Василий ГурковскийКогда уходишьне оставляй зло людям
Злопредметно, осязаемо. Обладает удивительной живучестью и возможностью передаваться по наследству. Бывает, что и через несколько поколений, на нейтральном, или даже абсолютно положительном, поле, неожиданно появляется новый побег Зла, в виде подвоя (дички). Если он останется незамеченным и не будет своевременно облагорожен привоем Добра, то обязательно, невзирая ни на какие неблагоприятные условия (как любой сорняк), превратится в ветвистое дерево Зла, которому уже не помогут ни прививки, ни любые окультуривания. Зло в обратную сторону не растет. Искоренить Зломожно только его ликвидацией.
Глава первая
Последний автобус приехал на конечную станцию поздно вечером. Высадил единственного пассажира, развернулся на площади и отправился обратно в город. Была поздняя осень, дождя не было, но воздух был так насыщен холодной влагой, что было трудно дышать. Центральная площадь этой, дальней, части села в те времена еще не освещалась вовсе, поэтому Иван, а именно он был тем единственным прибывшим пассажиром, покинув освещенный автобус и выйдя на перекресток, являющийся частью площади, буквально «ослеп». Темень так накрыла все окружающее пространство, что в двух шагах ничего не было видно.
Если проезжая часть улицы была подсыпана гравием, то остальная территория, была покрыта черной липкой грязью, которая не только измазывала до колен прохожих взрослых и до пояса детей-школьников, но и запросто снимала с людей сапоги и отрывала подметки. Так как большинство улиц были обезображены залитыми водой глубокими колеями проезжающих по ним тракторов и машин, то люди пытались ходить понад заборами, цепляясь за них, там, где было, конечно, за что цепляться.
Иван жил недалеко от площади, поэтому, на ощупь, тоже начал пробираться к ближайшему забору, чтобы с его помощью, постараться добраться до дома с наименьшими потерями. В сухое время, там ходьбы всего пара минут, вдоль заборадо угла, да там еще метров пятьдесят за поворот и тоже вдоль забора.
Направляясь в сторону забора, он вдруг увидел непонятное, скореенеобычное. С год тому назад, на площади, метрах в пятнадцати от перекрестка, рядом с забором, соорудили небольшую сторожку, вначале деревянную, потом сложили её из камнякотельца, поставили дверь и небольшое окно, с видом на площадь. Называли это сооружение по-разному- то «диспетчерская», то «контролерская», то «будка», топросто«остановка», где люди, потенциальные пассажиры, могли бы укрыться в непогоду, ожидая автобус.
И вдругв это время, и в такую темень, в будке горел огонек! Иван не обратил бы внимание на эту неожиданность, но, некоторое время назад, в сезон уборки урожая, хозяйка дома, где Иван снимал отдельную летнюю кухню, принимала участие в организации вывоза продукции из села на внешние рынки. В те временаэто была хорошо отлаженная система автоперевозок из приднестровских селна рынки города Одессы. У сельских колхозов тогда было мало своих автомашин. Да, они по выходным выделяли, сколько могли, транспорт для своих колхозников, желающих выехать на городской рынок, но основную массу овощей и фруктов, вывозили из сел одесские машины. На договорной основе с крупными одесскими рынками, работало много машин, бывших военных, в основном трехосных американских «Студебеккеров» и трофейных немецких. Они приезжали в село к вечеру, загружались товаром, и ночью отвозили продавцов на рынки. Люди днем торговали, а вечером, тех, кто «расторговался», те же машины или другие, отвозили домой и снова загружались. Такой цикл длился, пока у людей было что возить.
Хозяйка дома, днем работала учетчиком на расположенном в центре села, пункте приема сельскохозяйственной продукции от имени одного крупного перерабатывающего завода, а в период массового вывоза продукции на внешние рынки, естественно, по договоренности, и не бесплатно, она собирала заявки и составляла списки сельчан, желающих выехать на рынок, записывала их адреса, а также составляла наиболее оптимальные внутри сельские маршруты для приезжих машин, исключающие ненужные проблемы при загрузке продукции. Она, часто допоздна, задерживалась на этой сверхурочной работе, до тех пор, пока не отправляла все прошедшие через неё машины. Работала по вечерам в той самой автобусной «будке», все об этом знали на этой части села и люди охотно пользовались её услугами, тем более, что она не брала с них никакой платы. Ей что-то платили водители, приезжающие за товаром.
Но это было раньше. Уже время интенсивных поездок на рынок прошло, «Почему же она опять здесь сидит?» подумал Иван и решил узнать, в чем дело, и может быть нужна в чем-то его помощь. Потому и двинулся в сторону мерцающего света. Чувствовалось, что что-то здесь не так, но лучше зайти сейчас, чем потом, из дома, возвращаться опять сюда по такой грязи.
