Джорджия постаралась представить себе, каких слов она ожидала от Брайана в данный момент. «Прости меня, Джорджия, спасибо, что напомнила мне о том, что я тебя люблю. Отныне мы будем встречаться с тобой два раза в неделю, а каждый вечер я буду звонить, чтобы пожелать тебе спокойной ночи». Либо так: «Ну, раз уж ты сама заговорила об этом, Джорджия, все это потому, что секс для меня серьезное обязательство. И с того момента, как мы переспали, я понял, что нам нужно держать дистанцию, потому что в конечном счете я никогда не смогу полюбить тебя, и в глубине души знал об этом с самого начала». Но Джорджия поняла также, что кафе «Адонис», в котором они сидели, не самое подходящее место для выяснения отношений, каков бы ни был результат. К тому же наверху в ее квартире без присмотра осталось двое маленьких детей.
Ты прав, конечно. Мы никуда не спешим. Абсолютно. Но и уточнить такие моменты тоже никогда не помешает.
Брайан закивал. Джорджия взглянула на часы: она находилась здесь ровно четыре минуты.
Знаешь, мне нужно вернуться к себе. Боюсь, что сестра уже хочет уйти домой.
Да, конечно, все нормально, сказал Брайан. Я тебе позвоню.
Обязательно позвони, сказала Джорджия. Как можно небрежнее.
Из кафе она вышла легкой, расслабленной походкой, потому что знала: Брайан наблюдает за ней. Но едва войдя в подъезд, Джорджия пулей проскочила четыре лестничных пролета и влетела в свою квартиру. Уфф. Никакого пожара. Никаких трупов. Она быстро направилась к детским комнатам. Бет спала. Джорджия облегченно вздохнула и, пройдя по короткому коридору, заглянула в комнату Гарета.
И в этот миг время для нее остановилось.
Гарета там не было. Джорджия бегом бросилась в свою комнату и с громадным облегчением увидела сына сидящим на кровати: он был напуган, но с ним было все в порядке. Однако то, что он сказал затем, привело Джорджию в ужас.
Я позвонил папе.
Джорджия охнула.
Что? Зачем ты это сделал?
Я испугался. Тебя здесь не было. И я не знал, куда ты подевалась.
Ты что, не видел мою записку? Я оставила ее на подушке прямо рядом с тобой! Там написано, что я сейчас вернусь.
Гарет покачал головой. Страхи маленького мальчика превратились в крупные слезы, которые буквально градом покатились по его щекам.
Я не видел ее! заревел он. Не видел!
Джорджия схватила сына и крепко прижала его к себе. Она начала укачивать его, целовать в макушку и делать все, что только могла придумать, чтобы как-то компенсировать пережитые им четыре минуты ужаса. Джорджия просидела так минут десять или чуть меньше, когда услышала, как в квартиру ворвался Дейл. Она оставила Гарета и поспешила перехватить мужа, вбежав в гостиную, чтобы он увидел, что она на месте и все в порядке.
Я здесь! Я здесь! с нажимом прошептала Джорджия. Все хорошо.
Но унять Дейла было не так просто.
Где тебя носило? Ты что, совсем с ума сошла?
Джорджия сделала несколько шагов назад. Дело плохо. Очень плохо.
Серьезно, Джорджия, где ты была, черт побери?
А Джорджия практически лишилась дара речи: из-за его гнева и собственного чувства вины у нее словно отнялся язык, и она ничего не могла сказать в свое оправдание.
Я я у меня было срочное дело.
Какое еще дело? И какая такая срочность могла заставить тебя оставить детей одних? Чушь собачья это, а не срочность!
И тут Джорджия расплакалась. Не хотела, но удержаться не смогла.
Прости я просто
В этом виноват какой-то мужик? Дейл угрожающе двинулся на нее. Ты бросила дом из-за какого-то чертового мужика?
Это было сказано таким тоном, что в обвинениях Дейла она увидела собственное безумие.
Прости меня. Пожалуйста. Это больше не повторится.
Да уж, конечно, тут ты права, не повторится. Потому что я забираю детей, Джорджия.
Ее слезы мгновенно высохли она почувствовала, что для отражения этой атаки потребуются все ее внутренние резервы.
Что?
Я найму адвоката и попытаюсь получить полную опеку над детьми. Потому что это бардак.
