Антон НикитинОлёнка. Часть 2. Любовь и самоизоляция
Краткое содержание предыдущей части:
Антон узнает о том, что он неизлечимо болен. В клинике он знакомится с двумя медсестрами и пытается соблазнить каждую из них. После неудачи он идет к проститутке, а затем в бассейн. Там он понимает, что болен не смертельно, а возможно, и вовсе не болен. Чтобы разобраться со своими психическими и физиологическими недугами Антон знакомится с психологом, чье имя напоминает ему о девушке, которую он когда-то любил. Психолог предлагает Антону провести ночь на озере в кампании душевно травмированных женщин. Антон отказывается и решает найти себе нового психолога. Ей становится привлекательная блондинка про имени Светлана. Она обещает избавить Антона от депрессии, вылечить неврозы и снять венец безбрачия решить его финансовые проблемы. Вдохновленный перспективой жить долго и счастливо, Антон принимается за занятия. Психологу не удалось добиться результата к условленному сроку, но Антона это уже не смущает, поскольку он влюбился в Светлану. Затем следует довольно короткий, но яркий период в жизни Антона, когда он ходит на свидания с разными женщинами в надежде вступить с ними во внебрачную связь. Упомянутые женщины по большей части отказывают нашему герою, за исключением двух. Первая, Соня, встречается с Антоном несколько раз, прежде чем понимает, что роль любовницы ей не подходит. Антон говорит, что готов развестись, но она отвечает отказом. Соня бросает Антона. Другая, Ольга, встречается с Антоном несколько раз, затем тоже бросает. Антон бросает Светлану. Всемирная организация здравоохранения объявляет о начале пандемии коронавируса. С полок магазинов исчезает гречка и туалетная бумага. Коты бросают всё на свете и будят Наташу.
Вступление
Я смотрел на Ольгу, а она смотрела на меня. Как когда-то. На фото была платиновая блондинка, только, в отличие от снимка, который я разглядывал в декабре, на ней не было тёмных очков. И смотрела она не куда-то вдаль. А прямо на меня. Смотрела и улыбалась. Так ласково, так нежно, что у меня сжалось сердце.
Я пока не могу, проговорил я, обращаясь к фотографии. Не могу пожелать тебе быть счастливой. Потому что не желаю тебе иного счастья, кроме как со мной.
Женщина на фото молчала и продолжала улыбаться. Она навсегда осталась в том жарком июльском дне. В том прекрасном дне, когда я плакал, прижимая её к себе, а она сказала, что любит меня. В первый и в последний раз.
Я пока не могу, повторил я. Закрыл фото. И проскользнул в прошлое, позволив счастью и боли смешаться в моей голове, а слезам капать на поверхность стола, пока я стучу пальцами по клавиатуре, стараясь вспомнить все, и плохое, и хорошее
Глава 32, в которой мы с Олей едим мёд
На следующее утро я первым делом написал ей в Телеграм. «Привет! Только проснулась», пришёл ответ. Было начало одиннадцатого. Я побрился как можно более чисто, потому что недавно Оля жаловалась на раздражение на коже от моей щетины. Не нежной коже внутренней поверхности бёдер. Но бритва была тупая. Сделал в голове пометку, что надо купить бритвенные кассеты. Сварил кофе. Выпил. Помыл посуду. Сварил ещё. Помыл опять чашку и турку. Потупил в телефон. Больше делать мне было нечего. Я подумал, не пропылесосить ли пол, но отказался от этой идеи.
Прошло примерно два часа. «Интересно, она уже наверное, совсем проснулась, размышлял я. Тогда почему не пишет? Не хочет? Мы вообще сегодня встретимся?». Отголоски её вчерашнего побега («Меня сейчас стошнит») и последующего разговора («Давай возьмём паузу в отношениях на месяц») не давали мне покоя. Мне хотелось как можно скорее убедиться, что у нас всё по-прежнему, всё хорошо.
Я устал ждать и написал ей, а потом позвонил. Почему-то мысль сразу позвонить не пришла мне в голову. Наверное, если бы я был свободным человеком, я бы сделал так. Но писал я уже по привычке, хотя в квартире никого, кроме меня, не было.
Давай посидим где-нибудь, предложила Ольга. Я не хочу ходить никуда.
Под «никуда» имелся в виду отель.
Я понял две вещи: она всё ещё переживает, но не против общаться со мной.
Поедем в Cafe N? спросил я, когда приехал к ней.
Почему туда?
Нам там было хорошо вместе.