Подойдя к будке и с трудом одолев две довольно высокие деревянные ступеньки, он открыл дверь. Первое, что мелькнуло в голове- «хозяйки здесь нет». В «будке» стоял грубо сколоченный стол, со сбитыми крест-накрест ножками и две прибитые к полу, деревянные скамейки. На столестоял керосиновый фонарь «Летучая мышь»; с той стороны стола, лицом к Ивану, сидел средних лет мужчина, на лице которого было написано все его прошлое и возможное будущее, а на боковой скамье, спиной к Ивану, сидел молодой, крепкий на вид парень, в широких спортивных сатиновых шароварах, ватной телогрейке, и вельветовой фуражке шестиклинке.
Иван поздоровался, стоя в дверях, помещение-то маленькое, не особо развернешься; он сразу понял, что здорово ошибся в заботах о своей хозяйке и начал пятиться к выходу, заявив на ходу: «Извините, ребята, я думал здесь другие люди находятсяОшибся.». Тот, что постарше, поднял над головой фонарь, приближая его к Ивану, пытаясь разглядеть его лицо, зато молодой его сотоварищ, злорадно осклабился и выдохнул: «Да нет, кореш, ты не ошибся! А мы как раз тебя и ждали с последним автобусом!». Он вскочил и бросился к Ивану, вынимая из-за голенища нож. Иван инстинктивно подался назад, асзадитолько две высокие ступеньки, иупал навзничь, в метре от входа в будку. Хотел приподняться, но было уже поздноМолодой уже стоял над ним, расставив ноги по обеим сторонам его туловища, и подался вперед, подняв руку, готовясь нанести удар ножом в верхнюю часть тела Ивана.
Ивану тогда было не до размышлений, да и много позже, он так и не мог объяснить себе, как все получилось дальше. Пытаясь привстать, он не увидел, а скорее почувствовал, в буквальном смысле, что нападавший сейчас оседлает его и тогда ему конец, он импульсивно схватился обеими руками за весь «мужской набор» бандита, вместе с нависавшими тонкими шароварами и, откинувшись снова на спину, с остервенением за все это дернул.
Молодой взвыл от боли, ноги его поехали по мокрому гравию вперед, вдоль туловища Ивана; он упал спиной Ивану на ноги и продолжал визжать и размахивать по сторонам ножом. Положение на спине, было явно для него невыгодным. Он даже не мог достать ножом ноги Ивана, так как лежал на них, защищая их тем самым от самого себя. Он бесполезно размахивал ножом, пытаясь оторваться от Ивана и пробовал свалиться влевовправо, но «якорь», который крепко держал в руках Иван, не позволял ему это сделать. Адская боль в паху, не давала ему пустить в ход и ноги.
Со стороны, эта пара в какой-то мере была похожа на огромную стрелку на часах, верхним концом большей, минутной, стрелки была голова Ивана, а окончанием часовой стрелки, была голова Молодого. Они так и вращались несколько минут вокруг невидимой осиесли бандит пытался отвернуть влево или вправо, то и Иван двигался соответственно, в противоположную сторону, не позволяя той «стрелке» сломаться и не отпуская то, что он мертвой хваткой держал в руках.
На визг Молодого, из будки, с фонарем в руке, выскочил его напарник. Споткнувшись на ступеньке, он упал, фонарь разбился о гравий, подсыпанный возле входа, затем поднялся и в кромешной темнотебросился спасать своего напарника, который беспрерывно визжал не человеческим голосом. Наверноето была не его ночь, того второго «спасателя». Он же не знал, что участники той жестокой драки, лежали на земле «валетом», головами в разные стороны. Кинулся на знакомый голос и тут же получил в темноте смертельный удар ножом от своего подельника. Иван слышал, как что-то зашипело, захрипело, забулькало. Наверное, Молодой, размахивая ножом, попал напарнику в горло. Тот сразу упал где-то рядом и быстро затих, продолжались только хрипы и бульканье.
Молодой видимо понял, что случилось, напрягся и вдруг резко дернулся назад, надеясь оторваться от Ивана. Раздался неприятный громкий хруст в паху у бандита, одновременно раздался душераздирающий рев ивсе сразу стихло. Иван еще некоторое время судорожно сжимал ставший ненужным набор мужских прелестей Молодого, потом отпустил все это хозяйство, и с минуту лежал на спине, оглушенный всем случившимся, какой-то щемящей тишиной и придавленный беспросветной чернильной ночью. Потом, свалив с себя, не подававшего признаков жизни Молодого, встал, огляделся, прислушался, никого и ничего, только темень. Вышел на шоссе, прошелся по большой луже и двинулся по направлению к дому. Когда уже подходил к калитке, морось перешла в настоящий дождь. «Ну и слава Богу!» облегченно вздохнул Иван и вошел в свою резиденциюстоящую отдельно от дома летнюю кухню. Потом вышел во дворна доме хозяйки висел большой амбарный замок. «У неё сестра в городе живет, может к ней поехала и это тоже неплохо» отметил про себя Иван. Занавесив единственное окно в домикезажег лампу и осмотрел себя. Слава Богуни ран, ни царапин, ни синяков, обошлось. Иван был одет в комбинезон, сверхутелогрейка. Хорошо, что та будка с лицевой стороны была обсыпана гравием, и смертельная схватка происходила не в грязи. Единственной уликой, как-то указывающей на участие его в драке, замазанная кровью, левая штанина комбинезона. Хоть и жалко было новый комбинезон, Иван вылил на него почти весь керосин, из лампы, сжег комбинезон в печке и растер пепел. Затемпереоделся, вместо флотских ботинок, надел сапоги, собрал свои вещи в солдатский вещевой мешок, проверил документы, деньги и решил, несмотря на ночь и дождь, покинуть село.