У Джорджии самопроизвольно вырвался крик, отдалено напоминающий «ЧТО?!».
Ты меня слышала. Все, довольно. Ты бросаешь их, убегая на очередное свидание. Постоянно на них орешь. Учителя жалуются, что наши дети плохо себя ведут и выглядят неопрятно. Очевидно, тебе лучше жить одной, чтобы шататься по свиданиям и тр. хаться в свое удовольствие. Теперь у тебя появится такая возможность.
Ты не можешь так поступить, запинаясь, произнесла Джорджия. Не можешь
Дейл собрался уходить; уже в дверях он обернулся.
Да ты радоваться должна. Теперь, если захочешь, ты сможешь встречаться со своими мужиками хоть каждый божий день. И не пытайся со мной бороться, Джорджия. Лучше пришли мне открытку, что-то вроде «Спасибо, дорогой».
С этими словами Дейл вышел из квартиры. Если бы перед уходом он посмотрел налево, то увидел бы стоявших в дверном проеме Бет и Гарета, которые все это слышали.
Джорджия ушла на кухню, села за стол и дала волю слезам. Она поняла, что только что подвергла опасности детей а теперь еще, оказывается, и свои права на них, и все из-за отчаяния, глубину которого она не осознавала до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Правило 8На самом деле на свете очень мало людей, у которых есть все; поэтому не стоит завидовать
Во время нашего с Томасом полета из Сингапура в Пекин меня не покидало ощущение, будто мы спасаемся бегством. Теперь каждый миг, проведенный вместе, казался мне чуть ли не преступлением; это было нарушением соглашения между Томасом и его женой относительно их брака. Им разрешалось абстрагироваться друг от друга и их семейной жизни не более чем на две недели подряд. А Томас хотел большего. И выглядело это так, будто он добровольно выбрал побег из какого-нибудь «Средиземноморского клуба».
Когда Томас звонил своей жене из нашего номера на Бали, чтобы сказать ей, что задержится, я нарочно вышла из комнаты. Ситуация была не очень-то приятная. Как бы я ни пыталась все это оправдать, в любом случае я принимала участие в действиях, которые, вероятно, причиняют страдание другому человеку. Правда, наверняка я этого не знала, потому что, повторюсь, вышла из комнаты. Вернувшись, я не удержалась и спросила у Томаса, как все прошло.
Он с очень серьезным видом сказал:
Ее это не обрадовало.
Больше я ни о чем не спрашивала.
И теперь, когда мы летели в Пекин, все это казалось мне немного противозаконным, слегка нечистоплотным и где-то опасным. Поэтому я, разумеется, ожидала от себя очередного приступа паники. Прямо перед посадкой в самолет я по полной программе приняла лексомил. Тем не менее, когда мы взлетели, я почувствовала, как мне начинает сдавливать грудь. Уж не знаю, то ли Томас пытался отвлечь меня накануне возможной панической атаки, то ли сам старался отвлечься от семейных проблем и тревог, только в этой поездке он решил взять на себя роль помощника в моих исследованиях. Он знал насчет моего телефонного разговора с Кэндес, поэтому, думаю, был также несколько озабочен тем, что я выполняю свои задачи не в достаточной степени. И Томас начал делиться со мной собранной информацией.
Полагаю, будет очень интересно разобраться с причиной женского дефицита. Я считаю, что мы должны докопаться до сути проблемы. Потом он немного встревоженно взглянул на меня и добавил: Лексомил скоро начнет действовать.
Через несколько кресел перед нами сидела компания из пятнадцати человек, которые о чем-то оживленно болтали. Похоже, среди них было четыре пары и еще семь женщин, путешествовавших в одиночку. Все были американцами. Они передавали друг другу фотографии и рассказывали разные истории. С ними было еще двое, которые были похожи на гидов. Пытаясь успокоить дыхание и отвлечься от надвигающейся волны ужаса, я краем уха прислушивалась к обрывкам их разговоров.
Обернувшись к Томасу, я шепотом сказала ему:
Они едут в Китай, чтобы усыновить детей. И кивнула головой в сторону шумной компании.
Томас тоже посмотрел на них, а я стала рассматривать женщин, которые летели без спутников. Они были так возбуждены, будто выиграли в лотерею и теперь собирались получить свой выигрыш.
