Я хочу жениться на тебе, Ндали!
Иджанго-иджанго, не могу описать радости, которую я видел в моем хозяине тем вечером. Никакая поэзия, никакой язык не могут адекватно описать это. Я задолго до приезда его дядюшки, который сказал, чтобы он искал себе жену, понимал, что он жаждет этого со времени смерти его матери. Я, его чи, целиком и полностью поддерживал его. Я видел эту женщину, одобрял ее заботу о нем и даже получил подтверждение ее чи в том, что она любит его. И я был убежден, что жена восстановит мир, который он потерял после смерти матери, потому что ранние отцы в своей милосерднейшей мудрости говорят, что, когда человек строит дом и компаунд, даже духи ожидают, что он вступит в брак.
Два дня спустя после принятия им этого решения Ндали вернулась в Нигерию. Она позвонила ему, прилетев с семьей в Абуджу, разговаривала с ним шепотом. Вдруг он услышал звук открывающейся двери там, где находилась Ндали, и в этот момент разговор оборвался. Во время этого звонка он собирал яйца и засыпал пол опилками в главном курятнике. Когда она позднее в тот день добралась до Умуахии и позвонила ему, разговор опять прервался посредине. В этот раз он только-только закончил есть в ресторане, куда поставлял яйца и куриное мясо и где ел время от времени. Они начали говорить, но она вдруг резко оборвала разговор при звуке открывающейся двери.
Мой хозяин положил телефон и ополоснул руки в пластиковой миске, куда набросал кости рыбы бонга, поданной с супом эгузи. Он заплатил дочери ресторатора, чья манера носить шарф, сложенный наподобие птичьего хвоста, часто напоминала ему Моту. Он взял зубочистку из пластмассовой вазочки и вышел на солнце. Он помахал уличному продавцу, который предлагал воду в маленьких запаянных пакетиках, выкрикивая свой призыв: «Покупайте «Чистую воду», покупайте «Чистую воду!» Агуджиегбе, эта покупка и продажа воды всегда меня поражала. Старые отцы даже во времена засухи и представить себе не могли, что водусамое изобильное предусмотрение самой великой богини землиможно продавать так, как охотники продают дикобразов! Он купил одну упаковку «Чистой воды» и засовывал в карман десять найра сдачи, когда телефон зазвонил снова. Он вытащил телефон из кармана, хотел было раскрыть его и ответить на звонок, но засунул назад в карман. Он выплюнул зубочистку, открыл упаковку с водой, выпил все содержимое и бросил ее в ближайший куст.
Мой хозяин злился. Но злость в такой ситуации нередко становится плодовитой кошкой, которая приносит пометы один за другим, и злость уже заронила в него ревность и сомнение. Потому что, возвращаясь к фургону, он не уставал спрашивать себя, зачем ему отдавать себя женщине, которая, кажется, ничуть его не любит. Я осенил его мыслью, что ему нет нужды раздражаться на нее, и предложил подождать, пока он не услышит ее объяснения и не узнает всю историю.
Он не ответил на мое предложение, а просто вошел в фургон и, все еще пребывая в ярости, поехал по Бенд-роуд мимо большой колонны, на которой было написано название города. Он выехал на трудный перекресток, где между его фургоном и другой машиной вклинился трехколесный автомобиль, и если бы он не ударил по тормозам, то врезался бы в трехколесный кеке напеп. Водитель маленькой машины выругал моего хозяина, съехавшего на обочину.
Дьявол! крикнул мой хозяин этому человеку. Вот так вы и помирай. Твой ехай обычный кеке напеп, но твой ехай как грузовик.
Пока он кричал, зазвонил его телефон, но он не стал его доставать. Он проехал мимо собора Матери Божьей, где давно не был, потом по маленькой улочке до своей фермы. Он заглушил двигатель, достал телефон и набрал ее номер.
Что ты делаешь? закричала она в телефон. Что?
Я не сказал он, тяжело дыша в телефон. Я не хочу говорить с тобой по телефону.
Нет, ты должен со мной говорить. Что я тебе сделала?
Он отер пот со лба, опустил окно.
Я рассердился, что ты сделала это снова.
Что я сделала снова, Нонсо?
