в результате в дело вмешался социальный работник, и вскоре ее с братом взяла на воспитание другая семья
к ним хорошо относились, но не любили
по-настоящему, безоговорочно
в шестнадцать лет Энди пошел в армию и махнул рукой на сестру, которая стала лесбухой, как он ее назвал, однажды застав в постели с партнершей
по счастью, мне хватило ума и трудолюбия, чтобы поступить в Техасский университет Остина, недавно покончивший с сегрегацией, а не в захудалый местный колледж
по окончании университета я поселилась в женской общине, подальше от братишки и от этого зверя
когда мать умерла от передоза
мы с братом не общались с ним на похоронах
и потом тоже
Доминик внимала этому чудесному видению, женщине, сумевшей подняться над трагедией страшного детства и достичь такого великолепия, от нее веет теплом и жизненным опытом
люди воспринимали саму Доминик как девушку жесткую и самодостаточную, но рядом с Нзингой она проигрывала по всем статьям, вот где непобедимая мощь, ее энергия заполоняла кафе, ее голос пропитывал серое понедельничное утро экзотическим и чувственно-тягучим акцентом
настоящая лесбиянка, сексапильная сеструха, вдохновение, феномен
Доминик хотелось свернуться клубком в ее руках, стать ее домашним зверьком
абсолютно новые ощущения, она была совершенно независимой с тех пор, как покинула родной дом, и вдруг такое преклонение
влюбиться в абсолютно незнакомого человека
в тот же день, когда они сидели в «Крэнксе», ресторане раздельного питания на Лестерской площади, Доминик согласилась с утверждением Нзинги, что история ее взаимоотношений с блондинками есть не что иное, как проявление неприязни к самой себе, и добавила: ты должна себя спросить, сестра: может, мне промыли мозги идеалом белой женщины? может, пора всерьез поработать над черной феминистской повесткой?
а сама задумалась: откуда берется блондинистый стереотип? может, в этом что-то есть? вот и Амма над ней подтрунивала, хотя и без осуждения, так как сама продукт кровосмешения, и партнеры у нее разного цвета кожи
Нзинга, по контрасту, выросла на сегрегированном Юге, но разве это не должно сделать ее скорее за интеграцию, а не против?
Доминик спрашивала себя: может, в результате промывки мозгов белым обществом это у меня проблемы со столь желанной самоидентификацией: ячерная феминистка?
и решила, что Нзингасветлый ангел, посланный, чтобы помочь ей стать лучшей версией самой себя
Доминик как персональный гид решила показать Нзинге город, чью историю и злачные места она знала вдоль и поперек: они прыгали с автобуса на автобус, срезали углы в сложных лабиринтах тоннелей столичной подземки, скользили по проулкам старых кварталов, она ей показала развалины древнеримской стены, притащила на гравиевый пляж Темзы во время отлива, где любители ковыряться в грязи искали археологические реликвии, прочесывала с ней парки, скверы и затерянные площади, часами ходили вдоль каналов от Маленькой Венеции до заболоченного Уолтемстоу, совершили речные круизы до Гринвича и Кью
а ночью заваливались в малозаметные женские клубы
где тешились в темных углах
они переспали в первый же день и потом не пропустили ни одной ночи
это так восхитительно, так возвышенно, завывала Доминик, запустившая все дела и наконец появившаяся на рабочем месте после двухнедельного отсутствия
впервые в жизни, Амма, я по-настоящему влюбилась в потрясающую женщину, желающую меня с позиций внутренней силы, что может показаться странным, но для меня это так ново и так сексуально, она вправе сорвать с меня одежду в любую минуту (что и делает), я же испытываю беспомощность и полную зависимость (что мне нравится), тогда как мои предыдущие любовницы желали меня с позиций слабых, они мною восхищались, а мне это уже неинтересно
между нами, Амс, существует какая-то электростатическая связь, я словно постоянно на подзарядке, мы не можем прожить друг без дружки пяти минут, Нзинга такая мудрая, и, все зная про то, как быть свободной черной женщиной в деспотическом белом мире, она открывает мне глаза не только на это, на всё, можно сказать, что она Алиса, Одри, Анджела и Арета в одном лице, нет, правда, Амс
на что Амма сказала: тот еще фрукт, превратить самую стойкую из нас лесбу во влюбленную без памяти девочку, и когда же ты меня познакомишь с этой Алисой-Одри-Анджелой-Аретой? кстати, а как ее зовут на самом деле?
