Александр ЭльбертПРО ЛЮБОВЬ И НЕ ТОЛЬКО
ПРЕДИСЛОВИЕ
Всё здесь рассказанноеистинная правда. Только перетасованная и переосмысленная. Некоторых героев этого романа (может быть романэто слишком громко; но не повестьэто точно) я хорошо знал, а многих знаю и сейчас. Других я никогда не видел и не слышал. Но они были мне необходимы по ходу развития событий. Поэтому я, совершенно не задумываясь, срисовал их с моих хороших знакомых. Но не буквально, а комбинируя и объединяя черточки характера самых разных людей, которые, как я надеюсь, не узнают себя, прочитав эту книгуконечно, если у них найдётся для того свободное время и желание.
А вот события, всё без исключения происходящее, выдуманы мною. И все пересечения людей, событий, фактовтоже выдуманы, вернеепридуманы. Но в полном соответствии с реальными людьми, событиями, историческими фактами. Зато места действия: город, улица и даже квартираабсолютно реальны, их можно найти на карте.
И никакой логики, кроме моей. И это тем более странно, что я и сам не всегда понимаю, почему так, а не этак, почему этот персонаж, а не тот, почему порядок изложения не обязательно следует хронологии, почему один персонаж появляется и живет, а другой помаячил, сказал пару слови я о нём забыл. Конечно была какая-то с самого начала задуманная логика развития событий. Только частенько я просто забывал, что и в какой последовательности хотел описать и приходилось решать проблему заново. И тогда одна моя логика заменяла другую, которую я забыл или с которой вошел в противоречие. Иногда я путал имена, но это было легко исправить. А вот если герои менялись характерами, манерой разговаривать, даже внешностью, мне было трудно это во время заметить и, тем более, вернуть их к первоначальному варианту. И тогда легче было изменить этот самый первоначальный вариант.
Ну и наконецдве простые мысли, которые преследовали меня во время работы над этой книгой:
Люди! Любите друг друга!
Человек так же нужен Богу, как Богчеловеку. Ибо Бог нуждается в своих верующих для самого своего существования. Нет Бога без верующих в него.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Юра! Вы же мудрый человек! Скажите мне дальше Юра хотя и слушал, но не слышал, что она говорила. Он был не тот человек, у которого можно было получить ответ на её вроде бы простые вопросы. А вопросов было много, были они всегда неожиданные и времени на подготовку не давалось. Потому что этой маленькой, кругленькой, но колючей женщине было невтерпеж услышать любой ответ, чтобы продолжить разговор. Спрашивала она всегда серьёзно, юмор посещал её нечасто, а тематика вопроса и точность ожидаемого ответаа она всегда держала за пазухой собственный ответ на свой вопроскрутились вокруг центра, где было спрятано ожидаемое зерно правды, на 360 градусов. Поэтому Юра, как всегда при общении Асей, слушал в пол-уха, но думал о своем.
«Я, конечно, не дурак. И образованный, может быть слишком образованный. Наверное, даже интеллигентный. Понять бы только, что это значит, быть интеллигентным человеком. Но я точно не мудрый. У меня взрывной темперамент и я могу и наговорить, и наделать такого, что всю жизнь жалеть и стыдиться буду. Мама моя была мудрая женщина. Я, старый дурак, понял это только после её смерти. Да и то не сам, а с подсказки жены, которая поняла это давным-давно, но молчала, потому что сама была мудрая, тактичная и умная».
Ася продолжает рассказывать, Юра продолжает слушать в пол-уха и думать о своем, потому что коротко рассказывать Ася не умеет, а он не в состоянии внимательно слушать «длинные речи». И вспомнилась ему недавняя история, которая хоть немного отвечает на вопрос, что такое мудрость и кто такие мудрецы. История эта совсем не смешная, а скорее печальная. В парламенте некоего небольшого государства есть маленькая фракция из 34 ультрарелигиозных депутатов, которые голосуют не индивидуально, т. е. каждый за себя, а всей фракцией, едино, в соответствии с решением внепарламентского совета мудрецов. Сложилась, и не первый раз, ситуация Сказать странная, смешная, печальнаявсё будет неправильно, неточно. Сложилась критическая ситуация, когда от мнения мудрецов зависело принятие важнейшего государственного решения.
