И у тебя получилось?
Думал, что да. Но сейчас ты говоришь, что видишь во мне русского.
Да, вижу, подтвердила Соланж.
Получается, что я не справился с поставленной задачей.
Соланж, как это нередко делала, забавно сморщила нос.
А это плохо быть русским? поинтересовалась она. Вот я француженка и вроде это очень хорошо. Когда люди об этом узнают, у них появляется ко мне повышенный интерес. И я иногда этим даже пользуюсь.
Я вовсе не стыжусь, что я русский. Просто не желаю внутри чувствовать себя таковым. Национальностьэто один из самых сильных видов самоограничения и самообмана.
Никогда так не думала о себе. Я люблю Францию и мне приятно быть француженкой. Но это мне совсем не мешает сниматься в Голливуде. И я с удовольствием снимусь в русском фильме, если ты успешно проведешь переговоры.
Быть русскимэто немного другое, сказал Святослав.
Да? удивилась француженка. Объясни.
Святослав вздохнул. Ему не нравился этот разговор, но он не знал, как из него ловко выйти.
Русскиеэто особая нация.
И в чем же?
Русским не нравятся быть русскими, но при этом они очень гордятся, что они русские.
Как это? Разве одно не противоречит другому?
Противоречит. Но здесь в России это никого не смущает. Наоборот, на таких противоречиях держится вся национальная психология.
Соланж задумалась так глубоко, что на идеально гладком лбу появилось несколько несвойственных ему складок.
Я не могу этого понять, сообщила она плоды своих размышлений.
А я не могу объяснить. Но все именно так, как я говорю.
Знаешь, Святослав, мне было бы интересно сыграть такой противоречивый образ русской женщины. Хотя пока не представляю как.
А мнесделать такой фильм. Но я тоже пока не представляю как. Таких попыток в истории было немало, но не помню ни одну по-настоящему удачную. Наверное, обычному режиссеру это не под силу.
А кому под силу?
Не представляю. Возможно, требуется сверх гений.
А ты, я так понимаю, себя им не считаешь, вдруг насмешливо улыбнулась Соланж.
Святослав ощутил обиду. Да, он не гений, но многие считает его талантливым представителем новой кинематографической волны. И Соланж это прекрасно известно. И могла бы в таком случае пощадить его самолюбие. Тем более, последний его фильм оказался весьма провальным, он даже не покрыл затраты на его производство. И теперь попробуй найти инвестора в Америке. Вот потому и приходится вести переговоры с российскими продюсерами. Не будь этой неудачи, он бы ни за что не стал этого делать. Меньше всего ему хочется снимать тут.
Соланж почувствовала его настроение и дотронулась до руки.
Не обижайся, милый, ты же знаешь мой язычок. Скажу, а потом жалею. Кстати, мы что-то очень долго едем. Случайно не в Сибирь.
Святослав посмотрел в окно. И увидел впереди знакомый дом, точнее, сначала был высокий непроницаемый забор, а уже за ним просматривалась крыша самого строения. Три года назад, когда он ненадолго заехал в Россию, то провел тут одни сутки.
Дорогая, рад тебя проинформировать, что мы приехали, сообщил он. Остановитесь возле ворот, сказал он уже таксисту.
Они вышли из машины. Святослав подошел к домофону. Надавил на кнопку и произнес: «Я к Михаилу Ратманову. Меня зовут Святослав, я его брат». Ворота автоматически раздвинулись, Святослав и Соланж вошли внутрь, катя за собой чемоданы.
Внезапно Соланж резко остановилась.
Ты чего? спросил Станислав.
Соланж указала рукой на дом.
Это же самый настоящий дворец, изумленно произнесла она. Версаль. Так я его буду называть.
8.
Папа, я не понимаю, зачем мы туда едем? Этот вопрос Ростислав повторил уже несколько раз, и Азаров понял, что избежать ответа сыну не удастся. Хотя говорить на эту тему прямо сейчас совсем не хотелось. К тому же придется утаить некоторые факты, а этого он желал еще меньше.
Ты сам много раз мне говорил, что твой брат дядя Миша едва ли не главный российский коррупционер, продолжил сын. И однажды ты непременно сделаешь фильм-разоблачение о нем. Ты передумал?
Ничего, Ростик, я не передумал. Но изменились обстоятельства. Так уж все складывается.
И как же все складывается? насмешливо поинтересовался Ростислав.
