Джона...снова начал Шелдон, по-прежнему с непоколебимым спокойствием.
Тяжело вздохнув, затем вздрогнув, Джона оторвался от двери и неловко подошёл к пустому месту. Прямо напротив Шелдона. Естественно. Этот человек знал Джона лучше, чем хотелось бы им обоим. Но он не знал всего.
Шелдон хлопнул в ладоши и улыбнулся.
Тогда хорошо. Похоже, мы все собрались. Будем начинать?
Джона нервно рассмеялся в ответ на ворчание, стоны и несколько матов, которые ответили на вопрос. Очевидно, он был не единственным, кто не хотел находиться на чёртовой групповой терапии. Может быть, он должен был чувствовать сходство с постояльцами, собравшимися в этой комнате, но не чувствовал. Джона мог почувствовать что-то о людях, только находясь рядом, наблюдая. Он видел тьму внутри других, возможно, потому что родился во тьме и так долго жил в ней. Он не хотел быть запертым в комнате со всеми этими людьми со злом внутри. Его преследовало достаточно воспоминаний и призраков, достаточно на десять жизней.
Будто на опознании, он посмотрел на каждого пациента, откладывая их в памяти, принимая во внимание то, что он знал, а другие нет. Мужчина прямо слева от негоКевинбыл очень, очень злой душой. Вокруг него было чёрное облако, которое не уступало аллее торнадо, и Джона слегка заёрзал на месте, чтобы не прикоснуться к н ему. В этом мужчине было зло.
Доктора Джона считали это фарсомто, что он знал о других людях то, что в действительности знать не мог. Они использовали свои психиатрические термины, называя это «идеями отношения» или «иллюзиями», но они не знали. Джона развил свою способность из необходимости, ради целей выживания. В ту минуту, как Ангус Рэдли заходил в подвал в любой день, Джона нужно было определить его настроение, его душевное состояние, его намерение, и за мгновение понять, как вести себя соответственно. Этот инстинкт сохранил ему жизнь.
Доктор Кэллоуэй наклонилась вперёд, её поза специально была открытой и доброжелательной. Это вызывало у Джона ещё больше недоверия к ней. Ему всегда нравился доктор Шелдон, а Кэллоуэй отталкивала его, как пестицид. Это она верила, что у него расстройство личностии, может быть, так и былоно она беспокоила его не поэтому. Её манеры, даже вся её аура, были такими просчитанными, фальшивыми, будто каждое движение должно было придать пациенту ложное ощущение безопасности. И она никогда не называла их постояльцами; для неё они всегда были пациентами, предметами исследования.
Мы собрали вас всех сегодня здесь, потому что у вас есть одна общая очень важная вещь,сказало исчадие ада, и Джона увидел, как её фальшивая улыбка ожесточилась, зацементировалась и треснула.Вы все отвергаете групповую терапию. Как вам сказали, это неотъемлемая часть вашего выздоровления здесь, в Ривербенде. Мы предоставляем вам ещё один шанс поучаствовать, так что давайте извлечём из этого пользу, хорошо?
Джона тихо заворчал, не веря, и её жёсткий взгляд метнулся к его лицу.
Мистер Рэдли, начнёте?
Джона крепче обхватил себя руками, опустил подбородок и покачал головой. Он не должен позволять ей запугать его, но в тот момент не смог бы заговорить, даже чтобы спасти себе жизнь.
Как обычно, Шелдон пришёл ему на помощь.
Думаю, сначала мы должны спросить желающих, доктор Кэллоуэй. Не так ли?
Его накрашенные красным губы сжались в пародию вежливой улыбки, и она кивнула.
Конечно, хотя я не думаю, что в этой группе они найдутся.
Шелдон пожал плечами и открыто улыбнулся людям, собравшимся вокруг него, сияющей, уверенной улыбкой золотого парня.
Кто-нибудь хотел бы начать рассказ?
Тощая Холли Кинер подняла рукуне потому, что была смелой, а потому, что была влюблена в Блейза Шелдона но не как Изобель, которая просто хотела хорошего доктора. Шелдон кивнул Холли, доброжелательная улыбка не менялась. Он не отвечал на её чувства. Этот был с головой увлечён делом.
Эм что мне сказать?спросила Холли, нервничая, как только поняла, во что ввязалась, ради нескольких мгновений внимания Шелдона.
Что угодно, чем ты хочешь поделиться с группой может, расскажи о своём опыте, который привёл тебя сюда, в Ривербенд. Всё, что захочешь.
