Я хорошо понимаю, что это полностью противоречит тому, к чему вы привыкли, и сознаю, что это абсолютно не ваша сфера, но, тем не менее, все равно хочу спросить: не могли бы вы с сегодняшнего дня готовить для нас сырую пищу?
Серена удивилась и испугалась. Диета для сыроедов необычайно сложна и требует массы времени, к тому же у нее не было никакого опыта.
Я знаю, что это особенная диета, но вас ежедневно будет консультировать врач-диетолог, у нас есть кулинарные книги, которые могут вам понадобиться, и список продуктов, которые нужно будет купить. Джоанна набрала побольше воздуха, голос ее едва заметно дрожал. Могли бы вы попробовать? Я уверена, вы сможете сделать так, чтобы даже эта ужасная еда показалась нам очень вкусной, добавила она напоследок, сделав попытку пошутить.
Серена, конечно, ответила, что сегодня же сходит за покупками, а с завтрашнего начнет готовить. Больше можно было ничего не объяснять. Серена начала понимать, что в этой семье, в этом шикарном лофте с видом на Гудзон, с миксером «Китченэйд» и компакт-дисками на кухне, обаятельный, красивый и трезво мыслящий мужчина очень болен. И никто в этом доме уже не может быть счастлив. В принципе.
* * *
Руби исчерпала список «голубых», которые могли бы оплодотворить ее, но идею о ребенке все еще не оставила. Разумеется, она могла бы кого-то усыновить, но с тех пор, как в ее голове родилась мысль о том, чтобы ее кто-нибудь оплодотворил, она хотела рожать сама.
Именно поэтому и вышло так, что всего неделю спустя Элис пришлось идти к ней домой, чтобы всадить ей в задницу шприц.
Окей, тут нужно кое-что объяснить. Руби решила прибегнуть к искусственному оплодотворению спермой донора. Она выбрала потенциального отца еврей, высокий, окончил университет, входящий в «Лигу плюща», и отпустила ситуацию. Анализ крови показал, что уровень гормонов следовало бы несколько поднять, но при правильном медикаментозном лечении у нее были хорошие шансы забеременеть с первой попытки. В результате, конечно, можно было родить и пятерых близняшек, но Руби это не волновало. А волновало ее то, что в течение двух недель она так и не смогла сделать себе укол в ягодицу. Она пыталась для тренировки исполнить это в кабинете врача, но не смогла уколоть даже грейпфрут. От мысли о том, чтобы проткнуть иглой собственную плоть, ей становилось дурно. И не важно, насколько Руби хотелось забеременеть и подержать на руках свое собственное верещащее дитя, она была просто не способна воткнуть шприц в собственную попу.
Первым делом она подумала о Серене, которая до сих пор не нашла себе жилья и поэтому продолжала жить у нее. Серена искала себе квартиру в Парк-Слоуп, в Бруклине, потому что на горьком опыте убедилась в том, насколько выросли цены на Манхэттене. (Никогда не отказывайтесь от своей нью-йоркской квартиры, никогда не отказывайтесь от своей нью-йоркской квартиры, никогда не отказывайтесь от своей нью-йоркской квартиры!) Похоже было, что в скором времени она что-то подыщет, и по этому поводу Руби как раз не очень переживала: в тех редких случаях, когда они оказывались дома одновременно, ей компания Серены нравилась.
Руби вошла в гостиную, Серена сидела и читала. Не очень представляя себе, как перейти к нужной теме, Руби для начала просто завела разговор.
Короче Помнишь, я как-то упоминала о том, что подумываю завести ребенка?
Серена отложила книгу в сторону и кивнула. Такое вступление было очень не похоже на начало ни к чему не обязывающих бесед, когда они как соседи по квартире иногда сталкивались на кухне.
Так вот, продолжала Руби. Я решила сначала пройти курс гормональных инъекций, чтобы повысить свои шансы. И думаю, мне будет очень тяжело делать уколы себе самой. Ты меня понимаешь?
Серена кивнула. В душе она надеялась, что это не то, о чем она подумала, но если это все же то, будет невежливо заставлять Руби произносить эту просьбу вслух.
Ты хочешь, чтобы это сделала я?
У Руби вырвался вздох облегчения. В этот момент она обожала Серену за предупредительность.
Ну, я понимаю, конечно, что это может быть самая дикая просьба в истории человечества, но да. Странно, правда?
