Он на неё посмотрел.
Не то что бы прямо хотел, проговорил Игнат, но, думаю, надо. В конце концов, десять лет не виделись, пора подпортить старику настроение.
Зря вы так, вырвалось у Юли. Он ведь, на самом деле, не молодеет. У Николая Васильевича давление скачет.
Ещё скажи, что он сердечник. С удивлением посмотрю его рентгеновский снимок и обнаружу там сердце на положенном ему месте.
Ответом Юля осталась недовольна, степень ехидства Игната говорила о том, что впереди всех ожидает череда скандалов. Но не могла же она его выгнать? Во-первых, у неё не хватило бы на это смелости и сил, а, во-вторых, она не знала, как было бы правильно поступить. На случай появления Игната в их доме её никто не инструктировал. Но в дом его приглашать всё же не стоило. Поэтому Юля указала рукой на беседку под яблонями.
Вы присаживайтесь. Я принесу вам чай.
Чай? Игнат, кажется, не на шутку удивился. Но отказываться не стал, снова к Юле присмотрелся. Ну, неси чай.
Пока Юля заваривала чай для Игната, без конца посматривала в окно. Видела, что гость снова стоит и смотрит на купола, потом всё же прошёл в беседку и присел за стол. Думал о чём-то, вроде как хмурился.
Что делается, что делается, запричитала Люба, вбегая в кухню. Женщина казалась взволнованной и запыхавшейся. Игнат приехал!
Не понимаю, чему ты удивляешься, нервно проговорила Юля. Ты же сама говорила, что он обязательно приедет.
Да, говорила. Но вот он приехал! Чёрт его принёс.
Юля кинула на помощницу укоризненный взгляд.
Зачем вы все так говорите? Это неправильно, и даже неприлично. Человек не виноват, что у него такой цвет кожи. В этом нет ничего особенного, в конце концов.
Как же, нету, передразнила её Люба. Когда ни одного мужика похожего в округе нету, а тут такое родилось. Сам чёрт!
Странная логика, не утерпела Юля. Если ни одного такого мужчины в округе не было, то с кем его мать Николаю Васильевичу, по-вашему, изменить могла?
Люба застыла в лёгкой растерянности, но затем открыла рот, а Юля её прервала, уже зная, что сейчас снова начнутся деревенские басни про чёрта. Взяла поднос с фарфоровым чайником, чашками, вазочкой с вареньем и румяными плюшками.
Мне нужно подать чай, оповестила она Любу. Из кухни вышла, не обернулась, но знала, что Люба прильнула к окну, с жадностью наблюдая за происходящим.
Ого, проговорил Игнат, увидев поднос и, по всей видимости, не на шутку впечатлённый. Никогда меня так в этом доме не угощали. Точнее, вообще, никогда не угощали.
Стало неловко, Юля аккуратно поставила поднос на стол и подала Игнату чашку. Он протянул за ней руку, а у неё от испуга всё внутри сжалось. Но она выдержала, руку не отдёрнула. Чем, наверное, произвела впечатление.
Ты ведь не местная, я прав? спросил Игнат, наблюдая за Юлей.
Я городская, согласно кивнула Юля. Присела напротив, налила и себе чай, стараясь не встречаться с Игнатом взглядом. Не потому, что не хотела, а потому что тьма в его глазах, казалось, окутывала и затягивала в какой-то омут.
И зачем же городская девчонка за деревенского простака замуж выскочила? Кстати, сколько вы женаты?
Два года.
Немного.
И вы не правы, Сеня не простачок.
Игнат пил чай из фарфоровой чашки, и она казалась несуразно маленькой и невесомой в его огромной ладони. Вот на чашку Юля и предпочитала смотреть, стесняясь поднять глаза к тёмному лицу.
Думаю, придётся изменить своё мнение. Ума хватило найти в жёны хозяйственную городскую девушку. Или ему просто повезло?
Понятия не имею. Вы будете ждать Николая Васильевича?
Не знаю. А когда он вернётся?
Юля лишь пожала плечами.
Они с Алевтиной Ивановной в город ещё утром уехали. Сказали, что по делам, но, наверняка, заедут к Лере.
Лерка в город перебралась?
Она живёт там с мужем.
Игнат качнул головой и даже языком прищёлкнул.
Какие перемены. У всех жизнь ключом бьёт.
Они помолчали, Юля нервно ёрзала на лавке, не зная, что сказать, а Игнат, кажется, задумался о чём-то. На дома смотрел.