В этом кафе на втором свидании Оля кормила меня клубникой, и гладила по руке так, что я чуть не кончил на диванчике. Потом мы бывали там несколько раз, ужинали и выпивали по бокалу вина перед тем, как ехать в почасовой отель.
А разве нам где-то было плохо? спросила меня Ольга. Я улыбнулся и с удивлением подумал, что нам с ней действительно в любом месте было хорошо.
Мы ехали по Якиманке, потом свернули направо в один из переулков, пересекли Полянку и снова углубились в переулки в районе Третьяковки. Я удивлялся тому, как мало людей и машин практически в самом центре города. Мне было хорошо оттого, что я еду на своей машине с женщиной, которая мне очень нравится, по небольшим безлюдным улочкам, а вокруг красивые старинные дома и солнце светит ярко.
Пожалуй, даже слишком ярко. Пятого июля в Москве было жарко. Я подумал, что зря взял пиджак, но не смог отказаться щегольнуть перед Олей в своём новом наряде: льняные брюки темно-бежевого, почти коричневого цвета, серо-зелёная футболка и серый летний пиджак из хлопка . «Какой ты пастельный», оценила Ольга. Сама она была в белом пиджаке с принтами на карманах и рваных джинсах.
Когда мы сели за столик в скверике у кафе, то первым делом я снял пиджак и повесил его на спинку стула. Покрасовался и будет, на улице все-таки под тридцать в тени.
Сначала я расстроился, когда увидел, что столики стоят близко друг к другу, и почти все заняты. Это означало, что мы не сможем поговорить откровенно. Я не сомневался, что рано или поздно разговор зайдёт про наши отношения. И мне не хотелось, чтобы этот разговор слышали окружающие.
Я взял баклажаны пармеджано, а Ольга нацелилась на сёмгу с икрой, но передумала, когда узнала, что икране лососевая, а минтая.
Серьёзно? спросила Ольга у официанткитолстощёкой девицы лет двадцати. Икра минтая из консервной банки?
Официантка пожала плечами:
Это наш новый шеф придумал. Знаете: я художник, я так вижу.
Мы с Олей переглянулись и захихикали.
Тогда я уже понял, что её привычка не тыкать пальцем в меню (как это делал я), а заводить разговор с официантами, спрашивать их мнение, была не странностью, а частью её образа жизни. Вот любила она поговорить с людьми. Завязывать контакты. Общаться. Это я получал знания из книг, а онаиз жизни.
Оля остановилась на брускетах с сёмгой. Кроме того, мы взяли сырную тарелку. К сыру принесли маленькую плошку с чем-то светло-золотистым.
Что это? с подозрением покосился я на плошку.
Мёд, ответила Ольга недоуменно. Что же ещё?
Мёд?! не поверил я. К сыру?!
Ну да, это же обычная пара. Ты не знал?
Я поразился. Во-первых, да, я не знал, а во-вторых, сочетать мёд с сыром, по-моему, было очень странной идеей. Это как ну, не знаю как персик с солью.
Попробуй, это вкусно, предложила Ольга.
Я попробовал. Ощущение было интересное, но желания повторить эксперимент не возникло.
Мёд самый обычный, цветочный, поделился я своими наблюдениями.
Да? заинтересовалась Оля. Дай-ка я попробую. Он к тому же ещё и жидкий какой-то.
Я погрузил ложку в ёмкость с мёдом, покрутил её там и облизал.
Как будто разбавленный.
Неожиданно мы нашли ещё одно общее место. Выяснилось, что мы оба любили мёд, причём не попсовые светлые сорта, а благородные тёмные, с горчинкой. Я перечислил все свои любимые виды: каштановый, фиалковый, сабельниковый. Рассказал, как в Лас-Вегасе, куда ездил в командировку несколько лет назад, проснулся как-то в пять утра (организм из-за разницы во времени был уверен, что сейчас пять пополудни), спустился к отельный ресторан и съел там блинчики с горным мёдом. Это был один из самых вкусных завтраков в моей жизни. А может, дело было в необычности ситуации: раннее-раннее утро в городе греха, бандитского вида мужчины за соседним столиком вместе с кучей девочек, одетых чуть ли не в одни трусики.
Проститутки, наверное, прокомментировала Оля.
Так вчерашняя тема впервые возникла в нашей разговоре.
Я подумал о ярмарке мёда, которые регулярно проводились в Коломенском, да и наверное в других парках. Представил, как было бы здорово оказаться там с Ольгой этой осенью: солнечный сентябрьский день, синева реки за зелёными ещё, но уже с рыжинкой, деревьями, свежий чистый воздух, торговые ряды с мёдом, пергой, сотами, жужжание пчёл, я и моя Оля. Мне понравилась эта картинка.