Холли на краткие мгновения ушла в себя, ища отложенные воспоминания и опыт, пытаясь выбрать то, что поможет группеи доктору Шелдонусочувствовать ей больше всего. Конечно, чтобы это не выставляло её сумасшедшей, потому что это было бы нелогично. Джона едва подавил желание закатить глаза, но подавил его, потому что та стерва по-прежнему смотрела на него.
Пока он наблюдал за ней, это обтянутое кожей и обколотое ботоксом лицо превратилось в воющего и хрипящего демона с клыками-сосульками. Красные глаза выглядывали из тёмных глазниц, и чёрные губы скривились в оскал, смеясь над ним, осуждая его. Резко отвернувшись, Джона сосредоточил внимание на других постояльцах, пока Холли рассказывала об изменяющем женихе и о своей ненависти к еде.
Рядом с Джона, конечно же, был Кевин. Ему нельзя было доверять. Изобель тоже была там, или это была Энди? Он никогда не мог по одному взгляду понять, какая личность смотрит через эти стальные серые глаза. Это заставляло его нервничать.
Между Изобель и доктором Шелдоном сидел Грег Стинсон. Джона мало с ним пересекался, так как они с Грегом оба избегали контакта с обществом. В то время как Джона что-то видел, Грег слышал голоса. Грег был шизофреником. В каком-то смысле он был как Джона. Он тоже хронически отказывался от лекарств. Однако, в отличие от Джона, Грег рутинно позволял докторам убеждать его, что приводило его к циклу мании, медикаментов, застоя, затем к конечному бунтуополоснуть и повторить.
С другой стороны, от доктора Кэллоуэй была женщина, которая прошла мимо Джона в коридоре. Он никогда раньше её не видел. Она была полной и с милым лицом, несмотря на тёмные круги под глазами. Она выглядела относительно нормальной, просто уставшей, поражённой. Джона охватило любопытство насчёт неё, но это был не личный интересон не был уверен, что способен на такоескорее писательское любопытство.
Рядом с загадочной женщиной сидел Итан Грофф, результат второй войны в Персидском заливе, пронизанный ПТСР и проблемами со злостью, за которые никто не мог его винитьочередной разрушенный юноша, брошенный государством. Рядом с ним была Холли, а рядом с ней Келли Уилсон, молодой парень, едва ли достаточно взрослый, чтобы голосовать, классический асоциальный человек.
Джона?терпеливый голос доктора Шелдона вырвал его из мыслей.
Хмм?
Ты остался последний,доктор наклонил голову, изучая его взглядом сочувствия и грусти. По всему его лицу было написано: «Бедный простой псих».
Куда делось время? Джона всегда чувствовал себя отстранённо во время своего парения, отсюда и название, но он стал исчезать чаще, чем когда-либо. Он полагал, что всё усложняется. Может быть, в конце концов он перейдёт в кататоническое состояние и будет потерян всегда.
Доктор Шелдон прочистил горло, и Джона понял, что снова начал парить.
Эм. Я не особо знаю, что сказать.
Знаешь,сказал Шелдон, без злости.
Чувствуя на себе все глаза, Джона наблюдал за собой откуда-то из далёкого угла комнаты, крепче обтягивая на груди свой халат.
Меня зовут Джона. Я писатель. У меня несколько разных псевдонимов, под которыми я пишу детективы, романы и поэзию. Это хорошая профессия для такого, как я, так как не приходится особо взаимодействовать с внешним миром. Кстати говоря, я, эм Я здесь добровольнов Ривербенде, не на групповой терапии,прояснил он, вызывая несколько смешков, включая смешок Шелдона.Можно сказать, я сам себя сдал. Я делаю это, проверяюсь, пару раз в год.
Кто в своём здравом уме так поступает?выпалил Злой Кевин.
Ну, я думаю присутствующее окружение будет хорошим показателем, что я не в здравом уме, так ведь?ещё больше смешков, и Злой Кевин закрыл свой большой рот.Я прохожу через такие периоды, когда всё просто становится тяжелее. Я перестаю спатьне то что я когда-нибудь хорошо сплю, но это просто прекращается. Есть времена, когда мне кажется, что глаза просто закроются против моей воли, но затем я прохожу мимо этого, и всё отчасти замирает. Я вижу видения; по большей части, мою мёртвую мать, но иногда пожар и другие вещи. Если мне случайно удаётся заснуть, в итоге я расцарапываю себе руки и лицо, будто тону в своём подсознании и пытаюсь вырваться обратно на поверхность. В любом случае, я прихожу сюда успокоить шторм. Я знаю, что многие из вас не согласны, но для меня это безопасное место. Когда мир становится лоснящимся и пустым, как пластмассовая вырезка, и единственной моей компанией становятся призраки, я всегда знаю, что Ривербенд по-прежнему на месте
Джона встряхнулся, сфокусировав обратно размывшийся взгляд и вернувшись в круг. Края по-прежнему были серыми и мутными, как задержавшаяся виньетка на снимке комнаты, на которую он смотрел из какого-то отдельного угла реальности. Будто пространство стало вакуумом, все звуки поглощались целиком. Даже Злой Кевин перестал дышать ртом. Они все смотрели на Джона с отвисшими челюстями, с выражениями лиц от жалости до удовлетворения. Не считая доктора Кэллоуэйэта стерва казалась смирившейся. Будто с неё хватит. Она не думала, что ему можно помочь. Лучшее, на что она могла надеяться, это интересная страница для её второсортного медицинского журнала.
