НикитА - Виктор Улин

Виктор УлинНикитА

Глава первая

1

 Да не сцы ты, Никитка! Ничего хуже того, что уже есть, с тобой не случится.

 С чего ты взяла, Ведьмочка?

Я бодро взглянула на высокий «точечный» дом с наглухо закрытым подъездом.

Мою спутницу звали Раисой.

А меня не какой-то чукчанской «Никиткой»  нормальным именем Таня.

Но мы настолько привыкли к соцсетям, что даже в разговоре называли друг друга по никам.

Выбранная Райкой «Ведьмочка» казалась мне примитивной: отдавала дешевой компьютерной игрой со стальными латами на голых телесах и кроличьими ушами, торчащими из-под шлемов.

Я захотела быть НикитОй, хотя в жизни не держала оружия. Но регистрируясь, я сделала ошибку. Точнееэлементарно опечаталась, задела пальцем лишнюю букву. Все такие вещи делаются впопыхах, я куда-то спешила, будто за мной гнались черти, ничего не проверила, не глядя активировала аккаунт.

А когда, спустя достаточное время, я все заметила и поправила ник, меня уже конкретно звали Никиткой.

Но я-то сама знала, что между Никиткой и НикитОйбольшая разница.

 Хоть убей, если пойму, кто такой этот дядя Коля,  продолжала я.  И что ему от нас нужно.

 Про дядю Колю я тебе сто раз говорила,  ответила Ведьмочка.  Обычный старик, которому иногда хочется сладкого. Но приличный и знает все, что можно. То есть чего нельзя. Он тебя пальцем не тронет. Просто посмотрит на нас с тобой голеньких, вот и все. Ну, в общем ты меня поняла.

 В общем да,  я вздохнула.  Поняла.

Ведьмочка была слишком вредна, чтобы ждать от нее связных объяснений.

 Да и вообще ты там не суетись,  снисходительно сказала она, поднимаясь по выщербленным ступенькам крыльца.  Молчи на подхвате и делай, что тебе скажут. Вся работа моя. Но деньги пополам, ты двести пятьдесят рублей положишь в карман и благодари Модельку, что у нее сегодня месячные.

 Уже благодарю,  ответила я.  Сейчас споткнусь от благодарности.

Ведьмочке я до конца не верила.

Впрочем, я не верила никому.

Ни в нашем «10Б» классе, ни еще где-нибудь.

Верить могли благополучные люди, у которых завтра будет точно таким же, каким было вчера, не говоря про сегодня.

Я к подобным не относилась.

Но об этом не хотелось думать. И я не думала, насколько могла.

 Между прочим, я могла позвать кого угодно,  ответила Райка.

 Ну да, конечно.

Кивнув, я подумала, что с Ведьмочкой и ее подругой Аней-Моделькой не стала бы связываться ни одна нормальная девчонка.

Просто я нуждалась в деньгах как никтои пошла бы куда угодно, если мне пообещали заплатить.

Только Татьяна Ларина кривила нос на каждом шагу, поскольку жила без забот и печалей.

Но и она в конце концов вышла замуж за престарелого генерала.

 Но я выбрала тебя, потому что

Почему Райка выбрала именно меня, я не услышала.

Она склонилась к домофону, застучала по кнопкам, потом запиликал сигнал вызова.

 Кто там?  раздался из панели глуховатый мужской голос.

 Это мы, дядя Коля!  закричала Ведьмочка.  Рая с подружкой. Открывайте.

 Уже открыл,  ответил тот.

Мне стало страшно.

Но всего на чуть-чуть.

2

 Держи,  сказала одноклассница, протягивая две бумажки по сто рублей.

 А еще пятьдесят?  спросила я после того, как спрятала их и застегнула сумочку.

 Пятьдесят пойдут мне. Я хочу воды попить. Куплю сейчас. И вообще, я работала больше. Ты лежала, как бревно, а я тебе сиськи гладила.

 Мне кажется, ты от этого получала больше удовольствия,  я выразительно поморщилась.

 Какая разница. Ты лежала, я работала.

 Если посчитаться, я на лесбиянство с тобой не подписывалась, за него ты мне должна еще сто, раз на то пошло.

 У нас с тобой был договор, что ты делаешь все, что я тебе скажу!  ответила Ведьма.  И это было не лесбиянство, а эротические ласки.

 Мои сиськине Моделькины недоприжженные прыщики,  парировала я.  А если про договор

 Да, про договор,  поддакнула Райка.

