Это да. Но послушай, Сэм, ты слишком критично к себе относишься.
На самом-то деле не слишком. В сумочке у меня обезболивающее, а я пропустила прием, потому что оно несовместимо с алкоголем. Руки немеют, придется их встряхивать незаметно, у Мэдди за спиной.
Но
Мэдди встала.
Хватит, надоело с тобой препираться. Дейл, Стюарт и Стасия уже в пути, так что если хочешь, уходи, но добираться будешь сама.
Мэдди подошла к стереосистеме, еще отпила из бутылки и начала танцевать. Прыгала, вращала бедрами и трясла ирокезом, будто не замечая меня. Мой мозг лихорадочно заработал. Я не просто так избегала подобных ситуацийпотому что в такие моменты легко все испортить. Потому что здесь нет правильных ответов, да и вообще нет никаких правилэто вам не дурацкая подростковая мелодрама, это жизнь, и все, что происходит, и контролировать это не получится.
Даже мое собственное тело тоже не получится. Мой организм против меня ополчился.
Музыка грохотала на молную мощь. Я ощущала во рту хвойный привкус джина.
Вспомнилась теория Фрейда о влечении к смертио том, что живые существа могут целенаправленно подавлять в себе волю к жизни, развитие может идти вспять, и вместо того, чтобы жить и любить, люди разрушают себя. Но мне довелось соприкоснуться со смертью в ином обличье.
Знаю, это страшно, Сэм-из-будущего, но мысли о смерти несут с собой некую свободу. Скажем, там, в комнате Мэдди, я не думала о том, что умру, и не хотела умирать, но когда сознаешь, что смерть близкосовсем рядом, то перестаешь ее бояться, а такие пустяки, как вечеринки, чужие люди и Стюарт Шах, и вовсе не пугают; глупости все это.
Мне противостоит куда более грозная сила.
Ладно, сказала я, и Мэдди остановилась в разгар танца, повернулась ко мне. Я взяла у нее из рук бутылку, сделала глоток и запила сельтерской. Решено, остаюсь. И знаешь что еще?
Мэдди размахивала в воздухе кулаками. Я выпрямилась.
Мы будущие чемпионки!
Да! Да, да, да-а-а-а!
Я стала покачиваться из стороны в сторону в такт ее движениямвот так я танцую, лучше не умею.
И тут, Сэмми-из-будущего, меня захлестнула волна нежности к Мэдди. Такую нежность я прежде испытывала только к сестренкам, брату, родителямк родным людям, к тем, кому доверяю. Не придется мне добираться до дома самой. И обузой я тоже быть не намерена. Права Мэдди, мы нужны друг другу.
Я собрала с пола все карты и подбросила в воздух.
Ну что, я выиграла?
Мэдди заулыбалась, карие глаза сверкнули из-под ярко-рыжей челки.
Проигравших нет!
Это было круто!
Спустя еще пару песен, когда я расслабилась, согрелась и даже почувствовала себя хорошенькой, с лестницы донеслись шаги и смех. Я расстегнула верхнюю пуговицу. Дверь открылась, и вошла Стасия, прозрачная фея в комбинезоне; Мэдди (волосы у нее уже высохли и горели пламенем) втащила ее в комнату; следомДейл, весь в веснушках, винтажная рубашка заправлена в синтетические брюки, и Стюарт.
Он, против обыкновения, был не в черном, а в сером: серые джинсы, серая трикотажная рубашка. Он оказался смуглее, чем в моих воспоминаниях, а стрижка была все та жекороткая, в стиле ретро.
Привет! крикнул он с порога.
Привет! отозвалась я.
Подражай остальным, подумала я в тот миг. Подстраивайся под другихсойдешь за свою.
Привет, Сэмми! проговорила Стасия своим обычным шепотком, устраиваясь на полу.
Саманта, прогудел Дейл, как робот, передразнивая британский акцент. Саманта Маккой, царствующая королева Гановерской старшей школы.
Какая еще королева? Ты что? сказала я хихикнув, чтобы смягчить неловкость.
Капитанша! Шкипер! воскликнул Дейл, поигрывая пальцами.
Не шкипер, а спикер! Я с трудом подавила желание его поправить, напомнив себе: это же шутка, некоторые любят пошутить.
Мэдди глянула на меня с полуулыбкой.
Стю, вы с Сэмми знакомы?
Не совсем. Стюарт, усевшийся возле Стасии, протянул мне руку. Я тебя помню, но мы так толком и не познакомились.
Он сказал: «Я тебя помню!» Я пожала протянутую руку. Рука как рука, ничего особенного, но меня будто обожгло.
Да, кивнула я, и когда убрала ладонь, в ней так и билась кровь.