Ты меня стыдишься. Ты прервала разговор, потому что кто-то вошел в комнату. Он слышал, что его голос возвышается, что он говорит громче, впадает в неистовство, говорит тоном, который она часто называла грубым. Но он уже не мог остановиться. Скажи мне, кто открыл дверь, когда ты отсоединилась?
Нонсо
Ответь мне.
О'кей. Моя мать.
Ну, ты видишь? Ты отказываешься от меня. Ты не хочешь, чтобы твоя семья знала обо мне. Ты не хочешь, чтобы они знали, что я твой парень. Ты же видишь, ты отказываешься от меня перед лицом твоей родни, Ндали.
Она пыталась возразить, но он все говорил и говорил, не давая ей вставить и слово. Теперь он ждал, когда она ответит, волновался еще сильнее, не потому, что тон выдавал его, но и потому, что назвал ее по имени, а делал он это, только когда очень на нее сердился.
Ты здесь? спросил он.
Да, ответила она после паузы.
Тогда давай говори.
Где ты сейчас? спросила она.
Дома.
Тогда сейчас буду.
Он сунул телефон в карман, и безмолвная радость наполнила его. Было очевидно, что она не собиралась приезжать к нему, разве что через несколько дней, но он хотел, чтобы она приехала как можно скорее. Потому что он тосковал без нее и злился отчасти и из-за этого. Еще он злился из-за тревоги, которая поселилась в нем, пока Ндали не было, и стала еще навязчивей, когда он решил жениться на ней. Как это часто случалось с ними с большинством людей, сомнительная идея достигла степени убежденности. Поначалу люди верят таким мыслям, но спустя какое-то время их взгляд становится острее, проницательнее, они начинают видеть ущербность своих планов. Вот почему несколько часов спустя он понялсловно это было долго скрыто от него, что он не богат, не очень красив, а по уровню образования не выше средней школы. Она же, по контрасту, в ближайшем будущем должна была окончить университет и стать врачом (хотя, Эгбуну, она много раз говорила ему, что будет фармакологом, а не врачом). Ему было необходимо, чтобы она успокоила его каким-то образом, сказала, что он ошибается, что он не ниже ее, а такой же, как она, ровня ей. И что она любит его. Согласившись приехать, именно она и настроила его на такой лад, хотя сама и не знала этого.
Он вышел из фургона и отправился на маленькую ферму, остановился на полпути между рядами растущих томатов, чтобы посмотреть на колосья кукурузы за ними. Наверное, он спугнул зайца, который припустил в кукурузное поле быстрыми, громадными прыжками, размахивая хвостом. Сделав несколько прыжков, заяц остановился, поднял голову, огляделся, побежал дальше. Мой хозяин увидел чью-то майкуможет быть, ее занесло туда ветром с какого-нибудь компаунда, она лежала на одном из растений, наклоняла его. Он поднял майку. Она была испачкана землей, по ней ползла черная, с сетчатым рисунком, тысяченожка. Он стряхнул тысяченожку и пошел с майкой, чтобы выбросить ее в мусорный бачок за кирпичной оградой, когда появилась Ндали.
Эзеува, мудрые отцы в своей осторожной мудрости говорят, что, в какую бы позицию ни становился танцор, флейта будет сопровождать его. Мой хозяин в тот вечер получил то, что хотел: она пришла к нему. Но он получил это за счет протеста и диктовал мелодию флейтисту. И когда он вошел в дом, она вскочила на ноги и закрыла усталое лицо рукой. Она отвернулась, как только он вошел, и, опустив глаза, сказала:
Я приехала не спорить, а поговорить спокойно, Нонсо.
Опасаясь, что ее слова потребуют от него длительной сосредоточенности, он сказал, что сначала должен покормить птицу. Он поспешил во двор, ему хотелось как можно скорее вернуться к ней. Он открыл сделанную из дерева и сетки дверь клетки. Куры повалили наружу, издавая воодушевленное кудахтанье. Они на всех парах, исполненные лучших ожиданий, бросились к гуаве, где он расстелил мешки, хотя корм еще не насыпал. Когда они начали клевать, он пошел в дом и вставил клин между дверью и косяком, так чтобы закрытой осталась только москитная сетка. Он зачерпнул еще одну большую, последнюю чашку с пшенкой и завязал почти пустой мешок, который держал в одном из кухонных шкафов, чтобы птицы не склевали остатки пшенки. Затем вернулся во двор и высыпал корм на мешки у ствола дерева, стая голодных птиц тут же набросилась на еду.
