Ну да, они нашли свой звук, Хауи, говорит Дин. Потому они и золотое дно. А не потому, что повторяли за другими, как попугаи.
Ага, в «Чесс-рекордз» никто не скажет, что «Стоунзы» попугаи. Грифф выдувает колечко дыма.
Да не в этом дело! Эльф не может вырваться из водоворота кошмара. Давайте просто
Ребята, у меня есть идея, заявляет Хауи Стокер, резко взмахивая рукой. Вместо «В темной комнате, как во сне, с тайн срывают покровы века» пойте: «Ша-ла-ла-ла-да, ша-ла-ла-ла-ба» На прошлой неделе я ужинал с Филом Спектором, он говорит, что «ша-ла-ла» сейчас снова в моде.
Прекрасная мысль, Хауи, говорит Левон.
«Только через мой труп», думает Эльф.
Дин, это твоя партия, тебе и выбирать. Третий дубль или шестой? Решай уже.
Я их столько раз слушал, что уже уши плывут.
Вот именно поэтому Господь Бог создал продюсеров, заявляет Левон. Диггер, Хауи и яза шестой.
Но мы же все соглашались, что третий Эльф изо всех сил сдерживается, чтобы не сорваться на крик, как истеричка. Пока ты не
Да, третий дубль уверенно лидировал, заявляет Левон, но шестой поднапрягся и обошел его на финишной прямой.
«Господи, дай мне силы»
Спортивная метафораеще не аргумент. Джаспер, это же твоя песня. Третий дубль или шестой?
Джаспер выглядывает из вокальной кабины:
Ни тот ни другой. На обоих я звучу как Дилан с гайморитом. А надо с хрипотцой. Давайте сделаем еще один дубль.
У Фила Спектора есть любимая присказка, говорит Хауи Стокер. Не жертвуйте лучшим ради хорошего. Прав он или как?
Какая звучная фраза, Хауи! говорит Левон.
«Ну ты и жополиз!» думает Эльф.
Слушайте, была бы у нас неделя, я согласилась бы еще на пятьсот дублей. Но у нас всего (на часах 8:31), всего четыре часа и двадцать девять минут, чтобы записать еще две песни, потому что мы столько времени угрохали на эту.
«Темная комната» на первой стороне, напоминает Левон. Именно она пойдет в эфир и будет звучать из миллионов радиоприемников. Она должна быть безупречной.
А может, сначала послушать наши с Дином песни, а потом решать, что будет на первой стороне? спрашивает Эльф. Иначе
Да, но начинает Дин.
Эльф не выдерживает, хлопает по клавишам и заявляет:
Тому, кто меня еще раз перебьет, я засажу «фарфису» прямо в жопу.
Все, кроме Джаспера, ошеломленно разевают рты, а потом понимающе переглядываются, мол, ну да, у кого-то критические дни.
Мисс Холлоуэй? В дверь заглядывает Дейрдра, секретарша студии «Пыльная лачуга». К вам пришла сестра.
«Ее сам Бог послал, иначе я бы точно кого-нибудь убила», думает Эльф.
В общем, делайте с этой песней что хотите. Мне все равно. Я иду в «Джоконду». Вернусь в девять.
Иди, иди, говорит Левон. Развеешься.
Мне твое разрешение не требуется. Эльф берет пальто и сумку и, не оборачиваясь, выходит.
В приемную врывается свежий ветерок с Денмарк-стрит. Беа стоит у стены, рассматривает фотографии знаменитых клиентов студии «Пыльная лачуга». Эльф нравится новая стрижка сестры, фиалковый берет, сиреневый пиджак и сапоги до колен. Губная помада и лак на ногтях темно-сливовые, в тон.
Ну ты даешь, сестренка!
Они обнимаются.
Я не перестаралась? Хотела, чтобы было как у Мэри Куант, но, по-моему, получилось «Мэри, Мэри, все не так».
Если бы в приемной комиссии сидела я, то место в академии было бы тебе обеспечено. За необычайное изящество наряда. Ты просто гений.
Ну, ты судишь пристрастно. Беа показывает на фотографию Пола Маккартни. Слушай, а может, волны всеобщего обожания его снова сюда занесут? Я здесь поторчу подольше
Пустая надежда, говорит Дейрдра. Они здесь провели всего одну сессию, в марте, да и то потому, что на «Эбби-роуд» случилась какая-то накладка.
Пойдем завтракать, говорит Эльф. Съем сэндвич с беконом, глядишь, расхочется загрызть продюсера.
Из студии выходит Хауи, поддергивает брюки:
Ух ты! И кто эта очаровательная незнакомка?
