Шрамы как крылья - Эрин Стюарт 6 стр.

 Такую я бы точно купила. Это хотя бы забавно.

 Ну! Это как сегодня, когда Лейн пыталась быть серьезной, а ты выпалила свой комментарий о Фредди Крюгере. Я чуть не померла со смеху. Кстати, кто тебя так назвал?

 Не знаю. Какая-то девушка в театральном зале. Кира или Кензи, как-то так.

Пайпер морщится.

 Кензи Кинг?

 Не знаю.

 Длинные черные волосы, а выражение лица такое кислое, будто вокруг чем-то неприятным пахнет?

Я пытаюсь вспомнить лицо той девушки. Я волновалась о том, что она меня увидит, вот и не разглядела ее толком.

 Может быть, и она

 Неудивительно. Кензи хуже всех. Официально. Держись подальше от нее, чтобы тебя не забрызгало, когда она вдруг не сможет сдержать свои позывы.

 Жесть!  Я смеюсь.

 Кензи именно такая. Теперь, когда я знаю, кто тебя так назвал, мне это прозвище не кажется забавным.

Я снова бью ловца снов рукой-клешней, и он начинает крутиться.

 Как-то в очереди к кассе одна девочка истерически громко прошептала своей матери, что мое лицо похоже на оплавленные восковые карандаши. А я стояла всего в нескольких шагах от нее. Черт, я обгоревшая, а не тупая.

 Один старшеклассник назвал меня «Еда на колесах», потому что, как он сказал, я слегка поджарена,  со смешком признается Пайпер.  Надо отдать ему должное  его прозвище хотя бы имеет смысл. Ты не представляешь, как глупо порой меня называют.

 Я наверняка слышала в свой адрес и похуже.  Меня слегка задевает, что Пайпер полагает, будто может конкурировать со мной в этой сфере. Со мной, чье лицо провоцирует тысячи колкостей.

 Например?

 Даже и не знаю, вынесешь ты это или нет.

 Ладно, тогда начну я. Одно из первых прозвищ: Сбитая кошка.  Пайпер с ухмылкой откидывается на спинку кресла.

 Неплохо. А я начну, пожалуй, с Лицо-бекон.

 Полупарализованный зомби.

Поднявшись на колени, я выкрикиваю сквозь смех:

 Лицо со шрамом!

Пайпер аж повизгивает от хохота и чуть не выпадает из кресла, когда наклоняется вперед и кричит очередное прозвище:

 Змеиная кожа!

 Жареный краб!

 Хрустяшка!

 Рот-мутант!

 Пятачок!  Пайпер прикрывает рот ладонью, осознав, что произнесла не свое прозвище, а просто обозвала меня.

Мы обе заливисто смеемся, я падаю на кровать, держась за живот, а Пайпер сгибается пополам.

 Девочки!  В комнату врывается Кора.

Пайпер прикусывает губу, пытаясь не смеяться.

Кора переводит взгляд с меня на Пайпер, чье лицо покраснело от смеха.

 Хватит.

После ее ухода мы еще какое-то время хихикаем. Затем Пайпер подъезжает к кровати, выбирается из кресла и ложится рядом со мной.

 Ну, и кто выиграл?  спрашивает она.

 По-моему, мы обе проиграли.

 Прозвища меня не волнуют. Кто обзывается, и все такое. По-настоящему оскорбительно вот это,  указав на коробку с открытками, она кладет руку на грудь и высоким голоском пищит:  «Образец для подражания! Твоя история такая трогательная! Ты вдохновляешь меня жить на полную катушку!» Прекрасно, блин. Круто, что моя личная трагедия способна помочь вам разобраться с мелкими неприятностями.

 А меня еще слово «чудо» бесит, будто в том, что я выжила, есть какой-то высший смысл,  добавляю я.  Отец вытолкнул меня из окна. Я выжила. Он умер. Это не чудо, а земное притяжение.

 Люди делают только хуже,  тихо говорит Пайпер.

 Точно.

 Кроме тебя. Тебя терпеть можно.

 Слушай, тебе точно нужно придумывать подписи для открыток.

 Нет, правда, после общения с тобой не хочется сделать лоботомию, а это уже что-то!  смеется Пайпер.

Ее полосатая рука касается моего компрессионного белья, и Пайпер даже не вздрагивает. А ведь она не медсестра, не тетя или психолог, которые обязаны быть со мной рядом.

