Идем, прошел он мимо к выходу.
Девушка нехотя подалась следом. Они зашли в соседний магазин. Она бессмысленно перебирала вещи одну за другой, чтобы не дать эмоциям поглотить разум. Парень шуршал пакетом позади, тоже что-то разглядывая на стеллажах. Когда Татьяна оценивала черное классическое мини, подняв его над собой и схватив за подол, Вадим подбежал с блейзером насыщенно-лимонного цвета.
Я знаю, что тебе понравится, расплылся он в довольной улыбке, протягивая пиджак.
Девушка окинула быстрым взглядом предложение и, приняв его, вместе с платьем приложила блейзер к груди перед зеркалом. Она тоже завертелась, как до этого делал Вадим, и тихо промычала, довольная нарядом. Парень быстро смотался в соседний отдел и вернулся с желтым кружевным бюстгальтером.
И вот это под пиджак, он широко ухмыльнулся.
Татьяна покосилась на него недовольно.
Я же на деловую встречу иду, а не на кастинг гоу-гоу! вспылила она, отпихнув рукой непристойное предложение.
Парень разочарованно опустил уголки губ.
А че, мать всегда на переговоры откровенно одевается. Не знаю, конечно, на что она рассчитывает больше: через секс получить бизнес или через бизнес получить секс. Ей обычно и то, и то удается.
Татьяна посмеялась. Он заулыбался.
Пойдем, посмотришь на меня, она указала на примерочные кабинки за стеллажами с обувью.
Девушка ушла в самую дальнюю, которая закрывалась на плотную штору, висящую над полом сантиметров на двадцать. Занавеска закрывалась плохо. С обоих боков любой при желании мог бы подсмотреть, поэтому она попросила Вадима прижать штору к тонким стенкам примерочной. Он безропотно согласился.
Мать со мной поделилась вашим бизнес-планом, говорил парень из-за портьеры, но слышно было так, будто он стоял над Татьяниной головой.
Она расстегивала рубашку перед зеркалом, глядя на свое отражение. Внизу нарастало желание снять с себя абсолютно все и затащить Вадима в примерочную. Воспоминания о последнем сексе в лифте предстали перед глазами, поощряя раздувшееся возбуждение. Но из соседней кабинки послышались веселые голоса двух подружек, с другой сторонысердитое ворчание пожилой женщины на собственного мужа, а напротивдетский смех. Пришлось себя усмирить.
Я в школе лучше презентации делал, усмехнулся он.
Ну вот и сделал бы! проворчала она, натягивая тугое платье через голову.
А я сделал. Оформил презентацию. И простенькие скетчи интерьеров набросал.
Натянув платье до колен, девушка увидела протянутый из-за шторы смартфон с яркой картинкой на экране. Она взяла его и присмотрелась. Перед ней высветился слайд, где все было написано как будто от руки черным по белому красивым почерком с легкими заметками-скетчами по краям. Картинки выводились словно чернилами и явно не были взяты из интернета. Кажется, Вадим все нарисовал сам, потому что они идеально подходили к идее.
На слайдах изображались наметки интерьеров будущего бара или отдельные его персонажи: огромный дуб, внутрь которого поместилась оценка аренды и ремонта помещения, русалка, которая рассказывала про инвестиции в рекламу, кот ученый, вещавший о штате и фонде заработной платы и другое. Все вместе казалось небрежным пятиминутным наброском, но при этом очень стильным. Отсутствие цветов, которые Татьяна в своей презентации пыталась специально подобрать, чтобы попасть в настроение инвестора, здесь, наоборот, было преимуществом и не позволяло фону переманивать фокус внимания на себя. Лучше сделать было нельзя. Она сначала хотела обозлиться на то, что он специально выпендривается, унижая ее работу, но решила сдаться его таланту сразу.
Прикольно, сломленным тоном протянула девушка. Много времени потратил?
Ну, да, целых два часа убил, наверно, без обиняков ответил Вадим.
Татьяна выпала в осадок, разинув рот. Ущемленное чувство гордости вспыхнуло в груди. Целый день ее работы ушел в никуда. Она поджала губы, чтобы не дать пламени злости и зависти вырваться наружу.
Ты рисуешь, как дышишь, проговорила девушка с едва слышимой ноткой обиды.
По окончании годового курса по рисованию она поняла, что никогда не достигнет такого же уровня, даже если это были просто скетчи.
Матери русалка не понравилась, раздался смешок за шторой.