Синди но учти, я тебе этого не говорила
Доминик пообещала привести ее на ланч в кафе «Кингз-Кросс», но с жестким условием Нзинги: за столом только цветные женщины и еда исключительно вегетарианская, органическая и свежая
в противном случае она не придет
2
Нзинга и правда всех сразила, едва появившись на пороге квартиры Аммы в Свободомии
шесть футов, как минимум, дреды, украшенные деревянными акуабамикуколками плодовитости, красные брючки, узорчатый кремовый кафтан и римские сандалии
вроде постарше их, но при этом как будто без возраста
ее присутствие, как заметила Амма, возымело эффект умаления остальных гостей
до ее прихода они готовы были полюбить Нзингу, потому что любили Доминик, а теперь им хотелось произвести на нее впечатление
Амме же хотелось, чтобы Нзинга доказала, что она достойна любви их подруги
Нзинга сидела по-турецки на полу в общем кругу в ожидании еды (есть за обеденным столом слишком провинциально, полагала Амма)
на пластиковую скатерку выложили овощную запеканку, а также сладкий картофель, салаты и ржаной хлеб
все из бюджетного супермаркета, ничего органического и свежего, но, поди проверь, после того как все приготовлено, и вообще, как эта новоявленная гостья смеет требовать, чтобы все исполняли ее прихоти
беседа текла оживленно, Нзинга сразу оказалась в центре внимания и завоевала авторитет, который, по мнению Аммы, пока не заслужила, просто выглядела одновременно как оперная дива, жрица вуду и африканская царица
отвечая на внимание, Нзинга держалась дружелюбно и никого из себя не изображала, но в какой-то момент все испортила, позволив себе несколько презрительный выпад: даже странно, что столько черных женщин разговаривают так по-британннски
кажется, она нас обвиняет в том, что мы ведем себя как белые или, во всяком случае, как недостаточно черные, подумала Амма; ей уже приходилось сталкиваться с тем, что иностранки ставят знак равенства между английским акцентом и белизной кожи, и эти намеки на то, что черным британкам далеко до афроамериканок и африканок и жительниц Вест-Индии, всегда вызывали у нее желание ответить
кстати, теперь понятнее, почему у Доминик за недолгое время ее отношений с Нзингой появился легкий американский акцент (ох, подруга!)
но мы ведь все британки, разве нет? парировала она, инстинктивно понимая, что поступает глупо, ввязываясь в этот спор
и тотчас же последовало: черные женщины должны идентифицировать любое проявление расизма, тем более в нашей же среде, когда мы испытываем презрение к самим себе, а в результате ополчаемся против собственной расы
да, эта женщинагрозный оппонент, минуту назад от нее шло тепло, а сейчас она радиоактивна
Доминик, которая обычно за словом в карман не лезла, даже не почувствовала, как нарастает напряжениедве альфа-самки вот-вот начнут смертельную схватку
она тихо урчала у возлюбленной под боком
мы должны быть на стреме, Нзинга обращалась ко всем присутствующим, смотревшим на нее как загипнотизированные, мы должны десять раз подумать, прежде чем впускать кого-то в нашу жизнь (тут она перевела взгляд на Амму с откровенной враждебностью), среди нас есть женщины, призванные нас уничтожить, внутренний расизм, подруги мои, пролезает во все щели (уже ее подруги?)
мы должны проявлять бдительность во всем
(дальше хозяйка дома была ей неинтересна)
включая наш язык, продолжила она; вы замечали, что слово «черный» чаще всего произносится с негативными коннотациями?
к ужасу Аммы, все закивали, да что это с ними?