 Ты ведь понимаешь, о чем я? Это трудно передать словами,  говорит она.

 Так не говори. Слова переоценивают.

Лежа бок о бок, мы наблюдаем, как покачивается над нашими головами ловец снов. Впервые за долгое время я смотрю в лицо кошмара не в одиночестве.

Глава 9

Путь в школьную столовую  это дорога на эшафот.

На следующий день в обеденную перемену я оглядываю толпу учеников в поисках Пайпер, твердо намереваясь не заходить туда в одиночку. Сама бы я об этом не подумала, но после первого урока Пайпер написала мне сообщение:

Мимо проходят знакомые армейские ботинки, вчера невольно разделившие со мной обед. Я подумываю о том, чтобы снова укрыться в анонимности кулис, когда приходит очередное сообщение от Пайпер:

Раздумывая, идти в столовую или нет, я вдруг замечаю на двери туалета афишу с рекламой весеннего мюзикла. В прежней жизни я ходила на прослушивание с друзьями, была частью компании. А теперь я одиночка.

Может, Пайпер права  чтобы прожить здесь две недели нужно найти свое место, хоть какое-то.

В столовой шумно, пахнет жареным картофелем и потом.

Я распахиваю дверь, и руки начинают зудеть.

Сидящие за ближайшим столом девушки одновременно поворачиваются ко мне. Я делаю вид, что не замечаю, как они тут же склоняются к телефонам и начинают судорожно переписываться.

Зуд усиливается, и я чешу руку. Где же Пайпер? Наверное, я выгляжу растерянной или заторможенной, подтверждая всеобщую уверенность, что мой рассудок пострадал не меньше, чем тело. Шум усиливается, и я жалею, что нельзя надеть наушники. Я уже готова развернуться и бежать прочь, в укромный уголок за сценой.

 Ава!

Никогда еще я не испытывала такого облегчения при звуках своего имени. Пайпер машет мне из-за столика в дальнем углу. Наконец-то я разглядела ярко-розовые полосы ее компрессионной одежды среди толпы.

 Добро пожаловать на Остров бракованных игрушек!  говорит Пайпер, когда я подхожу к ней.

Остальные ученики за этим столом ничуть не разделяют ее энтузиазма. Вскользь глянув на меня, они возвращаются к еде.

Парень возится с кларнетом, протирая его трость рубашкой, прежде чем сунуть обратно в мундштук. Одна девушка сосредоточенно смотрит в учебник математики, а другая жует сэндвич, не отрывая взгляда от телефона.

Пайпер хлопает по стулу рядом с собой.

 Вообще-то я знать не знаю, чем эта троица занимается после уроков,  шепчет она.  Но моя банда вроде как распалась недавно, а, как я уже говорила, в одиночку не выживешь.

И хотя я ощущаю направленные на меня взгляды, есть за столом гораздо приятней, чем прятаться за сценой. За болтовней Пайпер о терапии и об учениках и учителях, которых стоит избегать, я даже не замечаю, как обед подходит к концу.

К нашему столику приближается какой-то парень, и только когда он показывает мне поднятый вверх большой палец, я понимаю, что это вчерашний надоеда, не имеющий понятия о личном пространстве и неспособный воспринимать всерьез мои безмолвные намеки не лезть.

Во внезапном приступе гиперактивности я дважды меняю положение рук и наконец опираюсь на ручку инвалидного кресла Пайпер, пытаясь вести себя непринужденно. Кровь приливает к лицу, и я даже рада, что оно больше не может покраснеть.

 Девушка с рукой из космической эры!  перекрывая гам столовой, вопит парень.  Значит, нам не удалось напугать тебя?

Он усаживается между Пайпер и мной. Я туже натягиваю бандану, как никогда остро ощущая отсутствие уха.

 Ну, вы были близки.

 Она умеет говорить!  восклицает парень.

 Вы знакомы?  Не переставая жевать, Пайпер удивленно поднимает брови.

 Мы сидели рядом на естествознании, но нас друг другу не представили,  говорит парень.

Пайпер принимается рыться в своем пакете с едой и между делом знакомит нас.

 Асад, это Ава. Ава, это Асад.

Парень так крепко стискивает мою ладонь, что я вздрагиваю. Встав со стула, он изящно взмахивает рукой и кланяется. Прямо здесь, в столовой! Длинные темные волосы падают ему на лицо, но даже сквозь них я вижу его улыбку с ямочками на щеках.