Татьяна вернулась к слайду с рекламой и увеличила изображение русалки на экране. Девушка с рыбьим хвостом не была прорисована детально и объемно, но все необходимые атрибуты имелись. Она казалась стройной, пышногрудой и длиннохвостой. Черные волосы аккуратно расплетались по углам слайда в простенький, но изысканный узор. Круглые объемные груди смотрели на зрителя нагло, приманивая взгляд и не отпуская внимание.
А мне нравится, она высунула лицо из кабинки и уткнулась носом в его солнечное сплетение.
Аромат ментола и хвои снова вскружил голову. Парень отступил на полшага назад, получив мягкий укол, и улыбнулся.
Волосы особенно хорошо получились, тоже заулыбалась девушка, автоматически отвечая на его мимику. И сиськи.
Старался, горделиво произнес парень, задрав голову, как маленький ребенок, ожидающий похвальное поглаживание по голове, но Татьяна могла только восторженно посмотреть снизу.
Она отодвинула штору резко и продемонстрировала себя в черном мини, которое безуспешно пыталась натянуть пониже к коленям. Стретч-ткань быстро стягивалась и поднималась. Вадим отошел еще на пару шагов и оценил наряд одобрительным взглядом с легкой ухмылкой. Сияя как диско-шар и отражая свет его добродушных глаз, девушка прокрутилась на триста шестьдесят градусов, чтобы показать свою красоту со всех сторон.
Выглядит прекрасно, только, мне кажется, даже моя рубашка на тебе длиннее сидит.
Парень приподнял левую бровь и стянул губы вправо. Татьяна посмотрела на себя и убедилась в его правоте. Платье заползло высоко на бедра, почти до самого паха, едва его закрывая. В таком можно было только стоять, потому что при ходьбе платье задиралось и раскрывало все самое интимное.
Ты вообще уверена, что это платье было? рассмеялся Вадим.
Обидевшись, девушка вошла в кабинку и демонстративно задвинула шторку от его хохота.
Да, не, нормальный вариант, поспешил исправиться парень. Если ты все-таки на кастинг гоу-гоу пойдешь вместо встречи.
Отвали.
Она быстро сняла черное супермини, недовольно отбросив его на пуфик, но потом увидела на вешалке пиджак и решила померить его прямо поверх белья. Вадиму она себя показывать не стала, потому что смотрелось по-дурацки. Пиджак ей тоже не подошел. Пришлось выходить из примерочной ни с чем. Расстроенная, будто никогда больше не сможет обрести счастья в этом мире, она швырнула отвергнутую одежду на стол, что стоял на входе в примерочную, и направилась к выходу. «Ненавижу шопинг!», в сердцах подумала Татьяна.
В угрюмом молчании пройдя несколько магазинов, они завернули в один небольшой, где продавались исключительно женские платья. Девушке показалось, что там невозможно не найти подходящее одеяние для деловой беседы. Вадим шагал рядом, непринужденно оглядываясь по сторонам, спокойно ожидая, пока она отойдет и расхмурится. Татьяна резко схватила его за руку и потащила за собой в бутик. Парень чуть не поскользнулся. Там она нашла целых три варианта черных классических платьев.
Разочаровалась в любви и решила уйти в монастырь? усмехнулся Вадим, встав напротив кабинки и упершись плечом в толстую колонну, которая разделяла зону примерочных от небольшого зала.
Татьяна только фыркнула и передразнила гримасой, показав кончик языка. Вадим посмеялся и опустил голову, сложив руки на груди.
Вы с матерью будете забавно смотреться вместе: две крайности одной и той же сущности, на лице парня появилась злорадная усмешка. Походу, я на этой встрече буду самым адекватным.
Татьяна еще раз посмотрела на себя в зеркало. Платье имело свободную юбку ниже колен и круглый, словно накрахмаленный, воротничок. Рукава в три четверти обрамлялись такими же белоснежными манжетами. Но именно этот контраст ее и привлек. Платье хорошо подчеркивало талию, визуально делая ее тоньше за счет широкой юбки. Костлявость плеч скрывалась плотной тканью. Высокий круглый воротник укорачивал длинную шею, которая самой Татьяне всегда казалась непропорциональной росту. Девушка снова задвинула штору, чтобы переодеться. Два других платья она не стала даже мерить, потому что сильно нравилась себе в этом «монашеском» наряде.
