Уронила голову и сказала Задире:
Под юбку не смотри.
В больницу она всегда ездила в недлинной синей юбке и чёрных колготках, и до сих пор не переоделась.
Робби лишь рассмеялся.
У нас с тобой слишком большая разница в возрасте, чтобы меня интересовало то, что у тебя под юбкой.
Да мало ли.
Тамара села, поджав к себе колени, до сих пор накрытые специальными мягкими подушечками. Такие ей приматывали каждый раз, когда кололи лекарство.
А Егор начала она тихо, оглянулась, чтобы убедиться, что дверь плотно закрыта, он просто придурок.
В глазах её отразилось бледно-серое заоконье.
У нас с ним никогда не ладилось. Даже объяснить толком не могупросто не ладилось и всё. Бесили друг друга а в следующий момент нормально разговаривали, хоть и по-прежнему бесили, но уже внутри. Сам же видел, какой онкак бы это объяснить
Но он точно не самый худший брат, который может быть, рассудил Робби.
Да, но Но лучше бы мне вообще без братьев.
«Любому инвалиду нужна вредная сиделка с тёмным прошлым», внезапно внёс свои неслышные пять копеек Стикер, прислонённый к кровати.
Год-полтора назад родители из-за него настрадались, сказала Тамара, по-прежнему глядя в окно. Из-за того, что со мной все возились, он почему-то решил, что меня любят больше, чем его и сбежал из дома на неделю. У мамы тогда чуть до нервного срыва не дошло Нашли его в притоне каком-то, где его на наркоту подсадили. Пришлось ещё и на реабилитацию денег скрести, хорошо, что друзья семьи помогли тогда. Но я не знаю, слез ли он сейчас с этой фигни. Вскоре после того случая он куда-то там переехал, но иногда приходит у родителей деньги просить. И вроде общается с ними, и со мной нормально, но с тех пор не хочу, чтобы он здесь был.
Робби помолчал, а спустя время сказал:
Люди меняются, знаешь ли.
Да это понятно, но что-то мне подсказывает, что он не сильно изменился. И я не знаю, что теперь делать В «Стаккато» смотаться сегодня не выйдет.
Поговорить с ним не вариант?
Вообще нет, Тамара поморщилась.
А сбежать незаметно? Ах да.
«А Робби-то шутник», хмыкнул Стикер.
Тамара молча зыркнула на него, про себя приказав заткнуться.
Ну сегодня не сходишьзавтра, попытался утешить её Задира.
Да, наверное. Но если Егора приставят ко мне, как няньку, чтобы я туда не бегалатогда я точно повешусь.
Не бойся, Многоножка. Мы что-нибудь придумаем.
Вскоре Робби кто-то вызвал по «срочному делу», и Тамара осталась одна.
* * *
Время идти в «Стаккато» близилось с каждой цифрой на экране телефона, а Тамаре становилось всё тоскливее. Несмотря на то, что в стенах клуба далеко не всегда было чем заняться, да и ребята очень часто бездельничали, ей отчего-то казалось, что именно сегодня она там очень нужна. Организм ли её оправдывал острое желание необходимостью, Тамара не знала наверняка. Она знала только то, что ей хотелось в «Стаккато». Хотя бы ненадолго.
Ребята ещё не стали ей друзьями, но Тамаре нравилось проводить с ними время. Вернее, среди нихпотому что там на неё никто не смотрел косо, и ей начинало казаться, что она совершенно обычная. Такая же, как и все.
Как много Тамара наслушалась от взрослых, что подростки то и дело норовят выделиться, самоидентифицироваться, стать не такими, как серая масса вокруг них, а яркими и особенными. И Тамара лишь морщила глаза, потому что ей наоборот всегда хотелось быть такой же, как все. Ну или хотя бы не хуже.
Надежда на чудо таять не желала, так что Тамара, переодевшись, бухнулась на кровать и углубилась в соцсети. В одной из них (в которой есть большинство из вас), она ещё вчера отыскала профили всех ребят из «Стаккато». По странице каждого можно было узнать что-то интересное: к примеру, Ксюха часто выставляла фотографии из спортзала, и постила разные «нарезки» для бега, или для чего-то ещё. Послушав пару секунд случайную песню, Тамара решила, что это не для неё: слишком много барабанной дроби и слишком быстрый ритм. Хотя для самой Ксюхи такое, наверное, подходило лучше некуда.
На страничке Нюры Колодкиной записи были редкими. Последняя сделана в начале сентября, о том, что «Стаккато» набирает новых участников. Нюра ничего не репостила, только иногда выкладывала свои фотографии. На одной из них она ехала куда-то на велосипеде, вытянув руку назадк фотографу. Вокруг, кажется, царило лето.
