С какого фотосета начнём? спрашиваю я, доставая из сумки фотоаппарат и включая его.
Иль пару секунд хлопает глазами, а потом начинает смеяться.
Ты реально хочешь ту дурку отснять? хохочет он.
Я навожу объектив на его лицо и быстро выстраиваю параметры. Хочу успеть заснять, как он смеётся, запечатлеть этот счастливый свет. Это слишком прекрасно, чтобы пропустить момент.
Можно снимать параллельно. Я всё равно в процессе буду дурью маяться, отсмеявшись, говорит Иль. Погоди! Ты уже, что ли, фотаешь?
Ага, киваю я, делая ещё несколько кадров. Не стесняйся.
Я с ним не знаком! ржёт Иль, а потом хлопает себя ладонью по лбу. Блин! Вот же дырявая башка! Совсем забыл сказать. Одной моей заказчице очень нравится косплей, ну чисто посмотреть. И я показывал ей фотки с последнего феста. В том числе и твои. Они ей очень понравились. А потом она сказала, что у них вышли проблемы с фотографом, а свадьба вот уже в эту субботу, и она была бы очень рада, если бы ты согласился. Соглашайся!
На что? впадаю я в ступор.
На съёмку свадьбы в эту субботу, объясняет сияющий Иль.
Но а-а тяну я, пытаясь хотя бы просто осмыслить предложение.
Снимать свадьбу? Я? Серьёзно? Да я ни на одной свадьбе даже не был. Я понятия не имею, что там и как. А уж снимать!
Я не смогу!
Боюсь, я запорю всё, произношу внезапно осипшим голосом. Я ж никогда свадьбы не снимал
Косплеи ты тоже никогда не снимал, а получилось вон как замечательно. Кристине очень понравилось, что люди на фотографиях выглядят, как живые люди, а не замороженные манекены и не восковые куклы. Пара очень красивая, они тебе понравятся, убеждает меня Иль и добавляет: И ещё это, разумеется, не бесплатно. Я знаю, что обычно двадцать-двадцать пять просят, но ты фотограф начинающий, без опыта, поэтому мы с Кристиной сошлись на восемнадцати штуках.
Восемнадцать эхом звучит в моей голове.
Во-сем-над-цать
За один день восемнадцать штук? Ладно, не за один день, потом ещё обработка несколько вечеров. Но всё равно восемнадцать? Серьёзно?
Это же я и за квартиру сразу смогу заплатить, и на жизнь что-то останется, и даже концы с концами сводить не придётся.
Но это же свадьба. Такая ответственность!
Смотрю в горящие ненормальным огнём глаза Иля.
Соглашайся! настаивает он. Тебя там ещё и накормят, и напоят. Соглашайся!
Сглатываю.
А когда? В эту субботу? мямлю я и припоминаю, что как раз в субботу у нас с Кирой намечена фотосессия. У меня с Кирой начинаю я.
Но Иль поднимает сперва глаза к потолку, стоит так несколько секунд, будто бы считает про себя, а затем резко выдыхает и вперивает в меня свои синющие глаза.
Придётся Кире чуть-чуть подвинуться и освободить день для других людей, которые готовы платить за твой труд реальные деньги. Я думаю, что взрослая девушка способна такое понять, короткая пауза. И поддержать. Ну что, я пишу, что ты согласен?
Смотрю на фотоаппарат, на свои руки и медленно выдыхаю.
Да, говорю я, отчётливо понимая, что влезаю в какую-то авантюру и обратно пути не будет.
Но я же фотограф. В будущем мне нужно будет много работать с людьми, и чем раньше начну, тем, наверное, лучше. Только получится ли у меня?
Поднимаю глаза и вижу, как совершенно счастливый Иль с энтузиазмом набирает что-то в телефоне.
Вот кто ни секунды во мне не сомневается.
4 глава: 21 марта
Тонкая мелодия пробивается сквозь чёрный, плотный туман. Туман клубится, кружится вокруг меня, скачет табуном лошадей. Я даже могу рассмотреть их острые копыта, лохматые гривы, свирепые морды. Они мчат по кругу, замыкая меня в кокон. Но вот звук нарастает, а живой туман начинает редеть, бледнеть и вскоре развеивается совсем, уступая место обычной темноте. Рядом, у правого уха, надрывается телефон. И это не будильник. Это звонит Кира.
В такую рань? Что стряслось?
Алло, говорю в трубку, голос спросонок хрипит и кажется недовольным, хотя я пытаюсь сделать его мягче.
Привет, слышу бодрый Кирин голосок. Ты ещё спишь, что ли?
Непроизвольно смотрю на время.