Когда они выходили из магазина, оба с пакетами, готовые к завтрашнему деловому ужину, Татьяна вдруг осознала, что, если все получится, то они с Вадимом будут вместе работать, и сразу спросила:
То есть ты готов вернуться в Москву, если все выгорит с баром?
Сердце заколотилось быстрее в ожидании ответа.
Нет, конечно, замотал головой парень.
А как тогда?
Она еще не успела разочароваться, лишь недоуменно посмотрела.
Да матери от меня только деньги нужны и чтобы перевес голосов обеспечивал при принятии решений, непринужденным тоном ответил Вадим. Я ей буду только мешаться. Так что делайте там, что хотите, а я буду денежки за это получать.
Он самодовольно ухмыльнулся.
То есть ты не будешь участвовать в управлении?
Татьяна постаралась сдержать разочарование, которое полезло наружу вместе с голосом. Взгляд она устремила на стеклянную витрину спортивного магазина с крупной рекламной полосой, оповещающей прохожих о распродаже.
Как мне представляется, не очень.
Парень пожал плечами.
Может, иногда. Мать попросила только с открытием помочь. А так у меня и желания особого нет, да и времени, скорее всего, не будет. Я же в художественной студии преподаю. Плюс меня пригласили поучаствовать в одном интересном проекте.
Какой ты деловой, удрученно заметила Татьяна, сомкнув тонкие губы.
Кажется, ты расстроилась? насмешливый взгляд выманивал ее растерянные глаза.
Девушка отвернула лицо в сторону, чтобы не поддаться на провокацию, и скрестила руки за спиной, крепче сжав пакет в ладони.
Наоборот, напыщенно равнодушным тоном ответила она, со стыдом подумав, что выдала себя еще сильнее, чем прежде. Одним боссом будет меньше. Мне и Арины с лихвой хватает.
Ясно, произнес парень сухо и склонил голову.
Вадим ускорил шаг, задумчиво глядя перед собой, видимо, забывшись. Татьяна продолжала от него отворачиваться, из-за чего постоянно отставала, потому, когда замечала это, была вынуждена искать его глазами и догонять. Ей стало понятно, что на этом их встреча подошла к концу. Метро находилось напротив выхода из торгового центра. Отсрочить прощание было не из-за чего. Она с грустью взглянула на синюю вычурную букву «М» в белом квадрате над стеклянным входом. Вадим шел впереди по площади, продолжая не замечать ее отставания. Девушка его окликнула. Парень резко обернулся.
Мне туда, в метро, глаза впивались в любимое лицо, которым хотелось насладиться в последние минуты, хоть она и знала, что никогда до конца не удовлетворит свою жажду.
До завтра, просто сказал он без улыбки и без усмешки.
На всю площадь загремела рок-н-ролльная мелодия. Развернувшись, Вадим вытащил телефон из кармана и, поднеся его к уху, ответил:
Да, Сонь. Уже еду.
Татьяна еще минуту наблюдала за тем, как он спокойным шагом уходит от нее к перекрестку, с тоской и сожалением. Заживающая татуировка заныла. Сердце постепенно успокаивалось. Грудь сжалась, словно легкие заполнял густой газ из хандры и боли.
Глава 7. От судьбы не уйдешь
Ужин был назначен в ресторане в центре города на 19:00. Все трое: Татьяна, отец и Дмитрий, готовились к нему заранее и с тщательностью. Дольше всех ванную занимал отец, делая, как обычно, кучу масок для лица. Девушка собиралась в своей комнате на кровати, нанося макияж с помощью маленького зеркальца. Платье она тщательно разгладила, туфли начистила, волосы заплела в длинную косу под стать монашескому образу. Она уже предвкушала, как Вадим с Ариной будут над ней подтрунивать. Косу скрутила и закрепила пучком на затылке. Спереди высвободила пару прядок для придания легкой непринужденности и романтичности, потому что хотелось нравиться Вадиму даже после вчерашнего разговора. Она призналась себе в этом, только когда нанесла последние штрихи по пышным ресницам. Обреченно выдохнув, девушка уставилась на себя, жалкую и глупую. Захотелось сорвать платье, размазать макияж, разодрать косу и разбить зеркало. И никуда не выходить. Так и остаться в комнате, реветь и до скончания века причинять себе страдания, сглаживая их саможалостью.
Ну что, Куколка, готова? вовремя заглянул в комнату отец.
Увидев дочь в образе монахини, он приподнял брови и хмыкнул, но ничего не сказал.
