Отдать Золушке должное, она, хотя бы, что-то предпринимала. Она, по крайней мере, доставала свои фирменные тряпки из шкафа и укладывала их в чемодан, а и из чемоданаобратно в шкаф. Она совершала, пусть робкую, но попытку изменить свою жизнь. Бэль же, обманутая сказочниками, в те времена просто сидела над книжками и ожидала, когда же чудовище от её любви превратится в человека. Её время уходило, но чудовище не превращалось в человека, а сменялось другим чудовищем; пусть это останется на совести тех, кто читает маленьким девочкам сказки о принцессах.
А Золушка родила. Да-да, у них с Принцем появилась маленькая дочка. Однажды принцесса взяла двухмесячную малышку на приём к педиатру, но, в клинике оказалось, что она забыла дома сумку с деньгами и документами. Вернувшись домой слишком рано, Золушка обнаружила в своей спальне то, что заставило её выронить из рук люльку с ребёнком.
На разобранной белоснежной кровати супругов, отклячив круглую, как половинка яблока, голую задницу, стояла на четвереньках чёрная как ночь проститутка. Раздетый догола Принц Бенджамин, аккуратно придерживая ягодицу проститутки своей контрастно-белой рукой, увлечённо целовал чёрный зад непосредственно на супружеской постели, всё ещё хранившей запах золушкиного увлажняющего крема.
Принцесса выронила ребёнка из рук и, закрыв, ладонями лицо, издала такой крик, что проститутка свалилась с кровати и схватила первое, что попало ей под руку, шёлковый халат Золушки небесно-голубого цвета, если, конечно, небеса бывают такими нежными и блестящими. Нет, Золушка не была расисткой. Доказательством этого служит выразительный факт её биографиипервый муж нашей героини был корейским пилотом. Несомненно, она и блондинке на своей постели расстроилась бы столь же сильно. Но, образчёрное на белом был слишком впечатляющим и символичным, чтобы игнорировать цвет.
Звенящая покрепче пожарной сирены Золушка, кричащее дитя на полу, остолбеневший Принц Бенджамин на коленях и чёрная проститутка, отползающая в сторону в небесно-голубом халате. Такого ни у Шарля Перро, ни у Диснея не было, да и сама Золушка совсем не была к этому готова.
Вам когда-нибудь приходилось прощать измену? Выслушивать жалобные оправдания, пафосные сравнения любви и простого секса, объяснения, что эта ничтожная связь ровным счётом ничего не значила для сердца, которое бьётся только ради вас?
Вы когда-нибудь находили в своей постели чужую заколку для волос или серёжку? Чужую запонку на полу вашей спальни? Обнаруживали ли вы, вернувшись из рейса, сиденье унитаза поднятым в квартире, где жена ждала вас, если верить ей, совершенно одна? Находили ли вы в своей пепельнице окурок сигареты не вашей марки? А с помадой не вашего цвета приходилось вам находить сигареты в собственном камине? Доводилось ли вам доставать использованный не вами презерватив из пространства между спинкой супружеского ложа и стеной, когда вы вдохновенно перемещали мебель, в надежде, что перестановка улучшит движение энергии чи? Читали ли вы удивительные вещи о себе, ненароком заглянув в почтовый ящик социальной сети своего самого близкого человека? Еслида, и вы смирились, то вы прекрасно поймёте Золушку, ведь ей тоже пришлось простить Бенджамина. Конечно, вряд ли можно сравнить чужую задницу на своей постели с загадочным окурком в пепельнице. Ведь окурок оставляет огромное пространство для оптимистического, да и просто мистического мышления; его могла оставить соседка, которая заглянула за луком и осталась, чтобы выкурить сигарету, пока лук вырастет. Окурок могли подкинуть чёртики в пятницу, тринадцатого, чтобы пошалить. Да и смс-сообщение подружке об оргии дома во время вашей командировки в Таиланд тоже могла отправить не жена вовсе, а, завладевшая её телефоном и желающая раскола в семье подлая сватья, баба-бобариха. Проститутка же рядом с голым мужем пространства для воображения оставляет не очень много.