Азаров невольно скосил на него глаза. Уж очень сын бескомпромиссный и принципиальный, у него либо так, либо никак, практически не просматривается полутонов. Конечно, это качество можно списать на молодость, но его не покидало ощущение, что когда Ростислав станет старше, то не сильно изменится.
Позвонил твой дедушка и очень просил приехать к Михаилу. Впервые за долгий срок собирается почти вся семья. Если я правильно понял, не будет только твоей мамы и твоей сестры. Кстати, там будет Рената, а у вас, насколько я знаю, хорошие отношения.
Это не причина ехать в дом ее отца.
Возможно, согласился Азаров. Но она будет рада тебе. Мне кажется, вы с ней давно не виделись.
У нас слишком разные представления на многие вещи, пожал плечами юноша. Я не так давно приглашал Ренату на наше мероприятие, но она не захотела пойти. А есть еще причина ехать к дяде Михаилу?
Есть, посмотрел Азаров на сына. В Москве опасная эпидемия, а там мы будем от нее хоть как-то защищены. Нам всем надо пережить эти страшные времена. Хотя бы для того, чтобы изменить этот мир.
И другой возможности это сделать нет?
Есть, конечно, но я же говорю: так, совпало. Кстати, там будет и дядя Станислав, а ты же интересовался его творчеством.
Я видел пару его фильмов, мне они понравились, не слишком охотно признался Ростислав.
Вот видишь, будет, о чем с ним поговорить. Ты же сам хотел учиться на режиссера. Или передумал?
Я еще не решил.
По крайней мере, общение с ним тебе поможет с выбором. Что же касается Михаила, то рано или поздно фильм о нем мы сделаем.
А как вы будете общаться? Вы же лет пять не разговариваете.
Больше пяти. Не знаю. Поживем, увидим. Чего сейчас загадывать. Вот приедеми все станет ясным. Только прошу тебя, не лезь в бутылку. Обещаешь?
Я постараюсь, папа. Но не обещаю.
Я хотел тебе давно сказать, но все не было случаяваше движение мне представляется излишне радикальным. Вы слишком бравируете своей ненавистью к режиму. Одно название: «Непримиримые» чего стоит.
И это говоришь ты, удивился Ростислав. Тебя считают главным оппозиционером нынешней власти.
Положим не главным, а только одним из главных. Но я не об этом. Понимаешь, Ростик, всегда опасно, когда ненависть слишком сильно захватывает человека или подчиняет себе целое политическое движение. Это плохо кончается для всех. Я в свое время немало изучал подобных примеров. И знаю, во что это может вылиться.
Что же ты предлагаешь?
Снизить обороты. А уж во время эпидемии, тем более. Наш Комитет борьбы с коррупцией решил, что пока не пройдет этот мор, мы ограничим публикацию наших новых расследований. Сейчас должны быть другие приоритеты.
Это ваше дело. А наше движение такого решения не принимало.
И напрасно. Власть и без того не справляется с ситуацией. Если еще и нещадно бить по ней, будет хуже не ей, а людям. Пусть все кончится, и мы предъявим всем свои счеты. Мы тщательно анализируем, что происходит. И обязательно обнародуем все претензии и обвинения. И еще одно, что я хочу тебе сказать: я очень беспокоюсь за твое здоровье. Вы молодцы, что помогаете больным и нуждающимся. Но от этого опасность заразиться вырастает многократно. Подумай, нужно ли тебе так рисковать. Тебе всего восемнадцать.
А тогда кому можно рисковать? Тем, кому, к примеру, двадцать пять? Можно считать, что они уже достаточно пожили?
Азаров невольно вздохнул, он прекрасно сознавал, что в глазах сына этот аргумент выглядит крайне неубедительным. Но где взять другой, чтобы уберечь Ростика от заражения?
Послушай, папа, я понимаю тебя. Но поверь, мы же не идиоты и не самоубийцы. И принимаем все меры, чтобы не заразиться.
Это вы правильно делаете, но все равно опасность сохраняется большая.
Сейчас везде опасно. Во всем мире ежедневно умирает тысячи людей.
Знаешь, Ростик, это как-то не утешает. Достаточно того, что страшно за маму и Ларису. Они, как на зло, застряли в самом эпицентре итальянской эпидемии.
Я тоже за них тревожусь, сказал Ростислав. Когда они вернутся?