Да нет, ничего странного, солгала Серена. А потом солгала еще раз: Я с радостью сделаю это для тебя.
Я понимаю, что прошу слишком много
Собственно говоря, думаю, что, если бы ты попросила меня выносить твоего ребенка, мне было бы намного сложнее.
Да, это правда. Руби немного помолчала. Тогда начнем завтра. Для тебя это будет удобно?
Серена удивилась. Ей и в голову не могло прийти, что они говорят о чем-то таком, что может произойти буквально завтра.
То есть с утра?
Да. До того как ты уйдешь на работу.
Окей. Хорошо.
Вот и отлично. Окей, что ж, спасибо тебе.
В общем, это действительно оказался самый странный разговор в жизни Серены.
Но утром неловкость только усугубилась. Руби стояла в ванной комнате, опершись на раковину, со спущенными трусами, обнажив белые, нежные и такие уязвимые ягодицы. При этом она умоляла Серену сделать ей укол:
Просто ткни иголкой, раз и все!
Но та была не в состоянии выполнить эту просьбу. Серена уставилась сначала на белое тело Руби, потом на шприц в своей руке, и ей стало плохо. Она взглянула на отражение Руби в зеркале и упавшим голосом, в котором проскакивали истерические нотки, сказала:
Я не могу этого сделать.
Как так не можешь? ласково, но озабоченно переспросила Руби.
Вот так. Думала, что смогу. Но не могу. Не могу тыкать в тебя этой штукой, просто с ума схожу.
Все в порядке, милая, нежно произнесла Руби. Если бы все так просто могли втыкать в людей иголки, у нас не было бы дефицита квалифицированных медсестер, верно?
Серена ужасно себя чувствовала. Она, фактически посторонний человек, бесплатно живет в квартире у Руби. Уж что-что, а укол-то она могла бы ей сделать. Ан нет, не может, хоть умри. Серена была в каком-то ступоре. А Руби в буквальном смысле стояла перед ней с голым задом и переживала. Чтобы не выбиться из такого важного графика инъекций, начать нужно было именно в этот день.
Ты правда не можешь этого сделать? Ну хоть раз, только сегодня?
Умом Серена понимала, насколько это важно.
Хорошо. Я попробую. Попробую.
Серена взяла шприц, положила руку Руби на ягодицу, набрала побольше воздуха в легкие, и все равно ничего не вышло.
Может, я позвоню Элис? предложила Серена.
Руби воспрянула духом.
Элис? Отличная идея. Держу пари, что она такое сделает на раз и глазом не моргнет. Как думаешь, а это не покажется ей дикостью?
Возможно. Но какая разница? Я просто позвоню ей и все объясню.
Руби громко вздохнула с облечением.
Через пару часов она снова вздохнула, когда Элис вколола ей в задницу дозу препарата репронекс, содержащего фолликулостимулирующий гормон.
Руби понятия не имела, как об этом попросить, но ей действительно было необходимо, чтобы Элис делала ей уколы каждый день в течение следующих двух недель. Слава богу, рядом была Серена, у которой с этим не было никаких проблем, потому что одолжение делали не ей, задница тоже была не ее, да и Элис, собственно говоря, не приходилась ей подругой.
Так что, значит, встречаемся завтра? То же время, та же задница, все то же?
Элис обернулась и подозрительно воззрилась на Руби и Серену.
Э-э-э так вы что
И так двенадцать дней подряд.
Вы имеете в виду каждое утро?
Руби обмерла, но закивала.
Реакция Элис была мгновенной:
Окей. Не вопрос.
Руби, буквально каждая по́ра которой сейчас источала благодарность, елейным голосом произнесла:
Спасибо, Элис! Спасибо тебе огромное!
Элис небрежно махнула рукой и бросила:
Пожалуйста. Пустяки, после чего ушла.
Всю следующую неделю Элис приходила по утрам к Руби и делала ей укол.
А потом Руби получила напоминание о том, что за все на свете нужно платить.
Элис в тот момент полным ходом строила свадебные планы. И как всякая невеста, могла говорить только об этом. Каждый день, делая Руби инъекцию гормонов, чтобы та могла воспользоваться донорской спермой не знакомого ей мужчины, чтобы в итоге стать матерью-одиночкой, Элис беспрерывно тарахтела о последних достижениях в области флористики либо рассказывала о том, какое цветное постельное белье она решила использовать для спальни.