Но, Золушка простила. Нет, конечно, это произошло не сразу. Сначала, она, задыхаясь от боли, схватила ребёнка и выбежала из спальни. Это было более чем уместно, так как Принцу Бенджамину потребовалось некоторое время для того, чтобы одеться, оплатить визит проститутки и проводить её, извинившись за неудобство. На самом деле, проститутка тоже оказалась жертвой в этой невыразимо неприятной ситуации, так как в её планы вовсе не входило доведение супруги и ребёнка до истерического состояния, и эксгибиционизма в прейскуранте услуг тоже не находилось; поэтому она потребовала денежной компенсации за перенесённое ею душевное потрясение. Отметив про себя, что голубое на чёрном смотрится просто великолепно, Принц Бенджамин оценил стресс проститутки в сто долларов поверх обычной расценки: итого, чернокожая жрица любви получила триста пятьдесят долларов наличными на руки плюс дорогой шёлковый халат в подарок. Неплохо, учитывая, что особо потрудиться на этот раз она просто не успела.
А Золушка рыдала. Слёзы лились из её лазурных глаз двумя маленькими ручейками и стекали с кончика правильного носа прямо в коллекционный чемодан, в очередной раз быстро наполняемый фирменными вещами. Но, куда бы вы уехали из дворца? К маме, к маме. Золушка решила вернуться в колыбель своей жизни, родной дом в пригороде Детройта. Если сравнивать Детройт и Сиэтл, то, после цветущих улиц сиэтловского района Магнолия, первый покажется сущей преисподней со свойственной ей гарью, смогом и компанией истинных чертей в отчем доме Золушки.
Маму Золушки звали Джолин, но выглядела она как ведьма Урсула из диснеевской версии «Русалочки»: обесцвеченная перекисью водорода кудрявая голова возвышалась над колыхающимся от каждой попытки совершить движение желеобразным телом, длинные акриловые ногти и нарисованные чёрным фломастером брови лишь добавляли образу гротескной хищности мультипликационной ведьмы.
Как и Принц Бенджамин, Мама Джолин начинала свой день со стакана сока. В полдень она выпивала второй стакан, за обедомтретий. В семнадцать часов Мама Джолин принимала четвёртый стакан, кокетливо именуя его «файв-о-клок», по аналогии со старинной английской традицией пить чай, и, уже после ужина, Мама Джолин, наконец, позволяла себе расслабиться и выпить виски или рома. Рецепт её фирменного сока был прост: полулитровая бутылка водки смешивалась с двухлитровой бутылкой цитрусовой газировки подешевле, и, вуаля! Хорошее настроение гарантировано.
Намучившись в аэропорту с грудным ребёнком, Золушка вернулась к матери в Детройт, где в первом же супермаркете с досадой обнаружила, что все её кредитные карточки заблокированы. Ещё один важный аргумент для тех, кто не понимает, почему порой прощаются измены! Разрыв отношений часто идёт рука об руку с финансовым кризисом и даже нищетой. Стиснув зубы, принцесса с платиновыми локонами оказалась без денег в гостях у своей матушки-алкоголички, её альфонса-сожителя по имени Фрэнк Синатра и двух их питбулейПеченьки и Шоколадки (они занимали обе имеющиеся в доме кровати). Мама Джолин была искренне рада дочери и внучке, но долго терпеть их в своём доме не намеревалась; жизнь с Фрэнком была для неё достаточно сложна и проблематична и без свидетелей. К тому же, поблизости жила её младшая дочь, Джессика, со своим супругом, чернокожим офицером полиции Россом Кроули и ребёнком.
Росс Кроули был необычным типом. Он исповедовал загадочную религию, которая не разрешала ему выходить из дома после наступления сумерек. Все комнаты, кроме спальни, в доме Росса и Джессики считались «ритуальными», единственный же ребёнок в их семье, дочь по имени ЗиР (что означало «Забота и Радость»), жила в ванной комнате. Благо, комната была достаточно просторной: она вмещала в себя стиральную машину, одновременно служившую письменным столом девочки, а постель размещалась непосредственно в ванне, что было весьма удобно с точки зрения родителей. Однажды соседка вызвала службу опеки и попечительства, нажаловавшись тем на то, что у ЗиР нет нормальных условий для жизни и учёбы. Прибывший по вызову инспектор службы, изучив жилище семейства Кроули, нашёл жалобу соседки безосновательной. В конце концов, если приюты уже переполнены, а бездомные дети спят в машинах и просто на рюкзаках, под открытым небом, постель из подушки и спального мешка в ваннегораздо лучше, чем отсутствие таковой.