Стюарт не отводил от меня взгляда. Мэдди и Стасия передавали по кругу бутылку. Дейл пошел сменить диск.
Да, продолжал Стюарт. Ты училась у мисс Сиглер, когда я заканчивал школу. Она читала твое сочинение о Геке Финне вслух нашему классу: смотрите, девочка на два года моложе вас, а вам до нее расти и расти!
Угу, кивнула я. Я смутно припомнила, как мисс Сиглер просила у меня разрешения прочесть мое сочинение вслух, но я думала, это только для нашей параллели. От мысли, что Стюарт оценил мою работу, у меня мурашки забегали. Я задумалась, о чем бы его спроситьчто он сейчас пишет? рад ли вернуться в Гановер? но пока выбирала вопрос да подыскивала слова, Мэдди уже успела передать ему бутылку.
Стасия стала пританцовывать под музыку, длинные серьги покачивались в такт. Мэдди легонько потянула ее за сережку.
Ой! вскрикнула Стасия и, смеясь, дернула Мэдди за ирокез. Мэдди глянула на меня, подняв брови. Я расцепила руки.
Стюарт окинул взглядом комнату.
Кто играет? спросил он у Мэдди.
The Knife, опередила я всех.
Стюарт кивнул с легкой улыбкойтак улыбаются маме кассирши в универмаге в ответ на ее расспросы, как прошел день. Улыбаются, а про себя думают: «Да отстаньте вы от меня, не мешайте работать». Когда его взгляд снова остановился на мне, всего на миг, я вцепилась в него мертвой хваткой.
Ты сейчас живешь в Нью-Йорке? спросила я.
Да. Люблю этот город. Может, даже слишком люблю.
Я тоже, вставила я. То есть я тоже поеду туда жить, на будущий год.
Вот как?
Я поступила в Нью-Йоркский университет.
Стюарт поднял брови.
Поздравляю!
Он замолчал, а я уже не могла остановиться.
Чем тебе нравится Нью-Йорк?
Стюарт склонил набок голову.
Ох, ну и вопрос. Понимаешь, есть то, что нравится всемистория, ночная жизнь и так далее. Но мне кажется, тебя интересует то, что нравится именно мне, а я над этим давно не задумывался.
Да, как раз это меня и интересует.
Я отпила глоток джина. Стюарт взвешивал про себя, всерьез ли я спрашиваю. Может, он тоже не любитель пустой болтовни.
Он задумался, глядя в потолок, выгнув длинную стройную шею. И наконец протянул руку, будто держал на ладони ответ.
Мне нравится быть в гуще событий, дел и людей. Нравится ездить по надземным участкам метро. Окна верхних этажей совсем рядом, до чужой жизни рукой подать. Или, скажем, едешь в метро, а рядом дерутся или целуются. Наверное, мне просто нравится наблюдать чужую жизнь так близко.
И при этом в нее не вмешиваться, предположила я.
Стюарт засмеялся.
Именно так.
Рассмешить Стюартавсе равно что выпустить на волю какую-то силу, так же приятно, как выдуть пузырь из жвачки!
Тут Дейл вскочил и хлопнул в ладоши.
Все, алкаши, по последнейи к Нервигу, я готов.
В тесной двухдверной «Тойоте» Мэдди Стюарт и я оказались рядом на заднем сиденье, как я и мечтала. Сквозь рев музыки разговаривать было невозможно. Колени наши соприкасались, но только на поворотах, и Стюарт хватался за спинку моего сиденья, повторяя: «Прости».
Ничего, отвечала я и смотрела в окно, радуясь, что он так близко.
Буду наслаждаться, пока есть возможность. Он не пожирал меня глазами, зато хотя бы знал, кто я такая. Я не задавала ему нужных вопросов, не заигрывала. И все-таки я ему запомнилась. В голове всплывали его слова о Нью-Йорке: метро, теснота, огни и огромный мир, полный чьих-то историй.
Перед последним светофором на выезде из Гановера, у поворота на Норидж, Дейл приглушил музыку и спросил у Мэдди дорогу.
Стюарт встрепенулся, выглянул в окно и обратился ко мне:
Так где ты живешь?
Я насторожилась, словно кролик в огороде, когда заслышит шорох. Тревога! Но на сей раз тревога приятного свойства.
В Страффорде, ответила я и обнаружила, что не могу повернуть головысразу оказываюсь в опасной близости от его лица.
Ну и спросил Стюарт, когда машина рванула вперед.
Ну и повторила я, надеясь, что в темноте не разглядеть моей улыбки до ушей.
Чем тебе нравится Страффорд?
Ха! вырвалось у меня. Почти что ничем.
Так уж и ничем?
