Я стала открываться. Непроизвольно, не слишком задумываясь, понемногу отмеряя эту открытость. Как-то само собой. Даже того не желая, выдаю иногда своё уже не такое напряжённое отношение.
Но порой в какие-то моменты, когда слышу по ночам, как болтают и смеются они у себя в комнате, я снова ревную.
И не только это, ещё я чувствую, что завидую маме, тому, что есть человек, который её любит.
Раньше, вернее, всегда, таким человеком была я. А теперь этот кто-точужак. Он пришёл из внешнего мира, вклинился в наш небольшой, но такой добрый мир и стал делать всё по-своему.
Пусть он и старается делать, как нам нравится, и не было ни одного обстоятельства, которое могло бы заставить отказаться, оттолкнуть. Пусть внутри всё ещё трепещет сопротивление, но ничего не заставляет меня громко возмутиться и начать противоречить этому тихому влиянию.
Ну а маму и подавно затянуло болото любви. Она слепа и глуха, не видит ничего вокруг. Только его. Иногда мне казалось, ещё немного, она и меня перестанет замечать. Но нет, обо мне она всё время помнит и старается, очень старается угодить.
А я этим, конечно же, пользуюсь. Не могла не пользоваться. Как не могу не ревновать.
По вечерам они часто уходят то в кино, то в ресторан, то ещё куда-то. Возвращаются поздно, всегда довольные, иногда навеселе.
И это тоже очень злит. Ведь когда у меня всё в жизни печально, у мамы вдруг стало очень хорошо. Совсем забыла, что когда у меня было всё хорошо, у мамы было очень печально.
Об этом я тогда не думала, а думала только о себе, о своих чувствах, переживаниях и мыслях. И что-то похожее на обиду копится и копится внутри, но, как оказалось, только до того момента, когда в колледже ко мне подкатил Ваня.
В один момент плохое настроение и грустные мысли исчезли, будто и не было.
Глава 4
Мы с Дашкой слонялись в перерыве между парами. Препод по ОБЖ не пришёл, и было полно времени, чтобы сходить в магазин купить что-нибудь похрустеть и посидеть на лавках за колледжем.
Обычно там тусовались курильщики. Но сейчас все лавки заняты только одногруппниками, потому что пар не было только у нашей группы. А мы и не против. Тем более погода хорошая. До этого несколько дней ветер в городе бушевал, даже, говорят, где-то линии электропередачи деревья повредили. Сегодня немного потеплело, уже совсем по-весеннему. Даже солнышко пригрело.
Сидим мы с Дашкой под лучами майского солнца, что пробиваются сквозь листву. Делать нечего, но нам не скучно, можем и все пары так просидеть. Лишь бы не учиться и хоть что-нибудь пропустить.
Обычно мы ответственные, не пропускаем. Но эти преподы вечно где-то ходят по своим важным делам. Нам что, пусть ходят, даже лучше. Обидно только, когда сами не приходят, а потом с нас практические дерут. Вот это вообще несправедливо.
Мы-то при чём?
Дашка, как обычно, рассказывает последние новости:
Эта Ленка такая дылда, выше меня на две головы. И что он в ней нашёл? Наверное, хорошо даёт. Поэтому он теперь с ней. Ему же нужно перед армией хоть кого-то
Она хоть симпатичная?
Да какая там симпатичная, говорю жедаёт. Обычная, потасканная, как моя жизнь.
И что он, прямо вот с ней ходит?
Ходит, конечно. Вчера с пацанами и с ней гуляли по району. Да у неё морда лошадиная.
Я нервно дёргаю стебель травы, который вытянула тут же у лавочки. Тереблю колосок и ломаю его как могу мельче.
Да ты вообще лучше в сто раз, успокаивает Дашка не без удовольствия. И что этим пацанам надо? Нет, я, конечно, Лёшку твоего понимаю.
Онне мой, сказала я раздражённо.
Нет, Лёшку я, конечно, понимаю.
А что бы ты сделала? Ты бы дала? резко выпалила я.
Кому? Лёшке? испуганно глянула Дашка, как будто почувствовала в моём вопросе подвох.
Парню своему дала бы перед армией?
Я не знаю. Может, и дала бы, с сомнением произнесла Дашка. Если любовь, чего не дать.
А откуда ты знаешь, что это любовь? Может быть, ты любишь, а он так, просто чтобы давала, как ты говоришь? съязвила я. А может, вообще уедет и там найдёт, что тогда делать будешь? Ждать его?
Но без этого ведь никак.
А я не могу, понимаешь? Не могу.