Но на совете мудрецов мнения разделились и всё должен быть решить голос 90-летнего старца, который уже много лет не выходил из дому. А дома у него нет ничего, кроме религиозной литературы. Он газет не читает, радио не слушает, телевизор не смотрит. Компьютер, интернетупаси боже! И этот человек решал судьбу того голосования. И всё получилось хорошо. Случайно? Или для того мудрость мудрецам и дается?
У Аси и ее мужа Арика единственный сын Додик и единственный исключительно нервный, нахальный и неуправляемый внук Бобби. Бобби 7 лет, Юра знает его три года. Мальчик часто бывает в гостях у бабушки и дедушки вместе со своей мамой, худенькой, некрасивой, но очаровательной умницей Верой. А Додика Юра за три года не видел ни разу. Он, Додик, философ. Это не только его работа и его хобби, этоон сам. Он всегда философ и всегда «философствует»: на работе, на прогулке, за завтраком, обедом и ужином. Дома у Веры и дома у Эти два дома и есть суть вопроса Аси. Додик не виделся и не разговаривал с родителями много месяцев. А вчера он позвонил и попросил разрешения прийти. Удивленная и обрадованная Ася, не задумываясь, сказала:
Почему ты спрашиваешь? Конечно приходи, мы с папой соскучились и очень будем тебе рады
Ты не поняла, я приду не один
Разумеется
Ты не поняла, я хочу познакомить вас с
Ты придешь не с Верой?
Ты не поняла! Я приду с Кларой, я хочу вас с ней познакомить.
Ася, наконец, поняла.
Подожди, я поговорю с папой. Но Арик сказал, как отрезал:
Нет! Ноги её в нашем доме не будет!
Ася улыбнулась и печально сказала:
Юра! Вы же мудрый человек, посоветуйте, как нам быть. Где-нибудь в ресторане сын со мной встречаться не хочет. Мы уже очень не молодые, а время-то бежит. Мы не видели сына почти год, но Арик твердо стоит на своем. Что же делать?
«Яне мудрый человек, чтобы давать советы. подумал Юра. Но достаточно разумный, чтобы спросить» и спросил:
А что Вера, она не прогоняет его, не заговаривает о разводе?
Вера говорит, что он как маленький ребенок, её ребенок. Поиграет ещё немножко, пока новая игрушка не надоест, и вернётся домой к братикуэто она про Боббии мамеэто она про себя.
Так она даже не ревнует?
Конечно, ревнует, ещё как ревнует. Только не как жена, а как мать двоих детей, один из которых совсем маленький, а другой хотя и выглядит как взрослый, на самом деле большой капризный ребенок, который очень серьёзно играет роль мужчины.
«Как интересно! подумал Юра. Умница Вера спокойно, по крайней мере внешне, на людях, ждет, пока этот большой и очень умный ребенок не надоест той женщине и она не отпустит, а то и прогонит его домой к маме-жене и братику-сыну». А вслух сказал:
Послушайте! Что Вы у меня просите совета, когда совсем рядом с вами мудрая Вера?
2
Вечером, вернувшись домой, Юра долго не ложился спать. Ходил из угла в угол своей большой квартиры, разговаривал сам с собой, пытаясь вспомнить, но никак не мог понять, что именно он хочет вспомнить. Принял душ и решил позвонить детям, но во время посмотрел на часы. Посидел бездумно в кресле, стало клонить в сон. Подремал, потом встряхнул головой, погасил свет и лег в кроватькак обычно, на спину. Быстро заснул, но посреди ночи в глаза ему посмотрел очень старый еврей, совершенно не похожий на рембрандтовских: безбородый, белоснежный, с черными бровями и серенькими следами небритости. Спокойные немигающие глаза его были незнакомы. Юра хотел спросить, но не мог произнести ни слова. Старик покачал головой: «Не спрашивай; ты сам знаешь все вопросы и все ответы. Вспомни их, поговори с ними. Не бойся ни плохого, ни хорошего. Это было, этого не вернешь и не переделаешь: радость и горе, любовь и ненависть, удивление и восхищение, боль потери и расставания; боль, боль, боль Ты живой, а их нет. Вспоминай и помни». Юра потянулся и уже почти сказал: «Кто» но вместо этого открыл глаза и увидел, что ночь кончается, рассветает. Закрыл глазаникого. И стал вспоминать.
«Моя мудрая мама не была высокообразованной женщиной. Зато у нее было потрясающее, тонкое, со спрятанной улыбкой чувство юмора. И полное осознание своего места в этом мире и спокойное, интеллигентное, не бросающееся в глаза чувство собственного достоинства, подкрепленное искренним уважением сослуживцев, старинных знакомых и стареньких подруг последних лет её жизни. Как жаль, что только сейчас, когда я сам уже далеко не юный, вспоминаю, прозреваю и начинаю понимать её. И как мне её не хватает!»