а Нзинга заговорила о расовом подтексте выражения «наступить на черный коврик», вместо того чтобы перешагнуть через него, о том, почему не следует носить черные носки (зачем топтать самих себя?) и пользоваться черными мусорными мешками, поосторожнее с черным понедельником, черными шарами, черными мыслями, черной магией, черной овцой и черным сердцем, она принципиально не надевает черные трусики (не хватало еще себя обкакать!), как странно, что вы не знаете таких простых вещей
все опять кивают, Амма поглядывает на Доминик: она это серьезно? и ты с ней согласна? но та, похоже, готова поддержать весь этот бред сивой кобылы
зато Амма уже наелась, придется самой отвечать этой бабе, поскольку у остальных мозги превратились в сплошную кашу
лично я не вижу проблемы, обращается она к ораторше, последний раз я обкакалась в подгузник
здесь и там послышались смешки, вот и отлично, ей удалось развеять эти чары, а Нзинга сразу взбеленилась: Амма, сейчас не место дешевым шуточкам, лучше послушай «Спасительную песню» Боба Марли и постарайся освободиться от ментального рабства
Амма хотела поблагодарить Нзингу за своевременный диагноз «ментальное рабство», но вместо этого напомнила ей, что африканцев стали называть «черными» гораздо позже, чем это слово появилось в английском языке, поэтому нет никакого смысла в том, чтобы задним числом объяснять расовые коннотации ежедневным словоупотреблением, и, делая это, ты можешь довести себя до безумия, а заодно, боюсь, и других
странно, что ты этого не понимаешь
не прошло и минуты, как Нзинга откланялась, а вместе с ней и Доминик
Амма была только рада проводить глазами это чудо-юдо по имени Синди
прежняя Доминик на ее месте высказалась бы точно так же
зато нынешняя Доминик ведется на любую хрень в устах этой жрицы вуду
как такое могло произойти?
Амма надеялась, что эта фаза болезни у ее подруги сама собой закончится, когда Нзинга вернется в Америку
она же рано или поздно вернется?
когда их знойное лето закончилось, Доминик трусоватым голосом сообщила Амме по телефону, что Нзинга поставила ей ультиматум: или она уезжает с ней в Штаты, или они разбегаютсяя не занимаюсь любовью на расстоянии, драгуша
Доминик, уехать с этой женщиной будет с твоей стороны чистым безумием, сказала ей Амма
но та последовала за своей любовью в Америку.
3
Нзинга была непьющей и некурящей, вегетарианской радикально-сепаратисткой и феминистко-лесбийской подрядчицей, которая проживала и сколачивала дома исключительно на «женской территории» в разных уголках Америкитакая цыганка со строительным уклоном
Доминик была пьющей и курящей одну от другой, распространяла наркоту, радикальная феминистка-лесбиянка, плотоядный завсегдатай ночных клубов, продюсер женских пьес, жила в Лондоне
очень скоро она стала непьющей и некурящей, вегетарианкой, феминистко-лесбийской подрядчицей, строящей дома на женской территории под названием «Луна-Призрак», где позволялось селиться только лесбиянкам
другие женщины могли только наносить визиты, а взрослым мужчинам и мальчикам старше десяти лет и это было запрещено
подрядчики строили доступные по цене домики, чтобы заманить молоденьких женщин и таким образом внести свежую струю в стареющую коммуну
деревенский пейзаж «Луны-Призрака» с ее необъятным пространством и уходящей перспективой вдохновлял Доминик после загазованного воздуха, грязных улиц, лихорадочной суеты и жестких границ Лондона, где со страшной быстротой пролетала жизнь, и в этот маскулинный (по выражению Нзинги) столичный водоворот она сразу попала, когда приехала из Бристоля
им двоим выделили сруб на самой окраине, идиллический, от всех изолированный уголок, где они могли схорониться от окружающего мира и жарить себе лепешки в открытой топке
впереди открытые поля, а за спиной буковые, березовые и кленовые рощи
в первую ночь Доминик была слишком возбуждена, чтобы уснуть, она сидела на веранде в темноте и слушала незнакомые звуки дикой природы
и Амма пыталась ее лишить всего этого! что это, ревность, как полагает Нзинга? по ее словам, Доминик полностью вверила себя Амме как главному человеку в своей жизни, но та не справилась со своими обязанностями
они были духовными партнершами, никакого секса, а теперь это место заняла Нзинга, ее богиня, единственная и неповторимая, как Амма этого не видела? ее грубость во время ланча была непростительной, как она могла так переврать слова Нзинги, которая пыталась всего лишь помочь остальным понять суть расизма?