Ну тогда и сиди без парня, злобно сказала подруга, хотела встать, но тут совсем рядом
Привет, девчонки! услышала я и обернулась.
Давно уже я заметила, как он на меня смотрит. Ещё когда с Лёшкой встречалась, часто ловила на себе задумчивый взгляд Вани. Но тогда я гордо отворачивалась. Нечего типа смотретьу меня парень есть. А Ваня настойчиво взгляд не отводил, и это, не скрою, нравилось мне. Ещё как нравилось.
Приятно осознавать, что ты нравишься сразу нескольким парням. Это расширяет границы и даёт поле для выбора. Я могу выбирать из тех, кому нравлюсь.
Только я буду делать этот выбор, а они будут соглашаться.
Тогда я думала, что осчастливлю кого-то. Но теперь поняла, Лёшку совсем не осчастливила. Это сделала какая-то дылда Ленка.
Ну и ладно, ну и пусть.
Зато теперь я могу отомстить с помощью другого поклонника, который не сводит с меня взгляда.
А что, онничего такой. Крепкий, спортивный, в нормальных шмотках. Видно, родители не бедствуют. Такой Ваня и мне нравится.
Дашка сразу подобралась, глазками заблымкала.
Привет, промекала как коза.
Сидите скучаете? Иван подошёл, за ним ещё пацан, тоже ничего так.
Скучаем вот, хитро глянула на меня Дашка и тут же к другому пацану, а вы чего не на парах?
А мы на больничном, загыгыкал пацан.
Иван подсел ко мне очень близко, повернулся и сказал с таким выражением, будто спасает меня от великана:
Чё делаешь, может, пройдёмся?
Давайте! ответила за меня Дашка, тут же взяла второго пацана под ручку и они пошли по аллее.
Можно, я нехотя встала как будто принцесса, котораяну так и быть, согласна посмотреть, как принц гуляет.
Мы пошли по аллее мимо одногруппниц. Они недовольно цыкнули вслед. Конечно, это же не к ним подкатили нормальные пацаны, а к нам с Дашкой.
Как насчёт чтобы нам с тобой замутить вечером? Ваня как-то неловко взял меня за руку.
Я высвободилась и сказала:
Не знаю, мама может не разрешить.
Стараюсь сразу очертить дистанцию. Чтобы он чётко понимал, то, чего надо всем пацанам и желательно сразу, тут ему не обломится.
Так я могу у мамы твоей спросить, если надо. Что типа в целости и сохранности, он явно понял намёк.
Ну если так, то можно и спросить.
Дашка о чём-то весело беседует с друганом Вани, а мы идём дальше, почти ничего не говоря. Только иногда рука моя касалась его руки, мы поворачивались, смотрели друг на друга, я быстро отстранялась, а он улыбался.
Обошли колледж, вернулись на то же место, и тут Дашка засуетилась:
Ну всё, нам на пары.
Так я зайду вечером за тобой? напомнил про встречу Ваня, как будто я могла забыть.
Куда зайдёшь? я в недоумении повернулась.
Домой к тебе, чтобы маму спросить.
Ах, точно, ну зайди, адрес
Я знаю, где ты живёшь.
Знаешь?
Угу, он шутливо и как бы виновато приподнял брови.
Ну хорошо, тогда заходи, усмехнулась я.
Конечно, мне понравилось, что он уже столько обо мне знает.
Значитсерьёзно интересуется.
Мы пошли к колледжу, а парни в другую сторону.
-
Не успели мы познакомиться, и очень быстро развеялись все мои печали. Разлетелась вдребезги тоска. Жизнь показалась уже не такой унылой, и всё вокруг засветилось новым светом, новыми впечатлениями.
В моём пространстве появился Иван.
Моментально выветрилась из головы вся любовь к Лёшке. Стёрлась из памяти, будто не было. Снова я почувствовала себя кому-то нужной, даже необходимой.
Вечерами мы гуляем, сидим во дворе у подъезда. Ваня рассказывает разные истории про соревнования, про свою семью и про то, как давно я ему нравлюсь и как я его совсем не замечала. И что теперь никуда от него не денусь.
Нам было хорошо вместе. Я влюбиласьлегко и просто. Потому что не могла не влюбиться. Ведь он такой красивый и сильный. Когда он обнимает, я чувствовую себя любимой и защищённой. И почему-то была уверена, Ваня не бросит вот так, как сделал это Лёшка. Никогда не станет требовать того, чего я сама не захочу дать.
Простоон другой.
Конечно, он тоже собирается в армию через год, когда окончит колледж. Но я и не рассчитывала, что моя девственность затянется так надолго. В конце июля мне исполнится восемнадцать, и я сама уже мучилась от того, как медленно идёт время.
