Она поворачивается к дому и начинает внимательно разглядывать его снаружи. Фасад оштукатурен: наборная штукатурка с добавлением в раствор мелкого гравия. Сравнительно новая черепичная крыша красного цвета, три больших окна, два из которыхэркерные. Так называемые «окна-фонари». Все окна плотно затянуты густым тюлем, из-за которого ничего не видно внутри. Парадная дверь из дерева выкрашена в тёмно-синий цвет, в верхней части двериокошко-витраж из четырёх разноцветных стеклышек.
Окна, выходящие во двор, тоже завешаны тюлем. Никакой возможности заглянуть в дом снаружи и составить хотя бы приблизительное представление о планировке и размерах комнат. Задняя дверь из пластика со вставкой из узорчатого стекла. Через него видны лишь смутные очертания предметов внутри. И ничего больше!
Она направляется к небольшой деревянной калитке и выглядывает на улицу. Действительно, тупичок! И всё тихо и спокойно. Вокруг ни души. С полдюжины домов, расположенных по соседству, тоже кажутся совершенно безлюдными. Что и понятно. Скорее всего, обитатели этих домов ещё просто не вернулись с работы. Несколько машин брошены прямо на проезжей части. Другие припаркованы возле самых заборов.
Что-то мокрое коснулось щеки, потом ещё. Да, только дождя ей и не хватало. Дафния бегом возвращается к дому и плотно прижимается к стене. Слабое укрытие! Точнее, фасад и вовсе не спасёт её от дождя. Капли падают одна за другой, и вскоре начинается самый настоящий ливень. Через пару минут её жакет уже промок насквозь. Вода ручьями стекает с кончиков волос.
Она точно спятила! Что она здесь делает? Надо бежать! Она и так прождала его бог знает сколько времени. Дафния уже ступает ногой на дорожку, но в этот момент до нее долетает шум автомобиля, свернувшего в переулок. «Хорошо, подожду еще полминуты, пока не проедет эта машина, и уйду», решает она. Машина медленно подъезжает к дому и останавливается возле калитки. «Наконец-то явился! Интересно, что он ей сейчас скажет в качестве объяснения?»
Простите! Простите меня, ради бога! выкрикивает он, выскакивая из машины и с громким лязгом хлопая дверцей. Я вам звонил на работу, но там уже был включён автоответчик. Простите, что так получилось! Честное слово! Подвернулось кое-что срочное! Он рывком открывает на себя калитку и почти бегом устремляется к ней, протягивая на ходу руку. ЯТом Уоллес. А вы, должно быть, Дафния?
Тёмные волосы, серый костюм, выше неё на целый фут. А в общем и целом приятное впечатление. Располагающая внешность. И лёгкий аромат свежести по мере того, как он приближается к ней. Она выдавливает из себя некое подобие улыбки и пожимает протянутую руку. Рука теплее, чем её собственная. Ещё бы! Её руки уже давно превратились в две ледышки. Он-то себе катил в машине. Поди, и подогрев в салоне включил. А она в это время мёрзла под дверями его дома.
Боже мой! Вы совсем замёрзли! восклицает он и вставляет ключ в замок. Пожалуйста, проходите! В доме, правда, давно не топлено. Но хоть не льёт на голову.
Давно не топлено! Что за невезучий у неё сегодня день! Дафния медленно переступает порог вслед за хозяином и попадает в небольшую узкую прихожую, всю провонявшую табачным дымом.
Я сейчас! Уоллес исчезает в потёмках, сворачивая куда-то за угол. Намётанным взглядом Дафния выхватывает кусок облупившихся со стены обоев, замечает широкие деревянные половицы, целую вереницу деревянных дверей слева и справа от неёскорее всего, сосна. В доме действительно холодно, как на улице, и никаких отопительных батарей, нигде. «Господи! Ну кто же в наше время живёт в доме без центрального отопления?»
Дафния нажимает на включатель, расположенный у неё над головой. Включатель тоже весь зарос пылью и никак не реагирует на её нажатие. Запах табака делается уже просто нестерпимым. «Должно быть, этот человек дымит как паровоз. Нет, с домом определённо надо что-то делать. Иначе потенциальные покупатели разбегутся уже на подходе к нему».
Кончики пальцев онемели от холода. Мокрые волосы неопрятными прядями прилипли к голове. Влажные насквозь брюки тесно впились в бёдра. С неё хватит! Сегодня она точно не станет осматривать этот жалкий домишко, пытаясь обнаружить в нём хоть что-то хорошее.