 Договор был про поровну.

Одноклассница промолчала.

 Ты понимаешь это слово: по-ров-ну?

Она пожала плечами, очень прямыми под расстегнутым дорогим плащом.

У меня такого никогда не имелось.

 Или ты хочешь, чтобы я рассказала всему классу, что за двести рублей ты сосешь член мужику, который старше твоего отца?

 Ты не расскажешь,  с угрозой в голосе возразила Ведьмочка.  Тем более, что никто никому ничего не сосал. Я его даже не видела. И вообще, мы сиськались на диване, а он сидел в углу на стуле.

 Расскажу, и еще как,  возразила я.  Придумаю такое, чего тебе и в голову не придет. И не только расскажузапощу в «Инстаграме», с твоими фотками, и разошлю по всему миру.

 И тебе все поверят,  она усмехнулась.  Распахни пилотку пошире.

 Обоссысь кипятком, еще как поверят,  я усмехнулась в ответ.  Ты прекрасно знаешь, что людисуки. Если я напишу, что ты спасла собаку из горящего дома, никто не поверит. А если расскажу, как тебя трахала обезьянанайдется еще десять человек, которые это тоже видели.

 А я скажу

 И еще я приаттачу фотку твоих обспусканных трусов,  перебила я.  Как знала заранее, прихватила запасные, твои подменила, а ты даже не заметила.

Ведьмочка охнула, она была готова упасть в обморок.

 Ладно, расслабься и получи удовольствие,  сказала я, выждав положенное.  Я типа пошутила. Нет у меня твоих трусов и никто тебя не обспускивал. Тебя так просто взять на понт, что даже неинтересно.

 Ну ты и блядь, Никитка,  одноклассница перевела дыхание.  Кто бы мог подумать

 Блядьэто ты,  спокойно ответила я.  Кто из нас каждый день ходит по дядям Колям, Мишам, Сашам и Гришам? Я сегодня заработала этим делом один раз, и то ничего не делала. А думать тебе нечем.

Желто-зеленые глаза Ведьмы блеснули недобро, но не меня ей было пугать.

Я не боялась ничего вообще, поскольку моя жизнь могла назваться жизнью лишь условно.

 В общем так, Рая из сарая,  сказала я, остановившись.

Следом за нами шел какой-то трендово подстриженный пареньне приближался и не отставал, держался на одинаковом расстоянии.

Сегодня было тепло, я надела мини-юбкучуть высовывающуюся из-под моей старой, потерявшей цвет куртки с вьетнамского рынкаи фирменные черные колготки «Gabriella Lopez», на которые в свое время откладывала черт знает как долго.

Раздеваясь у дяди Колиа потом одеваясь обратноя страшно боялась их порвать или зацепить, потому что другие получилось бы купить неизвестно когда.

Эти имели имитацию трусиков и чулок с кружевными краямии даже резинок, идущих от пояса. А в промежутке под трусиками они были такими тонкими, что мои ноги казались натурально голыми.

Охламон, скорее всего, любовался мною сзади, но его присутствие стало напрягать.

Тем более, сейчас у нас с Ведьмочкой шел жесткий разговор, в котором я должна была ее согнуть.

Пятьдесят рублей стоил проезд на маршрутке сюда и обратно.

Я не собиралась отдавать стерве даже такую малость.

Тем более, что, в отличие от нее, с «карманными» деньгами у меня было туго.

 Лечи свою нетраханную Модельку, со мной этот номер не прокатит,  отрезала я.

Парень прошел мимо нас.

Увидев меня спереди, он едва не свернул шею.

Бюстгальтер на мне был старый, уже маловатый.

Укладываясь в него, я брала обе груди за соски и вытягивала поверх чашечек.

После такой процедуры мой бюст минут десять казался вдвое более пышным, чем есть.

А сейчас прошло всего пять и парню было на что посмотреть.

 Или ты мне отдаешь полтос, или пеняй на себя.

 Как бы тебя саму не попиннали, Никитка,  сквозь зубы процедила Ведьма.

 Я все сказала.

Я подняла палец и помахала перед ее носом.

 Приедешь домой, сразу загляни в инет. И в «Инстаграм» и в «Подслушано Ура», я сделаю туда перепост.

Я одернула юбку и вперед нее зашагала к остановке.

На спине ценителя моих ляжек краснел объемистый рюкзак, с него свисал стильный брелок в виде мохнатой медвежьей лапы со стальными когтями.

