Естественно. Это же один из лучших залов Сан-Франциско!
Он прямо как для вас создан. И фолк в вашем исполнениибольше чем фолк.
Мы готовы хоть сегодня, заявил Брюс, если мистер Грэм организует нам билеты на самолет. Правда, Эльф?
Эльф ошеломленно кивнула:
Да, конечно.
У дальней стены сидела женщина в джинсовом костюме.
ЯАфра Бут. А вот этот разгильдяй (лежавший у нее на коленях молодой человек приподнял голову в облаке прически афро и лениво помахал рукой), Мик Фаррен.
«Еще одна австралийка», подумала Эльф.
Вообще-то, я скептически отношусь к концепции врат восприятия, но ради науки готова испытать на себе воздействие предмета своего скептицизма, заявила Афра Бут.
Эльф не поняла смысла сказанного, но, заметив выражение лица Афры, с готовностью согласилась:
Непременно.
Сид Барретт, не прекращая негромко, демонически напевать «Ну что, понятно?», расстроил гитару.
Эльф, ты что предпочитаешь? спросил Какбиш, указывая на столик с напитками. Бренди? Кусочек сахара?
Мне лучше просто кока-колу. Я, наверное, слишком правильная.
Была бы правильная, мы б тебя не пригласили, заявил Какбиш.
Эльф, садись сюда! Ванесса похлопала по своему креслу-мешку. Я безумно завидую твоему таланту. Ты умеешь играть на фортепьяно и на гитаре! Это вообще улет!
Эльф села, пытаясь понять, с кем пришла Ванессас Сидом или с Алленом Гинзбергом, потому что для Какбиша такая, как она, была недосягаемой.
Я не очень дружу с гитарой. Брюс прозвал меня «Когтем».
В таком случае Брюссовершенный негодяй.
Какбиш принес ей кока-колы.
Ну, за кайфовый приход.
Эльф решила, что это такое австралийское выражение, и отпила глоток темной сладости.
Ты явно не девственница, заметила Афра Бут.
«Наверное, это и есть знаменитая феминистская прямота», подумала Эльф и ответила:
Да и ты, наверное, тоже
Афра недоуменно посмотрела на нее:
Я же только что объяснила
Понимаешь, Эльф, сказал Брюс, улыбаясь, как шаловливый мальчуган, мы с Какбишем решили сделать тебе подарок на день рождения. Заранее.
Правда? Эльф огляделась. Подарка нигде не было.
Мы тут минут десять как закинулись кислотой, и чтобы ты не скучала
Эльф посмотрела на свою кока-колу, но в голове не укладывалась мысль, что Брюс без спросу подмешает в газировку ЛСД. Какбиш захихикал.
Вомбатик, иногда тебя надо подтолкнуть, сказал Брюс.
Эльф в ужасе поставила бутылку на пол. Ошеломление оказалось сильнее злости, но тревога пересилила ошеломление. Эльф не хотела ловить кайф в присутствии посторонних. Она вообще не хотела ловить кайф. Брюс и некоторые из завсегдатаев «Кузенов» время от времени закидывались кислотой, но Эльф совершенно не привлекали их рассказы об архангелах, пальцах-пенисах и смерти эго.
Погоди, я правильно поняла? спросила Брюса Афра. Ты добавил ЛСД в кока-колу, а своей подруге об этом не сказал?
Ты расслабься, посоветовал Брюс Эльф.
Эльф усилием воли подавила желание заорать: «Кретин, да как ты мог?!» На нее смотрел Ал Гинзберг. Если не выдержать эту кислотную пробу, то, наверное, придется распрощаться с мыслью о концертах в легендарном «Филлморе». Она покосилась на бутылку кока-колы, полную на три четверти.
Брюс уселся на пол и обиженно надул губы:
Это подарок тебе на день рождения. Ты же у нас не тушуешься. Он посмотрел на Ала Гинзберга и сказал ему: Она не тушуется.
Ну что, понятно? Ну что, понятно? гундел Сид Барретт.
По-настоящему независимый ум не тушуется, изрек Аллен Гинзберг. А если Эльф не готова, то кайф ей обломает.
Эльф вернула Какбишу кока-колу и сказала Брюсу:
Утром расскажешь мне о своих приключениях.
Брюс мрачно поглядел на нее.
Приглядывай за ним, пожалуйста, попросила Эльф Афру.
Вот еще! обиженно воскликнула Афра. По-твоему, я ему в матери гожусь?