Иногда хочется плюнуть на это дурацкое правило. В конце концов, я сама его придумала, сама могу и нарушить. Уже не раз и не два возникают в голове соблазнительные мысли. Порой я даже чувствую, ещё немногои не выдержу и пойду к Ване, когда он позовёт. А он часто зовёт к себе.
Но в такие моменты, как предупреждение от кого-то невидимого ангела, что охраняет, я снова вспоминаю маму. Её тихую грусть и молчание про отца. Это всегда останавливает меня.
И я снова тяну время. Оно, это время, нужно для того, чтобы чувства и мои, и Вани выдержали проверку. И если до моего дня рождения мы не расстанемся, то всё случится. В тот же самый день.
Я так решила и от этого не отступлю.
А пока мы наслаждаемся тем, что есть. И это немало. Есть мы друг у друга. И нам очень хорошо.
Я действительно счастлива. Наверное, это заметно.
Как-то дома за ужином мы сидим с мамой и Егором за столом. Я копаюсь в телефоне, и это, как всегда, раздражает маму.
Убери телефон, поешь нормально. Ты знаешь, что, если будешь за едой сидеть с телефоном, можешь съесть больше чем обычно.
Я не съем, на автомате отвечаю я, как делаю это всегда.
Когда сижу рядом с ними, я как будто не с ними, а где-то там, в моём мире соцсетей и мессенджеров.
Тем более Ваня пишет мне, как я могу не ответить.
Дай сюда телефон, мама хотела схватить его, но я убрала быстрее.
Ну чего ты прицепилась? У меня тут дела! я недовольно нахмурилась.
Поешь сначала, а потом уже дела.
Я кинула на маму упрямый взгляд, но тут же столкнулась со взглядом Егора.
Отнеси телефон в свою комнату, медленно сказал он.
На мгновение я замерла, но уже в следующее взяла телефон, встала, пошла в свою комнату, оставила там телефон и вернулась на кухню.
Чего ты такая вредная, мама? Не могу уже Ване ответить? пыл мой немного поугас.
Давай договоримся, воспользовалась моментом мама, мы же не приходим сюда с телефонами, и ты не приходи, за ужином нужно есть и общаться. Мы и так совсем не видимся, а совместный ужинхоть какое-то общение. А ты уткнёшься и сидишь.
Ну хорошо, больше не буду, улыбнулась я, и мама тоже, не сразу, но улыбнулась.
Учёные доказали, человек, который проводит много времени в соцсетях, склонен к депрессии и чувству одиночества, сказал Егор и посмотрел на меня из-под бровей, словно мудрец.
Меня не интересует, что там учёные доказали. Мне это не грозит, сказала я несколько нахально, показывая, что его мнение совсем меня не тревожит.
Лучше бы прислушиваться к мнению учёных. Они ведь умные люди, плохого не посоветуют, Егор тоже посмотрел немного нахально и даже с вызовом.
Вас это не касается вообще. Где хочу там и сижу.
Почему же не касается, очень даже касается, его голубые глаза потемнели немного, или, может, свет так упал, или поворот головы изменился, но взгляд его вдруг стал тёмным.
Глаза как черная вода, чёрный омут. Я как будто на секунду увидела другую сторону этого человека, ту, о которой мы совсем ничего не знаем.
Момент, поворот головыи они снова голубые.
Аля, хватит, вступила мама, повернулась ко мне лицом, чтобы Егор не видел её взгляда, и практически глазами показала мнезаткнись.
Но я не собиралась затыкаться. Он мне никто и не имеет права указывать.
И каким же боком вас это касается? с вызовом ответила я Егору.
Самым прямым. Я же не хочу, чтобы ты была тупая, я ведь стараюсь заботиться о тебе.
О, спасибо, можете не стараться, я распалилась, чувствую, меня несёт, не лезьте в мои дела. Вот и всё.
Злобно глянула на него, но в выражении его лица пробежала усмешка. Тогда я встала и пошла из кухни.
Когда уходила, не выдержала, посмотрела в его глаза. И снова показалось в нём что-то насмешливое, нехорошее, как будто всем своим видом и взглядом он говорилпосмотрим, посмотрим.
Потом, позже, мама вошла в мою комнату, присела на кровать, тронула за руку, я недовольно сняла наушники.
Аленький, я прошу тебя, не нужно так разговаривать с Егором. Он хороший человек и много делает для нас, для меня и для тебя.
Я его об этом не просила.
Я знаю, но всё, что у нас есть, купил он, думаю, он заслуживает хоть какого-то уважения к себе.