Моя сестра, Беа, говорит Эльф. Беа, это мистер Стокер, который
Породил «Лунного кита». Хауи обеими руками сжимает ладонь Беа. Но у меня вообще руки загребущие.
Беа высвобождает ладонь:
Оно и видно.
Улыбка Хауи ослепляет.
И какие великие приключения происходят в твоей жизни, Беа?
Оканчиваю школу, собираюсь поступать в театральное.
Превосходно. Я всегда говорил, что главная обязанность красотыявлять себя публике. Ты хочешь сниматься в кино?
Дейрдра с грохотом переводит каретку пишущей машинки.
Может быть, в отдаленной перспективе, говорит Беа.
Между прочим, совсем недавно мой старый приятель Бенни Клоппбольшой человек на студии «Юниверсал» попросил, чтобы во время моего пребывания в Лондоне я подыскал для него талантливых юных актрис среди английских красавиц. Вот ты, Беа, явно одна из них. У тебя крупный план с собой?
Что-что? недоуменно переспрашивает Беа.
Ну, фотография крупным планом, вот так. Хауи складывает пальцы в рамочку на уровне груди Беа. Бенни ищет актрис для фильма про Калигулу. Про римского императора. В тоге ты будешь просто обворожительна!
Вы мне льстите, говорит Беа. Я еще даже не поступила в театральное. Завтра у меня выпускной экзамен в школе.
В шоу-бизнесе главноевовремя обзавестись связями. Верно, Эльф?
Верно. Только связи должны быть надежные. Проверенные. В шоу-бизнесе хватает всяких акул, авантюристов и аферистов. Верно, Хауи?
Ах, Беа, твоя сестра мудра не по годам! говорит Хауи. Ты знаешь Мартас-Винъярд?
Нет, отвечает Беа. А туда тоже дотянулись ваши руки загребущие?
Мартас-Винъярдкурорт в Массачусетсе. У меня там дом. Частный пляж, частный причал, яхта. Трумен Капотемой сосед. У меня возникла прекрасная мысль. Когда «Утопия-авеню» отправится завоевывать США, Хауи складывает руки в индийском жесте «намасте», ты поедешь с ними и погостишь у меня, в Мартас-Винъярд. Я познакомлю тебя с Бенни Клоппом. С бродвейскими знаменитостями. С Филом Спектором. Хауи облизывает уголок рта. И твоя жизнь изменится, Беа. Поверь мне. Поверь своей интуиции. Вот что она тебе сейчас говорит обо мне?
Я чуть было не сказала ему: «Кастрируй себя ржавой ложкой, старый извращенец», Беа глядит по сторонам, переходя Денмарк-стрит, но подумала, что все-таки он босс моей сестры, и смолчала.
Строго говоря, он босс Левона, но действительно может пережать нам кислород, так что спасибо.
Мимо проезжает курьер на мотоцикле.
А папин приятель-юрист уже проверил ваши контракты?
Еще проверяет. Надеюсь, что он дотошный. Если честно, я не знаю ни одного музыканта, которого бы не облапошили.
Экстренный выпуск! сипло выкрикивает продавец в газетном киоске. Гарольда Вильсона обнаружили в гробу, с колом в сердце. Экстренный выпуск!
Беа и Эльф останавливаются и ошеломленно глядят на продавца.
Я просто проверяю, слушают меня или нет. Люди разучились слушать. Да вы сами посмотрите!
Майским днем по Денмарк-стрит спешат прохожие.
Может, они тебя слышат, но просто думают: «А, в Сохо еще один чудак объявился», говорит Эльф.
Не-а, отвечает продавец. Люди слышат только то, что ожидают услышать. Большая редкость встретить человека с таким слухом, как у вас двоих.
В дверях «Джоконды» трое парней уступают дорогу сестрам и пялятся вслед Беа. Судя по их одежде и обтрепанным папкам, это студенты школы искусств Святого Мартина, которая находится неподалеку, на Чаринг-Кросс-роуд. Беа шествует мимо, будто их и не существует, и парни уходят.
Что тебе заказать? спрашивает Эльф.
Кофе. С молоком, но без сахара.
И это весь завтрак?
Я дома съела половину грейпфрута.
Отец наверняка поинтересовался бы, достаточно ли этого перед собеседованием. Возьми булочку.
Нет, не стоит. У меня и так в животе екает.
Ну как хочешь.
Эльф заказывает сэндвич с беконом и два кофе. Миссис Биггс, хозяйка и матриарх «Джоконды», передает заказ на кухню. Сестры занимают столик у окна.
А какую декламацию ты выбрала для прослушивания?