Поразительно, правда? Они решили стать матерями-одиночками. Думаю, это очень смелый поступок, сказала я, чувствуя, как мое тело постепенно начинает расслабляться.
Томас посмотрел на них, потом снова на меня.
А ты хочешь иметь детей, Джулия?
Я опять напряглась.
Ну Не знаю. Думаю, если бы я встретила подходящего человека, то захотела бы. Но не уверена, что смогла бы когда-нибудь воспитать ребенка одна.
Честно сказать, о детях я думала с тех пор, как только познакомилась с Томасом. Звучит банально, но это правда. Я познакомилась с мужчиной, влюбилась в него и вдруг начала представлять себе, как рожу от него детей. Просто поразительно, как быстро я стала такой предсказуемой. Конечно, мои фантазии на эту тему не заходили слишком далеко, поскольку я тут же напоминала себе о том, что мой любимый все-таки женат. Однако перед моими глазами возникали всякие новые волнующие картины: Томас со мной во время родов, мы с ним лежим на кровати рядом с нашим малышом или дружно хлопаем в ладоши при виде его первых шагов. И сама идея о мужчине и женщине, которые любят друг друга и вместе воспитывают ребенка, теперь уже казалась мне просто гениальной.
Томас кивнул.
Из тебя получится очень хорошая мать.
Он положил ладонь мне на щеку. И очень долго ее не убирал, просто глядя мне в глаза. Я тоже хотела спросить, хочет ли он иметь детей. И какие у него планы насчет будущего. Насчет семьи. Он был бы фантастическим отцом. Но потом я напомнила себе о том, что ни в одном из этих планов для меня места не предусмотрено. Поэтому я отстранилась и закрыла глаза. Я чувствовала себя немного сонной.
Томас решил провести кое-какие исследования прямо сейчас, пока все не легли спать или не начали смотреть фильмы. Через проход от нас сидела женщина, которой я бы дала слегка за тридцать. Без обручального кольца, судя по внешности китаянка. Томас нагнулся в ее сторону и улыбнулся:
Простите, вы говорите по-английски?
Женщина оторвалась от книги, которую читала.
Извините, что задаю такой вопрос, но моя подруга путешествует по всему миру, чтобы поговорить с незамужними женщинами о том, каково женщине быть одинокой в культуре разных стран. Сейчас она направляется в Пекин, чтобы пообщаться там с китаянками. И я подумал, что, может быть, у вас есть какие-то соображения по этому поводу.
Женщина взглянула на меня. Я постаралась придать своему лицу выражение, максимально вызывающее доверие, несмотря на состояние заторможенности, в котором я пребывала. Это была довольно красивая женщина, но, пожалуй, немного застенчивая. Я подумала, не обидится ли она на такой прямолинейный вопрос.
Конечно. Я не замужем и живу в Пекине.
Томас повернулся ко мне, как бы подталкивая к разговору.
Привет, меня зовут Джулия.
Перегнувшись через Томаса, я протянула женщине руку, и та пожала ее.
А я Тамми. Приятно познакомиться. Что бы вы хотели узнать?
Ну, в газетах пишут, что из-за политики «одна семья один ребенок» и из-за того, что много китайских девочек удочерили иностранцы, сейчас в Китае наступил «голод» на женщин и мужчинам трудно найти себе пару.
Тамми рассмеялась и покачала головой.
Возможно, где-нибудь в деревнях, но только не в больших городах. Вовсе нет.
Правда? спросил Томас.
Правда. В Пекине у мужчин с этим точно нет никаких проблем. Они сколько угодно ходят на свидания, а когда решают остепениться и женятся, часто заводят себе любовниц. По крайней мере, богатые мужчины.
Даже несмотря на лексомил я была подавлена.
Вот как?
Тамми удивилась, но закивала.
Да, к большому сожалению. Ваша теория совершенно неверна.
Я разочарованно откинулась на спинку своего кресла. Нет, не это я хотела от нее услышать. Я шепнула Томасу на ухо:
Выходит, мы летим в Китай только для того, чтобы выяснить, что мужчины там не торопятся вступать в серьезные отношения и любят погулять налево?
Томас засмеялся.
Что сказать плохие новости; причем как для нас, так и для китайских женщин.
Я снова перегнулась через него и опять заговорила с Тамми. Это будет моя последняя попытка вступить в разговор, прежде чем я отключусь.
