Все это лишь плод твоего воображения, твое подсознание выдает тебе то, что скрыто глубоко внутри. Ничего этого нет, просто ты не можешь различить реальность и вымысел."
Легко быть сумасшедшей.
Алиса двинулась вперед. Немного саднило колено -- при падении девушка ударилась. Ступать нужно было осторожно, чтобы не споткнуться обо что-то. Чего только нет под ногами.
И почему на этот раз ее бросило в заброшенное здание? Зачем?
Алиса помнила как во время прошлого приступа оказалась на шумной людной улице. Она шла в толпе людей, глядя на сияющий великолепный город, на красивых женщин с роскошными прическами, платьями в воздушных перьях, на винтажные громадные автомобили. А еще слушала музыку, доносящуюся из ближайшего кабаре и разглядывала витрину с изображением какой-то белокурой дивы.
Алиса видела этот город сотни раз, с самого детства. Она знала о нем больше, чем о самой себе. Иногда ей казалось, что это и был ее родной дом. Дом внутри собственной больной головы.
Запахло мясом. Бездомные внизу решили поужинать. Алиса подошла к краю обрывающейся лестничной клетки. Ступени здесь обрушились и спуститься вниз оказалось невозможным. Оттого верхний этаж и пустовал. Алиса попробовала арматуру, служившую чем-то вроде перил. Вроде выдержит.
Она тут же усмехнулась. Что может с ней случиться здесь? Ничего. Это не по-настоящему, это только ее воображение.
Девушка наклонилась и увидела троих бездомных. Одетые в несколько слоев рванья, смердящие, небритые. Двое пили что-то из бумажных стаканчиков, а третий аккуратно раскладывал на решетку над огнем куски мяса. Судя по размерам тушки, которую он тут же разделывал на куске клеенки, расстеленном прямо на полу, это была кошка или некрупная собака. Алисе на миг стало дурно и она отвернулась.
Из зияющего провала разбитого окна на девушку смотрел город. Тот самый, который она видела сотни раз и который так мешал ей жить. Сияющий, утопленный в темноте темно-лиловой ночи, он звал к себе.
Иди ко мне, протяни руку, сделай шаг и я буду рядом. Вечно...
Это же просто сон, видение, приступ. Ничего не случится.
Алиса не стала сопротивляться. С каждым разом ее "провалы" становились все глубже и сил противиться зову становилось все меньше. Достаточно мучений -- все равно ничего не изменить.
- Я иду, - прошептала девушка и отпустила проволоку, за которую держалась.
Протянув вперед руки, Алиса шагнула вперед с обрушенных ступеней. Бездомные внизу услышали треск осыпающегося бетона и мигом обернулись, забыв про свой ужин.
Алиса улыбалась. Город был с ней, а она с ним. Наконец-то. Какое же это счастье просто шагнуть навстречу и отпустить себя после стольких лет.
Ее кто-то будто бы схватил за плечи, больно впиваясь ногтями в кожу. Этот кто-то застал ее на полпути, за миг до того, как девушка и город соединились.
- Алиса! Алиса! Очнись!
Ее рвануло назад, в темноту, прочь от сияющего города. Тряхнуло. Потом еще раз. Боль от пощечины и прокушенная губа.
Алиса открыла глаза и увидела матовый натяжной потолок с точечными светильниками -- по три с каждой стороны. Она видела его каждый раз, как только открывала глаза, проснувшись. Потом увидела маму, глаза которой горели не то страхом, не то злостью. Ее как всегда аккуратная прическа растрепалась, пока приводила дочь в чувство.
- Алиса, смотри на меня! Алиса! - кричала мама.
Алису трясло, она была не в силах унять дрожь. Потом судорожно осмотрелась и замерла.
- Ты... - взвизгнула девушка, отталкивая мать. - Ты...
Слов не хватало.
Ее вырвали, выдернули из лап города. Как раз тогда, когда она решила прекратить сопротивление впервые за столько лет. Осознание этого накрыло ледяной волной.
- Нет! Нет! - закричала Алиса во весь голос. С ней случилась истерика.
- Сережа, звони врачу, - кричала мама.
Алиса сидела в кресле, поджав ноги и разглядывала ковер на полу. Бежево-коричневый, с длинным теплым ворсом, в который так и хотелось запустить пальцы. Теплые тона дарили уют и успокаивали -- то что нужно в этом месте.