Монолог Жанны дАрк из шекспировского «Генриха Шестого, часть первая». А музыкальным номеромпремилую песенку «Куда ветер дует», сочинение английской фолк-исполнительницы Эльф Холлоуэй. Правда, я не спросила ее позволения. Как ты думаешь, она не будет возражать?
По-моему, мисс Холлоуэйкстати, я с ней немного знакомабудет польщена. А почему ты выбрала именно эту песню?
Она прекрасно звучит без сопровождения. Вдобавок я слышала, как ты ее сочинялаи об этом я случайно обмолвлюсь на собеседовании, потому что мне совершенно не стыдно хвастаться знакомством со знаменитостями. А где здесь туалет?
Вниз по ступенькам, вон там, под «Моной Лизой» на стене. Ты там поосторожнее, это как путешествие к центру Земли.
По радио The Kinks запевают «Waterloo Sunset». Эльф глядит в окно, на Денмарк-стрит. Сотни людей проходят мимо. «Действительность стирает себя и записывает заново, думает Эльф. Время не хранит воспоминаний». Она достает из сумки блокнот и записывает: «Воспоминания ненадежны Искусствовоспоминание, выставленное напоказ». В конце концов время побеждает. Книги рассыпаются в прах, негативы истлевают, пластинки запиливаются, цивилизации погибают в огне. Но пока существует искусство, то песни, образы, чьи-то мысли или переживания тоже продолжают существовать, а значит, ими можно делиться. И другие смогут сказать: «Я тоже это чувствую».
Через дорогу, в кирпичной арке, под рекламой чулок «Берк-шир», целуется парочка. Похоже, кроме Эльф, их никто не видит: они стоят в глубине арочного проема, а прохожие спешат мимо. Они прижимаются лбами, о чем-то говорят. «Нежный лепет, прощанья, обещанья, уверенья» Он стандартно симпатичен, а вот онабудто первый день весны в женском обличье. Поза, одежда, порывистость, темные волосы до плеч и озорная улыбкав этом вся она.
«Ты пялишься» Эльф роется в сумочке, достает пачку «Кэмел», находит зажигалку и прикуривает сигарету. «Ничего я не пялюсь, просто смотрю» Эльф вспоминает голос, услышанный в прошлом январе, на Кромвель-роуд, в салоне автобуса маршрута 97.
Дверной звонок в доме 101 на Кромвель-роуд прозвучал истошным воплем банши. Гулко ухала музыка.
Гулянка в полном разгаре, сказал Брюс.
В тот день они как раз вернулись из Кембриджа, и Эльф хотела остаться дома, но какой-то старый приятель Брюса из Мельбурнакак бишь его? только что приехал в Лондон, и Брюс хотел с ним увидеться, а Эльф боялась, что если не пойдет с ним, то он заявится домой лишь наутро, с убедительной, но лживой версией своих ночных похождений. Дверь открыл мосластый усатый парень в оранжевой дубленке и с бусами на шее.
Брюси Флетчер! Заходи, на улице мороз!
Какбиш! Ты как, засранец?
Жив. Здоров. На Гидре просто рай. Ты б съездил.
Да я вот собираюсь Но пока застрял здесь.
А это Какбиш посмотрел на Эльф, наверное мм
А этоединственная и неповторимая Эльф Холлоуэй, объявил Брюс.
Эльф пожала костлявую пятерню:
Брюс много о тебе рассказывал.
В Лондоне полным-полно классных австралийцев. Зачем ты выбрала этого бесстыдника? зубасто оскалился Какбиш.
Ее привлекла моя неотразимая сексапильность, заявил Брюс. И гениальность. И мое огромное состояние.
Да-да, именно это, сказала Эльф, которой приходилось оплачивать все счета и расходы.
Какбиш провел их по коридору, мимо фрески с изображением слона, мимо нефритового Будды в нише, мимо молитвенного флажка со словом «Ом», висящего над лестницей. Сквозь вязкую вонь марихуаны, чечевицы и ладана громыхали The Mothers of Inventionальбом «Freak Out!». В длинном зале собралось человек сорок, все болтали, пили, курили, танцевали, хохотали.
Эй, познакомьтесь, это Брюс и его подруга Эльф! объявил Какбиш.
Привет, Брюс! Привет, Эльф, откликнулся нестройный хор голосов.
Эльф вручили пиво. Она сделала пару глотков. Откуда-то возникла стройная девушка с густо подведенными глазами, облаченная в нечто медно-золотое.