И как же вы с этим боретесь?
Тамми пожала плечами.
Я никогда не встречаюсь с китайскими мужчинами. Думаю, они ужасны.
Что, вообще никогда?
Парня-китайца у меня не было с подросткового возраста. Я встречаюсь с иностранцами. Австралийцами, немцами, американцами. Но только не с китайцами. Никогда.
Теперь и Томас заинтересовался.
А скажите, где вы знакомитесь с этими мужчинами?
Я работаю на одну американскую компанию, так что со своим последним парнем я познакомилась в офисе. Но есть еще бар «Браунс», где также много экспатов.
«Браунс»? переспросил Томас. То есть «Коричневый»?
Она кивнула:
Да. Находится он в районе Чаоян. Там очень весело.
Томас взглянул на меня.
Итак, сегодня вечером мы идем в «Браунс»? Да?
Да, вяло промямлила я в ответ и тут же уснула.
Когда мы вылезли из такси возле своего отеля, нашим глазам открылся впечатляющий вид. Мы стояли посреди одного из самых фешенебельных районов в центре города. Перед нами остановилась громадная черная машина, из которой вышла какая-то очень эффектная дама. Она неторопливо проследовала в фойе, в то время как несколько десятков фотокорреспондентов щелкали вспышками. Мы зашли сразу вслед за ней, и оказалось, что внутри ее ждет целый комитет по встрече с десяток очень важного вида людей, пришедших официально поприветствовать ее. Они проводили даму к лифту, и я решила, что тут, видимо, проходит какая-то пресс-конференция. Когда нам наконец разрешили пройти на ресепшн, я спросила, кто она такая.
Вице-президент Испании.
Лучшего знакомства с Пекином и не придумаешь. Жизнь била здесь ключом, это было заметно во всем: в громадных небоскребах, высившихся куда ни глянь; в притоке иностранного бизнеса, пытающегося приобщиться к этой растущей глобальной силе; в том, что сюда с официальным визитом приезжает вице-президент Испании. Таков он, новый Китай. Перед нами с Томасом стояла важная задача. Вечером я собиралась отправиться в бар, чтобы побеседовать с местными женщинами о том, как они ходят на свидания.
Все это было немного грустно: в свой первый вечер в Пекине мы пили пиво в английском пабе и закусывали классическими американскими крылышками «Баффало». Диджей крутил хит Дженнифер Лопес «Get right with me», а вокруг было полно иностранцев всех мастей. Громко звучала немецкая, а также английская речь в британском, австралийском и американском вариантах. Была здесь группка итальянцев, державшихся вместе, и пара французов. Ах, ну да, были также и китайцы. Присутствующим было в основном немного за тридцать, и все отлично развлекались с помощью танцев, разговоров и флирта.
Томас, который по-прежнему серьезно относился к своей роли моего помощника по вопросам местной культуры, вскоре разговорился у бара с какими-то немцами. Я оставила его с ними одного, решив, что без меня в такой компании он соберет больше информации.
Ко мне подошла девушка лет двадцати пяти и протянула свою визитку. Судя по тому, что было написано на карточке, звали ее Уэй и она была туристическим консультантом.
Здравствуйте, меня зовут Уэй. Откуда вы приехали?
Из Нью-Йорка, громко сказала я, стараясь перекричать музыку.
Обожаю Нью-Йорк! засмеявшись, сказала Уэй. Как он мне нравится! добавила она и рассмеялась еще громче.
Длинные черные волосы, спадавшие на спину, короткая черная юбка, высокие сапоги, тоже черные. Выглядела она классно.
Вы смотрели этот сериал, «Секс в большом городе»? Мне очень понравилось! И снова смех. А я Саманта из этого фильма. Вот кто я!
Я растерянно приподняла брови, хорошо понимая, что это значит, только не зная, что ей ответить.
Вау. Это здорово. Тогда вам должно быть весело и одной.
Уэй опять засмеялась.
Да. Я люблю быть одна. Мне это нравится. И я просто счастлива, что у меня нет ни мужа, ни детей. Обожаю свободу! Засмеявшись в очередной раз, она показала на карточку, которую я держала в руках.
Если вам что-то что бы то ни было понадобится, пока вы будете в Пекине, дайте мне знать. Я работаю в бюро путешествий, и мы помогаем людям по любым вопросам.