Мать Джима без ума от пионов, а моя мама обожает гортензии, но их-то в букет невесты никак не вставишь, потому что они огромные. Поэтому, думаю, на столах у нас будут стоять гортензии, а мой букет будет из пионов.
По-моему, разумное компромиссное решение, сказала Руби, наклоняясь вперед и упираясь руками в умывальник. А мне нравятся и те цветы, и другие.
Это понятно. Но у флориста, разумеется, есть собственное видение того, как все это должно выглядеть, причем ни пионов, ни гортензий там не предполагается. Элис воткнула шприц Руби в попу. Я сегодня прихватила с собой круассаны хочешь?
Таким образом Руби каждый день стояла в своей ванной со спущенными трусами, слушала рассуждения Элис о свадебных проблемах и завидовала ей. Черной завистью. Элис было столько же лет, сколько и Руби, но та выйдет замуж, забеременеет. А потом будет водить своих детей гулять на детскую площадку. У нее будет полноценная семья, с мамой и папой. А у Руби не будет. Элис выбирает себе свадебное платье, а у Руби от инъекций начала набухать грудь. Но Элис делает ей громадное одолжение, поэтому Руби оставалось только наклоняться вперед и пользоваться представившейся возможностью.
Элис начала приносить для Руби с Сереной бейглы и другую выпечку. И по утрам они все вместе сидели и болтали, пока Руби и Серене не пора было идти на работу. Элис не была совсем уж бесчувственной, поэтому тоже расспрашивала у них об их делах. Руби заметила, что Элис, похоже, даже нравится проводить с ними время, и очень скоро ее визиты растянулись с десяти минут до получаса, а затем и до часа. И хотя Элис порой доставала их своей предсвадебной болтовней, слушать ее было забавно, и Руби решила, что Элис приятная собеседница.
В последующие выходные Элис с Джимом отправились в гости к его сестре Лизе и зятю Майклу на поздний завтрак. Все разговоры были о грядущей свадьбе, и Лиза с Майклом начали перебирать воспоминания о собственном медовом месяце. Впрочем, очень скоро Майкл принес свой ноутбук и устроил для них небольшое тематическое слайд-шоу.
Пока гости ели яичницу с бейглами, Майкл вывел на экран первое фото: они с Лизой стоят у начала Тропы инков в Перу. Пара сияющих молодоженов: Майкл обнимает Лизу одной рукой, а она склонилась к нему и почти легла ему на плечо. Ей больше не нужно противостоять этому миру в одиночку, с высоко поднятой головой и гордой осанкой. Она влюблена и может спокойно улыбаться, прижимаясь к мужу. Все это происходило высоко в горах, так что кажется, будто облака проплывают в каких-то метрах над ними.
Мы были так высоко, что, казалось, парим в воздухе, вспоминая, мечтательно сказала Лиза.
Мы тогда начал было Майкл, но потом обнял Лизу и поцеловал ее в губы. Помнишь?
Лиза улыбнулась и поцеловала его в ответ. Потом обернулась к Элис:
Я так рада, что вы с Джимом нашли друг друга. Кому-то может показаться, что вы, ребята, слишком торопитесь, но лично я думаю, что если вы уверены, то не стоит откладывать, верно?
Да, абсолютно верно, кивнула Элис, но в груди у нее начал стягиваться тугой узел.
Щелк, и на мониторе появился следующий снимок.
А тут мы наконец-то добрались до Мачу-Пикчу. Поразительно, правда? сказал Майкл, хватая Лизу за руку и горячо сжимая ее.
Щелк.
Это Храм Солнца. Говорят, что он был построен для астрономических целей, произнесла Лиза, в свою очередь с чувством сжимая руку Майкла.
Щелк.
А это называют Темницей. Считается, что тут инки держали своих узников, сказал Майкл; на фотографии они с Лизой целовались на фоне высоких каменных стен.
Щелк.
Это наш отель у подножия горы Мачу-Пикчу. Не бог весть что, но вид незабываемый, сказала Лиза, которую, видимо, захлестывали воспоминания.
Мы тут задержались еще на день. Даже из номера не выходили, добавил Майкл, выразительно подняв брови.
Лиза хихикнула и шаловливо шлепнула его по руке.
Майкл, Элис и Джиму совсем не обязательно об этом знать.
Пардон, ребята! рассмеялся Майкл. Просто поездка получилась потрясающая. Надеюсь, что свой медовый месяц вы проведете не хуже, куда бы вы ни поехали.
