Десятый лицей - Виктория Андреевна Долгая 4 стр.

 Короче говоря, если вы будете обижать Риту, то сами будете командовать строем!  Строго заключила Наталья Владимировна.

Ученицы её поняли и больше не трогали одноклассницу: командовать-то они могли, а вот маршировали хуже всех. Дети уже расходились по домам, когда Маруся и Лика вернулись.

 Когда вы ушли, Рита пожаловалась на меня тому мужику. Он ко мне подошёл и схватил за руку. Посмотрите, какой синяк.  Настя говорила Лике об этом осторожно, было видно, что она испугалась.

 А нам сказали, что мы сами будем командовать, если не успокоимся.  Ответила Лика презрительным тоном.

Глава 9

По программе курса технологии пятого класса девочки должны были шить фартук. Только Маруся поступила умно и облегчила себе жизнь, сделав выкройку изначально целого фартука, как посоветовала ей мама. Все остальные девочки послушались совета Веры Владимировны и раскроили отдельные части фартука: надгрудник, нижнюю часть, карман, пояс и бретели. Не все успевали шить на уроках, и Вера Владимировна позволяла им дошивать после занятий. Юля и Лика десять недель подряд приходили в кабинет технологии после уроков. В итоге Лика случайно сшила верхнюю частьнадгрудникс нижней частью, причём каким-то образом наискосок, разозлилась и решила, что будь что будет, но сдавать фартук она не станет. Для выставления четвертной и годовой оценки ей нужно было сдать ещё две работы: прихватку, которую ей пришлось дошивать, и проект. К проекту в том году отнеслись не очень серьёзно: сказали о нём в конце весны, число листов в папке было сокращено в связи с возрастом учениц, изделие можно было принести любое, главноесделанное своими руками. Лика сдала кролика, сшитого на дополнительных курсах рисования и шитья, которые она вскоре бросила из-за непереносимости вида швейных машин и тут и там, но расставаться с поделкой ей не хотелось.

Вера Владимировна была женщиной со странностями, но это девочки заметили лишь с годами. Мальчики же своего трудовика невзлюбили с самого начала. Он был мужчиной уже в возрасте, наверное, поэтому мальчики не могли найти с ним общий язык. Это был худенький, не очень высокого роста, черноволосый мужчина. Ходил, немного сгорбившись, смотрел сквозь свои очки со всех подозревающим прищуром. Однажды перед уроками Лика сидела в коридоре, ждала Наталью Владимировну, чтобы она открыла кабинет. Напротив диванчиков как раз располагался кабинет трудовика, и каждое утро он из него выходил, даже по несколько раз, чтобы поздороваться с учениками лицея.

 О, здравствуй!  Обратился он к мальчику, который сидел рядом с Ликой.  А где твой брат? Попроси его зайти ко мне, что-то я давно его не видел! Как он поживает?

 Не знаю, у меня ведь нет брата!  Весело ответил мальчик, нисколько не смутившись.

 А, нет брата? Ну ладно.  Ответил трудовик и зашёл обратно в свою каморку.

В последний день учёбыдвадцать шестого маяникакой учёбы, как таковой, не было. Проводился переводной экзамен по русскому языку в виде диктанта без грамматических заданий.

 Какое у нас было предложение?  Спросил Илья.

 «Под её низкими ветками бабушка обычно садилась отдыхать».  Продиктовала Лика.

 А я написал: «Под её низкими ветками бабушка обычно садилась с топором»! У тебя есть замазка?

 Нет. Просто зачеркни, в контрольной нельзя замазывать.  Смеясь, ответила она.

После окончания учебного года детей ждала практика, включавшая в себя работу с растениями на территории лицея. Из семи дней Лика отработала два и предпочла не появляться там до сентября. Вероятно, на этом сказалась её нелюбовь ко всему, что было связано с биологией.

Часть 2

Глава 1

По одной из центральных улиц города шли мама и двенадцатилетняя дочь. Они только что вышли из частной стоматологической клиники, где была назначена встреча с ортодонтом. Девочка плакала. Она думала о том, как некрасиво будет выглядеть с брекетами, как над ней будут смеяться одноклассники, и вообщежизнь в тот момент показалась ей худшим, что могло произойти.

 Лика, перестань плакать, пожалуйста!  Сказала мама.  Ты слышала, что сказала ортодонт: можно поставить керамические брекеты, их не будет видно.