6:48.
Уже нет, пытаюсь пошутить я.
То есть ты не приедешь? в голосе Киры начинают звучать нотки обиды.
Э-э тяну я, шевелю правой ногой, и она отзывается болью.
Вчера я очень поздно возвращался с подработки. Снег, что таял под весенним солнцем днём и превращался в лужи, уже успел застыть коркой льда, поэтому я поскользнулся и упал. Весьма неудачно упал. Но, благо, до квартиры оставалась сотня метров. Дохромал. А когда стянул ботинок, то понял, что нога начала отекать. Думал, за ночь отёк спадёт, но сейчас лодыжка выглядит ничуть не лучше и болит, если шевельнуть. Про то, чтобы ступать на эту ногу, я даже не мечтаю.
Я же писал вчера, что ногу подвернул и не смогу приехать, говорю в трубку и добавляю: Там же ещё Ник будет, он хороший фотограф.
Да, он ничего, но ты лучше, вздыхает Кира. И получается, что ты уже второй раз меня бросаешь.
Хмурюсь. Слово коробит. При чём тут бросаю? Я же не по собственной прихоти ногу подвернул, чтобы сегодня на фотосессию не ездить. Мне самому обидно, что не получается. Это выездная фотосессия в загородный домик. Туда и Кира, и Иль, и другие косплееры собираются. И несколько фотографов. Мы специально договорились выехать в семь утра, чтобы пораньше начать, чтобы было больше времени. Я сам очень хотел поехать, и мне обидно слышать такие слова.
Да и неделю назад со свадьбой. Тоже ведь не бросал никого. Мы просто перенесли фотосессию на следующую неделю. Мне в кои-то веки улыбнулась удача подвернулась настоящая работа! Я был бы полным дураком, если бы отказался. Я всё объяснил тогда Кире, и она, вроде, поняла. Так почему сейчас такие слова? Откуда эти обвинения?
Кира, я ногу подвернул, говорю тихо, почти шёпотом. Я никого не бросал. Это случайность.
Ну да, прости! тут же извиняется она. Ладно. Мне пора. Поправляйся.
Кира вешает трубку, а я тяжело вздыхаю.
Я думал, она приедет ко мне. Я правда так думал. Мне было бы ужасно стыдно за квартиру, но я был бы счастлив. Но она даже не заикнулась об этом. Она даже не спросила, как у меня дела, сразу перешла к делу.
Это точно нормально?
Аккуратно переворачиваюсь на бок, стараясь не двигать правой ногой, и прикрываю глаза.
Не нужно ничего ожидать от людей. Очень часто ожидания обманывают, и ты оказываешься в плену у мерзкого чувства разочарования. Вот как сейчас: я чего-то ждал от Киры, она чего-то ждала от меня. Мы оба не оправдали ожиданий друг друга, и оба расстроены. В итоге плохо всем.
Ох мне уж точно плохо. И возможно, все эти дурацкие мысли именно по этой причине? Потому что болит нога? Я чувствую себя несчастным, мне хочется, чтобы меня пожалели, чтобы позаботились.
М-да Поспать бы ещё. Может, и от хандры избавлюсь, и ноге получше станет, да и высплюсь наконец.
Выдыхаю и медленно погружаюсь в сон. Я почти ощущаю это погружение. Оно похоже на мягкий, долгий полёт. Вернее, падение.
Падение в клубящуюся тьму.
Снова вокруг меня кружат мглистые кони, развевая своими длинными, невесомыми гривами. Они стелются по воздуху волнами прядей, сплетаются друг с другом, спутываются, образуя красивый узор, который тут же распадается, заплетаясь во что-то новое. Как калейдоскоп, только из теней.
Только в череду узорчатых волн вплетается что-то новое, чужеродное, ломаное и дребезжащее. Оно рушит весь рисунок, рассыпает его и звучит, звенит.
Звонит.
Хлопаю глазами, смотрю на светлое, ясное небо за окном и слышу переливистые трели. Звонят в дверь.
Неужели Кира всё же пришла? Пришла!
Хватаю домашние штаны, аккуратно натягиваю сперва на больную ногу, затем на вторую, сдёргиваю со стула футболку и, надевая её на ходу, прыгаю на одной ноге к двери.
Распахиваю.
И встречаю улыбающегося Иля.
Привет! здоровается он, проходя в квартиру. Я тебя разбудил? Прости. Если что, можешь дальше спать. Я тут сам.
А-а-э-э тяну я, глядя, как Иль ставит на пол пакет из супермаркета и огромную сумку и начинает разуваться.
