порой жиличку выселяют с насиженного места за неподобающее поведение, например насилие или кражу; если женщина склоняется к гетеросексуальным отношениям, то она тоже должна покинуть территорию; если же сохраняет целибат, то она вправе остаться; у нас была женщина, поменявшая ориентацию и тайно приводившая в дом мужчин по ночам
однажды ее за этим поймали, и ей пришлось уехать
Доминик заметила хозяйке, что все женщины кажутся ей такими расслабленными, не какие-то бабы с яйцами, как она себе представляла, хотя в этом нет ничего плохого, ее саму порой так называли
здесь нет нужды быть бабой с яйцами, Доминик (какое у тебя чудесное имя), так как у нас нет мужчин, вот почему все кажутся тебе безмятежными, мы можем себе позволить быть такими, какие мы есть, восстанавливать Божественную Женственность, сливаться с Матерью-Землей и защищать ее, делиться нажитым, сообща принимать решения и при этом поддерживать приватность и автономию, врачевать тело и психику с помощью йоги, боевых искусств, прогулок и пробежек, медитации, духовных практик
каждому свое
Доминик свободно болтала, непринужденно прохаживаясь среди женщин, которые ее изумляли не меньше, чем она их; тычерная британка, а в наших местах это редкость, они окидывали ее восторженными взглядами
она к этому привыкла и ловила кайф
Нзинга весь вечер просидела на веранде, мрачная, неудивительно, что к ней боялись подступиться, и хотя Доминик ловила на себе мониторящие взгляды, это не мешало ей общаться с гостями и, в частности, с потрясающей индианкой по имени Эстер в облегающем комбинезоне, которая обучала местных жительниц аштанга-йоге и пригласила Доминик на свой шестьдесят пятый день рождения
с удовольствием, пообещала Доминик и сделала Эстер комплимент, мол, вы отлично выглядите для своего возраста, и тут ее похлопали сзади по плечу
нам пора, сказала Нзинга
как, уже?
они шли домой в темноте по тропинке, разрезающей большое поле, Нзинга впереди освещала путь фонариком, а Доминик радовалась тому, что вырвалась из обыденной лондонской жизни в это ни на что не похожее местоможет, будет хипповать не хуже других?
Нзинга какое-то время хранила молчание, а затем объявила, что не нужны им эти сборища, одного достаточно, я здесь, чтобы быть с тобой, а не с ними, хватит с меня этой фейковой дружбы с белыми женщинами и всякими неудачницами, так что, если тебя будут приглашать на теплые беседы, отвечай «нет», это все уловки, чтобы выведать про твою личную жизнь и позже использовать против тебя
помни, мы сюда приехали работать, а стирая границы, только запутаемся, и не верь всей этой хрени про Землю-Мать, я достаточно пожила в женских общинах и знаю, что эти ведьмы такие же злобные, как все остальные
но тогда почему мы здесь, если ты их так критически оцениваешь? спросила Доминик
потому что я не хочу жить в мужском мире
они продолжали идти и разговаривать, под ногами похрустывали мелкие камешки
со мной ты в безопасности, заверила ее Нзинга, хотя она никакой опасности не ощущала
со мной ты будешь полноценной а сейчас она, что ли, неполноценная?