Привет! ЯВанесса. Обожаю твои песни. Судя по выговору, она была из зажиточной юго-восточной Англии. «Пастуший посох» это просто восторг. Вообще-то, я модель. Тут Майк Энглси устроил в студии рождественскую вечеринку, поставил твой альбом и говорит Ванесса имитирует акцент кокни: «А теперь разуйте уши!» И вау!
Спасибо, Ванесса, сказал Брюс. Мы очень гордимся этим альбомом.
Кто-то тронул Эльф за плечо. Она обернулась.
На нее глазами преданного пса смотрел Марк Болан.
Ты куда пропала, Златовласка?
Марк! Мы с Брюсом
Я тут слушал «Пастуший посох» Марк, густо накрашенный, был в кожаной куртке и небрежно повязанном шелковом шарфе. Классный материал. Кстати, лучшие вещи показались мне похожими на мои новые. Они как раз в духе твоего лейбла. У меня уже набралось на целый альбом. Не подскажешь, к кому из твоих лучше обратиться
Поговори с Тоби Грином. Но шансов
С Тоби Грином? Отлично. Он реально протащится от моей идеи. Меня тут торкануло, и я решил написать по песне о каждом из участников Братства во «Властелине колец». С интерлюдией Горлума. А кульминацией станет композиция для Кольца Всевластья.
Сообразив, что ей следует восхититься, Эльф поискала взглядом Брюса, может, хоть он что-то прояснит. Но Брюс исчез. И Ванесса тоже.
Ты же читала «Властелина колец»? спросил Марк Болан.
Брюс мне давал первый том, но, если честно, я не
Я всем говорю, мол, если хотите меня досконально познать, почитайте «Властелина Колец». И все сразу станет ясным.
У Эльф не хватило смелости сказать, что в таком случае она станет держаться от книги на пушечный выстрел. Вместо этого она просто пожелала Марку удачи.
Он поцеловал свой указательный палец и ткнул им Эльф в переносицу:
Вот приду к Тоби Грину, сошлюсь на тебя.
Эльф с натянутой улыбкой посмотрела на него. Ей очень захотелось умыться.
Я пойду поищу Брюса. У вас с ним есть о чем поговорить.
Брюса нигде не было. Народу прибавилось. И дыма тоже. Играли The Butterfield Blues Band. Прошло полчаса. Эльф с трудом отвязалась от какого-то фолк-пуриста, который строго отчитал ее за слишком вольное обращение с традиционной версией шотландской народной баллады «Сэр Патрик Спенс», известной с 1765 года (Эльф записала ее для своего альбома «Ясень, дуб и терн»).
Тут появился Брюс:
Вомбатик, давай-ка я тебя отсюда уведу.
Куда ты делся? Меня тут
Настоящее веселье идет в спальне у Какбиша. Пошли, сказал Брюс и шепотом добавил: Тебя все заждались.
Слушай, мне не очень хочется
Пойдем, пойдем, призывно подмигнул ей Брюс. Это радикально изменит твою жизнь.
Он провел ее сквозь толпу, вверх по лестнице, потом по крутым ступенькам, мимо влюбленных парочек, а потом еще выше. Он остановился у лиловой двери и выстучал замысловатую дробь. Лязгнул засов.
Ага. В дверях стоял Какбиш. Прошу прощения за таинственность. Он решительно задвинул засов. Просто если народ узнает, то двери снесут.
Комнату освещал бумажный фонарь, вращавшийся на треножнике. Свет лучом маяка проплывал по желтым стенам, желто-фиолетовым половицам и камину, закрытому деревянной панелью. В черной вазе стояли черные тюльпаны. За окном виднелся южнокенсингтонский ноктюрн дымоходов, антенн и водостоков. Шесть человек сидели или полулежали на креслах-мешках, подушках и низкой кровати.
Мы тебя потеряли, сказала Ванесса. Ты знакома с Сидом?
Сид Барретт, вокалист Pink Floyd, бренчал на гитаре и безостановочно напевал: «Ну что, понятно? Ну что, понятно?». Эльф он не замечал. Какой-то мужчина в рубашке с розочками погладил окладистую бороду и, сверкнув плешью, представился:
Ал Гинзберг. Приятно познакомиться, Эльф, и добавил, показывая альбом Флетчера и Холлоуэй «Пастуший посох»: Биллу Грэму безумно понравится.
Аллен Гинзберг? Поэт? уточнила Эльф у Брюса. Тот самый Аллен Гинзберг?
На лице Брюса явственно читалось: «Ну я же говорил!»
Не верьте тому, что обо мне пишут, сказал Аллен Гинзберг. Хотя по большей части это правда. Так вот, мой приятель Биллвладелец концертного зала «Филлмор». Слышали про такой?