Нзинга добрая, у нее щедрое сердце
она вошла в жизнь Доминик, когда та была одна-одинешенька и на пороге чего-то совсем другого
она устала продюсировать театральную кампанию, слишком много времени уходило на сочинение заявок на гранты, это давно превратилось в конвейер, а отдачакакие-то жалкие десять процентов
на ее жалобы Амма, в сущности, никак не реагировала и постоянно ей напоминала, что они сильная командаты только посмотри, Дом, чего мы с тобой достигли
да, но в глубине души Доминик желала чего-то нового, некоего приключения, хотя не высказывала этого вслух и не представляла, какую это может принять форму
затяжные летние месяцы на острове Лесбос, где она валялась на пляже вместе с сотнями таких же лесбиянок, после семи лет подряд перестали ей казаться такими восхитительными
рабочие отпуска, конечно, приносили радость, но по-настоящему не грели душу, пару раз она съездила в Гайану и поняла, что жить там в открытую как лесбиянка она не сможет, а преподавание английского как второго языка где-то за границей, как это делали многие ее сверстницы, не входило в сферу ее интересов
вот тут-то планета Венера и подкинула ей на станции «Виктория» Нзингу, Великую Любовь, Которая Меняет Мир
в первую неделю их пребывания в общине «Луна-Призрак» их пригласили к Гайе на фуршет; будучи владелицей поместья, она завещала его доверенным лицам с условием, что оно на неограниченный срок останется «женской территорией»
ее дом представлял собой огромное ранчо со сводчатыми потолками, лоскутными покрывалами, скульптурами изгибистых женских тел, фаянсовыми вазами, буколическими картинами и гобеленами ее собственного изготовления
изображений мужчин здесь не наблюдалось
в принципе
гости вышли понаслаждаться теплым вечером, лужайку освещали горящие факелы, воткнутые в землю
из динамиков на веранде доносилось пениечистое сопрано Джоан Баэз, скорбное контральто Джони Митчелл, густые мелодичные контральто Джоан Арматрейдинг и Трейси Чапмен
а еще пение сверчков, далекое уханье совы, воркующие голоса женщин Доминик ощущала себя путешественницей во времени, попавшей в волшебную альтернативную реальность
все лица загорелые, здоровые, ничем не омраченные, свидетельствующие о том, что этим женщинам хорошо в одной компании
такое бьющее через край счастье казалось Доминик чем-то невероятным, она перемещалась среди этих незнакомок, и они приветствовали ее с неподдельным воодушевлением
что это, особый культ?
она привыкла к сдержанным лондонцам, которые окидывали тебя критическим взглядом, прежде чем решить, стоишь ли ты их потраченного времени
Гайя убрала седые волосы в пучок, кто-то щеголял с косичками, кто-то с короткой стрижкой, а одна черная парочка предпочла простоту брейдов
джинсы и широкие брюки, футболки и просторные рубахи, жилетки и жакеты, комбинезоны и мешковатые платья, никакой косметики и высоких каблуков
они сами варили пиво и делали домашнее вино; некоторые курили сигареты и марихуану, и Доминик тоже была бы не прочь расслабиться, но она давно поклялась Нзинге, что завязала, согласившись с ней, что отравленное тело это признак отравленного сознания
за плечами этих женщин были разные профессии (а некоторые просто домохозяйки) ремесленницы, шеф-повары, учителя, фермеры, владельцы магазинов, музыкантши, многие давно вышли на пенсию
Доминик так и подмывало узнать о них побольше
Гайя рассказала ей, как она участвовала в войнах за социальное и законодательное признание в пятидесятых и шестидесятых, и в конце концов решила повернуться спиной к мужчинам, хватит с нее этой патриархии
получив в наследство от родителей особняк на Лонг-Айленде, она купила эту ферму
скучает ли она по мужчинам?
нисколько, женщины в «Луне-Призраке» могут иногда ссориться, но они живут в гармонии, мы вместе собираемся, обсуждаем проблемы, а если кому-то надо побыть одной, то можно отселиться и подождать, пока страсти остынут; бывает, что раны залечиваются годами, но однажды прозвучат слова прощения, даже если у тебя останутся шрамы