Когда принесли еду Оля стала фотографировать её, как делала всегда. Потом она захотела, чтобы я снял её с бокалом сока в руках. На следующий день я попросил Ольгу переслать мне это фото в Телеграме. Иногда я смотрю на него и вспоминаю тот солнечный день, когда мы признались в любви друг другу
***
Наша история закончилась не в феврале, когда Ольга обнаружила мою вторую анкету в Тиндере, которую я завёл, когда узнал, что она не сможет встречаться со мной ближайшие три недели. Я тогда настроил показ своей анкеты в радиусе десяти километров и чувствовал себя в безопасности, совершенно упустив из виду, что значение имеют не мои настройки, а настройки Ольги. Я просто не очень хорошо понимал, как работает Тиндер. Но этого мне оказалось мало, я ещё и добавил в свою первую анкету, в ту, где Ольга была у меня в парах, несколько фотографий. Ей пришло уведомление об этом, она посмотрела мои новые фото и призадумалась. Потом пошла листать Тиндер и скоро обнаружила мою вторую. Прислала мне скриншот. Не получив внятного ответа, рассталась со мной и в телефонном разговоре в сердцах бросила: «Да лучше бы ты просто ушёл! Ведь я никогда ничего от тебя не требовала!».
Наша история закончилась четвёртого сентября, когда мы сновав третий, кажется, раз совпали в Тиндере. Тогда она пожелала мне найти себе подходящую женщину и быть счастливым. Подходящую значит такую, которую устроит мой статус. Статус женатого мужчины.
Между февралём и сентябрём много чего случилось. И у нас с Ольгой и вообще. Я постараюсь выбрать то, что напрямую относится к волнующим меня темам. Любовь. Власть слов. Секс. Путь к себе. Возможность понять другого человека. Это неполный список того, что составляет мою жизнь. Может, это поможет мне разобраться, что же произошло и понять, что делать дальше. А может, и нет. Но у меня нет другого выбора, кроме как пытаться снова и снова, пока не получится.
Итак, приступим.
Глава 1, в которой я решаюсь написать Ольге
Решение попробовать объясниться с Ольгой, добиться её прощения созрело где-то на четвёртый или пятый день после разрыва. Однако, как в случае с Соней несколькими месяцами раньше, на моем пути встало препятствие технического характера. Мы общались с Олей в Телеграме; она удалила наш чат, а я, под влиянием отчаяния и злости на весь мир, на неё и на себя, стёр её контакт из записной книжки телефона. Поэтому я просто не знал, куда мне писать или звонить. Я подумал о том, чтобы поехать к своей женщине домой и снова отмёл эту идею: я не знал код домофона и не помнил этаж. И опять мой мозг проявил чудеса изворотливости. Я вспомнил, что звонил Оле в тот злополучный понедельник, когда она прислала мне скриншот моей анкеты в Тиндере. Я подумал: «Раз я ей звонил, номер должен остаться в записях оператора». Я заказал распечатку истории звонков и нашёл нужную информацию.
Я открыл Телеграм и завёл новый контакт. Телеграм показывал, что Ольга заходила в него вчера в шесть часов вечера. Что она делала? Проверяла, нет ли сообщений от меня? Читала какие-то каналы? За несколько недель знакомства я не удосужился спросить, как она пользуется приложением.
Затем мне надо было решить, что я хочу ей сказать. Я разрывался между стремлением вернуть всё, как было, и нежеланием стоять на коленях, вымаливая прощения за свой проступок. Я предчувствовал, что она может захотеть наказать меня. Может, даже отомстить. Я не знал, как ведут себя обиженные женщины. Черт, да я просто боялся того, что может выкинуть Ольга, если захочет нанести ответный удар. «С вами по-хорошему не получается», бросила она мне в сердцах во время нашего последнего телефонного разговора. Под «нами» подразумевались особи мужского пола. Помню, я даже загордился. Света, вон, считала, что я не мужчина, а Оля приравняла меня к остальным представителям сильного пола. Хоть и в несколько негативном контексте. Подразумевалось, что мы все подонки.
Но во мне очень сильно было желание вернуть её. И я чувствовал, что Ольга порядочная женщина, она не станет делать гадости. Максимум, обзовёт сволочью. Или пошлёт куда-нибудь. Ну а что, заслужил.