 Она сказала, что они дороже!

 Ничего страшного.

Лика даже не думала, что родители решат потратиться на керамические брекеты. Такой вариант, конечно, тоже не сильно её успокаивал, но это всё-таки было лучше: вдруг и вправду никто не заметит. Осенью должны были поставить брекеты на верхнюю челюсть.

Лето, как всегда, пролетело слишком быстро и незаметно, и пришла пора возвращаться за парты. Родители Лики вернулись в Нижний Новгород, куда переехали вместе с младшей дочерью прошлой весной из-за работы отчима. Там сестра Лики пошла в первый класс. Сама Лика стала жить с бабушкой и дедушкой, потому что отказывалась переезжать.

 Какая тушь, тебе двенадцать лет!  Воскликнула бабушка. Внучка настойчиво просила купить тушь для ресниц к первому сентября.

 Я не прошу ничего сверхъестественного! Я просто не хочу, чтобы, пересматривая фотографии за первое сентября две тысячи пятнадцатого года, кто-то сказал: «Кто это? Кто эта девочка без ресниц?» Я не буду использовать её постоянно.  То же самое Лика повторила маме по телефону, чтобы хоть та оказала влияние на бабушку. Сработало.

Шестому «Г» заменили учителя физкультуры: физрук поменялся местами с учительницей из младшей школыОксаной Сергеевной.

Юлия Александровна ушла работать в дом малютки. Место учителя истории и обществознания заняла её бывшая однокурсница Анастасия Юрьевна. В первый же день работы новоиспечённый шестой «Г», в своих лучших традициях, устроил ей проверку на прочность. Она не смогла их успокоить, следовательно, не завоевала уважения. Поначалу Лике показалось, что она скучала по Юлии Александровне, хотя та ей тоже никогда не нравилась, и она не запомнила ровным счётом ничего из её уроков. Кроме одного: «Италию легко найти на карте. Она похожа на сапожок». Потом Лика представила, как тяжело было Анастасие Юрьевне заменять полюбившегося многим учителя, и стала ей сочувствовать. На стороне новой учительницы оказалась одна Лика, остальные продолжали называть её не «историчкой», а «истеричкой». Девочка отлично помнила, как в начале прошлого года кто-то сказал: «У нас в классе две истеричкиэто Болотова и Елисеева!», поэтому решила, что быть истеричкой, наверное, не так уж и плохо.

Шестой «Г» был одним из немногих классов, в котором вели дневник порядка. В него учителя записывали фамилии учеников, которые плохо себя вели на уроках. По решению Натальи Владимировны, эти дети должны были оставаться убирать в кабинете после занятий. Чаще всего в дневник порядка попадали Демельков, Кищук и Лужанов. Эти трое убирали в кабинете каждый день. Остальные мальчики попадали туда пару раз в неделю, девочки ещё реже, Лика не попадала туда никогда. Менялись люди, отвечавшие за дневник порядкате, которые должны были подносить его учителю в начале урока и забирать в конце. Большую часть времени эта книжка провела у Лужанова. В начале учебного года Толик купил дневник, но вскоре отказался за него отвечать.

 Я не хочу больше этим заниматься, Наталья Владимировна. Пусть кто-нибудь другой это делает.

 Кто?

 Давайте я буду носить дневник порядка!  Вызвалась Лика, заставшая этот разговор.

Наталья Владимировна согласилась, и дневник порядка перешёл к Лике. Так как все привыкли видеть его у Толика, в первый день, как Лика приступила к обязанностям, Маруся после урока литературы взяла книжку у Алины Сергеевны и попыталась передать Лужанову.

 Марусь, теперь это мои обязанности.  Гордо заявила Лика и забрала дневник.

Через пару дней Лужанов попытался вернуть себе дневник порядка. Лика отказывалась возвращать его, поэтому одноклассник решил сам забрать книжку. На глазах хозяйки он открыл сумку и начал в ней копаться. Лика попыталась за неё побороться, но из-за того, что Толик не уступил, у сумки оторвалась ручка.

 Ой! Ну, ничего! Руки не отвалятсяпришьёшь!  Сказал мальчик и убежал.