«А вот моя тёща, умная, высокообразованная, волевая, с твердым мужским характероммудрой не была. Много раз в своей жизни она поступала не просто по велению разума, но поддаваясь сиюминутному желанию и острой чувственной потребности сделать именно так, а не иначе. В моей памяти она осталась энергичной, властной, решительной, потому что мягкой и доброй она была только по отношению к позднему сыну, которому отдала последние 3035 лет жизни. Этому позднему сыну сейчас уже 60 лет и он настолько не мудр (плохое слово, но могу сказать жестче: глуп и неблагодарен), что говорит, не стесняясь и не краснея, будто мать его никогда не любила. А по-настоящему любил его только отец, который покинул семью, когда ребенку было меньше 2 лет; правда, алименты платил исправно.
Моя мудрая мама любила меня, мою жену и моих детей спокойно, не бросаясь словами и не требуя ничего взаментолько немного тёплого внимания.
А тёща, как я это сейчас понимаю (Что со мной? Хочу стать лучше самого себя в те молодые годы, когда я не понимал людей и мне так нехватало мудрости, спокойствия и частенько самого главногодоброты?), казалась самой себе умной, мудрой и доброй; но на самом деле более всего любила свои чувства, а не тех, на кого эти чувства были направлены. Кроме этого глупого, неблагодарного, неинтеллигентного сына, которого любила безоглядно с первого дня и до самого конца. А он ничего не понял и теперь уже не поймет.»
Юра «замолчал» и с удивлением подумал: «А ведь я уже «пережил» тёщу и скоро маму «догоню»! И тут же вспомнил: «Мама почти никогда не жаловалась и никогда не выясняла отношения, т. е. кто правкто виноват. И уж точно не делала этого вслух и на людях. А тёща непрерывно делила всех и вся на правых и виноватых и выясняла, уточняла, проверяла, обвиняла, защищала; последнееочень редко.»
3
Через месяц Ася с широко раскрытыми глазами рассказывала, в этот раз нескладно, но зато очень коротко:
Вчера был Додик
Один? не удержался и перебил её Юра.
С Верой и Бобби, первый раз за много-много месяцев.
Вернулся домой?
Нет. Он пришел, когда Вера и Бобби уже были у нас.
Не может быть! И как они встретились?
Странно. Бобби сказал, не отрываясь от компьютера: «А! Это ты?» Додик поцеловал его в щеку и получил в ответ: «Не мешай! Не видишь, что ли? Я играю».
А Вера?
Сказала: «Бобби! Оторвись от компьютера, папа пришёл». А Бобби слегка повернул голову в сторону Додика: «Ты когда уходишь?»
Вера покраснела: Не обижайся на мальчика, он совсем забыл тебя.
Неправда! Ничего я не забыл. Просто без него нам лучше. Правда, дед?
Арик сидит в углу и молчит, продолжает Ася. И все молчат вместе с ним, только компьютер гудит Додик принес тортик, я накрыла на стол, попили чаю; молча, без разговоров. Потом Додик немного рассказал о своей работеесли бы я хоть что-нибудь понялапопрощался и посмотрел на Веру: «Проводи меня».
И она пошла? не выдержал Юра.
Конечно. Ребенок хочет домой вернуться. Нервничает, боится, что его не примут.
И что Вера потом рассказала?
А ничего. Только спросила: «Вы почему не разрешили ему придти, тогда, с ней? Она бы все равно не пришла». Помолчала и добавила: «Он сегодня ночует у Илюшиэто друг детства. Она его прижала к стенке: или разводись, или уходи». Спокойная, даже улыбается; наверное, знает что-то такое, что мне не дано понять Я бы никогда не простила и не позволила вернуться.
Ну-ну, это было первое и последнее, что сказал Арик за весь вечер.
Ещё через месяц в пятницу рано утром разбудил телефонный звонок. Звонила Ася:
Обязательно приходите сегодня на кабалат-шабат («встреча субботы» на иврите).
Что-нибудь случилось? спросил Юра, зевая.
Блудный сын вернулся. Юра спросонку не понял. Что-что?
Додик дальше можно было не продолжать. Юра улыбнулся: «Мудрая Вера!»