Здесь пахнет деревом и свежими цветами. Они всегда стоят на тумбе у входа. Эта тумба с цветами была первым, что Алиса запомнила, впервые войдя сюда десять лет назад. С тех пор почти ничего не изменилось. Разве что новый ковер, который появился пару месяцев назад и который она уже любила. А еще ее врач стал носить очки последние лет пять и его виски будто припорошило снегом.
Доктор Журавлев давным-давно забросил свою практику в районном психдиспансере и принимал пациентов в собственном доме, в роскошно обставленном доме за городом. Он не раз говорил, что любит тишину -- странное для человека его профессии пристрастие. Еще он говорил, что природа и умиротворение на пользу его пациентам. Поэтому летом они с Алисой часто отправлялись прогуляться в лес. Правда, ее мать сильно беспокоилась в такие моменты -- как бы Алиса не набросилась на врача. Но доктор, похоже, знал свою пациентку куда лучше.
- Мы давно не встречались, Алиса, верно?
Девушка кивнула, услышав мягкий спокойный голос. Журавлев не зря брал такие деньги за свои сеансы, он знал свое дело от и до. Даже говорить он умел правильно. Так, что казалось, будто все не так уж и плохо.
- Расскажешь, почему ты так напугала своих родителей вчера?
Врач выжидающе взглянул на нее сквозь синеватые линзы очков.
Алиса пожала плечами и зажала в кулачках рукава темно-зеленой кофты.
- Я не хотела их пугать. Просто...они мне помешали.
- Хм. Помешали? И в чем же? Если это конечно не секрет?
Девушка подняла голову и пристально посмотрела на врача. Какие тут могут быть секреты! Он, такой вежливый, мягкий, доброжелательный, как и все считает ее сумасшедшей. Разве у сумасшедших бывают секреты?
- Моя мама помешала мне, когда я решила шагнуть навстречу Городу, - ответила Алиса. - Он звал меня к себе громче, чем обычно. Знаете, что это такое?
- И ты хотела пойти на зов? - без тени эмоций спросил врач. - Раньше сопротивлялась ему.
Алиса резко мотнула головой и заправила выбившийся локон за ухо.
- У меня больше нет сил, - сказала она, пожимая плечами. - Я проваливаюсь в Город все глубже и однажды он поглотит меня. Поглотит, говорю вам. И никто, даже вы, меня не вытащите, ясно?
Она дважды кивнула. Нервно, резко.
- Если бы вы знали, Константин, какое это счастье. Мне было так легко, так спокойно, так хорошо. Как никогда в жизни. Я никогда не была счастлива, верите? Я заслужила хотя бы миг покоя. Заслужила! А моя мать, она...
Алиса сглотнула, отвернулась и глубоко вдохнула, чтобы не заплакать.
Привычка называть доктора по имени появилась недавно. "Констанин Леонидович" - слишком по-детски, а она давно не ребенок. Слишком давно. Жаль, никто не видит этого. Особенно родители, которые до сих пор бояться отпускать одну из дома. Она ненормальная, но не ребенок и не убогая это уж точно.
- И тебе действительно хотелось уйти туда, Алиса? - спросил Журавлев. - Оставить дом, семью? Остаться совсем одной в своем огромном городе?
- А что если мне там будет лучше? - встрепенулась девушка. - Что если там я стану нормальной? Если я найду там себя? Доктор, что если там мне будет лучше?
Константин легко улыбнулся.
- У каждого из нас, Алиса, есть собственный тайный город, в котором нам хорошо по-настоящему. Просто твой намного реальнее, что настоящая жизнь. И это не очень хорошо, но мы с тобой найдем выход.
- Мы ищем его уже десять лет, - бросила девушка и обхватила себя руками будто ей холодно.
- Для истины нет временных рамок, Алиса.
- Для истины? - девушка криво усмехнулась. - А вы знаете, какая она? Вы считаете этот мир истинным. А что, если это не так?
Журавлев снова улыбнулся.
- Знаешь, почему я веду тебя все эти десять лет? Ты очень умная девочка, Алиса. Несмотря на небольшие странности, ты потрясающе ясно соображаешь.
- Я же училась в школе...