Примите мои соболезнования, вдруг ляпнула Юля. Игнат перевёл на неё прямой, непонимающий взгляд.
По поводу чего?
По поводу смерти прабабушки. У вас, как я понимаю, были хорошие отношения.
Игнат вдруг улыбнулся.
Баба Клава была что надо. Бойкая такая старушка, волевая. Одна меня за проделки в детстве не ругала. Мать за ремень хватается, а она конфеты в карман суёт. Жалко, что померла.
Вы с ней тоже не общались?
Почему? Мать в город её привозила, недели за две до того, как она упала. Неожиданно всё случилось.
Да, согласилась Юля. И призналась: Она мне нравилась.
Серьёзно? Обычно она никому не нравилась. Они с отцом терпеть друг друга не могли, сколько себя помню, так и было. Алевтина её сварливой старухой звала. А у бабки просто характер был. Ну да, не божий одуванчик, кремень настоящий. Таких сейчас не делают.
Вам достался большой дом, осторожно заметила Юля.
Игнат красноречиво выпятил нижнюю губу. Она была пухлой, и без того привлекала внимание, а сейчас Юля и вовсе на неё уставилась. Хорошо хоть Игнат потянулся за плюшкой и начал жевать. А в ответ на её слова безразлично пожал плечами.
Можно открыть там музей. Всяких побрякушек и картин для этого у бабы Клавы хватит.
Юля моргнула в лёгкой растерянности, не зная, насколько серьёзно относиться к его словам.
Вы могли бы продать этот дом. Он стоит больших денег, самый центр, историческая часть города
Мне не нужны деньги, легко отозвался Игнат. Уставился на недоеденную плюшку в своей руке. Вкусно, сообщил он в некотором удивлении. Алевтина пекла?
Нет, я.
Он удивлённо вздёрнул брови.
Ты ещё и печёшь?
Я, можно сказать, работаю тут поваром.
Судя по всему, не только поваром, заметил он, явно намекая на её неряшливый наряд для уборки.
Пришлось скромно улыбнуться и пояснить:
Семейный бизнес.
Игнат жевал плюшку, запил её чаем, а сам всё смотрел на Юлю. От его настырного взгляда хотелось раствориться в воздухе.
У Тетериных нет семьи, кроме Тетериных, сказал он в конце концов. Запомни это. Ты им не семья. Как и я, впрочем.
От его слов Юлю будто ледяной водой изнутри окатили. Она смотрела на Игната и не знала, что сказать ему в ответ. Как поспорить, какие аргументы привести о том, что он не прав. А Игнат вдруг поднялся, выдал сдержанную улыбку.
Ладно, познакомились, и хорошо. Я даже рад, что никого из любимых родственников не застал. Что-то нисколько не соскучился. Думаю, они по мне тоже. Но ты привет им передавай. Хорошо?
Юля тоже поднялась, чувствуя себя ученицей за партой.
Хорошо.
Игнат снова смерил её особенным взглядом, едва заметно усмехнулся каким-то своим мыслям, потом потянулся и взял с тарелки ещё одну плюшку. А Юле сказал на прощание:
Пока, Золушка.
ГЛАВА 4
В конечном счёте, получилось так, что Юля едва ли не виноватой осталась в том, что Игнат Кудепов вернулся в город. Словно, она его самолично вызвала, ради каких-то своих неясных целей. А уж тот факт, что поила чаем с плюшками в беседке под яблонями, и вовсе граничил с приговором к расстрелу. По крайней мере, Юля под взглядами родственников именно так себя и чувствовала. Предателем. Со всех сторон только и сыпались вопросы:
Как ты могла? Зачем ты его впустила? О чём ты с ним разговаривала?
Во-первых, стараясь не терять терпения, говорила Юля, я его не впускала, он сам вошёл. Мы с Любой занимались уборкой в гостевом доме, и как он появился не видели. К тому же, я никогда раньше его не встречала, откуда я могла знать, что это именно он? В первый момент я решила, что это новый постоялец.
Поэтому предложила ему чаю выпить, не без доли ехидства заметил Арсений. Рядом находились его родители, которые и без того смотрели на Юлю с изрядной претензией, а тут ещё любимый муж, как выяснилось, совершенно не собирался её защищать. Наоборот, Сеня разозлился и возмущался, кажется, больше всех остальных. И теперь уже Юля начала на него злиться.
Если ты не хочешь, чтобы я поила чаем кого-то не того, не удержалась она от упрёка в сторону мужа, тогда не бросал бы меня одну с уборкой, готовкой и постояльцами!