Вечером того же дня в гости к родителям мужа пришла спокойная, улыбчивая, неторопливая Вера с двумя детьми. И право же не так-то легко было сказать, особенно если «закрыть глаза» на разные вес, рост и голос, кто из детей младший, кто старший. Юра замкнул рот на замок и едва сдерживал улыбку, наблюдая за мудрой Верой, которая ужасающе старательно делила себя, свое внимание, свою любовь между нахальным, как всегда, Бобби и спокойным, немного отрешеннымкак после тяжелой болезниДодиком. А чуть позднее Юра поймал себя на странной мысли: «Нет, нет, нет! Этого не может быть: они ревнуют и стараются притянуть к себе внимание Веры. Просто Бобби делает это легко и привычно, а Додик так стесняется, так старательно прячет свои чувства, что становится смешно и неловко за этого большого ребенка».
* * *
Сегодня был «в руках», т. е. на приеме у сравнительно молодойпримерно 45 летвеселой, обаятельной и высокопрофессиональной женщины-физиотерапевта. Уже несколько сеансов она пытается избавить меня от шума в левом ухе и параллельно подправляет кое-какие мелочи в моем не очень молодом телея всего на пару лет моложе Юры, но заметно старше Аси и Арика. Я очень удобно лежал с закрытыми глазами, а она в это время что-то выдавливала из моего живота, старательно и болезненно разминала правую ступню, потом что-то делала под коленкой и это было очень больно. После этогогрудная клетка, голова, шея, какие-то точки позвоночника, снова ступня. И хотя было не всегда приятно, а иногда просто больно, я все время дремал. В один прекрасный момент я почувствовал себя маленьким ребенком в руках у любящей матери. Это было так удивительно хорошо, что я рассмеялся, чем искренне порадовал моего физиотерапевта.
4
Вера, сколько Юра её знает, всегда одинаковая: маленькая, худенькая, неспортивная. Минимум косметики, одета «маломодно», сама себе уделяет очень мало времени. Грустные, но постоянно улыбающиеся глаза, не самые правильные зубы, тихий голос. С домоводством без удовольствия, но управляется. Додикчуть выше, узкоплечий. У него густые курчавые волосы, острые черты лица, взгляд в вечность и внутрь. Обычно говорит еле слышно, но иногда переходит почти на крик, сам не зная, почему именно в этот момент. Когда Юра его впервые увидел, Додик был вполне упитанный. Трудно было поверить, но совсем недавно он был такой худой, что его даже в армию не взяли «по недобору веса» он тогда весил 49 кг. Вера всегда нравилась мальчикам, и в школе, и в университете. Но ни одного даже самого скромного романа до встречи с Додиком у неё не было. И это странно.
Додик с самого детства только и делает, что размышляет и потому ничего и никого вокруг себя не замечает. Как будто изначально самой природой отстранен от всех бытовых, хозяйственных и прочих дел, равно как от общения с нормальными людьми на нефилософские темы. Спортом даже по телевизору не интересуется. Водительские права есть, но автомобиль ненавидит. Компьютер для него только поставщик фактического материала и пишущая машинка. Печатает быстрее, чем мыслит, а мыслитбыстрее, чем говорит. Онфилософ, всегда и во всем. Потому-то странно, очень странно и непонятно, как это они с Верой сумели встретиться, увидеть друг друга, что-то необычное друг в друге разглядеть, а потом даже родить ребенка.
Верапрограммист, информатик, причем очень хороший. Но работу свою не любит. А любит заниматься дома с маленьким сыном и смотреть, как работает большой. Она не знает, не понимает и даже не пытается узнать и понять, что делает и чем живет Додик. И, наверное, она права, потому что Додик сам себе объяснить не может, что он сейчас делает и что будет делать через минуту. Чувство времени у него атрофировано и минуточка может продолжаться пол-дня и закончиться ничем. Обычно он сидит на простом стуле, запрокинув голову, с ручкой в зубах, и раскачивается, глядя, не моргая, в потолок и ничего вокруг себя не видя. Компьютер всегда включен, чтобы любую сверкнувшую, прилетевшую, упавшую к нему в голову мысль моментально увековечить. Иначе она испарится, как сон. Поэтому иногда, не очень часто, раздается стукэто встал на место несчастный стул, который приходится чинить несколько раз в год, а потом выбрасыватьи сразу же несколько коротких пулеметных очередей с крохотными перерывами. И всё, возобновляется негромкий танец стула. Мысль «изречена», надо «плыть» дальше.