Когда он вернулся в гостиную, Ндали сидела и разглядывала камеру, которую привезла из страны Белого Человека, она называла ее «поляроидная камера». Ее сумочка все еще была у нее под боком, а туфли, которые она называла просто «каблуки», оставались на ней, словно она собиралась вскоре уходить. Эгбуну, если о состоянии разума человека часто можно судить по выражению его лица, то теперь по дочерям великих матерей трудно судить, что у них в голове. Это потому, что они украшают себя не так, как матери. Они теперь избегают ули, хитроумных косичек, ношения бус и раковин каури. И теперь женщина вольна сама себе покрыть лицо самыми разными красками с помощью одной кисточки, а если какая в горе-несчастье, то она может нанести на лицо столько краски, что даже и счастливой покажется. Вот такой Ндали и выглядела в тот день.
Так скажи мне, сразу же начала она, когда мой хозяин сел. Ты хочешь познакомиться с моей семьей?
Он обосновался на самом просевшем из диванов, так что его тело опустилось низко и он едва видел всю ее целиком, хотя и сидел прямо перед ней.
Чувствуя злость в ее голосе, он сказал:
Так оно, если мы хотим пожениться
Значит, ты хочешь жениться на мне, Нонсо?
Так оно, мамочка.
Она закрыла глаза, когда говорила, а теперь открыла, и ему показалось, что они покраснели. Она изменила свое положение на диване так, что ее ноги чуть не упирались в его.
Ты и вправду этого хочешь?
Он посмотрел на нее снизу вверх:
Так оно.
Тогда ты познакомишься с моей семьей. Если ты говоришь, что хочешь жениться на мне.
Эгбуну, она сказала это так, словно произносить эти слова ей было больно. И тут стало ясно, для этого и ясновидца не требовалось, что на сердце у нее лежит какая-то тяжесть, спрятана в темном уголке ее разума и она не будет ее раскрывать. Мой хозяин тоже увидел это, а потому перетащил ее на свой большой диван, усадил рядом и спросил, почему она не хочет, чтобы он познакомился с ее родней. Вместо ответа она отстранилась от него и отвернулась. И тут он понял, что она боится. Он понял это, хотя она и отвернулась, и он видел только ее большие, свисавшие чуть не до плеч сережки в виде колец, в которые вполне могли войти два его пальца. Потому что страходна из эмоций, которая выражает первобытную наготу лица человека, и каждый раз, когда страх являет себя, любой смотрящий узнает его, как бы ни было разукрашено лицо.
Почему это тебя печалит, мамочка?
Меня это не печалит, сказала она, когда он еще даже не договорил.
Тогда почему ты боишься?
Потому что ничего хорошего из этого не получится.
Почему? Почему я не могу познакомиться с семьей моей подружки?
Она посмотрела на него немигающим твердым взглядом в ответ на его такой же твердый взгляд:
Ты познакомишься с ними, я тебе обещаю. Но я знаю моих родителей. И моего брата. Я их знаю. Она опять покачала головой: Они гордые люди. Ничего хорошего из этого не получится. Но ты с ними познакомишься.
Он молчал, ошеломленный услышанным. Ему хотелось узнать больше, но он был не из тех, кто задает слишком много вопросов.
Когда я вернусь домой, я скажу им про тебя. Она нервно постукивала ногой по полу. Сегодня вечером, я скажу им про тебя сегодня вечером. А потом посмотрим, когда я смогу тебя пригласить.
Сказав это, она словно огромную тяжесть сбросила с плеч и теперь прижалась к нему, глубоко вздохнула. Но ее слова застряли в его сознании. Потому что те слова, которые она произнесла«Ничего хорошего из этого не получится», «Значит, ты хочешь жениться на мне?», «Ты познакомишься с ними, я тебе обещаю», «А потом посмотрим, когда я смогу тебя пригласить», нелегко выбросить из головы. В них нужно разбираться медленно, по одному. Он переваривал их, когда услышал со двора отчетливый звук, напугавший его.