Правда, когтей было всего три, а я знала, что даже у кошки их четыре.

 Стой!  позвала одноклассница.

 Стою,  сказала я и обернулась.

 Дядя Коля дал пятисотку, а у меня нет пятидесяток.

Она сдалась так легко, что я удивилась.

Впрочем, удивляться было нечему: Райка жила в нормальной семье с приличными родителями и недостатка в средствах не испытывала.

По старикам со своими услугами она ходилая поняла это за один разот нечего делать.

А также наверняка получала удовольствие, когда на моем месте была Моделька, не испытывающая отвращения к ее телу.

 У меня есть,  примирительным тоном сказала я.

Со своей спутницей я ссориться не хотела.

Меня, конечно, ни капли не испугали ее угрозы, просто я вообще не любила ссориться.

 У меня больше нет сотен,  почти жалобно ответила Ведьмочка.  Только бумажки по штуке и дяди Колины полтонны. Эти две были единственные.

Насчет человеческих качеств одноклассницы я не ошиблась: она хотела отделаться от меня двумя бумажками по сто, а пятьдесят присвоить.

Это было нормально; чем больше денег человек имел, тем больше хотел.

 Вон смотри, там армян торгует фруктами,  сказала я, увидев впереди «Газель» со снятыми колесами, превращенную в киоск.  Сейчас у него разменяем.

 Это не армян, а грузин,  возразила она.

 Какая разница? все они на одно лицо.

 И он не станет менять денег.

Даже загнанная в угол, Ведьмочка продолжала сопротивляться.

 Менять не станет. Купим по яблоку и он даст сдачу.

Своего я привыкла добиваться.

Всегда, везде и во всем.

3

Дома я сняла свою жуткую куртку, но в целом переодеваться не стала.

Поездка с Ведьмочкой заняла все утро, сейчас времени осталось только поесть вчерашнего супа и идти в школу.

Если бы я разделась, то захотела бы прилечь на кушетку, а это погрузило бы в сон, из которого трудно вынырнуть.

Правда, я сменила колготки: сняла Габриелу, быстро постирала и повесила в ванную сушиться.

В школу я надевала обычные бежевые, купленные в «Фикспрайсе»  дешевые даже на вид, но крепкие.

Черные я берегла, как зеницу ока, но сегодня надела зря.

Мерзавка Ведьмочка ничего конкретного не рассказывала, я не имела понятия, что захочется неизвестному дяде Коле.

Я была готова на все, что угодно.

Со свой драгоценной девственностьюкоторую в нормальных странах продают на интернетских аукционахя рассталась давно.

Одним прекрасным летом мама устроилась судомойкой на одну турбазу и взяла меня с собой.

У мамы там случился летний роман с привратником возле шлагбаума, я вошла во взрослую жизнь.

Все произошло очень легко, по моей волев тот момент, когда мне самой захотелось.

В школе я держала себя порядочно, а развлекалась на стороне, имея компанию, не связанную по жизни.

Но секс сам по себе не представлял для меня особой ценности или бесценности: все шло под настроение.

Идя к дяде Коле, я думала, что после «А» стоит рассчитывать на «Б», ведь он платил за свои удовольствия.

Во всяком случае, я была готова, что старик попросит красиво раздеться, для того и надела самые лучшие колготки.

Но мы освободились от одежды в другой комнате, к нему вышли уже «голенькие», как выражалась Ведьмочка.

Она сыпала уменьшительными так, что меня тошнило.

Раздевшись за сценой, я подумала, как обрадовать его своим телом.

Я даже спросила Ведьму, не стоит ли мне напомадить соски или написать поперек живота неприличное слово.

Но этого не потребовалось.

На самом деле дядя Коля мне понравился.

Я ожидала увидеть какого-то вонючего, обрюзгшего и тонконогого, белопузого слюнявого старикашку, вид которого вызывает омерзение.

Однако хозяин оказался совсем другим.

Он был высоким, поджарым, собранным, и если бы не глубокие морщины на сухом лице и седые волосы, подстриженные ежиком, я могла бы принять его за человека, который старше всего лет на десять.

Впрочем, Ведьма говорила, что этот дядя какой-то бывший военныйчуть ли не генерали привык держать себя в порядке.

Я в это поверила.

То, что мы ходили к нему для оказания услуги, ничего не значило.