Это правда. Алиса сумела закончить девять классов на домашнем обучении. Родители все ждали, что наступит подростковый период и она перерастет, станет обычной, пойдет в нормальную школу. Алисе легко давалась учеба, но странные приступы, провалы в вымышленную реальность, никуда так и не исчезли. Они становились все сильнее с каждым годом и это поставило крест на учебе, юности и надеждах на нормальную жизнь.
Алиса спустилась с крыльца и пошла бродить по газону. Ей нравилось как шуршала под подошвами кроссовок скошенная травка. И нравилось, как она оставляет на белой ткани зеленые полосы. Действительно нравилось, хоть мама и будет ругаться. Снова будет ругаться.
Журавлев о чем-то говорил с ее семьей на широком крыльце. А Алиса подставила лицо солнцу и зажмурилась. Уже наступала осень и скоро -- пока еще редкие желтые листья -- покроют этот яркий сочный зеленый ковер будто покрывало.
Она знала, что скажет врач ее родителям. Успокоит, даст рекомендации, выпишет лекарство, которое мама наверняка подмешает Алисе в еду, потому что самостоятельно пить их девушка давно отказывается.
Солнце ласкало лицо теплыми лучами. Пускай, это так приятно, а в ее городе слишком мало солнца. Только бетон, дым, мутно-желтые облака смога и гул автомобильных клаксонов.
Часть первая
В доме Алисы редко бывали гости. В детстве мама пыталась устраивать семейные праздники, собирать родню, отмечать Новый год, Пасху, дни рождения. Но каждый такой праздник был изначально обречен на неудачу. Каждый, кто переступал порог дома, тут же начинал коситься на Алису и вечер постепенно превращался в череду бесконечных сожалений, сочувственных кивков и фраз, начинающихся с "а вот если бы...". В конце-концов, Алла, мать Алисы, устала от этого и просто перестала приглашать родню в гости.
Лишь один человек продолжал приходить, несмотря на то, что его-то и видеть не слишком хотели. Родной брат мамы, дядя Гена, которого Алиса никак не могла называть "дядей". Ей вообще почему-то тяжело давались обращения по отчествам и фамилиям. Только имена. Еще одна странность ненормальной девушки.
Гена, на десять лет младше Аллы, был кем-то вроде Алисы в собственной семье. Гениальный и помешанный на науке, он заслужил только осуждение. Частенько он ходил с растрепанными волосами, в несвежей мятой рубашке и джинсах, потертых до такой степени, что их истинный цвет оставался загадкой. Кажется, их еще бабушка привезла из Турции в девяностых, когда начался челночный бум.
- Алиса, привет, - с порога поздоровался дядя Гена. - Что читаешь?
Девушка свесила ноги с подоконника. За эту привычку мама не раз грозилась убрать этот подоконник с известной бабушке. Ей почему-то казалось, что долгое сидение на коне не доведет до добра. Алла думала, что однажды Алиса сиганет вниз прямо с двенадцатого этажа. Она считала, что дочь на это способна.
Алиса закрыла книгу и положила рядом с собой.
- Экзюпери. Привет.
- Опять "Маленький принц"? - усмехнулся Гена. - Ты же сто раз его читала.
- Мне нравится, - пожала плечами девушка.
- Иди сюда, - он поманил ее и сам уселся на диван. - Смотри, что я принес.
- Новая формула? - спросила Алиса, усаживаясь рядом.
Дядя Гена -- математик. Да не простой, а настоящий доктор наук. Он так увлечен, что не замечает ничего вокруг. Ему даже плевать, что родственники вовсю твердят ему про "семью, детей и годы-то идут".
- Помнишь, я говорил тебе о пространстве?
Девушка кивнула. Путанные сложные расчеты, куча непонятных терминов.
- Так вот, - Гена взглянул на нее поверх внушительных линз своих очков и замялся, а стоит ли говорить, но все-таки продолжил: - Я подумал, допустил...в общем, вдруг твой Город реален.
Он выжидающе взглянул на нее, ожидая реакции, но ее не последовало.
Дядя Гена -- единственный из всей семьи, кто не считал Алису сумасшедшей. Как ученый, он мог допустить сотни вероятностей и в одной из них, параллельные миры существовали и были абсолютно реальны. Как реальны ее драные джинсы, например.