На Кромвель-роуд ночь развесила полог дождя. К остановке подъехал автобус 97-го маршрута. В нижнем салоне все места были заняты. Эльф прошла в верхний салон, села на единственную свободную лавочку впереди, прислонила голову к окну и стала обдумывать происшествие в спальне Какбиша с разных сторон. Неужели она только что отказалась от кислотного золотого билета в Сан-Франциско? Неужели она не выдержала важного испытания? Неужели она запуганный узник в темнице своего разума? Автобус остановился у Музея естествознания. По лестнице поднялась усталая карибка, окинула взглядом салон, по-женски просчитывая, куда лучше всего сесть. «Туда, где ко мне не пристанут» Эльф подумала, что для темнокожей женщины это сложно вдвойне, поэтому кивнула ей, мол, садись рядом. Женщина села, молча кивнула в ответ и тут же уснула. Эльф искоса посмотрела на нее: почти ровесница, только кожа нежнее, губы полнее, волосы, выбившиеся из-под платка, кудрявее и гуще В вырезе форменного халата медсестры поблескивал серебряный крестик
«Эльф Холлоуэйлесби», заявила Имоджен.
Эльф замерла. Имоджен была в Малверне, в ста сорока милях отсюда, а не сидела в автобусе 97-го маршрута, который ехал из Южного Кенсингтона в центр.
«Лесби, повторил голос Имоджен. Лесби, лесби, лесби»
Эльф либо сошла с ума, либо у нее начались галлюцинации.
«Ты спишь с парнями, чтобы никто не догадался, продолжал голос Имоджен. Ты всех обмануладрузей, родителей, Беа, даже саму себя, но меня не обманешь. Я твоя старшая сестра. Мне не соврешь. Я знаю. И всегда знала. Я знаю, о чем ты думаешь, уже в тот самый миг, когда ты это подумаешь. Брюсширма. Правда, ваше лесбиянское величество?»
Эльф закрыла глаза, уговаривая себя, что это действует кислота. Имоджен рядом не было. А Эльфне сумасшедшая. Настоящие психи не подвергают сомнению здравость своего рассудка.
«Глупости, заявил голос Имоджен. Между прочим, ты не отрицаешь, что тылесби. Ведь не отрицаешь, ваше лесбиянское величество?»
Сидеть смирно и притворяться, что все нормально, было само по себе ненормально, но Эльф не знала, что делать в таких случаях. Наверное, быстрее и безопаснее доехать домой на такси, но если такси не удастся поймать, то приход застанет ее в промозглом Гайд-парке. А вдруг она вообразит себя рыбой, выброшенной на берег? И сиганет в Серпентайн? И утонет
«Ну и флаг тебе в руки! Ты толстуха. Песни у тебя дурацкие. И выглядишь ты как мужлан в парике. Неудачница. Музыка у тебя хреновая. Беа тебя поддерживает из жалости»
Да, про туалеты ты была права. Беа садится за столик, здесь и сейчас, в кафе «Джоконда» ясным апрельским днем, через сотню ночей после того, как Эльф, съежившись под одеялом на своей кровати, дожидалась, когда в голове перестанет звучать воображаемый голос Имоджен. Действительно путешествие к центру Земли. Даже слышно, как под кафельным полом бурлит лава. Беа замечает парочку под аркой через дорогу; они все еще целуются. Ого! Вот зажигают!
Прямо не знаю, куда глаза девать.
А я знаю. Он весь такой сексапильный. А у нее классная мини-юбка. Помнишь, что мама говорила про мини-юбки? «Если товар не продается»
«то и на витрину его нечего выставлять».
Влюбленные наконец размыкают объятья, отстраняются друг от друга, до последнего держатся за руки, начинают расходиться, а через несколько шагов оборачиваются и машут на прощание.
Как балет, вздыхает Беа.
По Денмарк-стрит снуют прохожие. Эльф крутит на пальце серебряное колечко, купленное на барахолке, перед концертом Флетчера и Холлоуэй в Кингс-Линне. Естественно, кольцо купила она сама, а не Брюсдарить кольца не в его стиле, но это доказательство, что то воскресенье было настоящим. Что когда-то он ее любил.
Так когда Брюс вернется из Франции? спрашивает Беа.
Вчера Эльф пришла домой совершенно измотаннаяпосле восьмичасовой репетиции. В почтовом ящике ее ждали телефонный счет, приглашение дуэту «Флетчер и Холлоуэй» выступить в фолк-клубе на Внешних Гебридах (в прошлом августе) и открытка с изображением Эйфелевой башни. При виде почерка у Эльф сжалось сердце.
