Ника поморщилась и подытожила:
Кира, конечно, потерпела, потерпела и еще раз потерпела. Она вообще была чемпионом терпения к своим пятнадцати годам. И она, конечно, справилась и повесила первый тест с пятеркой над столом на почетное место рядом с «Царевной Лебедь».
Обстановка со сверстниками во дворе имела куда более сложную траекторию. Никаких тебе парашютов и поблажек она не предполагала. Особым маршрутом лег на Кирину тонкую душевную организацию роскошный опыт бойкота со стороны соседских девчонок с, как это принято теперь называть, троллингом и буллингом по полной программе. Случались времена, когда девушка боялась выходить одна из квартиры, понимая, что на лестничной клетке ее поджидают безбашенные подростки, подогретые среднегорячительными напитками. Она видела однажды, как они избили девочку с десятого этажа только за то, что та, воспитываемая отцом-одиночкой, неопрятно одевалась. Это было жуткое зрелище, за которым последовало добровольное заточение, девичьи дневники, фортепиано, гитара и книги. Время тянулось неопределенно медленно. Осень, зима, весна восьмого класса, скучное лето в деревне, осень, зима, весна девятого, бесполезное лето на даче, осень десятого и наконец Он.
Савва пропустил кульминационное «наконец Он» и продолжил убедительно раскрывать образ предположительно главной героини предположительно будущей повести:
Носителям одного, то есть родного языка сложно было представить, как Кире удалось уместить всего за год в своей творческой, а значит, хаотично организованной голове строгую аналитическую структуру языка, которую ее новоиспеченные одноклассники изучали целых восемь лет. Но английский, благодаря развитому правополушарному мышлению и знанию языка из той же индоевропейской языковой семьи, усваивался без особых проблем и, в целом, казался ей даже немного примитивным. Вот вам латинский алфавит (ничего нового), вот понятная система времен (таблица висела на стене у письменного стола месяцев пять и встроилась на ура в нейронную сеть), вот падежи (проще простого). Смешно сказать, всего два артикля, не восемь, как во французском, и не двадцать восемь в еще более диком немецком варианте, изучение которого началось в десятом классе. Вот простейшие степени сравнения прилагательных, сносная система наклонений и отглагольное существительное со смешным названием «герундий». Незамысловатая фонетика, на 60% заимствованная из французского лексика и полное отсутствие диакритических знаков. Детский конструктор было собирать в разы сложнее, чем осваивать этот международный и общепризнанный вид коммуникации.
За смелость и старательность, с которой Кира сначала летела вниз, а затем парила над долиной знаний, невидимые хранители наконец решили обратить внимание на свою нетребовательную подопечную и послали ей на удачу добрых, понимающих учителей. Они помогали новенькой, верили в нее и ни разу за четыре года не нарушили ее личных границ.
Зато их системно нарушали одноклассницы, меняя направление мысли, добавила Ника, которые шпарили на трех языках во всех временах и лицах, и мужавшие буквально на глазах одноклассники, недвусмысленно глазеющие на новенькую в упор.
Здесь надо отдать должное Софье Михайловне. Она пахала, забывая о себе, не зная отдыха и простых человеческих радостей, бралась за любую работу (а ведь в то время с работой было не густо, с деньгами и подавно). Трудное было время. Софье Михайловне приходилось выкручиваться по-всякому, содержать семью, давать дочери всё необходимое, оплачивать дополнительные уроки и курсы. Именно она тогда настояла на вузе с языковой специализацией и сделала все, чтобы помочь Кире поступить.
И Кира поступила!!! перехватил нить повествования Савва. И ей было впервые очень-очень интересно и легко учиться. Она старалась как можно больше записывать на лекциях, особенно по страноведению и истории мировых культур. С раннего детства влюбленная в литературу, студентка теперь зачитывалась более пикантной французской и итальянской прозой, которую увлеченно преподавала совершенно замечательная миниатюрная Светлана Львовна вместо дородной вдохновенной школьной Оксаны Маратовны. Стихосложение, которым однажды в школе вместо рецензии одаренная ученица покорила литераторшу, в институте Кира не применяла.
Точно, она уже в школе писала наивные девичьи зарисовки, хихикая, подтвердила паркующаяся, давай дальше ты сам. Я доехала, пойду кормить своих. А ты продолжай, пожалуйста. Гладко так всё складывается.
Хорошо, доедая овощи, согласился соавтор, заварил высокогорный зеленый, налил его в любимую селадоновую пиалу и вернулся к новому для него, но уже полюбившемуся сочинительству:
В институте то было лишним. Там вообще не нужно было расчищать место под солнцем. Однокурсницы были настолько погружены в свои к тому времени уже взрослые процессы, что им было наплевать, пишет ли твоя соседка по паре в рифму или левой рукой. Группа подобралась сильная. Большинство студенток, напрочь испорченных интеллектом, отрицательных эмоций к Кириным ямочкам и способностям не испытывали. Мальчишек на курсе было всего двое, и оба заняты, делить и красоваться было не перед кемшансы на конфликт приравнивались к нулю.
С первого же семестра отличницы задали высоченную планку, и Кира практически без усилий смогла держаться за нее до самого «красного диплома». Французский с английским в пяти вариациях, латынь, языковедение, психология, страноведение, культурологияэто был рай для ее гуманитарных мозгов. Учеба шла гладко и местами даже весело. Il est à noter (стоит отметить), как любила говорить грамматистка, Кира сама не заметила, как пролетело пять лет первого высшего, а за ними еще два с половиной второго.