Хочешь сказать, что я не помогаю?
А ты помогаешь? в тон ему ответила Юля, и наградила мужа раздосадованным взглядом.
Перестаньте ругаться, попросила их Алевтина Ивановна. Какой в этом толк? Юля, лучше скажи, чего он хотел?
Пришлось смирить своё возмущение, сделать глубокий вдох, и повернуться к свекрови. Пожала плечами.
Я не знаю. Сказал, что хотел встретиться с вами, поговорить.
О наследстве?
Наверное. Юля помедлила, решая, стоит ли ей продолжать рассказывать, но всё же добавила: Я спросила его о доме. О том, что он собирается с ним делать.
Тетерины переглянулись.
И что он сказал? заинтересовался Николай Васильевич.
Юля снова вздохнула.
Сказал, что в доме можно открыть музей.
Музей?
Говорит, побрякушек бабы Клавы на это хватит, как можно близко к оригиналу передала им слова Игната Юля. Слова эти никого не успокоили, свёкор выглядел откровенно раздосадованным, кинул выразительный взгляд на жену.
Он над нами издевается!
Юля не считала, что Игнат издевался. Кажется, в отношении наследства настроения у него были довольно неопределённые. Особо обрадованным или потирающим руки в предвкушении, как совсем недавно делали родители мужа, Игнат не выглядел. К тому же, сказал, что в деньгах не нуждается. Но этот факт Тетериных, скорее всего, ещё больше разозлит.
Хотелось печально вздохнуть и придумать что-нибудь, чтобы о чужом наследстве, проблемы с которым неожиданно свалились на Юлину голову, больше не думать. Жили они до него, спокойно и вполне счастливо, и дальше бы жили. Но баба Клава решила иначе, решила подзадорить любимых родственников даже после своей смерти. Наверное, мнение о ней, как о человеке, не лишённом доли коварства, всё же имеет под собой крепкие основания. Только Юля, по привычке, старается видеть в людях только хорошее, вот и считала всегда бабу Клаву милой старушкой с характером, а она, оказывается, хорошая интриганка.
В этот вечер Сене за компьютером не сиделось и в свою любимую войнушку не игралось. Он ходил по дому, из комнаты в комнату, хмурый и недовольный, и о чём-то размышлял. Но Юле, если честно, даже выяснять причины его недовольства и печали не хотелось. Во-первых, она и без того догадывалась, а, во-вторых, лишние подробности своего неправильного поведения лишь заставят её переживать и злиться на мужа. Потому что она себя виноватой ни в чём не считала, а её допрашивали словно преступницу.
Арсений сам к ней подошёл с разговором. Сел на кровать, упёрся локтями в свои колени, и надул щёки. Наверное, тем самым пытался выказать степень своей серьёзности, но со стороны это виделось глупым, и Юля каждый раз обещала себе, что когда-нибудь мужу об этом скажет. Вот только Сеня был человеком обидчивым, именно в мелочах и замечаниях. Его можно было упрекнуть в чём-то масштабном, например, в том же отсутствии помощи по дому с его стороны, и он благополучно пропустит это мимо ушей, не приняв всерьёз на свой счёт, а вот всё, что касалось внешности, поведения и прочих мелких замечаний, они частенько задевали его за живое.
Я не хочу, чтобы он приходил к нам в дом, сказал Арсений.
Юля отложила телефон, на мужа посмотрела. Его недовольства и метания сделали этот вечер тяжёлым и безрадостным.
А зачем ты говоришь это мне? удивилась Юля. Я его не приглашала, ни сегодня, ни завтра приглашать не собираюсь.
Появление Игната это плохой знак.
Юля вспомнила, как Люба перекрестилась, увидев гостя, и ей, если честно, стало немного неудобно перед Игнатом за подобную реакцию, даже сейчас. Вспомнилось, что гость остался к увиденному равнодушным, но всё равно было неловко. Потому что Юля никогда до этого подобного глупого поведения по отношению к другому человеку не наблюдала. А Игнат, по всей видимости, давно свыкся.
Но у мужа Юля решила уточнить.
Для кого плохой?
Для тех, в чьём доме он появляется.
Сеня, терпеливо проговорила Юля, разглядывая профиль недовольного мужа. Арсений сидел насупившись, упрямо выпятив нижнюю губу. Ты взрослый человек, перестань повторять эту ерунду. Это деревенские байки. И мне, если честно, не стала скрывать Юля, очень жалко того мальчика, которым был Игнат, который вырос среди всего этого. А если бы в тебе нашли какой-нибудь изъян и от тебя бы всем городом шарахались? Думаю, ты бы вырос не таким улыбчивым и милым.