Liberté, égalité, fraternité (фр.) Свобода, равенство, братство. Très amicables! Avec bises (фр.) Очень дружелюбные. Целую.
Angleterre (фр.) Англия.
Эльф рассортировала свои мысли. Во-первых, раздражение, потому что мерзавец за сто дней отсутствия прислал одну-единственную жалкую открытку. Во-вторых, злость на непринужденный, приятельский тонкак будто ничего не случилось, будто Брюс не надорвал ей сердце, не расколол пополам дуэт «Флетчер и Холлоуэй» и не оставил ее собирать черепки. В-третьих, унизительную, позорную радость при виде слов «милый», «Вомбатик», «Кенгуренок» и «avec bises» и приступ ревности при виде слов «мы живем». С кем он там живет? И кто «très amicables»? Француженки? В-четвертых, подозрение, что приятельский тонвсего лишь попытка обеспечить себе пристанище по возвращении в Лондон. В-пятых, снова злостьна то, как нагло Брюс пользуется ее добротой. В-шестых, твердая решимость не пустить его на порог, если он посмеет явиться в квартиру на Ливония-стрит. В-седьмых, страх, что она не сможет этого сделать. В-восьмых, отвращение к себе из-за того, что одна-единственная жалкая открытка до сих пор вызывает у нее острый приступ брюсинита. Эльф набрала полную ванну горячей воды, улеглась в нее и стала читать «Золотую тетрадь» Дорис Лессинг, чтобы отвлечься от мыслей о Брюсе Флетчере, но, к сожалению, Брюс Флетчер отвлек ее от мыслей о Дорис Лессинг. Эльф представляла себе, как Брюс, в шляпе с пробками на веревочках, принимает ванну с француженками
Брюс задерживается в Париже, отвечает Эльф; мимо проходит слепой с собакой-поводырем. Когда австралийцы попадают в Европу, то хотят увидеть по максимуму. Эльф поворачивается к Беа, чтобы та не подумала, что сестра прячет глаза.
По радио звучит «Happy Together», хит The Turtles.
Значит, у дуэта «Флетчер и Холлоуэй» перерыв? спрашивает Беа.
«Врать Беасамое противное», думает Эльф и говорит:
Типа того.
А когда «Утопия-авеню» будет записывать альбом?
Между бутылочками кетчупа и соуса «HP» засунута зажигалка. На эмалевом боку изображен красный чертик: рога, хвост и вилывсе как полагается. Эльф берет зажигалку, чиркает колесиком. Появляется пламя.
Наверное, кто-то из симпатичных студентов забыл.
Каких еще симпатичных студентов?
Эльф фыркает:
В театральной академии такое не пройдет.
Беа лукаво улыбается:
В каком-нибудь романе один из студентов вернулся бы и спросил: «Вы не видели здесь зажигалки?» а ты сказала бы: «Вот этой?» а он воскликнул бы: «Ах, слава богу, это подарок моей покойной матушки!» и ваши судьбы сплелись бы навеки.
Улыбку Эльф сметает широкий зевок.
Ох, извини.
Ты устала, бедняжка! С шести утра на ногах?
С пяти. Ночные смены в студии дешевле. Хауи Стокер, хоть он и плейбой-миллионер, не любит тратить деньги без нужды.
А вы что-то зарабатываете? Или это нескромный вопрос?
Нет, не нескромный. И нет, не зарабатываем. У нас было всего четыре концерта, за мизерную плату. Которую приходится делить на пятерых. Я была хедлайнером на фолк-фестивалях, получала намного больше.
Значит, вы все платите за то, чтобы быть группой?
Вроде того. Мне еще капают авторские отчисления за Ванду Вертью. Дедушка Джаспера оставил внуку наследство, а у отца Джаспера есть квартира в Мэйфере. Джаспер там пока живет, и Дина пустил на постой, так что им не надо платить за жилье. Грифф поселился в сарайчике у дяди, в Баттерси. Надо бы тебя со всеми познакомить, но я их больше видеть не могу. Достали.
Ой. А почему?
Поразмыслив, Эльф говорит:
Понимаешь, любое мое предложение они поначалу воспринимают в штыки и начинают объяснять, что в нем не так. А час спустя додумываются до того же самого, но совершенно не помнят, что именно это самое я и предлагала. Прям хоть на стенку лезь. Свихнуться можно.
В театре та же история. Такое ощущение, будто «женщина-режиссер» оксюморон, как «женщинапремьер-министр». А они всегда так себя ведут?
Эльф морщится:
Нет, не всегда. Дин огрызается, но это больше от неуверенности в себе. Ну, я так думаю. Когда на них не злюсь.