Это пакет с едой, а это мои баулы, взял с собой поработать на всякий случай. Не обращай внимание. Где у тебя кухня?
Всё ещё в растерянности машу рукой. Отдельной кухни у меня нет, всё находится в одной комнате. Так что Иль сам замечает и несёт пакет к холодильнику, начинает разгружать продукты.
А я стою, смотрю на него, и в груди разливается что-то тёплое, щемяще радостное. Я не знаю, как выразить это что-то словами, я не умею. Лишь губы растягиваются в улыбке сами собой.
Он пришёл проведать меня, беспокоился. Но как Иль узнал, что я ногу подвернул? Я же вчера только Кире написал об этом. Ну да. Туплю. Она всем и рассказала. В том числе и Илю. Он же ведь тоже на фотосессию собирался.
Так. Стоп. Он собирался. А почему тогда не поехал?
А-а снова тяну я. Почему ты не поехал со всеми?
На фотосет? Иль закрывает холодильник и поворачивается ко мне. Интересно, как я могу поехать на фотосет, когда знаю, что у моего друга растяжение, он живёт один и помочь ему некому?
Теплота в душе трепыхается и ширится от этих слов. И улыбка у меня тоже шире становится.
Не, ну серьёзно. Что за дурацкий вопрос: почему не поехал? возмущается Иль. Вот ты бы на моём месте поехал?
Отрицательно мотаю головой.
Нет, я бы не поехал. К чёрту все фотосеты, если друг лежит и встать толком не может.
Ну и вот, разводит Иль руками. Там и без меня тесно, найдут кого поснимать. А ты тут совсем один по квартире на одной ноге прыгаешь. У меня в детстве было растяжение, я знаю, что это жопа.
Тут Иль останавливает взгляд на ноге и спрашивает:
Это же растяжение?
Ну да, говорю я и дёргаю плечом: Вроде.
Вроде?
Иль поднимает на меня глаза и несколько секунд молча смотрит.
Ты в травме был? серьёзно спрашивает он.
Нет, мотаю головой. Да зачем?
Взгляд Иля каменеет. Я буквально чувствую его тяжесть, что ложится на плечи. Затем Иль поднимает глаза к потолку и ругается про себя, но очень эмоционально. Потом шумно выдыхает и снова смотрит на меня.
Так, говорит он, ставя руки в боки. Как понимаю, ты ещё не завтракал?
Нет, качаю головой.
Окей, Иль обегает взглядом комнату. Штаны твои уличные где?
Вот, машу рукой на диван, где их вчера оставил.
Ага, кивает Иль, что-то для себя окончательно решив. В общем, прыгай к дивану, а я сейчас быстро-завтрак сварганю.
За-зачем? ничего не понимая, спрашиваю я, но, тем не менее, к дивану скачу и джинсы беру.
Затем, что в травму сейчас поедем, а там ещё чёрт знает сколько сидеть придётся. Сейчас же сезон падений. Плюс выходной. Так что ещё после пьянок всякие ушибленные на всю голову и отбитые в травму повалят.
Да зачем в травму? Не нужно. Это же просто растяжение, отнекиваюсь я, представляя всю ту кошмарную волокиту, которую придётся проходить.
А у тебя взгляд-рентген? Ты просветил и всё знаешь, что у тебя там? ехидно спрашивает Иль, быстро орудуя ножом на кухонном столе. Выглядит, если честно, не очень хорошо. Будет благо, если ты просто порвал связки. А ведь может и вывих быть. Или перелом.
Да ну качаю головой, но домашние штаны всё же снимаю, а джинсы натягиваю. Не похоже это на перелом. Болело бы тогда адски, а у меня так только, когда двигаю.
Ты медик? Ты в этом разбираешься? вперивает в меня сердитый взгляд Иль, и сам отвечает: Вот именно что. И я тоже не медик. Так что вариант тут только один вперёд, в травму. Жуй! Я такси вызываю.
Он вручает мне бутерброд, а сам достаёт мобильный.
Через десять минут мы загружаемся в такси и едем. Больная нога упакована в тёплый носок и здоровущий тапок, который достался ещё от прошлых жильцов. Повязку я так вчера и не сделал. Не нашёл бинта в своей аптечке, а идти за ним я был просто не в состоянии.
Травма встречает нас практически километровой очередью, но мы находим в уголке свободное место и ждём. Иль развлекает меня рассказами о своих падениях и растяжениях. Их было целых два, и в его изложении всё происходило очень смешно и интересно. Вот умеет же человек даже в такой ситуации посмеяться! Поразительно просто.
Мне вот совсем не весело. Особенно, когда смотрю на всех несчастных, которые тут собрались. Иль оказался прав: сейчас сезон падений, и с травмами рук и ног я тут не один.