Не представляю. Регулярное сообщение между Россией и Италией прервано. Летают лишь отдельные чартерные рейсы. Я пытался найти способ посадить на них маму и Ларису, но ничего не смог сделать. Все зависит от случая.
Я понимаю, папа. Я постараюсь по возможности не конфликтовать.
Наверное, это максимум, чтобы можно от него сейчас добиться, подумал Азаров. А потому нет смысла стараться получить больше.
Поселок, по которому они ехали, закончился. Азаров скосил глаза на навигатор, по которому ориентировался таксист, он показывал, что до конца маршрута оставалось проехать один километр.
9.
Едва машина въехала на территорию владения, из дома вышел Игорь Шевардинеще молодой мужчина и направился к ним. В шутку Михаил Ратманов называл его мажордомом или дворецким, хотя официальная должность у него именовалась по-другомуначальник охраны. Он трудился у них всего несколько месяцев. Шевардина порекомендовал Ратманову его непосредственный начальник. А потому он принял его на работу без всякой проверки. Ратманов не сомневался, что если такой совет пришел от столь высокопоставленного лица, то все необходимые действия уже были проведены. Впрочем, сожалеть о сделанном выборе до сих пор причин у него не было.
Шевардин помог выйти дамам из машины. Увидев священника, он сделал удивленное лицо, но тут же оно приняло обычное выражение.
Мне нужно вам срочно кое-что сказать, произнес Михаил Ратманов.
Пойдемте в дом, предложил Шевардин.
Они прошли в каминный зал. И первым делом Ратманов сделал то, о чем давно мечтал: подошел к бару и налил себе в бокал немного коньяка. И с удовольствием выпил.
Теперь лучше, улыбнулся Ратманов Шамардину. Садитесь, предложил он.
Слушаю вас, Михаил Германович, произнес Шамардин, садясь в кресло.
С бокалом в руках Ратманов устроился напротив него.
Вам известно, что на этот раз у нас будет много гостей, произнес он.
Вы сообщили мне об этом.
Хватит ли у нас припасов? Кто знает, сколько времени придется тут провести.
Сегодня мы сделали большие закупки. Должно хватить минимум дней на десять. Больше не получается, не хватает холодильных мощностей.
Ратманов кивнул головой.
Я знаю, на вас можно положиться.
Спасибо, Михаил Германович, за доверие. Я стараюсь, чтобы все
Я знаю и ценю это, прервал Ратманов. Я хочу сообщить вам кое- что по поводу размещения.
Как обычно ваша семья размещается на третьем этаже в ваших личных апартаментах.
Ратманов, соглашаясь, кивнул головой.
Это правильно. А на втором этаже пусть живет мой брат Святослав. Он приедет с какой-то женщиной. Зная его привычки, то скорей всего им будет достаточно одной спальни.
Как скажите.
Ратманов кивнул головой.
По поводу отца. Ему будет трудно подниматься по лестнице. Подготовьте для него покои на первом этаже.
Хорошо. Шевардин вопросительно посмотрел на Ратманова. Вы говорили по телефону, что приедет еще Азаров с сыном. А их куда?
Ратманов невольно сморщился.
Да, они тоже приедут. Разместите их во флигеле.
Шевардин удивленно посмотрел на него.
Там тесно, там очень маленькие комнатки. Они предназначены для обслуги. А на первом этаже еще много места.
Вы слышали, я сказал о флигеле.
Как скажите, Михаил Германович.
Ратманов недовольно посмотрел на Шевардина и вздохнул.
Вы правы, во флигель их нельзя. Тогда на первом этаже. Черт, я же совсем забыл про священника, скривился Ратманов. Вот нелегкая его принесла. Софья Георгиевна решила заглянуть в поселковую церковь. Оказалось, у отца Варлама умерла жена. Вот она и привезла его к нам, пояснил он. Засуньте его на второй этаж, там есть угловая комната.
Как скажите.
Скажите, среди обслуживающего персонала все ли здоровы?
На сегоднявсе. Мы тщательно следим за состоянием здоровья каждого работника. Постоянно их проверяем. Никто никуда не отлучается за пределы владения.
Это правильно, кивнул головой Михаил Ратманов.
Это все распоряжения? встал Шамардин.
Пока все. Можете заниматься делами.
Шевардин направился к выходу. У двери он внезапно остановился.
Забыл сказать, что Герман Владимирович уже приехал.