Вот! Уоллес возникает перед ней так же неожиданно, как и исчез. В руках он держит небольшое голубое полотенчико, совсем ветхое. Всё, что смог здесь отыскать. По крайней мере, оно сухое.
Она молча берёт полотенце и, не говоря ни слова, прижимает его к лицу. Оно грубое на ощупь. Потом начинает вытирать им волосы. «Представляю, на что похожа сейчас моя голова, размышляет Дафния, даже не пытаясь прибегнуть к помощи расчёски. Готовая клоунесса, да и только. Вот пусть себе и наслаждается цирковым представлением, раздражается она ещё больше. Сам виноват!»
Итак, с чего начнём? интересуется он.
Дафния молча вручает ему полотенце и щелкает замком кейса. Достаёт оттуда рулетку, блокнот, ручку.
Я со всем справлюсь сама, сухо роняет она. Если надо будет уточнить какие-то детали, я спрошу вас.
Он молча кивает, поджимая губы. У Дафнии такое ощущение, что он с трудом сдерживает смех. И что такого смешного она ему сказала? Или это очень забавно, когда ты видишь перед собой вымокшую до нитки женщину, к тому же продрогшую до самых костей? Кстати, по его вине!
Отлично! коротко комментирует он её решение. Тогда не буду вам мешать.
Он исчезает за одной из дверей, а она открывает свой блокнот и плотно сжимает челюсти, стараясь не стучать зубами. Будет самым настоящим чудом, если этот визит не обернётся для неё в итоге пневмонией. Ах, как хорошо было бы держать сейчас в руках чашечку горячего чая! Или вообще что-то тёплое что-то такое, что грело бы руки. Но, судя по всему, об этом даже не стоит мечтать. В доме, поди, и чайника-то нет!
Она начинает обмерять холл. Кажется, сегодня она продемонстрирует клиенту рекордную скорость оценочного осмотра дома.
Спустя час с небольшим всё закончено.
Довольно быстро Дафния понимает, что дом не так уж и плох, как показалось ей в первое мгновение, и вполне пригоден к продаже. Да, какие-то мелочи, безусловно, царапают глаз. Например, неприглядное тёмное пятно в нижней части стены в одной из спален. Но это действительно мелочь в сравнении с остальным. Главноедом хорошо спланирован, и в нём всё продумано: каждое помещение целесообразно. Две большие спальни, а между ними ванная комната. Очень удобно! И разумно тоже. Неожиданно очень светлая и тоже большая кухня во всю ширину дома. Кухняэто, пожалуй, самое привлекательное, что есть в этом доме, если смотреть на него глазами потенциального покупателя. А ещёнебольшая, но очень уютная гостиная с камином. Наверняка, когда горит камин, в помещении тепло и комфортно. Вот бы кто-нибудь додумался растопить его прямо сейчас!
Что касается внешнего оформления и декора, то всё просто ужасно! Кажется, этот человек и понятия не имеет, как именно должно обустраивать дом изнутри. Ну, да всё это легко исправить. Конечно, древние обои следует содрать со всех стен и просто покрасить их каким-нибудь колером. Отвратительные шторы с цветочным узором и допотопный тюль тоже вон! Старые деревянные полы нужно будет отдраить песком добела, потом вымыть и покрыть лаком. И будут смотреться очень красиво. Вся мебель не мебель, а откровенная рухлядь. Такое впечатление, что эти диваны и столы ещё помнят времена, когда случился потоп. Мебель тоже на свалку! Незамедлительно! Она же вся насквозь провоняла табачным дымом. Иначе им никогда не избавиться от этого стойкого и едкого запаха, которым, кажется, пропитан каждый уголок.
В доме практически нет никаких безделушек и просто вещей, создающих атмосферу уюта. Ни настольных ламп, ни декоративных ваз или просто ваз для цветов, ни забавных сувениров и прочих пустяков, которыми обычно заставляют каминную полку. На ней лишь одиноко пылятся настольные часы с застывшими на месте стрелками. Стены тоже везде голые. Разве что на кухне висят несколько фотографий в рамочках, запечатлевших четвёрку одних и тех же людей: сам хозяин, темноволосая молодая женщина с короткой стрижкой, такой же темноволосый малыш двух или трёх лет и сухонький старичок.