Арсений развернулся к Юле, смотрел в изумлении.
Ты его оправдываешь?
Я не оправдываю, постаралась объяснить ему девушка. В чём мне его оправдывать, если он передо мной ни в чём не виноват. Но я представляю, насколько это трудно. Быть не таким, как все, и расти с этим клеймом.
Ты с ума сошла, припечатал её Сеня.
А Юля взглянула на него с вызовом.
Правда? Тогда скажи мне: конкретно тебе он что сделал плохого? Вы ругались, дрались, он тебя как-то обижал в детстве? Или ты повторяешь со слов родителей и бабушки?
Юля, ты ничего не понимаешь!
Может быть, решила отступить она. Но помнится, совсем недавно ты предлагал встретиться с Игнатом и поговорить. Говорил, что он тебе никогда ничего плохого не делал. Так вот он приехал, ищет встречи. Так что изменилось? Встреться и поговори.
Мы не общались десять лет.
Тем более. Оба стали взрослые, поумнели. Должны были научиться договариваться. Юля попыталась заглянуть мужу в лицо, потому что он уже с минуту таращился в стену напротив, настолько ему не нравилось то, что она говорила. Или ты боишься?
Арсений даже с кровати вскочил.
Я его не боюсь!
Это очень хорошо. Не думаю, что твой брат, на самом деле, чёрт или демон, как его называют. Я выпила с ним чаю, и хвост у меня не вырос, решила она свести всё к шутке.
Зато говоришь странные вещи, решил съехидничать Арсений. Кинул на Юлю особенный взгляд, а когда та улыбнулась ему в ответ, недовольно отвернулся. И сказал: Пойду воздухом подышу. Подумаю.
Подумай, согласилась Юля, провожая его взглядом. Затем головой качнула. Ситуация с Игнатом Кудеповым, с отношением к нему местных жителей, благоговейным ужасом, казалась нелепой. Конечно, старший брат мужа внешность, на самом деле, имел запоминающуюся, но ничего особо пугающего или мистического в его облике Юля не заметила. Игнат был высок, статен, смугл и характер имел решительный и боевой, и этим людей настораживал. А, между прочим, всё это считалось привлекательными мужскими чертами характера, обычно за это уважали, а Игната, по всей видимости, и, правда, в детстве невзлюбили за что-то. За что именно никто уже не вспомнит доподлинно, а дурная слава за ним до сих пор тянется. Этому, в самом деле, можно посочувствовать, люди бывают злыми.
Сеня пробыл в саду довольно долго. Юля успела поговорить по телефону с мамой, потом поболтать с Милкой, которая вновь принялась сетовать на то, что они давным-давно никуда не выбирались вместе, а так хотелось, как раньше, проговорить ночь напролёт за бокалом вина и под набор любимых пирожных. Юля с подругой согласилась, сказала, что тоже скучает по беззаботным дням и вечерам, но не настолько, чтобы бросить мужа. Она хотела посмеяться, поднять Миле настроение, а та вдруг вздохнула в ответ, буркнула что-то вроде:
Толка от твоего мужа, и поторопилась распрощаться. А Юля замерла в тишине комнаты всё ещё с телефоном в руке, неожиданно уязвлённая подобным замечанием. Раньше старалась не обращать внимания на подобные подколы со стороны свободолюбивой подруги, а вот сегодня стало неприятно. И вот тогда отправилась на поиски запропавшего на свежем воздухе Сени.
Чего не спишь? спросила её свекровь, столкнувшись с Юлей на кухне.
Сеню ищу, не стала скрывать Юля.
Так он в саду, с этой чокнутой разговаривает, сообщила Алевтина Ивановна безразлично. А вот Юля замерла.
С какой чокнутой?
С постоялицей нашей, с москвичкой. В беседке сидят, всё смеются. Никакого от них покоя. У неё такой смех противный, звонкий. Алевтина Ивановна махнула рукой, и отправилась в свою комнату, а Юля вышла на веранду. И, на самом деле, услышала женский смех из беседки и голос мужа. В груди что-то ёкнуло, неприятное, холодной рукой схватило за сердце, и Юля первые мгновения просто стояла, не зная, что делать и как правильно поступить. Мчаться к ним, устраивать скандал, она точно не станет. С чего бы? Сидят люди, разговаривают, видимо, о чём-то хорошем и весёлом, раз так смеются, а она появится фурия фурией, и выставит себя полной дурой?