Пусть забирает, мне ничего не нужно.
Глупая ты, сказала мама и поцеловала меня в щёку. Постарайся быть вежливой, ведь он хорошо относится к тебе. Не заставляй меня мучиться и разрываться между тобой и им. Не хочу, чтобы он ушёл оттого, что ты всё время дерзишь ему. Если он захочет уйти, я уйду с ним.
Ну хорошо, уговорила, упрямо ответила я, пусть тогда не вставляет свои глупые реплики.
Спасибо, солнышко.
Мама встала и вышла.
Конечно, я стараюсь её понять, но почему никто не старается понять меня.
Глава 5
Над скамейкой у подъезда тусклый свет фонаря. Лампочка мерцает, вот-вот погаснет, но ещё трепещет в пыльном плафоне.
Ваня обнял меня, прижал к себе, а я приткнулась к его шее щекой. Вечер прохладный, но мне уютно. От Вани идёт какое-то дурманящее сознание притяжение. Он распахнул куртку, я полезла рукой, обхватила его за талию. Он прикрыл меня второй стороной куртки. В таком положении мы сидим уже долго. Боимся потревожить однообразие позы, разрушить её замкнутое пространство.
Если шевельнёшься, вдруг всё исчезнет, развеется, не соберёшь. А такчувство единения, нерушимости. Ощущение одного целого. Это страшно спугнуть.
А пацаны пошли смотреть на этот тупой бой, рассказывает Ваня, я сразу сказалГаллов выиграет. Там смотреть не на что, противники слабые, даже неинтересно.
Я запоем слушаю его бесконечные истории о спорте, и мне всё равно, лишь бы рассказывал хоть что-нибудь.
В общем, так и получилось, как я и сказал. А эти придурки не верили, ещё и плевались потом. Зачем ходили. Нужно было меня слушать, я всегда заранее знаю победителя, хватается Ваня.
Он вообще любит хвастаться. Все схватки, по его словам, всегда завершаются его победой, но я-то проверить этого не могу. Рассказывает довольно уверенно, значит, так оно и было. Хоть иногда мне кажется, говорит он не всегда точно как было. Иногда придумывает.
Я улыбаюсь. Да какая разница, кто победил. Главное, Ваня здесь. Мне тепло, и его шея у моей щеки. Это сейчас важнее всего.
Аля! я вздрогнула, повернулась.
У подъезда мама с Егором. Она держит его под руку, а он смотрит своим угрюмым взглядом на нас с Ваней.
Здрасти! весело выкрикнул Ваня.
Привет, привет, ответила мама.
Егор промолчал, только ещё больше нахмурил брови.
А, мам, я там плов приготовила, я встала с лавки и подошла к ним, ещё печенье песочное испекла.
Вот умничка, мама улыбнулась, глянула на Егора.
Я тоже глянула и увидела, как подозрительно он смотрит в сторону Вани. Потом резко повернулся к нам с мамой, как будто его отвлекли от чего-то важного, и довольно приветливо мне улыбнулся.
Я ещё немного посижу тут, у подъезда с Ваней.
Хорошо, только недолго, уже пол-одиннадцатого, сказала мама.
Конечно, ответила я и снова пошла под крыло Вани.
А мама с Егором пошли к подъезду. Когда дверь открылась, а я снова сидела, прижимаясь к Ване, опять увидела взгляд Егора, такой недовольный, напряжённый.
Вечно ему что-то не нравится. Да ну его.
Вволю нацеловались с Ваней. С трудом и нежеланием уходить попрощалась. Вяло так, нехотя пошла по лестнице, дёрнула ручку подъезда и ещё раз махнула Ване рукой.
До завтра! крикнул он уже издалека.
До завтра, ответила я, но он, конечно, не услышал.
В квартиру зашла довольная, счастливая.
Повесила на вешалку куртку и сразу в кухню. Зверский аппетит набрасывается на меня почти всегда, когда возвращаюсь с гулянки.
Вошла в кухню, за столом Егор. На столе чашка с недопитым чаем и телефон.
Я остановилась в нерешительности, заходить или нет, а потом подумалада какого чёрта, он мне совсем не мешает. Молча прошла, открыла холодильник и начала доставать тарелки, судочки, кастрюльки. Всё, что могло пригодиться.
Проголодалась?
Я аж обернулась.
Да, а что? мой тон для Егора неизменный, такой спокойно-дерзковатый.
Этот парень тебе не пара, сказал он негромко, видно, мама уже уснула.
Привет, у вас забыла спросить, усмехнулась я и стала набрасывать на тарелку плов, чтобы разогреть.