Доктор Шелдон сделал успокаивающий вдох и прочистил горло, неловко перекладывая бумаги.
Спасибо, что поделился, Джона.
Он говорил почти серьёзно. Джона мог бы купиться, если бы док мог встретиться с ним взглядом. Но эти серо-зелёные радужки метались из стороны в сторону в неспокойном ритме, ни разу не пересекаясь с глазами Джона.
Кто-нибудь ответит на откровения Джона?спросила доктор Кэллоуэй.
Кевин поднял рукуон больше не казался злыми доктор кивнула ему. Он на мгновение взглянул на Джона, затем отвёл взгляд.
Мне помогает осознание, что некоторым людям хуже, чем мне,сказал он, затем поморщился.Это прозвучало неправильно.
Джона рассмеялся, и звук отдался эхом внутри его крепкого черепа, в забитом ватой мозгу.
Нет, я понимаю. Ты прав, помогает чувство, что ты не одинокдаже когда хочешь остаться один.
Кевин кивнул, будто понял, но Джона в этом сомневался.
Почему ты не можешь спать?спросила Изобель, хотя, судя по её позе и тону Джона думал, что на этот раз это может быть Ким.
Он пытался серьёзно подумать об этом. Так много зависело от физического состояния, он буквально просто не мог отключить свой разум, сдаться этому усыпляющему гомеостазу. Но были ещё и психологические факторы.
Думаю, часть меня думает, что если я позволю себе уснуть, кошмары могут меня убить.
В смысле напугать до смерти? Или заставить тебя сделать что-то, что тебя убьёт?
Нет, в смысле буквально меня убьют. Будто мой отрешённый отец или призрак матери, или несколько других кошмарных людей обовьют руками моё горло и просто сожмут. Или бросят меня в огонь. Там всегда огонь.
Изобель-Ким выглядела напуганной. Джона подумал, что её может стошнить, или она убежит, судя по её посеревшему лицу. Имея в себе злобную черту, он подмигнул и усмехнулся ей. Она взвизгнула и бросилась к двери. Джона заметил, как дёрнулись губы Роханапотому что Рохан мог понять, когда он шутит с другими постояльцамино посмотрев на новичка рядом с ним он застыл. Глубокий взгляд голубых глаз пригвоздил его к месту, встретившись прямо с его глазами, и намёк на узнавание зашевелился на задворках разума Джона. Джона остолбенел, потому что, в отличие от докторов, новичок мог посмотреть на него. Новичок мог встретиться с ним взглядом. И Джона видел его где-то раньше, он был уверен в этом.
Доктор Шелдон ущипнул себя за переносицу двумя пальцами, в то время как стерва казалась слишком самодовольной. Для Джона было очевидно, что она что-то замышляет. Она хотела избавиться от него, запереть егоофициально заключить его под стражукак вчера.
Перемешав ещё больше бумаг, Шелдон наклонился вперёд и обратился к группе.
Думаю, это хороший момент для того, чтобы закончить на сегодня. Я горжусь вами всеми за то, что вы попробовали
Джона мысленно заглушил его голос. Он просто продолжал смотреть на новичка, желая, чтобы собрание закончилось, Рохан мог бы его представить, и Джона удовлетворил бы своё любопытство. Где он видел этого парня раньше? И почему это ощущение было таким знакомым, будто глухое эхо бывшей страсти?
Голос Шелдона прорвался сквозь его бессознательность, привлекая его внимание обратно к настоящему.
Джона, я бы хотел встретиться с тобой один на один в моём кабинете.
Ошеломлённый, Джона резко развернул голову, чтобы посмотреть на Шелдона, на лице которого отражалось извиняющееся сочувствие. К тому времени, как он повернулся обратно, Рохан и новичок уже ушли.
***
На следующий день Джона чувствовал себя относительно ясно. Он не видел никаких мёртвых родственников, ничего не горело, и он впервые чувствовал, что действительно находится в собственном теле. Он знал, что это долго не продлится. Постоянное ощущение танца на краю обрыва, в ожидании одного промаха, который снова отправит его в пустоту.