 Асад Ибрагим, к вашим услугам.

Пайпер закатывает глаза.

 Не обращай на него внимания. Он считает, что весь мир  театр.

 А мы  актеры,  лучезарно улыбаясь, заявляет Асад.

Просто невозможно не улыбнуться ему в ответ, но это получается у меня так же плохо, как и попытки вести себя естественно. Я снова проверяю, что бандана прикрывает дырку на месте левого уха.

 Шекспир в школьном буфете? Смело,  говорю я.

Пайпер заливисто смеется.

 Правда, он похож на противного старикашку в теле пубертатного подростка? Худший представитель обоих возрастов.

 Я не стану извиняться за свое знание классики.  Ухмыляется Асад в ответ на фразу Пайпер.  Уж простите, что я считаю, будто в мире есть более интересные вещи, чем сериалы наподобие «Настоящих домохозяек Атланты».

 Я такое не смотрю,  заявляет Пайпер, швыряя в Асада скомканный пакет из-под обеда.  Я смотрю «Настоящие домохозяйки Нью-Джерси». Кроме того, я видела несколько болливудских фильмов, а вот твой вкус под вопросом.

Асад бросает бумажный шарик обратно в Пайпер.

 Уж если ты перешла на расистские шуточки, то пусть они будут хотя бы фактически верными. Моя семья из Пакистана, а не из Индии.

 Да это же одно и то же,  отвечает Пайпер.

 Вообще-то нет. Но я прощаю твое невежество, поскольку сериал «Настоящие домохозяйки Лахора» еще не сняли.  Асад кланяется Пайпер.  И принимаю твои смиренные извинения.

 Паяц.  Пайпер качает головой.

 Кстати, об этом я и собирался с тобой поговорить,  заявляет Асад.

Мне становится немного грустно. Ну разумеется, он пришел сюда ради Пайпер.

 Ходят тревожные слухи, что ты не идешь на прослушивание.

 Это не слухи, друг мой. Это правда.

Уголки его губ опускаются вместе с плечами.

 И ты вот так просто бросишь нас? Ты знаешь, что значит слово «верность»?

Пайпер резко откатывается назад на кресле, разворачиваясь к Асаду.

 Хороший вопрос,  говорит она, закидывая в рот дольку мандарина.  Скажи, если найдешь хоть кого-то в той группе, знающего значение этого слова. Все, мне пора. Пока!

Асад пытается возразить, но Пайпер не слушает.

 Пока!

 Ладно, ладно.  Примирительно выставив руки ладонями вперед, Асад медленно отступает. И вдруг кланяется мне:  Ава, приятно, что у твоего лица теперь появилось имя.

И вновь я не могу понять, насмехается он или просто не умеет общаться иначе.

Звенит звонок, и Асад растворяется в толпе учеников, устремившихся к дверям.

 Придурок,  бурчит Пайпер.

 А по-моему, он милый.

 Это школа. Милый  смертельный приговор для старшеклассника.

Пайпер в упор смотрит на девушку, которая стоит у мусорной корзины и глазеет на меня.

 Тебе чем-то помочь?  спрашивает Пайпер.

Девушка быстро мотает головой и выбегает за дверь, так и держа в руках поднос с остатками обеда. Несколько человек вокруг хихикают. У меня к лицу снова приливает кровь, а шея начинает зудеть.

 Да уж, так мы никогда не сольемся с пейзажем,  вздыхаю я.

Откатившись назад, Пайпер останавливается и насмешливо смотрит на меня.

 А кто сказал, что мы собираемся с чем-то сливаться?

Глава 10

Следующие две недели мы с Пайпер везде вместе. Поначалу мне казалось, что две обожженные девушки  одна в инвалидном кресле и в неоново-полосатой одежде, а другая без волос, уха и руки  привлекают вдвое больше внимания, но на самом деле на нас смотрят меньше. Может, они просто привыкли к Пайпер?

Или Обгоревшая тоже успела всем примелькаться, и вскоре какая-нибудь другая «белая ворона» попадет на первую строчку хит-парада всеобщего внимания. И тогда они и вовсе перестанут замечать меня.

А может, причина в беспощадной прямолинейности Пайпер.

Когда на второй, и последней, неделе моей учебы какой-то тощий парень беззастенчиво тычет в меня пальцем, Пайпер проезжается креслом прямо по его ногам.