Близился День Благодарения, благословенный американскими политиками и обагрённый кровью аборигенов коммерческий праздник, в канун которого Золушка и Покахонтас, измазавшись в алый грим, когда-то любили выходить с протестом в центр города, чтобы привлечь внимание офисных клерков и вахтёров к искорёженной завоевателями правде о жизни индейцев. Но, Мама Джолин любила этот праздник в его традиционном смысле, как пиршество. Вот и сейчас она приобрела колоссального размера индейку и два больших пакета зефира для праздничной трапезы. Фрэнк Синатра, щегольнув бриллиантовой пломбой в переднем зубе, заметил, что можно было бы взять и три пакета зефира, ведь на этот раз кормить придётся больше ртов. Готовиться к празднику Джолин начала за неделю; она строгала овощи и морозила их, выпекала коржи и кексы, варила пунш. Нахлебник Синатра очень любил поесть; домашняя стряпня Джолин намертво скрепляла их союз. Золушка занималась ребёнком, не смея предложить свою помощь властной матери, которая предпочитала готовить сама и по своим правилам.
Вторник перед Днём Благодарения был омрачён ужасающей для семьи новостью, Росс Кроули, согласно отчёту его коллег-полицейских, кажется, чуть не сошёл с ума. Чёрной краской он начертил на полу своей ритуальной гостиной пентаграмму, расставил по всем пяти её углам зажжённые красные свечи, разделся догола, справил нужду ровно на середину своего чертежа и принялся кататься по полу, перемазавшись в собственные нечистоты. Этот ритуал совершался под звуковую дорожку австралийской группы «ЭйСи-ДиСи», которая носила весьма подходящее название«Дорога в Ад». Всё бы обошлось банальным вызовом демона, если бы, катаясь в сатанинском экстазе, Росс не задел горящую свечу. Пламя мгновенно переметнулось на шёлковую ширму, наподобие тех, что стоят в китайских салонах массажа, с ширмына занавески, и уже через несколько минут дом семейства Кроули полыхал. Росс узрел в этом пожаре мистический знак, он торжествовал и скрежетал зубами, не прекращая кататься по полу.
Вызов демона был нарушен вызовом и своевременным прибытием пожарных, которые, отчаянно бранясь, эвакуировали Росса и потушили огонь. Получив дозу успокоительного и, к огромному удовольствию Джессики, рецепт на обезболивающее, перевязанный Росс, вместе с неожиданно влюблённой в пожарного супругой и чрезвычайно перепуганной ЗиР оказался в доме Мамы Джолин.
Внезапная влюблённость Джессики не прошла без неприятностей для семейства. Джессика вообразила себе, что это была взаимная любовь с первого взгляда, и её возлюбленный, пожарный лет двадцати пяти, сгорая сам от страсти, мечтал теперь о том, чтобы вновь спасти её из огня. Бабий ум горазд на хитрости во имя любви, и, чтобы получше рассмотреть своего парня, Джессика устроила поджог в доме матери.
За несколько дней в доме Мамы Джолин Золушке пришлось пережить не меньше, чем во дворце принца. Влюблённая поджигательница, сумасшедший полицейский в дерьме, девочка-подросток, привыкшая спать только в ванне, альфонс с питбулями и шатающаяся, но цепко удерживающаяся на ногах алкоголичка-мать на одной чаше весов, и прелюбодействующий бухгалтер, распускающий руки, на другой. «Ещё неделя, и я заявлю в полицию о нарушении моих родительских прав, если ты не вернёшься домой с моим ребёнком, дорогая», голос Бенджамина в автоответчике звучал самодовольно и убедительно, как всегда.
Черти из Детройта, рядом с которыми страшно оставить ребёнка даже для того, чтобы выйти на минуту в неопрятный туалет, или же законный муж, которого и во дворце-то, если честно, особо не бывает, потому, что он всё время работает и развлекается. Что выбрать? Что бы выбрали вы?
Золушка вновь оказалась во дворце, а её дочьв своей очаровательной комнате, оформленной с компетентно продуманной любовью опытным дизайнером интерьера фирмы «Бахман», а это значитдубовая мебель, шерстяные одеяла ручной вязки, лиловые стены с кромками оливкового цвета и множеством белых барашков повсюду. Плюс миниатюрные Эйфелевы башни и пудели в беретах на книжных полках рядом с изящными томиками «Экзюпери», «Гриффис», «Хант». Минус коровы, перепрыгивающие луну, минус мальчик Блю, минус собачья шерсть на кресле-качалке для грудного вскармливания.
На всё есть цена, и всё имеет свою цену. Честь и достоинствоне исключения.