Он сидел в кресле-качалке, которое стало известно, как «кресло Джона», и смотрел, как садовник Гарри убирает снег с веранды рядом с окном. Сутулый старик наклонился высыпать из ладони соль на плитку, а затем пошёл дальше во двор.
Как обычно, Джона потерялся в тепле солнечного света, настолько, что опешил, почувствовав позади себя чьё-то присутствие. Это было просто изменение в воздухе, перенос молекул, а затем новый запахострый и головокружительный, смесь кедрового дыма и Олд Спайс. Джона слышал его раньше, вчера. Ему не нужно было смотреть, чтобы знать, что за ним стоит блестящий новичок.
И вот так просто, представив мужчину в уме с его странными, лохматыми светлыми волосами, синими глазами и мальчишескими чертами, Джона вспомнил. Тогда он был намного моложе, мальчик из телевизора, перед которым мать сажала его каждый раз, когда больше не могла справиться с его проклятой тишиной. Этот мальчик, его милое лицо и ещё более сладкий голос спасали Джона больше раз, чем он мог сосчитать, помогая ему продержаться ещё один день.
Глядя не моргающим взглядом в окно, Джона глубоко вдохнул этот аромат и обратился к спектральному воспоминанию Кайла Чейза.
Я знаю тебя,прошептал он.
Воздух замер, когда движение позади него прекратилось, будто мужчина превратился в камень.
Когда-то я тебя любил.
Шаги. Тихие, чёткие удары кожи о линолеум, пока Джона не оказался лицом к лицу со своей мальчишеской любовью. Ну, скорее лицом к груди, так как Джона сидел, а Кайл нависал над ним. Конечно, это был не Кайл, не совсем. Хоть Джона напрягся, копаясь в слоях воспоминаний, он не мог извлечь оттуда настоящее имя этого мальчика... мужчины.
Прости?спросил не-Кайл, густые брови поднялись к линии волос.
Джона попытался печально улыбнуться, и практически услышал, как его кожа треснула от усилий.
Прости, новичок. Здесь всем хорошо известно, что в моих словах мало смысла. Я хотел сказать, что раньше смотрел твоё шоу.
Оу. Я, эм... правда?
Джона наполовину кашлянул, наполовину фыркнул, потому что это был его ближайший к смеху звук.
Тебя это удивляет?
Да Нет! Просто иногда я забываю, что люди, которые смотрели моё шоу, сейчас уже все взрослые люди. Большую часть времени я всё ещё чувствую себя ребёнком, так что отчасти это застаёт меня врасплох,он провёл рукой по копне своих взъерошенных волосвыбеленных, будто по-прежнему играл калифорнийского сёрфера на телевиденииа затем присел, чтобы быть на уровне Джона.
Думаю, ты первый, кто назвал меня взрослым. Меня называли по-разному, но так никогда. Кроме того, я не такой взрослый, каким выгляжу.
Да? Сколько тебе лет?
Двадцать три.
Оу. Ого.
Да, я знаю. Вот, что делает с тобой тяжёлая жизнь и сумасшествие,объяснил Джона без намёка на ехидство.
Ох, нет. Прости, это прозвучало неправильно Ты не выглядишь плохо. На самом деле, даже наоборот. Ты выглядишь да, во всяком случае, ты прав, ты просто выглядишь старше двадцати трёх. Не в плохом смысле.
Полегче. Всё действительно нормально. Меня довольно тяжело оскорбить. Большинство вещей, которые ты можешь сказать обо мне, в любом случае окажутся правдой,Джона вытер вспотевшие ладони о свои спортивные штаны и потянулся к нему.Джона Рэдли.
Кэмерон Фокс,Кэмерон взял его руку, пожал и задержался на секунду дольше, чем было положено.
Должен признать, я хотел представиться потому, что не мог вспомнить твоё настоящее имя. Полагаю, ты не захотел бы, чтобы я называл тебя Кайлом.
Смех Кэмерона был тихим, уютным, как ложка мёда в тёплом чае.
Нет, полагаю, не хотел бы. Приятно познакомиться, Джона Рэдли. Рэдлинеобычная фамилия.
Это правда. Не такая необычная, как можно подумать, но да В школе мне приходилось иметь дело с начитанными учениками, которые постоянно называли меня «Страшилой» (прим. Артур «Страшила» Рэдлиперсонаж романа «Убить пересмешника» Харпер Ли). Но это была сельская местность в районе Аппалачей, так что проблема была не всегда, если ты понимаешь, о чём я.