Серёжа Селезнёв наоборот почти не выкладывал на страницу ничего своего. Всё, что попадало на стену его профиляразличные статьи, музыкальные подборки и что-то подобное. (Нюра и Серёжа числились в общих друзьях, а Ксюхапока что нет). Практически то же самое было на странице Кости, но его профиль был более чудаковатый, чем у всех ребят.
К примеру, за несколько дней до появления на пороге «Стаккато» Тамары, на странице Кости Соломина следующая запись:
«ВНИМАНИЕ, СРОЧНЫЙ РЕПОСТ! Ищу пострадавших от рук наглого мошенника и проходмица Селезнёва С. Вот список его злодеяний:
1. Долгое время втирается к вам в доверие
2. Предлагает открыть кафе с супериндивидуальной концепцией
3. Вместе с вами открывает кафе
4. Присваивает его себе
К счастью я раскусил его на втором пункте: некая Колодкина Н. рассказала, что он и ей делал такое же предложение.
Объединимся против этого обманщика! У него наверняка ещё масса жертв по всему миру».
Первый же комментарий под записью принадлежал Серёже:
«Ищите-свищите!».
Прилагалась смешная картинка.
Следом за ним шли два подряд комментария Нюры:
«Я тут не при чём! Я вообще-то сама хотела».
Самый последний комментарий был Кости:
«Увидимся в суде!..».
Тамара на всякий случай нажала на сердечко, чтобы Костя не подумал, что она равнодушна к «обманщику Селезнёву С.».
Через несколько записей Серёжа зачем-то скинул ему ссылку на руководство по дойке коров, и подписал это хэштегом «те_самые_коровы». И больше ничего не было.
Телефон завибрировал так неожиданно, что Тамара чуть не выронила его себе на лоб. Но удержала.
Писала Агата:
«Привет, ты в Стаккато пойдёшь сегодня?».
Тамара сглотнула ком в горле.
«Я не смогу».
«Ясно тогда я тоже не пойду», пришёл быстрый ответ. Агата, кажется, хорошо печатала.
Тамара быстро села на кровати.
«Нет! Ты иди! Я завтра буду. Наверное.»
«Что мне там без тебя делать?»
«»
«А если я пойду?»
«Ну тогда я тоже схожу, заняться всё равно нечем».
Тамара запыхтела носом, откинувшись на подушку затылком.
«Мне нужно, чтобы ты передала ребятам, что у меня проблемы»
«?»
«Я перенапрягла ноги. И меня заперли дома сегодня. Брат никуда не выпустит.»
Она закусила губу.
Агата на этот раз отвечала долгопримерно пять минут.
«А завтра?».
«Не знаю, что будет завтра. Я и сегодня очень хотела бы пойти. С ногами всё ОК. Но не выпустят.»
«Поняла».
И Агата стремительно вышла из онлайна.
Тамара закрыла глаза. Хотелось заплакать от несправедливостино было бесполезно. И только больше хотелось, когда она вспоминала слова Робби«не бойся, Многоножка»
Слушая тихие стуки часовых стрелок и телевизор где-то за стенойЕгор, несмотря на возраст, был большим его поклонникомТамара прикрыла глаза, и спустя время погрузилась в лёгкую дрёму.
Ото сна её оторвал вновь завибрировавший телефон. Проверив времяпрошло всего двадцать пять минутТамара прочитала сообщение:
«Агата К. создала беседу».
«Нам же она всё равно пригодится?» спросила она тут же.
В беседу она уже пригласила ребяткроме Нюры. Но все они были в оффлайне.
Тамара почесала голову и покрутила светлую прядь у виска. А посленапечатала:
«Да, пожалуй».
«Тогда здесь и объяснишь им, что с тобой».
«Ага».
Но сами объяснения Тамара прибереглана случай, когда ребята будут в сети.
* * *
Нет, и точка, железно сказала ей мама, сидящая за кухонным столом.
Речь, разумеется шла о «Стаккато» Тамара снова про него заговорила.
Мам, ну это единичный случай
Ага. А потом у тебя ноги сами вылечатся. Тамара, ты сама-то не понимаешь, что будет только хуже от лишних нагрузок?!
Аргументы Тамары были как пухлый лягушачий подбородок: они стремительно надувались от одной только мысли«Я хочу в Стаккато», но сдувались, когда мама говорила, почему ей туда нельзя. И снова надувалисьиз-за Тамариного «я хочу».