Золушка хотела не просто жить, она просила от жизни качества, для себя и для своего ребёнка. Пусть ценой побоев, унижения и проливных дождей слёз, несчастная девушка просила от жизнилучшей жизни. Но, она умерла от удара в висок. В ответ на просьбы Золушки, жизнь подарила ей смерть.
Принцесс осталось двое, Белоснежка и Бэль.
Белоснежка из Акапулько
Белоснежку звали Ритой. В семье гномов, низкорослых, похожих на усатых жуков мексиканцев, она была старшим и наименее любимым ребёнком. Её отец, Эрнандо Гиллера, был типичным жителем Акапулькочерноволосым, коренастым, с тёмной, почти кирпичного цвета кожей. Угрюмое лицо Эрнандо лишь изредка посещала чуждая ему улыбка, демонстрирующая редкие жёлтые зубы с цепким, годами нажитым табачным налётом. Его сыновьяЭнрике, Хорхе и Эдуардо были похожи друг на друга как клавиши на рояле, являя собой копии отца в молодости, который, в свою очередь, был похож на своего отца. Оттиск древнего профиляястребиный нос ацтека, зоркие чёрные глаза, высокие скулы, четыре века спустя Гиллеры оставались всё теми же индейцами, которых увидел Кортес, сойдя на берег Мексиканского залива.
А Рита была другой, непохожей на них, и от этогонелюбимой. С оливковой кожей средиземноморской красавицы, стройная, с ровными длинными ногами, Рита очень отличалась не только от своих родственников, но и от большинства жителей юга Мексики. Была ли эта диковинная красота шуткой природы, через века передавшей привет от конкистадоров, тайной матери или же ошибкой сестёр родильного отделения, никто в этом не разбирался.
Для кого-то Акапулько был раем с мягким песком и удивительно тёплым морем, кому-то он казался адом, где жестокие расправы гангстеров являлись частью обыденного: бродячие собаки, вытаскивающие отрубленные конечности из мусорных баков и доверху заполненные трупами убитых холодильники городского морга. Для Риты порт Кортеса был родным домом. Сухая, плавящая жара ласкала её. Привычная к запаху густого, оставляющего во рту привкус горечи и ореха кофе, а ещёпыльных лавок, переспелых, лопающихся от прикосновения ножа арбузов и жареного теста, Рита долго искала родные запахи, когда оказалась в чужом городе. И если Акапулько был для неё солнечно-жёлтым, Сиэтл представился тёмно-серым, как небо, которое она увидела над ним, тревожное и безысходное.
Здесь всё было другим, всё звучало и пахло иначе. Лица белых американцев сначала вызывали у неё необъяснимую неприязнь, граничащую с отвращением. Полноватые клерки, продавцы в магазинах, служащие и даже медсёстры казались ей рыхлыми, безвольными людьми с некой ущербностью, один взгляд на которых рождал в Рите одновременно чувства жалости и брезгливости, будто она смотрела на слюнявого подростка с синдромом Дауна в медицинском центре, куда её устроила работать сердобольная тётка, старшая сестра Эрнандо, Эстер. Именно она настояла на том, чтобы забрать племянницу в штаты, жалея её и тайно надеясь на то, что девушка найдёт в Америке своё счастье, выйдя замуж за состоятельного гринго.
Но, чуда не произошло; вместо мистера-твистера в элегантном костюме, на работе Рита познакомилась с санитаром, молодым красавцем по имени Рауль. Он был кубинцем, одним из тех предателей, кто покинул Остров Свободы для того, чтобы служить империалистам и поносить свою Родину за рубежом.
Вздыхая, Эстер глядела на горящую племянницу и говорила, что настоящая любовь выше совести, милее Родины и дороже идеологии. Рита без памяти влюбилась в кубинца, и Рауль тоже думал, что страстно любит Риту, на самом же деле, он не умел любить никого. Когда его не стало, Рита осталась с двумя маленькими детьми на руках.
Возвращаться в родной, покрытый золотистой пылью Акапулько было теперь мыслью совершенно невыносимой; цепляясь за жизнь среди дебелых, перекормленных американцев, Рита решила попробовать стриптиз. Днём она запаковывала и заклеивала конверты с рекламными брошюрами для небольшой торговой фирмы, получая три цента за каждый конверт. Вечерами она оставляла детей на тётку и выходила на работу в ночном клубе под липким названием «Сладкое место».