Правда, в гостиной на стене висит икона Святейшее Сердце Иисуса, и перед ней, как ни странно, даже горит лампада в подставке из красного стекла. А в одной из спален, той, что побольше, красуется литография с картины Констебля. Картина висит прямо над изголовьем широкой двуспальной кровати. Голые матрасы прикрыты оранжево-розовым покрывалом с вышивкой «фитильками». Ни подушек, ни простыней.
По всему видно, в этом доме Уоллес больше не живёт. Скорее всего, здесь вообще никто не живёт. Гардеробы в обеих спальнях стоят пустые: ни единого предмета одежды. Можно не сомневаться, что допотопного вида комод в большой спальне тоже пуст. В небольшой гладильной комнате одиноко валяется серое полотенце. Поди, такое же колючее, как и то, что ей дали. В ванной комнате нет ни зубных щёток, ни лезвий для бритья, ни даже кусочка мыла.
Дафния подумала, что, по-видимому, семья распалась. Клиент бросил свою жену или развёлся с той женщиной, которая изображена на фотографии, и она куда-то съехала вместе со своим маленьким сынишкой. «Наверное, женщина разбила ему сердце, коль скоро он не пожелал больше оставаться в этом доме. Скорее всего, нашёл себе какое-нибудь временное пристанище и переехал туда. Подыскал небольшую квартирку-студию и решил перекантоваться там, пока будет заниматься продажей дома. А потом планирует купить себе новый дом, но уже безо всяких неприятных воспоминаний».
Ничто, впрочем, не указывало в пользу её сценария развития событий. Разве что такой сценарий весьма типичен для многих из тех, с кем она привыкла иметь дело по работе. Если бы стены умели говорить, то они наверняка тут же бы согласились с её догадкой. Дафния чувствует, как её неприязнь к хозяину постепенно угасает. «Да, ему не позавидуешь, это уж точно! Непростая ситуация. Скорее всего, он и задержался-то потому, что имел ещё одно не очень приятное деловое свидание со своей бывшей. Может быть, решали, как им теперь делить сынишку».
А район у вас тихий, проронила она, укладывая в портфель блокнот и ручку. Я здесь впервые.
Да, спокойное местечко, с готовностью соглашается он. Многие даже не подозревают о его существовании.
Всё это время, пока она занималась осмотром дома, хозяин просидел в холодной гостиной с газетой в руках. Он не сделал ни малейшей попытки помочь ей или сопроводить по комнатам. Слава богу, он не додумался до того, чтобы закурить. Хотя всё равно можно не сомневаться, что вся её одежда и даже волосы уже успели провонять этим противным табачным дымом.
И горло дерёт, будто весь этот час, что Дафния провела в его доме, она дышала табачными парами. «Хоть бы стакан воды предложил! Не говоря уже о чае» Впрочем, на кухне она не заметила ни стаканов, ни чашек, ни вообще какой-нибудь посуды.
Мы с вами ещё свяжемся! Вам нужно будет подписать кое-какие бумаги. Как насчёт понедельника?
Никаких возражений!
Он провожает её до дверей. Дождь уже прекратился, но земля под ногамисплошное месиво. И холодно, очень холодно. Он выглядывает на дорогу.
Полагаю, вы приехали сюда на машине?
Да. Я оставила её на Ларкин-стрит.
«Скорей бы, думает она, сесть в свою машинку и включить обогреватель».
Тогда всего хорошего.
Он протягивает руку на прощание, и она снова пожимает её, невольно удивляясь тому, что рука по-прежнему тёплая. А ведь целый час отсидел в такой холодине.
Спасибо, что приехали! И ещё раз прошу простить меня за опоздание.
Нет, определенно, он не так уж и плох, в конце концов. Она простит ему опоздание, так и быть!
Уже закрыв за собой калитку, она смотрит на часы: половина шестого. Кладбище, правда, недалеко отсюда. Но ведь пятница, час-пик, нельзя терять ни минуты.
Дафния почти бегом минует переулок и выбегает на перекрёсток с Ларкин-стрит. Улица совершенно пуста, никакого движения на проезжей части.
Но где же её красная машина? Дафния лихорадочно осматривается. Вроде она оставила машину именно здесь, возле синих ворот. Она еще раз озирается по сторонам, смотрит влево, потом вправо. Машины нигде нет.