Лика грустными глазами посмотрела на испорченную сумку. Ей было очень обидно. Она пожаловалась классной руководительнице, и та, конечно, поругала ученика. Дневник порядка всё же остался у неё, это был последний раз, когда Толик пытался его забрать.

«Ничего страшного. Хорошо смеётся тот, кто смеётся, став знаменитой актрисой!»  подумала Лика. Она думала так в каждой подобной ситуации. Ей хотелось иметь такое будущее, чтобы все, кто обижал её в школе, однажды пожалели об этом. Ситуация с Толиком показала, что она не имела никакого авторитета в классе, и, разумеется, ей было неприятно это осознавать.

Глава 2

В первый день после осенних каникул Юля вбежала в кабинет математики с криком:

 У нас новенький!

Прошлым летом Юля и Лика тоже узнали, что в их класс должен был прийти новенький. Они ожидали, что он будет умным, красивым и воспитанным и они втроём обязательно подружатся. Но этого не случилось. Вместо этого их новым одноклассником стал Саша Извилин. Он был толстячком, и другие мальчики его за это часто дразнили. С ним дружили только двоечники, потому что и сам Извилин был двоечником. Кроме того, он был неряшливым, его тетрадки всегда были грязными. Учителя не скрывали, что им неприятно проверять работы Саши.

Лика не знала, чего ожидать от следующего новенького, однако всё оказалось не так плохо. В кабинет Ирины Александровны вошёл низкий скромный мальчик армянской национальности.

 Как тебя зовут?  Спросила Ирина Александровна.

 Армен Захарян.

Учительница записала его в конец своего журнала. Казалось, она и все остальные были настроены вполне дружелюбно, не так, как когда в класс перевёлся Саша.

* * *

Вначале второй четверти Лика заболела на две недели. Это был единственный раз, когда она скучала по школе во время болезни. Она ждала возможности вернуться в класс, хотя бы для того, чтобы начать снова носить тот самый, раздражающий всех её одноклассников дневник порядка. Дома было настолько скучно, что она даже начала читать. В семейной библиотеке были собраны все книги про Мэри Поппинс, к которым никто никогда не притрагивался. Под конец своей болезни Лика стала читать по одной книге в день, хотя, как и многие двенадцатилетние дети, терпеть не могла чтение. Бабушка и дедушка тоже сильно болели. Врач в поликлинике сказала, что Лика не выздоровеет, если другие члены семьи постоянно будут чихать и кашлять рядом с ней. Поэтому девочка устроила себе карантин: закрыла дверь в свою комнату и не выходила оттуда, даже ела за письменным столом.

Внезапно она подумала, что все её усилия были напрасны, ведь в лицее никто по ней даже не скучал. Такой вывод она сделала исходя из количества сообщений, полученных от одноклассников, а их не было совсем. Просидеть в своей комнате до декабря ей не хотелось, но мысль о выходе оттуда начала её пугать.

Выписавшись с больничного и вернувшись к учёбе, она увидела, насколько правильны были её догадки. Скучала по ней, кажется, только Наталья Владимировна, потому что больше некому было поручить дневник порядка, и Диана Сидоренко, с которой они начали много общаться в последнее время.

Через несколько дней Диану пересадили к Лике за первую парту первого ряда. У Лики был спор с предыдущим соседом, что тот не получит ни одной четвёрки по музыке до конца четверти, а помешать ему получать пятёрки можно было только сидя с ним на уроках и отвлекая его. Но Диану Лика ценила как подругу, поэтому заранее проигранный спор уже не так огорчал её. Правда, Лика подумала, что, когда она привыкнет к Диане, её отсадят, как отсадили Влада Рогозина, когда она привыкла к нему.

Ей было трудно привыкнуть и к тому, что её родители и младшая сестра переехали в другой город. Затем Лика стала мечтать о том, как проведёт Новогодние каникулы в Нижнем Новгороде, и тогда родители объявили, что переедут обратно со дня на день. Отчима перевели работать на прежнее место. Девочка должна была радоваться, но была расстроена из-за того, что планы о путешествии провалились. В один момент она осознала, что мир, в котором она жила, был необычайно велик, а у неётакой маленькойникогда не будет возможности его посмотреть. Это угнетало.

К Новому году шестые классы должны были подготовить сценку. В конце сценки шестого «Г» Соня решила устроить танцевальный флешмоб. Весь класс должен был принимать участие. Дети не могли сосредоточиться на движениях: мальчики баловались, а девочки на них отвлекались. Никто, кроме Сони и ещё нескольких её подруг, которые умели танцевать, не хотел в этом участвовать.