После защиты диплома в инязе Кира почти сразу поняла, что филология сама по себеэто не профессия. Учителем, как мама, быть как-то не хотелось. Переводчиком при малограмотных толстопузых бизнесменчиках тем более. Скукота, да напрасное растрачивание бесценного ресурса. К языкам нужно было что-то прикладное, то, что могло бы обеспечить ее потенциальное одиночество комфортом и уютом. К тому моменту Кира уже была немножко замужем за Марком, но ее мысли и попытки «выйти с пляжа» были весьма частыми и настойчивыми.
Так, вслед за первым был получен второй диплом, журналиста-международника, и начаты первые шаги на пути к искусству мыслетворчества. О, если бы не работа, в которую Кира с первого дня нырнула с головой, если бы не 1214 часов каждодневной занятости, если бы не горящие дедлайны и зловредные редакторы и заносчивые юристы, она бы вряд ли смогла столько лет заглушать мысли о Германе. Пять лет после института были распаханы креативом, засеяны субординацией и нескончаемым списком задач.
С Германом в ту пятилетку Кира случайно встречалась не чаще пары раз в год. Униженный ее тройным отказом, о котором читатель узнает позднее, молодой человек всячески избегал встреч и старался стирать их из памяти максимально действенными психотропными веществами.
Еще накануне той пятилетки, году в 2003-м Кира раздобыла, благодаря встрече выпускников, номер Германа. Много раз она нажимала на кнопку «вызов» и тут же сбрасывала звонок. Ей так хотелось дотянуться до него, пусть не встретиться, но хотя бы услышать его голос.
Мобильная связь тогда только начинала заявлять о своих правах. В мире не существовало мощнейших смартфонов и отсутствовал мобильный интернет, люди переписывались со знакомыми, используя стационарные компьютеры и кнопочные телефоны. О мессенджерах в середине нулевых знали не многие. Самым популярным инструментом общения на тот момент была аська (ICQ), следом шел QIP. Первые соцсети появились в России с 2006 года, WhatsApp создали уже в 2009 году, Viberв 2010-м, Тelegramв 2013-м.
Но Кира не была сильна в высокотехнологичных вопросах и долго использовала обычный формат сообщений. При этом первая мобилка у нее появилась только в конце пятого курса, а стоимость связи по тем меркам и ее скромному заработку была почти роскошью, поэтому сообщений этих было совсем мало и использовались они только для экстренных нужд.
Герман, конечно, как раз такой вот самой экстренной нуждой и являлся. Но смелости написать ни с того ни с сего у бывшей одноклассницы не хватало.
После одной из первых долгих разлук, когда Кира переживала острый приступ одиночества, она решилась на отправку сообщения, которое не могло уже ничего исправить. Кира хотела лишь проверить, ответит ли ей Герман. Ей так хотелось убедить себя в том, что она просто больна одиночеством, а не больна из-за отсутствия Германа, что она может без него обойтись, что всё это надуманное головокружение и зыбь под ногами при произнесении его имени ей только кажутся.
Сообщение дошло. Ответа не последовало. Осознание его отсутствия в тот же вечер выплеснулось лакмусовой истерикой в ванной и на следующее утро и Проверила и убедилась, в общем, Кира в диаметрально противоположном. Отсутствие Германа звенело с той проверки многоголосными вариациями с каждым днем всё громче и яростнее в ее голове.
Марку расшатанное состояние объяснялось гормональными перепадами. Ничего, мол, особенного, обычные беременные заморочки. Эту очередную потерю в виде отсутствия реакции Германа разделить Кире было совершенно не с кем. Она старалась заглубить ее как можно дальше, чтобы оградить от своего помешательства стремительно развивающийся плод, который уже начал подбадривать будущую мать легкими толчками и внутренним диалогом. Нужно было быстрее научиться переключать волну с «Где ты, Герман?» на «меня ждет другой мир и другая я». Девушка накупила кучу мамской литературы, записалась в бассейн с морской водой, баловала себя массажами и заморскими фруктами.
Арник, время!!! Я побежал. Отправил тебе сырой текст, поправь на свой манер, как только ты умеешь. Сообщение было получено как раз в тот момент, когда мамочка уложила всех деток, поужинала и открыла «рукопись».
Беги, Форест, беги, по привычке благословила она Саввушку на очередное преодоление себя и уткнулась обратно в текст.
До встречи в очереди за молоком. Пришли потом, что получилось. Я запишу для тебя аудиосказку на ночь, ответным прощанием подмигнул Савва, а про себя вздохнул:
Всё, мужик, пора в лес и бежать пока есть силы, пока в голове есть хоть одна мелкая посторонняя мысль. Нужно выжечь всё до последней песчинки пороха, который забил голову, нужно прочистить свечи, думал мужчина, затерянный в городских лабиринтах, запахивая куртку.
Dictum est factum. Тусклые фонари освещали не только верхушки сосновых лап, но и сутулую спину Савелия, входящего в лес. Он шел по лыжне, и в планах у него было пройти не количество запланированных кругов, как делают это мальчики с пижонскими электронными фитнес-браслетами, а идти, пока не потемнеет в глазах и ноги не станут ватными, до Полярной звезды идти.
В сумерках лыжник сел в машину. В голове была блаженная пустота. Машинально нажимались педали, крутился руль. Лыжи были брошены в машине до утра, ботинки и куртка оставлены на полу в прихожей. Савва рухнул на кровать и глубоко уснул.