Меня тоже давненько не спрашивали ни о чем подобном. Я задумалась, чувствуя нарастающее волнение, открыла окно, мечтая ощутить ветерок с гор. Запахло соснами, туманом, кострами во дворах. Мне нравится этот запах, но не только он, а еще осознание того, что здесь так пахло с начала времен, с тех самых пор как возникли горы, и время идет, горы стареют, а запах все так же свеж и юн. Мысль эту трудно передать словамине только Стюарту, кому угодно. Я втянула воздух:
Вот чем. И указала в ночное небо.
Ммм Стюарт прикрыл глаза, подставил лицо ветерку. Он все понял, а когда тебя понимают, это так же приятно, как если бы ласковые пальцы пробежали по твоей спине.
Да, здорово! откликнулся он.
На подъезде к дому Росса Нервига слышно было из-за деревьев, как грохочут басы. Мы припарковались в хвосте длинного ряда машин и поплелись дальше пешком: Дейлс зажженной сигаретой, Стасия, болтающая с Мэдди. Показался домогромный, в колониальном стиле, на зеленом склоне, похожем на наш. И толпы людейсидят на перилах, кучкуются на газоне. Дом, похожий на мой, только раз в десять больше, и полон чужих.
Мне вновь стало не по себе; я перевела дух.
Ну вот, опять, пробормотала я.
Стюарт, который шел рядом, услышал.
Ты про вечеринки?
Ага. Я покачала головой. Можно подумать, я их видела-перевидела миллион.
Стюарт погладил меня по спине, совсем легонько, но я вздрогнула от неожиданности.
Не волнуйся, будет весело.
Это он за мной так ухаживает? И вообще, как ухаживают? Или это обычный разговор? Спросить бы у Мэдди, но она уже унесласьскачет по двору на пару со Стасией, запрыгивает на спину друга, тот ее кружит, она хохочет.
Стюи, Стюи, Стюи! поприветствовал парня легендарный Росс Нервиг: он стоял на крыльце с красным пластмассовым стаканчиком. Точь-в-точь рыжебородый охотник. Как там в городе, чувак?
Стюарт встал рядом. Дейл представил меня; я забилась в уголок и, рассеянно пожимая людям руки, слушала.
Как я поняла из разговора, Росс учился со Стюартом в одном классе в Гановере и играл в регби, но перед самым выпуском из-за травмы бросил. Сейчас он работает в строительной фирме у отца, а заодно играет электронную музыку и набирает популярность среди дартмутской молодежи. Пожизненный обитатель Верхней долины.
Стюарт, как выяснилось, приехал в Гановер дописывать сборник рассказов и останется на все лето в доме у родителей, пока те гостят у родных в Индии.
Девчонка у тебя есть? спросил у Стюарта Росс. Все та же, драматург, с небритыми ногами?
Я буквально почувствовала, как уши у меня растут, вытягиваются.
Не совсем, ответил Стюарт.
«Не совсем» не означает «нет». Это означает «да», но с оговорками. Конечно, девушка у него есть.
Я запретила себе об этом думать. Поискала в толпе кого-нибудь еще, на кого можно бесцеремонно глазеть. Я сделала то, чего хотела, чего добивалась от меня Мэддипоговорила с ним.
И все равно не ощущала вкуса победы.
Следом за Дейлом я зашла в дом, мельком оглянулась на Стюарта; он поймал мой взгляд, но я отвернулась. «Все в порядке», повторяла я про себя, оглядывая просторную, обшитую деревом гостиную, где толпились тощие девицы и парни-бейсболистыи все фотографировались. Так вот зачем люди ходят на вечеринки?! Фотографируются по углам, чтобы все знали, где они были? В сумке у меня лежал ноутбук. Не спросить ли у Росса пароль от вай-фая?
Возле книжной полки оказался стул, но не успела я сесть, как сквозь крики и грохот услыхала свое имя.
СЭММИ МАККОЙ!
Куп, старина Куп, протискивался сквозь толпу с красным пластмассовым стаканчиком в руке; давно не мытые светлые волосы были собраны в мокрый от пота узелок на затылке.
СЭММИ МАККОЙ! На меня уже оборачивались. ЖЕНЩИНА МОЕЙ МЕЧТЫ!
Это еще что такое?!
Лучше бы просто поздоровался, проворчала я.
Вспомнилось, как в детстве он всех пугал, когда моя или его мама готовила хот доги. Всякий раз непременно залезал на стул и, размахивая кулаками, вопил: «Хот-дог! Хот-дог! Хот-дог!» будто только что в лотерею выиграл. Впечатлительный был ребенок.
Куп стиснул меня в пьяных объятиях. У него заплетался язык.