со мной ты дома, потому что дом это не место, а человек
Нзинга обдумывала идею дать Доминик новое имяСоджорнер, устроить ей феминистское крещение в честь активистки из далекого прошлого, она решила таким образом преподнести подруге немного Истории в горшочке, хотя та и без нее знала достаточно про легендарную аболиционистку, как любая уважающая себя черная феминистка
но на всякий случай ее просветили
это будет рождением твоего нового «я» с достойным именем, не чета женственному «Доминик»
мне нравится мое имя
можешь его оставить, а я буду тебя называть Соджорнер, драгая
Доминик решила, пусть называет меня как хочет, но на дурацкое Соджорнер и ни на какое другое имя я откликаться не стану, Нзинга ведет себя странновато, может, Амма была права, когда предупреждала ее: не уезжай в Америку с этой женщиной, ты еще пожалеешь
из темноты вынырнул огонек на террасе их сруба; ночь не страшна, когда ты живешь на территории женщин, сказала Нзинга
насильникам и серийным убийцам не надо быть семи пядей во лбу, чтобы перелезть даже через высокий забор, подумала Доминик
они зажгли свечи в спальне и предались любовным утехам, которые, по словам Нзинги, свидетельствовали об их глубокой связи, с чем Доминик согласилась, нет ничего лучше такого секса, Нзинга в основном ее обихаживала, и ей это нравилось, в отличие от полного сексуального равноправия в прошломсейчас оно ей казалось неудовлетворительным, хотя тогда она этого не понимала
после утех, лежа в объятиях подруги, Доминик чувствовала себя завершенной или, во всяком случае, более завершенной
глядя на низкие деревянные стропила, Нзинга сказала подруге: теперь, когда стало ясно, что они проведут всю жизнь вместе, Доминик заслужила право узнать больше о ее прежних увлечениях, начиная с Роз, ее первой партнерши
такое заявление показалось Доминик преждевременным
вся жизньслишком длинная дорога, уходящая в неведомое будущее
нам нет и тридцати
мы еще совсем молоденькие, Нзинга
хотелось ответить подруге
Нзинга познакомилась с Роз на «женской территории» в Орегоне и сразу решила, что это любовь на всю жизньбелая, старше ее, она быстро доказала ей, что женщины счастливее без мужчин
Роз строила все, от садовых беседок и домиков на деревьях до срубов, сараев и больших домов, а Нзингу определили ей в ученицы
первые несколько лет она чувствовала себя желанной, благословленной свыше
чем не идиллия, днем вместе работаем, ночью любимся, пока она не поняла, что Роз записная алкоголичка, умело это скрывающая: Нзинга случайно наткнулась на припрятанный запас джина, который та употребляла по ночам, пока она спала
после первого же откровенного разговора все пошло прахом
они устраивали разборки, сначала словесные, а потом и физические, вдребезги разбивались украшения, переворачивалась мебель, срывались занавески, трещали оконные стекла, а однажды Роз увезли в госпитальнебольшой перелом и ушибы головы, ничего серьезного, угрожающего жизни
женская коммуна (белая, естественно) обвинила Нзингу во всех смертных грехах и указала ей на дверь
такая бездушная операция: после того как она собрала все вещи в один рюкзак, ее сопроводили до ворот и выставили на улицу
эта несправедливость мучила ее годами
Нзинга скиталась по разным женским коммунам на Восточном побережье, эмоционально восстановилась, завела несколько романов, но все они плохо заканчивались, стоило только ее партнершам проявить свою истинную сущность, и решила искать настоящую сестру по духу, на что ушли годы
мне пришлось отправиться в далекий Лондон, чтобы найти ее,
тебя, Соджорнер
Нзинга повернулась к Доминик на соседней подушке и сжала ее лицо своими сильными ручищами
видишь, я тебе открылась, и давай договоримся, что отныне у нас не будет тайн друг от друга, я хочу все знать про тебя, а ты будешь все знать про меня
окей?
Доминик кивнула, отдавая себе отчет в том, что в таких железных тисках отрицательно помотать головой практически невозможно, это уже не теплые романтические прикосновения, а грубое насилие
ты меня любишь?
как никогда, честно призналась Доминик, восхищаясь, с какой честностью и силой ее подруга превозмогает суровые испытания
она была благодарна за то, что такая женщина сделала ее своей избранницей
или, говоря словами Нзинги,
любовь сделала их своими избранницами
4
прошло всего несколько месяцев, а избравшая их любовь уже переживала бурные периоды
Доминик еще никогда не выясняла отношения с таким размахом и даже всерьез задумалась в правдивости истории о том, как Нзинга разорвала отношения с Роз
она всегда считала себя безгрешной
твоя проблема, Соджорнер, говорила она, заключается в том, что ты привыкла быть ведущей, а не ведомой, но хочу тебе напомнить, что ты моя ученицав строительстве, в образе жизни радикальной сепаратистки и феминистки-лесбиянки, в умении держаться на расстоянии от неприятеля, в избегании химических токсинов, в привычке жить на земле и от земли, а если ты будешь со мной воевать по каждому поводу, то у нас с тобой ничего не получится
это с каких же пор наш любовный роман превратился в ученичество? значит, я уже не лидер?