Да, просто ответила Татьяна и оглядела комнату в поисках поясной сумочки, которую хотела использовать вместо клатча.
Сумочка валялась на полу рядом с кроватью. Она подняла ее и вышла следом за отцом в прихожую. Отец с Дмитрием, на взгляд девушки, надели свои лучшие костюмы, будто собирались на прием к британской королеве. Татьяна только вскинула брови.
По дороге в ресторан отец решил спросить про успехи в получении водительских прав, пока Дмитрий вез их сквозь пробки и долгие светофоры. Дочь поделилась переживаниями. Отец, как раньше, по привычке утешал ее, винил в провалах инспекторов, даже если они все были разные, а Татьяна каждый раз проваливалась на одном и том же, и убеждал, что в следующий раз у нее обязательно получится. Девушка только пожимала плечами, ведь стать балериной у нее так и не вышло, хотя отец всю жизнь убеждал ее в этом призвании.
В ресторане было светло, даже при слабом освещении. Широкие окна заносили в просторный зал много уличного света и тепла. Круглые столики своим расположением образовывали немудреный лабиринт для официантов и посетителей. На каждом стояли декоративные наборы бокалов, тарелок и приборов, которые убирались, как только гости делали заказ. Хрустальные бокалы отсвечивали блеском, придавая гламура неоклассическому убранству помещения. Татьяне здесь все слепило глаза. Высокая стоимость обслуживания буквально лоснилась повсюду. Сама бы она в такое место ни за что не пришла. Ей теперь жалко было платить больше за одинаково насыщенную еду лишь за возможность съесть ее в приятной обстановке. Их встретил молодой человек в белой рубашке и проводил до стола, за которым их уже ждали.
Наконец, познакомлюсь с твоей Ариной, с легким волнением шепнул Татьяне отец, поправляя галстук.
Девушка улыбнулась. Арина с Вадимом сидели в середине зала у окна, скрывающего гостей ресторана от навязчивого любопытства прохожих шелковыми французскими шторами с вычурными складками. Женщина выбрала черное облегающее платье-футляр из костюмной ткани без рукавов, отсутствие которых компенсировала строгим бордовым болеро с острыми плечами. Вадим сидел в джинсах и вчерашней рубашке с темными пуговицами. Правая пола рубашки торчала поверх брюк. Татьяна про себя поругала его за такую неряшливость, как уже привыкла делать при каждой встрече. Она делала это теперь неосознанно, завистливо и с жадностью, потому что себе такого не могла позволить, а он легко позволял и покорял ее этим.
Когда они подошли к столу, Вадим сразу поднялся поприветствовать отца и Дмитрия, крепко пожал им руки и каждого обнял. Девушка ревновала, потому что тоже хотела в его объятия, но ей он просто улыбнулся, кивнул и быстро отвернулся к матери, чтобы представить.
Приятно познакомиться, наконец, широко улыбнулась Арина, переводя внимательный взгляд от Николая к Дмитрию и обратно.
Я тоже этому рад, хихикнул отец.
Они с Дмитрием сели напротив, а Татьяне указали на место рядом с Вадимом. Последнее, шестое, осталось свободным для самого главного гостя. Они специально договорились встретиться пораньше, чтобы была возможность что-нибудь обсудить до прихода потенциального инвестора-партнера.
Я теперь понимаю, в кого Вадик такой красивый, отец лукаво посмотрел на Арину.
Та изобразила легкое смущение, фальшивое, но работающее. Отец всегда делал незнакомым людям комплименты, чтобы быстрее втереться в доверие и еще больше для того, чтобы получить то же самое взамен, но Арина ответила иначе:
На самом деле, Вадик пошел в отца. У меня они оба пошли в отцов.
Она скользнула взглядом по сыну. Тот усмехнулся и отвернулся к Татьяне, остановив на ней насмешливые глаза.
Я смотрю, в монастырь тебя все-таки приняли несмотря на грехи? задал он риторический вопрос, на который ей захотелось ответить что-нибудь такое же колкое, но, как всегда, ничего остроумного в голову не приходило.
Рот сжался до тонкой линии. Пальцы под столом сцепились, впившись в кожу между костяшками. Левая нога, что она положила поверх правой, задергалась в воздухе. Отец с Дмитрием ради приличия сдерживали усмешки. Арина негромко и коротко посмеялась. Вадим смотрел нахально. Этот взгляд заставлял девушку нервничать. В то же время не хотелось, чтобы он его отводил.