Дафния чувствует, как в ней нарастает страх. Нет, она ошиблась. Наверное, она припарковала её вон за тем углом. Неужели она остановилась так далеко от переулка? Она быстро бежит до следующего угла, но и там машины нет. Боже, где же она?
Женщина снова бегом возвращается на прежнее место. Скулы сводит от напряжения, сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди. «Господи, что же это такое? вопрошает она в отчаянии. Сделай так, Господи, чтобы машина нашлась! Помоги!» Она вихрем пробегает по всей Ларкин-стрит, осматривает следующую улицу. Машины нигде нет.
Исчезла
Её машину угнали!
Кто-то сел и укатил прочь! Боже Всемилостивый! Только этого ей и не хватало.
Дафния уныло бредёт к тому месту, где она поставила машину. Да, она припарковала её именно здесь и хорошо запомнила эти синие ворота. Она внимательно изучает проезжую часть в поисках битого стекла. Никаких следов взлома. Тогда она рывком распахивает ворота, быстро шагает по дорожке к парадной двери и нажимает на кнопку звонка. Молча прислушивается к тому, как он долго звонит уже внутри дома. Руки непроизвольно, сами собой, сжимаются в кулаки. Никто не торопится открыть ей дверь. Тогда она звонит еще раз, прижимая ухо к двери. Наконец послышался звук приближающихся шагов.
Какая-то возня за дверью, лязганье щеколд, скрежет металла Дверь слегка приоткрывается, образуя щель на всю ширину, которую позволяет длина предохранительной цепочки.
Я слушаю вас! в щель просовывается лицо пожилой женщины. Голос неприятно визгливый. Что вам угодно?
Прошу прощения за беспокойство! начинает быстро тарахтеть Дафния. Моя машина Я припарковала её возле ваших ворот и
У вас есть при себе документы? Удостоверение личности?
Дафния замолкает на полуслове.
Что? хмурится она. Нет, вы не
Предъявите своё удостоверение личности. Или я тотчас же вызову полицию.
Какую полицию?! У меня угнали машину! Угнали! Вы это понимаете? Я припарковала её прямо возле вашего дома на каких-то
Вы не имели права парковать её здесь! отвечает женщина с вызовом в голосе. Здесь могут парковаться только члены моей семьи: я и
Ах, оставьте вы ради бога! в сердцах роняет Дафния и отворачивается в сторону, смахивая подступившие к глазам слёзы. И надо же ей было припарковаться именно возле этого дома, в котором, судя по всему, обитает самая противная старуха на улице. Надо же было такому случиться! У неё украли машину. И когда? В такой день!
На улице по-прежнему ни души. Снова начинает накрапывать дождь, и снова он моментально превращается в ливень. Но она уже не обращает внимания на все эти капризы погоды. Делает глубокий вдох и старается взять себя в руки. «Думай, приказывает она себе. Ищи выход! Ты должна что-то делать». Да, но кто ей поможет?
Только не отец! У него сегодня очень плотный график: занятия идут сплошным потоком, без перерыва. Тогда Джордж? Тоже нет! Она не станет беспокоить его. Он сейчас готовится к занятиям. Мо? В экстремальных ситуациях её свекровь незаменима. Она всегда знает, что именно надо делать в критическом положении. Несколько раз Дафния набирает номер её телефона по своему мобильнику. Безрезультатно! Телефон молчит.
Конечно, ей следует незамедлительно обратиться в полицию, заявить об угоне своей машины. Но вначале кладбище! Она должна попасть туда во что бы то ни стало! Сегодня и только сегодня! Между тем уже без двадцати пяти шесть.
Она вызывает такси по телефону.
Ларкин-стрит, диктует она в трубку свой адрес, указывая номер дома, в котором только что побывала. На кладбище Святого Патрика. И пожалуйста, побыстрее!
Она отключает мобильник и снова озирается по сторонам в поисках хоть какого-нибудь укрытия от дождя. Спрятаться негде. Ну и денёк сегодня выдался! Хуже некуда! Дождь лупит как из ведра. Очень скоро она во второй раз за день промокает насквозь. Волосы, одежда, туфливсё мокрое, всё в воде. Напрасно она вызвала такси. Лучше было бы не мокнуть на месте, а идти. Или даже бежать. Всё не так
Дафния!
От неожиданности она вздрагивает. Серебристого цвета автомобиль Тома Уоллеса останавливается рядом с ней. А она даже не услышала шум подъезжающей машины.