Я написал ей. Честно признался, что опасаюсь возвращаться, потому что не хочу, чтобы она, зная, чего от меня можно ожидать, постоянно пыталась поймать меня на лжи. Но больше этогогораздо большебоюсь потерять её. Умение обращаться со словами и искренность, которую я вкладывал в каждое предложение, были моей единственной надеждой. Я сочинил текст на одном дыхании, отправил ей и стал ждать. Через несколько часов под сообщением появились две галочки. Она прочитала.
Я ждал.
Смотрел на время, когда она в последний раз заходила в Телеграм и гадал, что она делала в приложении. Перечитывала моё послание? Набирала ответ, а потом отменяла отправку? Общалась с кем-то другим? У меня зашевелились неприятные мысли. «Не надо было унижаться, корил я себя. Ты уже проходил это. С другой Олей. С Дианой. С Соней. Они не считают тебя за человека. Забывают сразу, как только ты совершаешь ошибку. Она наверное смеётся над тобой».
Назавтра я удалил сообщение. У себя и у Ольги. «Не хочешьне надо», думал я. «Была бы честь предложена».
А на следующий день я записал голосовое послание, вложив в него всю свою нежность, всё раскаяние и грусть, в какой-то момент в моем голосе послышались слезы, я немного испугался, как она отреагирует на плачущего мужчину, но решил оставить как есть и отправил файл. И опять стал ждать.
На этот раз она отреагировала быстрее. Видимо, ещё с прошлого раза свыклась с мыслью, что напишет мне, но не успела. А сейчас поняла, что реально может опоздатьуж очень быстро, на её взгляд, я стирал наши чаты и заводил новые. Поэтому ответ пришёл довольно скоро.
Мне было хорошо с тобой, призналась она. Но у меня много работы, а ты не понимаешь. Мне никто не помогает. Это моя жизнь.так я живу.
Я смотрел на экран, не особо вчитываясь в слова, потому что задыхался от счастья. Оля со мной снова разговаривает! Меня немного царапала мысль, что работа для неё оказалась на первом месте, куда важнее, чем общение со мной, но я утешал себя тем, что нельзя получить всё сразу. Сначала мне надо вернуть её, а потом потом всё как-нибудь само собой устаканится.
Потом она спросила, что она сделала не так, где ошиблась. Тогда я в первый раз услышал этот вопрос, который позже она задавала регулярносебе, наверное, чаще, чем мне. Гораздо чаще. Только летом я нашёл подходящий ответ. Но оставил его при себе. А тогда, в феврале, я попросил у неё время, чтобы собраться с мыслями. На следующий день я отправил сообщение. Я не знал, как объяснить ей то, что она мне и нравится, и не нравится одновременно. Боялся услышать в ответ обиженное: «Ну ты уж разберись со своими чувствами, а потом приходи». Я написал, что в юности влюблялся без остатка, женщина для меня была идеалом. А в этот раз так не получилось, и это меня сбивало с толку.
То есть я тебя чем-то не устраивала?уточнила Ольга.
Я испугался, что она сейчас обидится и опять уйдёт и почти что прокричал в Телеграм:
Ты мне нужна, я хочу быть с тобой. Это главное!
Она задумалась и замолчала. А на следующий день прислала открытку: сердечко на фоне восходящего солнца. Когда я увидел, у меня даже слезы на глазах повернулись. Я боялся поверить.
Что это? Это что-то хорошее От тебя
Сегодня 14 февраля, ты забыл? Пусть у нас всё будет хорошо, написала Ольга. И поставила ещё одно сердечко в конце.
Я был прощён.
Глава 2, в которой я иду в магазин
Однако вернуть Ольгу оказалось не просто. Да, мы общались, но не могли снова поймать ту волну, которая несла нас совсем недавно. У неё продолжался завал на работе, как-то в десять вечера она написала мне, что ненадолго забежала домой и снова собирается в офис, потому что завтра к девяти утра ей надо подготовить кучу документов. Я вспомнил, как в годы моей юности, когда я работал в рекламном агентстве, мы ждали очень крупного клиента и я остался в офисе на ночь, чтобы подготовить презентацию. В те времена презентацию надо было не только написать на компьютере, но и распечатать слайды. Цветные слайды. Не на бумагена плёнке. На печать одного слайда уходило несколько минут, а иногда приходилось переделывать. Мне удалось поспать только пару часов в кресле под утро. Этот трудовой подвиг несколько поднял меня в глазах моего руководителя, но лично для себя я сделал вывод, что такой график мне не нравится. Я не понимал, как можно настолько закабалить себя работой.