А он симпатичный?
Девчонкам нравится.
Беа корчит рожицу.
Нет-нет-нет И не мечтай. Ни за что и никогда. Грифф, наш ударник, с севера Англии. С прекрасными задатками, но неотесанный. Жуткий грубиян. Любит выпить. В отличие от Дина уверенности в нем хоть отбавляй. А Джаспер Загадочная личность. Иногда такой рассеянный, будто не в себе. А иногда его так переполняют чувства, что остальным становится нечем дышать. Знаешь, в Голландии он какое-то время провел в психиатрической лечебнице, только не рассказывай про это родителям, ладно? Иногда я смотрю на него и думаю, что ему там самое место. Он очень много читает. Учился в Или, в частной школеу его голландских родственников огромное состояние. Слышала бы ты, как он играет на гитаре! Гениально. У меня нет слов.
Два кофе и сэндвич с беконом, объявляет миссис Биггс.
Сестры говорят спасибо, и Эльф вгрызается в сэндвич:
Ох, то, что доктор прописал!
А на что похожа «Утопия-авеню»?
Прожевав, Эльф объясняет:
Получилась очень странная смесь: Динов ритм-энд-блюз, виртуозность Джаспера, мой фолк и Гриффов джаз Не знаю, готова ли к такому публика.
А как прошли первые выступления?
Дебют мы отыграли провально, а закончился он тем, что Грифф получил бутылкой в голову и попал в больницу. Зато теперь у него шрам, как у франкенштейновского монстра.
Беа ахает, прикрывает рот ладошкой:
О господи! И ты молчала?
Мы готовы были разбежаться но Левон пинками погнал нас на второй концерт, в клубе «Золотой сокол». Там все пошло гораздо лучше до тех пор, пока фанаты Арчи Киннока не стали наезжать на Джаспера и Гриффа за то, что они якобы предали бедного Арчи. Ну, мы ускользнули через черный ход. Третий концерт был в Тотнеме, в пабе «Белая лошадь». На него пришло человек десять, не больше. А под конец туда забрели какие-то любители фолк-музыки, развопились, мол, как я могла продаться за тридцать сребреников, ну и так далее.
Какой ужас! А что ты им ответила?
Спросила, где они их видели, эти сребреники. В общем, за выступление нам не заплатили, но Левон не настаивал, чтобы не портить отношения с хозяином паба. Так что все, что я за это заработала, полпинты шенди и пакетик арахиса.
Ну почему ты мне раньше этого не рассказывала?
У тебя и так есть о чем волноватьсяэкзамены, прослушивания. В конце концов, я сама это выбрала, никто не заставлял. Как сказала бы мама, сама кашу заварила, сама и расхлебывай.
Беа закуривает сигарету.
А четвертый концерт где был?
Эльф хрустит беконом.
В «Марки».
Где? В «Марки»? «Утопия-авеню» выступала в «Марки»? И ты меня не пригласила? В «Марки»! На Уордур-стрит? В Сохо?
Эльф кивает:
Извини.
А почему ты мне не сказала? Я б туда половину Ричмонда привела!
Знаю. А если бы нас освистали?
Беа удивленно глядит на сестру:
А вас освистали?
Клуб «Марки» на Уордур-стритподземелье, в которое уже набилось человек семьсот. Если б кто-то из посетителей умер, то, зажатый толпой, так и остался бы стоять за полночь. Эльф мутило от страха. В программу концерта под названием «Случиться может всякое» входили выступления пяти групп. «Утопия-авеню» шла вторым номером, поскольку была предпоследней в списке, составленном в соответствии с известностью исполнителей, продолжительностью сета и размером гонорара. Последними в списке (и теми, кто открывал концерт) значилась группа из Плимута под названием «Обреченные на неизвестность». Перед «Утопия-авеню», в порядке возрастающей популярности, стояли Traffic, чей дебютный сингл «Paper Sun» занял пятое место в чарте; Pink Floyd, известность которых из темных глубин лондонского андерграунда постепенно распространялась повсюду; и наконец, Cream, чей альбом «Fresh Cream» крутили на своих проигрывателях миллионы тинейджеров. Ходили слухи, что в клуб то ли зашел, то ли собирается зайти Джими Хендрикс. А прямо сейчас в одной из комнат на втором этаже Стив Уинвуд давал интервью Эми Боксер для журнала «Нью мюзикл экспресс». Неизвестно, как Левону это удалось, но «Случиться может всякое» самое важное показательное выступление «Утопия-авеню». Первое, и если они облажаются, то и последнее.