Он вскочил на ноги и в одно мгновение оказался на кухне, взял рогатку с подоконника и открыл москитную дверь. Но было слишком поздно. Когда он выскочил во двор, ястреб уже оседлал восходящий поток, он бешено хлопал крыльями в устремляющихся вверх струях воздуха, а в когтях держал одного из желто-белых цыплят. Поднимаясь, он задел крыльями веревку с бельем, та завибрировала, и два стираных предмета одежды упали на землю. Мой хозяин выстрелил в птицу из рогатки, но камень пролетел мимо. Он вставил другой камень, но понял, что все это бесполезно. Ястреб поймал слишком высокий поток и начал набирать скорость, глаза его уже не смотрели вниз, а были устремлены вперед, в бесцветную бесконечность неба.
Чукву, ястребопасная птица, она такой же убийца, как леопард. Ястреб не желает ничего другого, кроме мяса, и всю жизнь проводит в охоте. Оннесказанная тайна среди птиц небесных. Онпарящее божество с быстрыми крыльями и безжалостными когтями. Великие отцы изучали ястреба и коршуна, его брата, они сочинили притчи, объясняющие его природу, одна из таких притч передает то, что случилось с курами моего хозяина: перед каждой атакой ястреб говорит курице: «Держи цыплят поближе к груди, потому что мои когти пропитаны кровью».
Мой хозяин, исполненный ярости, провожал глазами улетающего ястреба, когда Ндали открыла москитную дверь и вышла во двор.
Что случилось? Почему ты вдруг выбежал?
Ястреб, сказал он, не глядя на нее.
Он указал вдаль, но солнце заставило его прищуриться. Он поднял руку, закрывая глаза от солнца и глядя туда, куда улетела птица. Но сцена нападения все еще стояла перед его глазами так ясно, так живо, что ему казалось, будто она продолжается. Он уже ничего не мог сделать, чтобы спасти одного из своих подопечных от растерзания. Он один знал, сколько трудов стоило ему вырастить этих птиц, а теперь одну из них забрали у него, как забирали и прежде, а он не смог ее защитить.
Он огляделся и увидел, что остальные птицыза исключением курицы, цыпленка которой похитили, укрылись в безопасном птичнике. Скорбящая курица расхаживала по двору шаткой походкой, кудахтала, и он знал, что она говорит на птичьем языке боли. Он молча указал направление на пустом небе.
Я ничего не вижу. Она приложила ко лбу ладонь козырьком и снова обратилась к нему: Ястреб унес цыпленка?
Мой хозяин кивнул.
Боже мой!
Он посмотрел на последствия нападения: кровь и перья на земле.
И скольких он унес? Как он
Офу, сказал он, потом, напомнив себе, что говорит с человеком, который предпочитает не изъясняться на игбо, добавил: Всего одного.
Он положил рогатку на скамью и бросился за причитающей курицей. Ей удалось ускользнуть от него. Тогда он предпринял вторую попыткукинулся на нее, выставив вперед обе руки, ухватил за крыло близко к левому плечу, прижал к ограде. Потом поднял ее ногу, осторожно избегая шпоры. Курица замолчала, подняла хвост.
И как это случилось? спросила Ндали, собирая упавшую одежду.
Просто налетел Он замолчал, погладил мочку уха курицы. Просто упал на них и схватил одного из цыплят этой мамы-курицы, ее Ада зовут. Одного из ее новеньких.
Он отнес курицу Аду назад в клетку и медленно закрыл дверь.
Очень грустно, обим.
Он потер ладони одна о другую и пошел в дом.
Такое часто случается? спросила она, когда он вернулся в гостиную, помыв руки в ванной.
Нет. Нет-нет, не часто.
Он хотел на этом закончить, но, Чукву, я его стал подначивать, чтобы он выложил все, что у него накипело. Я знал его. Я знал, что рассказ о прошлой победеодин из способов, каким человек, потерпевший поражение, может исцелить свое сердце. Это затягивает рану, нанесенную поражением, наполняет его предчувствием грядущей победы. И вот я осенил его мыслью о том, что ястребы обычно здесь не появляются. Я предложил ему сказать ей, что это случается нечасто. И он на сей редкий раз проявил уступчивость, послушался меня.
Нет, это случается редко, сказал он. Это не может случаться часто. Мба ну!
Почему? спросила она.
Я этого не допускаю. Да что говорить, не так давно один ястреб попытался напасть на моих птиц, сказал он, удивленный ее неожиданным переходом на искаженную форму языка Белого Человека, на какой говорили его соотечественники.