Твои обезболивающие не дешёвые, и постоянно мы покупать их не можем. Ну пойми ты, наконец, что я это не из вредности делаю! А потому что ты убьёшь себя в этом «Стаккато»!..
Да всё же не так критично вздохнула Тамара.
Всё очень критично, просто ты пока что не осознаёшь этого из-за своих хотелок! мама отхлебнула из кружки чай. Помолчала какое-то время.
Мы с папой говорили вчера о том, что школа для тебя тоже становится вредной. Все эти походы Может, тебе месяц-другой посидеть на домашнем обучении?
Тамара ясно понимала, к чему всё идёт. Если её запрут дома и заставят учиться такто за пределы квартиры ей и вовсе путь заказан.
Вот уж дудки! вспыхнула она.
Ну что за разговоры
Не хочу на домашнее! Хочу, Тамара даже поднялась на ноги, схватив Стикер, стоящий рядом без дела, хочу бегать по утрам. Хочу прыгать, танцевать, на сцене играть. А попробуете запереть меня домауйду от вас!
И куда ты уйдёшь? мрачно поинтересовалась мама.
«И что, уйдёшь от нихи лучше станет?» спросил Стикер.
Да хоть к бабушке!..
Тамара, имей совесть. У неё пенсия мизерная, а ей ещё тебя кормить Ты инвалид, тебе нужен специальный
Да не инвалид я!!! перебила её Тамара, в сердцах стукнув по полу Стикером. В тот момент она чуть не ревела. Я не инвалид, ясно?!
А кто ты? невесело усмехнулась мама. Сильная независимая женщина?
Да! И не смейся! в отличие от постоянно иронизирующей мамы, Тамара была серьёзна, как никогда. Давай я что-нибудь сделаю. С ногами.
Мама, допив чай, обратила на неё ещё более скептический взгляд.
В смысле«сделаешь»? Что ты с ними можешь сделать?
Ну Не знаю.
Не знаешьтогда не говори мама вздохнула. Никакого театра. Я всё сказала.
* * *
В бессилии Тамара бухнулась на кровать, зарывшись лицом в подушку. Сжала зубы, чтобы не реветь, хотя слёзы просились наружу сами. Свет она включать не стала и лежала в тёмной комнате.
«Разорвёшь со мной контракт, говоришь, усмехнулся Стикер, ничего ты не разорвёшь, сама знаешь»
Заткнись, дурацкая ты палка!.. крикнула на него Тамара, поднявшись на руках.
Стикер, конечно же, молчал. Но Тамара злилась.
Потянулась за телефоном, разблокировала. Темноту комнаты пронзил свет небольшого экрана.
В беседе никто всё ещё ничего не писал.
Откинувшись на спину, Тамара машинально начала листать ленту новостей. В потоке фотографий, постов и комментариев она на какое-то время и себя забыла, и сама не поняла, каким путём спустя время оказалась на странице незнакомого человека.
Одна из записей на стене его профиля гласила:
«Есть мечта? Беги к ней! Не получается? Иди к своей мечте. Не можешь идтиползи. Не можешь ползти? Ляг и лежи в направлении мечты!».
Виденная до смешного много раз цитата заставила Тамару сжать пальцами корпус телефона. Иногда, подумала она, Вселеннаяили что бы это ни былоподаёт такие отчётливые знаки, что начинаешь почти что верить в высшие силы (Тамара и правда в эти самые силы верила, но никогда не обращалась к ним за помощьюсчитала, что у них и других дел по горло).
«Лежать в направлении как же нелепо, подумала она сердито. Сколько людей лежат, никто даже с места не сдвинется Может быть, попросить помочь бабушку?».
Однако в этот раз она почти что наверняка встанет на сторону мамы. Потому что «ноги, Тамара, у тебя больные, и перенапрягать их нельзя!..».
Она набрала носом воздух.
Открыла беседу, которую Агата переименовала в «Стаккатовцы».
«Ребята. У меня проблема. В общем у меня вчера было плохо с ногами. Врачи сказалиперестаралась. И теперь родители не хотят отпускать. Я не знаю, что делать».
«Капитулируешь?» спросил Стикер, когда Тамара уже занесла палец над клавишей «Отправить».
Она остановилась.
Сообщение действительно выглядело, как капитуляция. Как признание: «я не справилась, я не смогу ничего сделать».
«Пока ещё рано» подумала Тамара, поднимаясь. Подержала пальцы на рукояти Стикера, немного подумала, взглянула в тёмное окно. Сообщение до сих пор висело в редакторе, неотправленное. Оставив его так, Тамара вышла из онлайна.