разве это твое органичное состояние? парировала Нзинга, зачастую посреди ночи, когда Доминик отчаянно хотелось спать после многочасовых разборок, и стоило ей только задремать, как подруга начинала ее тормошить, чтобы высказать те же доводы
может, пора уже расстаться с образом крутой девчонки и просто быть?
разобраться в том, какая ты в глубине души?
позволить себе роскошь, чтобы заботу о тебе полностью взяла на себя другая?
в голове у Доминик все смешалось, Нзинга была по-прежнему бесподобной, предметом ее вожделения, той, которая желала ей самого лучшего и которая ее спасла от лондонской тягомотины
о чем ей частенько напоминали
когда все шло гладко, Доминик казалось, что эта любовь продлится вечно
когда же все шло наперекосяк, она спрашивала себя: что я делаю рядом с человеком, стремящимся подчинить себе мою жизнь до мелочей, в том числе мое сознание?
почему Нзинга считает, что если я ее люблю, то должна пожертвовать своей независимостью и полностью ей подчиниться?
чем это отличается от мужского шовинизма?
она себе казалась измененной версией прежней Доминик с затуманенным мозгом, обостренными чувствами и первобытными эмоциями
ей по-прежнему нравился страстный секслетом, прямо в поле, беззаботно голые в жару, не боящиеся, что их сейчас накроют, Нзинга это называла «твое сексуальное раскрепощение», как будто до их знакомства она была страшно закрепощена
Доминик старалась пропускать это мимо ушей
ей хотелось обсудить положение дел с другими, в первую очередь с Аммой, или хотя бы с женщинами в «Луне-Призраке», ей нужен был здравый совет, но, увы, Нзинга держала всех на расстоянии и устраивала скандалы, если Доминик начинала кого-то обхаживать во время рабочего процесса
в конце концов она решила, что оно того не стоит, Амма не ответила на три ее письма, притом что ее собственная родня откликнулась
неужто Амма до сих пор дуется на нее из-за того, что она бросила ее и их театр?
однажды она заговорила о том, что хорошо бы ей позвонить с городской почты, так после этого Нзинга на несколько дней впала в депрессию
дескать, это знак того, что Доминик ее отвергла
на этой теме был поставлен крест.
5
До приезда в «Луну-Призрак» Доминик наивно думала о домостроительстве в романтических терминах, представляя себе, как ее всеми обожаемое долговязое стройное тело станет еще более гармоничным, гибким и сильным, что задумано самой природой, как она будет трудиться на воздухе, получая удовольствие от физических нагрузок и дружеской атмосферы, как будет покрываться потом и пылью и мечтать о душе в конце дня и о здоровом ужине
труд будет простым, активным и жизнеутверждающим
на деле все оказалось несколько иначе
никогда не поднимавшая груза тяжелее, чем театральный реквизит, она только сейчас поняла, насколько изнурителен восьмичасовой ручной труд, все мышцы ныли, восстановиться не успевала, гладкие изящные руки покрывались волдырями, царапинами и мозолями, несмотря на рабочие перчатки, а каска не защищала лицо от палящего солнца
она представила себе свое будущее: без пяти минут инвалид, вся в мозолях, с морщинистым лицом, как у старого рыбака
Доминик решила, что не годится для такой работы, в отличие от ее товарок, включая Нзингу, похожих на каменные утесы
вот бой-бабы, не то что она, и даже если она раньше себе такой казалась (хотя старалась избегать категоризации), теперь-то ясно, что британские бой-бабы американским не чета
рядом с ними она чувствовала себя такой женственной
в начале второй трудовой недели она отказалась утром вставать, сославшись на перелом позвоночника, да, у меня, похоже, перелом позвоночника, повторяла она страдальческим, скорбным голосом, со слезами на глазах, пока Нзинга не пообещала ей более легкую работуя же должна приглядывать за своей маленькой девочкой, правда?