Элис тоже на это очень надеялась.
Щелк.
Майкл, нет! Хватит!
А что? Осталось всего несколько кадров.
Прошу тебя, не будем утомлять Элис, со смехом сказал Джим.
Но Майкл не удержался и решил показать Элис еще несколько свадебных фотографий. На экране появился снимок, где они с Лизой стояли на крыльце перед церковью и целовались. Майкл и Лиза притихли в каком-то благоговейном молчании. Элис могла поклясться, что они даже дышат в унисон, вспоминая то неземное блаженство.
А затем Лиза произнесла слова, от которых узел в груди Элис стянулся еще сильнее, причиняя ей острую боль.
Это был самый счастливый день в моей жизни.
Элис шла на поздний завтрак, а попала на урок любви с иллюстрациями, причем той любви, о которой она всегда мечтала и которой ей никогда не испытать с Джимом она была в этом уверена. День ее свадьбы не станет самым счастливым в ее жизни. Она никогда не будет смотреть на Джима так, как Лиза смотрела на Майкла. Такова была горькая правда, сколько бы она себя ни уговаривала, сколько бы ни прокручивала доводы у себя в голове. Если она выйдет за Джима, такого у нее никогда не будет. На экране продолжали сменяться фотографии: вот Лиза и Майкл танцуют в зале, вот разрезают свадебный торт. Она знала, что на снимках с их свадьбы они с Джимом будут выглядеть не менее счастливыми. И вокруг никто ничего не заподозрит. Но себя-то не обманешь.
Когда Элис с Джимом уже шли по улице, она наконец поняла, что значит для нее завести семью. Принимая такое решение, она не говорила себе: «А знаешь, это ведь здорово, ей-богу!» Формулировка была совсем иная: «Вот уровень счастья, на котором я хочу остановиться. Навеки».
На следующий день Элис принесла Руби ее любимые ватрушки, чтобы отметить последний укол. Однако на этот раз, когда они сидели в кухне, на столе уже не было образцов тканей, вырванных из журналов страниц или фотографий с цветочными композициями, которые предлагалось рассмотреть.
Я искренне надеюсь, что тебе удастся забеременеть, Руби. Честно, тихо сказала Элис, взяв ватрушку.
Спасибо. Я ухватилась за эту идею, но так нервничаю, застенчиво призналась Руби.
Элис, ты такая молодец, что сделала это. Мне очень жаль, что сама я оказалась тряпкой, вставила Серена.
Нет проблем. Ты спросила, а я подумала: «Почему бы не уколоть человека?» со смехом проговорила Элис. Руби с Сереной даже застонали от хохота. Кроме того, я считаю так: то, что делаешь ты, Руби, это смелый поступок. Очень смелый. Ты идешь к тому, чего по-настоящему хочешь. А это здорово.
Ощутив такую доброжелательную атмосферу, Руби почувствовала необходимость сказать что-нибудь хорошее в ответ и воскликнула:
Слушай, ты же нам сегодня еще не выкладывала свежих новостей о своей свадьбе!
Элис кивнула.
Накануне она долго гуляла по улицам и приняла важное решение. Элис не могла игнорировать тот факт, что, по сути, насильно заставляет себя выходить замуж. Равно как и тот факт, что день ее свадьбы не станет счастливейшим в ее жизни.
Элис знала, что она женщина сильная, умная и упрямая и что она может сделать все, на что настроится. Она высказала все это Джиму, и он, хотя и очень расстроился, понял ее правильно. В конце концов, единственное, чего он хотел, это чтобы Элис была счастлива.
Мы решили сбежать, сказала Элис.
Предвидя реакцию на свое заявление, она быстро затолкала в рот ватрушку, чтобы выиграть время.
Реакция Руби и Серены ее не разочаровала они на самом деле меньше всего ожидали услышать от Элис такое.
Просто как-то много всего получается.
Руби с Сереной растерянно закивали, сделав вид, будто понимают, что Элис хотела этим сказать.
Все пары грозятся это сделать. По-моему, вы здорово придумали, вставила Руби.
Я действительно очень взвинчена, вся на нервах. В следующем месяце мы с Джимом полетим в Исландию и там поженимся. Только мы вдвоем, он и я, сказала Элис.
Руби и Серена застыли, на время потеряв дар речи.
В Исландию? наконец переспросила Руби.
Элис кивнула.