 Хочешь фоточку для своей коллекции порно?  заложив руку за голову, точно пин-ап девушка из календаря, спрашивает она.

Парень тут же исчезает в толпе.

Как бы там ни было, но рядом с Пайпер коридоры «Перекрестка» становятся не столь страшными, и я вливаюсь в привычный ритм школы: чтение, учебники, долгие уроки, прерываемые короткими всплесками коридорного хаоса Я с легкостью справляюсь с домашними заданиями, и две недели проходят неожиданно быстро.

В субботу утром, на следующий день после окончания официального периода «реинтеграции», Пайпер подъезжает к моему крыльцу с банкой краски в одной руке и мобильным телефоном в другой.

 Я приехала, чтобы покрасить твою комнату. В смысле, стены.  Она кидает мне телефон.  И еще я сделала для тебя плейлист.

Я читаю название альбома.

 «Огненная смесь»?

 Ага. Лучшие зажигательные песни.

Я подталкиваю ее кресло к первой ступеньке лестницы, а Пайпер делает звук на телефоне громче. Раздается пронзительный голос Алиши Киз, исполняющей Girl on Fire.

 Серьезно? Вот эту песню ты для меня выбрала?

 Подобное лечат подобным, разве нет?  взяв малярную кисточку словно микрофон, Пайпер принимается подпевать:  «Эта девушка в огне-е-е!»

Она тянет последнюю ноту, пока ее лицо не становится красным, потом кланяется, а я несколько раз хлопаю в ладоши. Когда начинает играть песня Билли Джоэла из далеких восьмидесятых We Didnt Start the Fire, Пайпер убавляет громкость.

 Эту, наверное, можно удалить.

Она достает из рюкзака два валика и берет банку ярко-розовой, в тон ее компрессионной одежде, краски.

 Вперед.

 Сначала я должна спросить разрешения у Коры и Гленна.

 Это же твоя комната?

 Ну да. Но спросить все равно нужно.

Гленн поднимает Пайпер в мою спальню, и я демонстрирую им с Корой краску. У Коры дрожит нижняя губа, и я чуть было не отказываюсь от затеи Пайпер. Гленн прислоняется к дверному косяку, а Кора  к нему. Рядом с мощным, как лесоруб, мужем, она выглядит маленькой, точно куклы Сары. Кажется, мыслями она где-то далеко; ее рука касается стены.

 Яйцо малиновки  так называется этот оттенок голубого. Сара просмотрела чуть ли не сотню образцов краски, прежде чем выбрала его.

Я поглаживаю бордюр с бабочками  декорацию к нашим с Сарой играм и танцам. Мне хочется сохранить их в таком виде навсегда. И вместе с тем  содрать к чертям, однако я гоню эти мысли.

 Нам не обязательно перекрашивать их. Мне нравится голубой,  говорю я.

 Нет-нет, теперь это твоя комната.  Кора улыбается, но как-то неуверенно.  Нужно было давно это сделать.

Кора берет коробку с пуантами, но не может скрыть потрясение, когда Пайпер оставляет на стене первую яркую полосу краски.

 Розовый?  удивляется Кора, переводя взгляд с краски на Гленна с таким видом, словно вот-вот отменит свое разрешение.

 Мне он нравится,  быстро говорю я, впрочем, не до конца в это веря.

Ярко-розовая краска вызывающая и вряд ли оказалась бы в первой десятке моих предпочтений, но это другой цвет, что хорошо уже само по себе.

Кора явно хочет что-то сказать, но осекается и уходит, прижав к груди пуанты Сары. Дверь в ее комнату тихо захлопывается.

Гленн приносит из гаража старые одеяла и брезент и набрасывает их на ковер и мебель, а мы с Пайпер снимаем со стен афиши. Затем Гленн показывает мне, как содрать полоску бабочек при помощи шпателя, и просит нас с Пайпер красить стены не выше собственного роста  не хочет, чтобы я лезла на стремянку.

Пайпер перекачивает свою «Огненную смесь» на мой телефон, и мы чуть ли не целый час красим стены под звуки песен об огне  начиная с Set Fire to the Rain в исполнении Адель и заканчивая Great Balls of Fire Джерри Ли Льюиса. Когда звучит какой-то длинный проигрыш на синтезаторе, Пайпер перестает красить и начинает подпевать  что-то о девушке, которая летает, превратив свои шрамы в крылья.