с этого дня Доминик выполняла всякую ерунду: вколотить гвоздь, приклеить изоляцию к деревянной панели, покрасить, задекорировать, ну и подать кофе и бутерброды несколько раз в день
Нзинга сама прибирала в доме, чтобы не осталось ни одной соринки
Доминик не возражала, поскольку ее собственная идея домашней уборки ограничивалась тем, чтобы помахать метелкой для пыли
Нзинга также сама готовила, ибо только она понимала правильные пропорции питательного баланса для поддержания идеального здоровья, и Доминик в принципе не имела ничего против, вот только подруга делала все без соли, на которую наложен был запрет, и без специй, которые, по ее мнению, способствовали излишнему возбуждению желудка и эмоций
прием пищи превратился в настоящее испытание, и при этом надо было еще изображать удовольствие
Нзинга также стирала вручную ее одежкуя твоя рабыня, говорила она, то ли в шутку, то ли всерьез, несмотря на протесты Доминик, которая желала сама отстирывать свои трусики, особенно в пятнах менструальной крови
Доминик уже жалела о том, что позволила подруге все делать в одиночку и принимать решения за нее
ей хотелось самой прибирать в доме, готовить, стирать, заниматься тем, что требует интеллектуальных затрат
ее жизнь стала бесцельной, если не считать необходимость безоговорочно любить Нзингу и все больше подчиняться ей
самые простые вещи вызывали осложнения
разве она виновата в том, что мужчины в городе на нее глазеют, когда она появляется в шортах (до колен) и мешковатой футболке (без рукавов)?
то есть ей следует прикрыться, а не выходить «провокативно одетой», в чем ее обвиняет Нзинга?
почему она должна чуть не бриться наголо (притом что у нее густые волнистые волосы, смесь афро и индо)? Нзинга лично обстригает ее парикмахерскими ножницами, которые специально купила для этой цели
почему ей нельзя поболтать с милой пекаркой Тилли, когда она по утрам заходит к ней за свежим хлебом?
потому что женщины, кажущиеся такими милыми, самые пассивно-агрессивные и в конечном счете самые опасные, в любой момент они могут встать между нами, неужели ты не понимаешь, что все так и горят желанием саботировать нашу великую любовь?
а почему она не может читать книги авторов-мужчин, которые принесла из городской библиотеки?
Соджорнер, нельзя вести женский образ жизни, когда у тебя в голове звучат мужские голоса
но это неразумно, ты слишком далеко зашла
слушай, заткни уже свой рот
они сидели на постели, в глубокой ночи, и Нзинга снова часами напролет разглагольствовала о своих прошлых подругах, сейчас она подняла эту тему, дабы убедить Доминик в том, что они были не более чем игрушками и ровным счетом ничего для нее не значили
Доминик устала повторять: прошлые подруги ничем не угрожают их нынешним отношениям, ее любовь к некоторым девушкам не идет ни в какое сравнение с тем, что она испытывает к Нзинге, вот только не понимала, что сам факт признания какой-то любви к бывшим категорически неприемлем
ей хотелось свалить отсюда, поспать в другом месте, хоть на крыльце, только бы не слышать этот монотонный голос, но нет, невозможно, Нзинга последует за ней и будет продолжать, иногда до рассвета
это всё были белые женщины, не способные на долгие отношения
я их первая бросала; и тут она не врала, Нзинга по натуре была из тех, кто сама бросает, не дожидаясь, когда бросят ее
это я к чему? только черная женщина способна по-настоящему любить черную женщину
окей, сдаюсь, я с тобой согласна, давай погасим свет и хоть немного поспим
я не хочу, чтобы ты сдавалась, мне важно, чтобы ты менялась, чтобы ты поняла мои доводы на глубинном уровне и приняла их как истину
6
Прошел год, как Доминик приехала в «Луну-Призрак», когда однажды под вечер раздался стук в дверь
Нзинга готовила, а Доминик лежала на диване и тупо смотрела на проплывающие облака
и вот уже перед ней стоит Амма, которая счастлива ее видеть
офигеть, вскричала Доминик, и они слились в объятии
ты заставила меня поволноваться, Дом, одна открытка, что ты добралась, и всё, перестала отвечать на мои письма