- Помнишь, я тебе говорил, что сделаю расчеты и...
- Тсссс, - Алиса приложила палец к губам, на носочках поднялась, прошла к двери и закрыла ее. - Ты маме не говорил?
На небритом лице Гены расцвела улыбка.
- Алка бы меня порог не пустила. Метлой бы как паршивого кота прогоняла. Иди сюда, скорей, - он поманил рукой и снова принялся объяснять, достав из кармана блокнот. - Вот смотри, допустим, это наша точка отсчета. Момент, в котором мы находимся. А это -- твой вчерашний провал.
Алиса подняла на него глаза.
- Она тебе сказала, да?
Гена молча кивнул.
- Ты поэтому пришел?
Он не был у племянницы больше месяца и все это время с Алисой не случилось ни одного приступа -- провала, как она сама говорила.
- Я волнуюсь за тебя, Алиса, ты мне не чужая. И Алла говорит, что после наших встреч тебе лучше.
Девушка грустно улыбнулась.
- Ты не считаешь меня чокнутой.
- А кто-то считает чокнутым меня. Ладно, смотри...
Гена принялся что-то ей объяснять, а Алиса сидела и думала, что было бы здорово, будь Геннадий ее отцом. Нет, своего отца она очень любила. И маму тоже. Только они делали все, что обычно делают для ненормальных и совершенно ее не слушали. Не слушали так как это делает дядя Гена.
- ... Получается, - завершил мысль дядя Гена. - Что в одной из этих точек твои реальности пересекутся и ты сможешь увидеть все наяву. Понимаешь?
- Не совсем.
- Нас обоих посадят в соседние палаты, - заговорщески понизил голос дядя Гена. - Но по этим расчетам выходит, что есть точки, откуда можно попасть в другое измерение. Вдруг, это измерение и есть твой Город?
Алиса хмыкнула, а потом как-то диковато улыбнулась:
- Ты еще более чокнутый, чем я.
- Не веришь? Это наука. В ней были и более безумные теории. Если хочешь, я могу рассчитать дальше и мы узнаем точные координаты.
- Зачем? - тихо спросила девушка.
Она встала с дивана и уселась на пол. Это был ее протест с самого детства. Когда маленькая Алиса обижалась на кого-то, она отворачивалась и усаживалась на пол. Так ей казалось, она отодвигалась от обидчика, который теперь еще выше и сильнее. А ей хотелось, чтобы ее поняли и пожалели.
Дядя Гена, такой же как она, разве что без небольшой отметки в медицинской карте. Он совсем не понимает, что пытается сделать.
Алиса не в состоянии предугадать следующий провал. Где, когда и насколько ее накроет -- всегда сюрприз. Ей до дрожи в коленях и до истерического крика хочется, чтобы Город, которым она бредит с семи лет, оказался правдой. Тогда бы она сумела доказать им всем, что не сумасшедшая. Тогда бы оправдались потерянные годы ее жизни.
- То есть как "зачем"? - удивился Гена и отложил блокнот. Ему была свойственная ученая узколобость и полное отсутствие понимания чужих переживаний. - Ты не хочешь узнать правду? Наука -- это отличный способ.
- А если я узнаю? Что тогда? Что если ничего этого нет и я по-настоящему больная? Как мне после этого?
Она глубоко вдохнула, чтобы не плакать.
Город позовет ее снова и еще не раз. Алиса больше не в силах разрываться надвое.
- Тогда... Нет, я не могу ошибиться в расчетах. Цифры не будут лгать, Алиса. Даже если твоего Города нет, мы узнаем наверняка. Ты же хочешь узнать?
Алиса по-прежнему молчала.
Хотелось ли ей знать правду? Если город реален, то, возможно, дядя Гена найти туда путь. Или хотя бы надежду на то, что он есть. Возможно, Алиса даже обрадуется, что на самом деле она не сумасшедшая, а ее семья и врачи просто ничего не знают.
Но какая с этого польза?
Даже если Гена самый великий математик на Земле, кто станет слушать его теорию? Недоказанную, непризнанную, неизвестную никому. Ее мама разве что покрутит у виска и скажет, что "два сапога пара" и отправит брата к психиатру вместе с дочерью. Тогда у доктора Журавлева появится целых два странных пациента.