Почему же я его не видел? удивился Ратманов. Где же он?
В бильярдной. Попросил бутылку коньяка и чтобы его никто не беспокоил, пока он будет играть.
Узнаю отца, покачал головой Ратманов. Пойду к нему.
10.
Ратманов спустился в цокольный этаж, вошел в биллиардную. Отец был так увлечен игрой, что не сразу обернулся к сыну; сначала он загнал шар в лузу, и только затем посмотрел на Михаила.
Они обнялись, но без особой теплоты. Ратманов-младший невольно подумал о том, что все последние годы отношения между ними были более чем прохладными. И, возможно, уже ни какими усилиями это не изменить.
Он уже ни первый раз пожалел, что пригласил к себе отца, а по этой причине пришлось пригласить и братьев. Он бы вполне мог обойтись и без их общества. И что это с ним вдруг такое случилось, что он уступил чуждому давлению?
Давно приехал, папа? спросил Ратманов.
Да уже с часок. Сразу, как ты мне позвонил, собрал вещии к тебе, ответил Герман Владимирович. Ты же меня знаешь, я все быстро делаю.
Знаю, улыбнулся Ратманов-младший. Эта наша фамильная черта.
Думаешь? Возможно. В свое время Святослав внезапно укатил в Голливуд. Зашел к нам, попрощался и поехал прямо в аэропорт. Такое даже я не совершал в его годы.
Да, он у нас решительный. И не только он.
Пока они разговаривали, Ратманов-младший разглядывал отца. И видел, что он, хотя неплохо держится, но все же сдал. Лицо постарело, хотя он никогда не служил в армии, но выправка была всегда почти военная. А сейчас плечи как будто слегка провисли, уже не выглядят такими же прямыми, как раньше. Увы, возраст никто не отменял.
Хочешь сыграть партию? предложил Герман Владимирович.
Не сейчас, папа, времени для этого у нас будет предостаточно. Надо разместить всех. Твоя комната на первом этаже.
Ратманов поймал внимательный взгляд отца.
Думаешь, мне трудно подниматься на другие этажи?
Нет, конечно, папа. Но зачем тебе лишние нагрузки. Там будет удобно.
Ладно, как скажешь. Ты же хозяин этого домища.
Интонация отца не понравилась сыну. Но Ратманов-младший решил не акцентироваться на этом. Потом разберется.
Хочешь, покажу дом?
Да я вроде видел. Или ты еще что-то воздвиг?
Немного. Бассейн и корт. В голосе Ратманова-младшего невольно прозвучала гордость. Могу показать.
Герман Владимирович внимательно посмотрел на сына.
Потом, времени для этого, как ты справедливо только что заметил, будет предостаточно. Ты мне вот что лучше скажи: у вас там наверху, какие прогнозы на ситуацию? Пока, я вижу, все очень плохо.
Ратманов-младший некоторое время раздумывал над ответом. Вчера по этому поводу у них специально созвали совещание, на котором поведали о текущей ситуации и о прогнозах по ее развитию. И то и другое внушило большую тревогу. Становилось ясно, что ни правительство, ни власти на местах положение не контролируют. И оно только будет ухудшаться. Именно тогда он и принял окончательное решение укрыться в загородном доме. Но почему-то отцу говорить об этом не хотелось.
Ситуация сложная, но есть надежда, что постепенно станет улучшаться, ответил он полуправдой.
Герман Владимирович с сомнением посмотрел на него.
Думаешь, будет улучшаться?
Ты в это не веришь?
Если ты помнишь, я когда-то работал вице-премьером в правительстве. И кое-какие факты еще могу сопоставлять. И что-то пока тенденцию к улучшению не замечаю.
Ты прав, пик эпидемии еще не пройден, но затем она пойдет на спад.
Все эпидемии в какой-то момент идут на спад, задумчиво протянул Герман Владимирович. Вот только какие последствия после себя они оставляют. Ладно, будем наблюдать. Он поставил кий в специально отведенное для этого место. Вот о чем я хочу тебя попросить, сынок. Очень меня достает ситуация, что все три моих сына не слишком ладят друг друга. А если сказать все как на духу, то живут как чужие люди. Конечно, матери у всех у вас разные, но отец-то один. Не хочется мне уходить из жизни при таком раздоре. Вот я и решил, раз уж выпал такой случай, постараться хоть как-то вас сблизить. Ты понимаешь меня?