Очередь течёт медленно, и в кабинет врача мы попадаем спустя только полтора часа. Там меня слушают, осматривают ногу и отправляют на рентген. На рентгене тоже очередь, в которой тоже приходится стоять, но зато после него снова в кабинет врача мы проходим уже минуя всех. Оказывается, что ни перелома, ни вывиха у меня нет, но связки я порвал. Мне делают тугую повязку, выписывают рекомендации, первая из которых покой, и велят прийти через неделю в пятницу, а до тех пор я на больничном.
М-да Больничный А я-то думал, что уже в понедельник смогу пойти на учёбу. Неожиданно всё как-то. И если бы не Иль, я бы только завтра догадался в травму сходить. Ну или сегодня к вечеру. Всё-таки я иногда бываю редкостным балбесом.
С этими мыслями вылезаю из такси и, опираясь на Иля, поднимаюсь в квартиру.
Влад, говорит Иль, вешая мою куртку на крючок, если у тебя есть какие-то дела по учёбе или ещё что-то, ты смело занимайся ими, не обращай на меня внимания. А я обед приготовлю. Я ж специально всякой шняги накупил. Сейчас экспериментировать буду.
Он ловко и уже привычно подставляет мне плечо и доводит до компьютерного стола, а сам идёт к холодильнику.
Смотрю на него, и вся теплота, что плещется во мне, наконец, прорывается.
Спасибо, говорю я.
Говорю тихо, почти беззвучно, но Иль слышит, на пару секунд замирает, я вижу, как застывает его спина, а затем он разворачивается, смотрит на меня как-то странно и чуть улыбается.
Не за что, дёргает он плечом.
Нет, есть за что, настаиваю я уже громче. Без тебя я бы тут так и сидел до завтра. А зная себя, может, ещё и завтра бы сидел.
В глазах Иля появляются смешливые искорки, а губы растягиваются в широкой улыбке.
Ну что ещё остаётся делать, когда лучший друг такой балбес? смеётся он и начинает доставать из холодильника продукты.
А я смотрю на него и не могу отвести взгляда. До того он светится, просто сияет солнышком. Я практически вижу его, этот внутренний свет! Он просачивается сквозь поры кожи и окутывает фигуру золотистой, тёплой аурой. Или это солнечные лучи, что вливаются в комнату через окно, играют с моим зрением? Шутят свои смешные шутки? Да, впрочем, какая разница? Иль назвал меня другом. Лучшим другом! И это самое замечательное.
Как? Вот просто как так могло получиться, что я совершенно непримечательный, угрюмый, необщительный тип подружился с таким невероятным, открытым, талантливым человеком? Не понимаю. Я не понимаю, как оно произошло. А ведь оно как-то произошло. Само собой. Мы просто начали общаться и всё. И началось. До сих пор не верится, что это происходит со мной. Это тепло в душе такого никогда, никогда раньше не было.
Тихо улыбаясь, я включаю компьютер, а затем запускаю «Лайтрум» и загружаю свадебные фотографии. Мне осталось обработать где-то треть и сегодня вполне могу успеть всё. Я очень хочу сделать эту фотосессию, ведь она моя первая профессиональная работа. Как же я волновался перед съёмками, обшарил весь интернет, смотрел снимки других фотографов, подмечал детали, изучал тонкости. Я разузнал у Кристины их свадебный маршрут и побывал во всех местах, прикидывая, как можно красиво заснять молодожёнов. Я готовился, как на экзамен. Даже ещё серьёзнее.
Но на деле оказалось всё гораздо проще.
Когда я наконец вживую увидел и познакомился сперва со светлой, улыбчивой Кристиной и её шумным, забавным семейством, а потом и с весёлым Олегом и его не менее шумной компанией, то напряжение, которое копилось во мне всю неделю, как-то незаметно растаяло ледышкой на солнышке и утекло ручейком. Я сразу прикипел к этой замечательной паре и старался запечатлеть каждый момент, выхватывал то хитроватую улыбку, то влюблённый взгляд. И когда приехали в ЗАГС, уже помнить не помнил чужие примеры и свои накидки. Я целиком и полностью был в процессе, ловил моменты, живые, настоящие: радостный смех и снежинки на кудрях Олега, румянец смущения и солнечные блики в глазах Кристины. Я в прямом смысле упивался работой и очнулся только тогда, когда молодожёны отправились на машине домой. Меня благодарили, обнимали, я обнимал всех в ответ. Обнимал и не мог поверить, что каким-то чудом прожил весь этот день и не оступился, ничего не залажал, не испортил.