Ты куда намылилась? спросила мама, услышав, как она неуклюже обувается в коридоре.
Лишь надев ботинки, Тамара ответила:
Я тут, возле дома прогуляюсь.
Мама странно взглянула на неё. Но сказала лишь:
Только недолго. И телефон с собой возьми.
За ним пришлось возвращаться.
* * *
Улица встретила Тамару тёмным небом, прохладой и бледно-оранжевым фонарным светом. Выйдя, она постояла у подъезда, вдыхая по-осеннему холодный вечерний воздух, в котором слегка пахло куревом, машинами, асфальтом и много чем ещё.
Ноги слегка побаливали, но к такому Тамара уже привыкла. Медленно ступая, она прошлась вдоль дома, с тоской взглянув на остановку в сотне-другой метрах от неё.
Достала телефон, ещё раз поглядела в пустую беседу, куда до сих пор никто ничего не написал, хотя Костя и Нюра были онлайн. В «Стаккато» ли они сейчас? И чем заняты? Написать что-нибудь Тамара не решиласькак и сорваться на автобус до Сухоложской.
«Денег на автобус всё равно нет», подумала она, продолжая свой путь.
Она прошла мимо пустынной детской площадки с неуклюжими качелями и разноцветным куполом железной «паутинки». В голову не лезло ни одной идеи о том, как ей всё-таки быть со «Стаккато».
Бросить всё?
Такой простой выход. Уйти из беседы, сказать Свете«я не справилась, прости». Сидеть взаперти в четырёх стенах на домашнем обучении. Забыть про пляски на сцене. Ежедневно слушать ехидства Стикера, и даже не думать о том, чтобы когда-нибудь разорвать с ним контракт
Откуда-то сбоку раздался резкий треск.
Тамара повернула голову, найдя источник звука.
На той самой пустой детской площадке кто-то невысокий и неширокий в чёрной курткебольшего было не разобратьразбивал о прутья паутинки клавиатуру.
Он бил, размахиваясь, настолько сильно и зло, что из неё брызгами разлетались клавиши. Удар, ещё удар, ещё ударот неё отлетел пробел, показались какие-то внутренние платы
Удар! Бьющий не жалел силы. От клавиатуры отделился пластмассовый осколок.
Тамаре стало больно.
Боль была не физической. Она шевельнулась где-то глубоко в сердце, и была настолько наивной, что сперва Тамара даже ей не поверила. Что может быть больного в наблюдении за тем, как кто-то разламывает ненужную ему вещь?
Понаблюдав несколько секунд, Тамара немного вернулась назад и быстро подошла к человеку со спины. Вокруг не было ни души. Она намеревалась его остановить.
Перестань, сказала она твёрдо.
На неё обернулся смутно знакомый черноволосый юноша. Даже красивый в каком-то планено только с первого взгляда. Со второго замечались немытые волосы, ссадина под глазом, рассеченная нижняя губа и грязная щека. Глазачуть выпученные, но не так сильно, как у Дурьи. Злые, как будто клавиатура его очень обидела.
Что? переспросил он чуть хрипло, не поняв.
Достаточно уже, повторила Тамара не слишком уверенно, но без робости. Ты её всю разворотил
И тут она осознала, где раньше его видела.
Это был тот самый парень, который при ней скрывался от погони, и которого она «сдала» на руки полицейским, когда шла от Задиры Робби! Лучше бы, подумалось Тамаре, уходить отсюда скорее, пока он меня тоже не узнал и не решил отомстить
Юноша взглянул на неё из-под капюшона, перевёл глаза на Стикера, на её лицо
Это ты тогда меня спалила, хромоногая! удивился он.
Карты были раскрытыи Тамара решила пойти ва-банк.
Ну я. А с чего мне было покрывать тебя?
Сжав губы, парень отвернулся, снова замахнувшись клавиатурой. Собрался добить до конца. Но Тамара, взяв её одной рукой за другой конец, удержала, и удара не последовало.
Чё ты пристала?! вскинулся парень, оборачиваясь. Я хочу расхерачить её!
Зачем?
А тебе какая разница?! Шуруй отсюда!
Хватит её бить.
Ты чё, больная?!
Хватит! Злиться начинала уже Тамара. Её! Бить!!!
Сердитый парень обернулся на неё и отшвырнул поломанную клавиатуру прочь. Та беспомощно хрустнула в стороне.
Ты и так уже её поломал, произнесла Тамара уже тише, стараясь успокоить незнакомца. Хватит с неё.