Вот уж не ожидал, что Саманта Агата Маккой ходит на вечеринки! В жизни бы не подумал!
Ну вот, я здесь! Я высвободилась. Надо же, ты помнишь мое второе имя, добавила я, но Куп не расслышал.
Знаешь, обратился он сначала ко мне, а потом заорал на всю комнату: Да знаете ли вы, что вот с этим человеком я всю жизнь мечтал напиться?!
Вот так совпадение! Я закатила глаза.
Всю жизнь, повторил он почти благоговейно. Эта девчонкамоя подруга детства. Мы на одной горе живем, продолжал он, обращаясь к стоявшему рядом парню с кольцом в ноздре, но тот явно не слушал. Подруга детства! Он обнял меня за плечи, округлив темно-голубые глаза.
Я тоже рада тебя видеть, Куп, улыбнулась я.
Увидев, как зашли Стюарт и Росс, я попятилась.
Куп между тем не унимался.
И когда мы с тобой впервые за сто лет поговорили по-человечески, ты мне заявляешь, что больна!
Тсс! Я приложила к губам палец.
Ох Куп тоже приложил палец к губам. Ясно. Может, мне и почудилось, но глаза у него были на мокром месте, будто он вот-вот расплачется.
Не хочу пока никому рассказывать, шепнула я. Даже не глядя на Стюарта, я чувствовала, что он все еще здесь. Я сделала открытие: если тебе кто-то нравится, то прикосновение создает между вами связь, вроде эхолокации, и сейчас, когда Стюарт подошел ближе, я ощутила тепло.
Но мне-то ты рассказала! ответил Куп чересчур громко, с некоей гордостью.
Да, сама не знаю зачем, пробормотала я.
Не вредничай, обиделся он.
Куп! позвал кто-то. Незнакомая девица, судя по всему, Малышка Кэти, стрелой подлетела к нам. Стройные загорелые ноги, линялые шорты в обтяжку, куцая маечка, на животе капли то ли пота, то ли пива. Все взгляды, в том числе и Купа, устремились на нее. Знаю, она тут ни при чем, но рядом с такими, как она, я чувствую себя каким-то отбросом. Разве могу я с ней тягаться?
Куп! Малышка Кэти оперлась на его плечо и, хихикнув, зашептала ему в ухо. Пойдем, сказала она и увела его. Неужели все так просто? Да, так просто. Стройному дубу место рядом с таким же дубом.
Стасия и Мэгги тоже не скучали, окруженные компанией незнакомых мне подростков.
Я взяла с полки книгу под названием «Анаграммы» и стала читать. Почувствовав чей-то взгляд, обернулась. Стюарт. Я подняла книгу, как поднимают бокал. (Ура! Вечеринки, говоришь? Ха-ха! Ты не подумай, будто мне нечем заняться, просто я сыта по горло всякими сборищами, почитаю-ка лучше книжку, ты обо мне не беспокойся, посижу тут, и все.)
И тут он подошел ко мне. Я смотрела в книгу, не поднимая глаз, но почему-то знала, что он обогнул стул и едва не задел танцующую девушкуи вот он здесь, передо мной. Парень тоже достал с полки книгу в твердой обложке, «Жизнь писателя».
Привет! шепнул он, листая страницы.
Привет! отозвалась я, в который раз перечитывая одну и ту же строчку и чувствуя, как меня бросило в жар.
Неплохая библиотека у родителей Росса.
К счастью, сказала я, и мы оба рассмеялись.
Оставила всякую надежду повеселиться?
Вместо ответа я отхлебнула из стаканчика. И в этот миг поняла, отчего мне не дается светская болтовня. Если у меня есть цель, я готова задавать вопросы и отвечать, пока не одержу верх в споре. Ну а если цели нет, то я будто в стену лбом упираюсь. Устала я крушить стены. И то ли на меня снизошло озарение, то ли я подражала всем Малышкам Кэти на свете, но, так или иначе, внутри что-то вызрело.
Стюарт ждал ответа, хмуря красивые брови.
Если мне что-то нужно, так нужно. А мне был нужен Стюарт Шах.
Я заглянула ему в глазаглубокие, черные, бархатныеи сказала:
Хочу, чтобы ты знал, что я всегда с ума по тебе сходила.
Вернула книгу на место и ушла.
Что я за дерево? Может, мне и вовсе не место в лесу?
И вот я здесь, сижу в темноте на капоте машины Мэдди и тихонько хихикаю. Неужели я в самом деле сказала это Стюарту Шаху? Так, наверное, чувствуют себя супергерои. Все чувства обострены до предела, я до сих пор ощущаю, как вибрирует между нами воздух, как захлопываются страницы книги, как я, уходя, задеваю его рукав.