Ведь даже самый серьезный генерал оставался мужчиной и имел право на простые удовольствия.

Мне понравилось в дяде Коле абсолютно вседаже то, что он не курит.

Сигаретного дыма я не переносила.

На его этаже меня сшиб с ног запах дрянного табака, хлынувший со всех сторон.

Я подумала, что военный генерал прокурил себя насквозь, и приготовилась превозмогать тошноту за двести пятьдесят рублей.

Но от него пахло только кремом для бритья и хорошим дезодорантом.

Когда мы вышли от дяди Коли, сделав свое дело, на площадке между лифтом и мусоропроводом я увидела дегрода в дырявых трениках.

Он курил у приоткрытого окна и скидывал пепел в обожженную жестянку из-под растворимого кофе. Название порошка я не различила, только заметила белую ладонь с отставленным большим пальцем.

«Народная» марка меня раздражала, поскольку сама себя я считала человеком и к какому-то усредненно приглаженному «народу» никогда не причисляла.

В этот момент я подумала, что на месте отставного некурящего генерала давно бы взяла этого курильщика за шкирку и вышвырнула из окна.

Головой внизчтобы мозги брызнули по асфальту.

Если бы кто-нибудь прочитал эти мои мысли, то ужаснулся.

Ведь мнешестнадцатилетней девочкеположено было быть доброй, нежной, чувствительной.

Смотреть на мир широко открытыми ясными глазами, умиляться пчелкам, перелетающим с абрикоса на абрикос, и видеть все в светлых тонах.

Но сам мир смотрел на меня не светло.

Я одевалась, как шлюха, выражалась, как грузчик из супермаркета «Полушка», и вела активную половую жизнь.

То есть была современной школьницей на все сто.

4

Прежде чем идти на кухню и разогревать себе обед, я решила стереть губы.

Достав из шкафчика ватный диск, я разорвала его пополам.

Хотела бы я посмотреть на женщину, которая снимает макияж половинкой ватного диска, не имея возможности тратить целый, и при том смотреть с добром на этот мерзкий мир.

Да и диски были самыми дешевыми. Ведьма такими стала бы только протирать сапоги перед выходом из дома.

Сняв помаду, я посмотрелась в зеркало.

Наверное, я считалась красивой.

Лицо мое имело правильные черты, ни одной лишней и в то же время всего хватало.

И, несомненно, кто угодно сказал бы, что яумная.

Свой ум я знала, училась хорошо без малейшего напряжения, хотя знала, что мне это не нужно, поскольку об институте речи не шло.

Но уж доброй меня бы не назвал даже полный дурак.

Я редко улыбалась, всегда ходила, плотно сжав губы, а мои очень темные глаза никого не пропускали внутрь.

Доброта и моя жизнь были несовместимы.

Называйся моя жизнь доброй, я бы не выбрала себе такой ник.

Назвалась бы какой-нибудь «Красотулей». Или «Белоснежкой без гномов

НикитА определяла меня полностью.

Причем не только потому, что в нем были все буквы моего имени, кроме «Я

Я ощущала себя именно НикитОй и никакой другой.

Чистым уголком половинки стерев брови, я повернулась влево-вправо, наклонила голову вверх и вниз.

Лицо мое было недобрым, но чистым.

Регулярный секс служил залогом красоты.

Девчонки тратили немереные деньги на притирки, но все равно ходили с прыщами на щеках.

А я была чиста и светла без усилий.

Но все-таки подумала, что завтра утром зайду в «Магнит-косметик» и на заработанные двести пятьдесят рублей куплю мицеллярную воду.

Такая бывала у мамы, я ею слегка пользовалась и мне нравилось: от нее кожа делалась шелковистой.

Мне, конечно, не волновало, как меня воспринимают со стороны, хотелось ощутить это для самой себя.

Подумав о воде, я подумала, что до завтрашнего утра предстоит пережить остаток сегодняшнего дня и сегодняшний вечер.

Последнее не то чтобы являло проблему, но

Глава вторая

1

Моя семья была своеобразной.

Если, конечно, ее вообще можно было назвать семьей.

Во всяком случае, родиться в такой я бы не пожелала даже Гитлеру.

Только в дешевых сериалах все семьи как на подбор идеальны.

Наша являлась ячейкой общества, а в этой стране общество состоит из скотов.

Правда, эту истину я поняла относительно недавно.

Сейчас я заканчивала десятый класс и мне было шестнадцать лет.