 Может, вообще уберём танец из выступления?  Предложила Лика, но ей отказали.

Она боялась опозориться, потому что не умела танцевать. Ей хотелось пропустить школу в день выступления, но она не могла позволить себе доставить одноклассникам такой радости, как даже однодневное отсутствие дневника порядка.

Лика танцевала действительно плохо. Хотя она понимала это сама, ей было неприятно, что стоявшая позади Маруся заметила это вслух.

 Знаете, я что-то устала, лучше пойду домой.  Сказала Лика Наталье Владимировне после уроков и выступления.

 Не останешься с нами праздновать?  Спросила учительница. Лика отрицательно покачала головой и ушла.

Она решила, что никто больше никогда не заставит её принимать участие во флешмобах или чем-либо, связанным с танцами. Между позором шестого «Г» с ней или без неё Лика выбирала второй вариант.

Празднование в кругу семьи тоже не сильно обрадовало девочку. У неё совершенно не было Новогоднего настроения: она не хотела наряжать ёлку, получать подарки, ехать в гости к родственникам. До того, как мама вышла замуж, их семья вообще не праздновала Новый год, они просто ложились спать. Они даже не наряжали ёлку, а теперь у них было так много красивых ёлочных игрушек, возможно, они пытались наверстать упущенное. Однако вся эта красота не вызывала в Лике никаких положительных эмоций. Ей лишь оставалось надеяться, что наступающий две тысячи шестнадцатый год будет лучше уходящего две тысячи пятнадцатого.

Лика всегда расстраивалась, когда ей нужно было выглядеть красиво, потому что не знала, как этого добиться, и злилась на маму, что та не хотела ей помочь, например, заплести косички.

 Ты же знаешь, я не умею их плести!  Разводила она руками.

 Могла бы и научиться! Другие мамы умеют!  Расстроенная, Лика ушла в свою комнату расплетать получившийся у мамы ужас.

Лика чувствовала себя хуже других, хуже, чем хотела быть. Она не умела многих вещей, которые умели другие, и именно тогда она начала замечать это. Некоторые причёски она могла заплести себе сама, но не умела краситься, а её одноклассницы как раз в то время и начинали экспериментировать с косметикой, не умела, как ей казалось, красиво одеваться. Мама не посвящала внимание занятиям с дочкой. Даже плавать её научила лучшая подруга Полина в прошлом году. Чтобы не винить себя, девочка винила маму, и долгое время ей не казалось это неправильным, хотя едва ли от этого становилось легче.

Глава 3

Началась третья учебная четверть. Первой по расписанию была технология. После неудачной попытки дошить фартук Лика уже не думала, что будет иметь хоть какие-то успехи по этому предмету, но в тот день девочка быстро поняла, как делать машинные швы, поэтому Вера Владимировна позволила ей помогать другим, например, Арине и Марусе.

 У меня просто руки растут не из того места!  Смеялась Арина.

 Тут сложно не согласиться.  Ответила Лика.

Арина была неуклюжей: постоянно падала с лестниц, спотыкалась, что-то забывала. Но даже она под руководством Лики смогла выполнить задание по технологии.

 Хороший из меня учитель!

 Настя, а где же ты учишься рукоделию?  Спросила Вера Владимировна, вертя в руках очередную поделку, подаренную Малеевой.

Настя часто приносила свои поделки в школу, чтобы учительница посмотрела на них. Это были и куклы тильда, и ободки ручной работы, и изделия из полимерной глины.

 Нигде. Просто мама предлагает вместе с ней делать что-нибудь, и мы делаем.

 А, ну понятно: мама сама занимается и дочку научила.

 Это очень здорово, что мама уделяет время хобби своего ребёнка.  Вмешалась Карина. Видимо, её, как и Лику, задела эта тема.  Моя мама, например, так не делает.

 Что ты имеешь в виду?  Поинтересовалась Вера Владимировна.

 Сколько я ни звала маму посмотреть на мои соревнования по теннису, она никогда не приходит.

 Она может быть занята.  Предположила учительница.  Зарабатывает деньги, чтобы, например, оплачивать тебе теннис. Не нужно так говорить про маму.