Да, он не виноват, никого не трогал, тем болеене убивал, да кому ты это докажешь!. Чтобы закрыть два убийствасделают тебя виновным, а потом уже поздно будет искать правду, и свидетелей нет в твою пользу. Тем более, что ты здесьчужой, квартирант.
Собравшись, он закрыл дверь на замок, оставил ключ в оговоренном месте, иушел. Деньги за проживание хозяйка брала только вперед, Иван ничего ей должен не был, поэтому покидал свое место проживания с благодарностью, и, конечно, с тревогой за неизвестное будущее. Что и где его ждет уже завтра?
Он вспомнил, как вчера, когда приехал из рейса и сдал механику автомобиль, дежурный на проходной их автохозяйства сказал, что приходили какие-то два мужика, видно, что нездешних, представились его родственниками; интересовались, где он, кем работает, где живет и как его найти. Узнав все им необходимое, сказали, что постараются найти его теперь сами. Иван не придал этому значения, какие родственники у детдомовца! И просто забыл об этом. Может это они его сегодня «нашли»? Так почему ничего не спросили, из того, что им было надо, почему сразу полезли в драку, с ножом, как будто встретили его, только для того, чтобы убить. За что? Он никому зла не делал. В общем, непонятно, но что-то внутри беспокоило и гнало вперед, подальше от этих мест. Что?! Почему? Зачем?.
Пройдя по залитому водой двору, он вышел через калитку, с трудом пересек широкую в этом месте улицу, тоже залитую водой, и уже по противоположной её стороне, вышел на гравийное шоссе. Это была главная «рабочая» улица этой части села. Она перпендикулярно пересекала центральную улицу; в сторону запада она упиралась в колхозный двор, в сторону востокав шоссе, ведущее в город.
Иван стоял на проезжей части и думал. Покинуть село ему надо было в сторону востока. Да, эта дорога твердая и по ней можно быстро выйти наверх, к шоссе. Но. Она шла мимо места их недавней смертельной схватки. Вроде бы все тихо, но кто знает, что там сейчас на самом деле. Он не стал рисковать, и решил не идти вверх к шоссе, а выйти на него с другой стороны, через северную часть села, все равно двигаться надо в том направлении. Там город, железная дорога, и там проще затеряться среди людей. Пошел по центральной улице, она тоже была подсыпана гравием, но по ней зияли разновеликие многочисленные выбоины, залитые водой. Иван намеревался дойти по этой улице до пересечения с дорогой на паром и уже по нейподняться вверх к шоссе. Это было наиболее приемлемо и безопасно. Но, видимо, все-таки жизнь решила как-то поддержать его в эту страшную и непонятную ночь: когда он подходил почти к перекрестку, ему перегородил, по диагонали к дороге, мощный водяной поток. Иван остановился, раздумывая, как его лучше преодолеть, как вдруг со стороны центра, откуда он шел, показался слабый мерцающий свет и послышался гул автомобильного двигателя. Машина вроде бы шла в эту сторону, но, не доезжая метров двести до Ивана, вдруг остановилась. Из кабины вышел водитель, горела всего одна правая фара. Он не стал её выключать, оставил машину с работающим двигателем, раскрытой правой дверью кабины и пошел в какой-то двор. Через несколько, минут он вышел с сумкой в руке и поехал по улице, в сторону Ивана. Иван спрятался за каким-то фанерным щитом, стоящим у дороги и ждал. Он надеялся на ходу взобраться в кузов, когда машина подъедет к месту, где дорогу пересекал поток воды. Не получилось. Там были такие колдобины, что невозможно было в темноте поймать борт. Помогло другое. Машина уже проехала водяной поток, но потом сразу двигатель зачихал и заглох. Водитель, чертыхаясь, вышел из кабины, открыл оба боковых капота, что-то там тряпкой тервытирал, потом взял заводную ручкуона была пристроена перед радиатором, и начал крутить двигатель, пытаясь его завести. Тот только противно чихал, но признаков жизни не подавал. А Иван, водитель первого класса, молодой здоровый парень, с грустью и надеждой наблюдал за мучениями водителя, но выйти и помочь, просто не мог.
После долгих попыток, двигатель все-таки завелся. Водитель по этому поводу отпустил в темное небо несколько многоэтажных матов и начал закрывать крылья капота. За эту минуту, Иван, преодолев мощный водяной поток и набрав полные сапоги воды, заскочил в кузов и там затих.
Машина была еще довоенного выпуска. Старый бортовой ЗИС-5, с небольшой фанерной будкой в передней части кузова, и двумя поперечными досками в виде скамеек для перевозки людей, с одной рабочей правой фарой освещения дороги, но для Ивана это был подарок Свыше. Он не знал, куда и зачем направляется эта машина, для него было главным то, что она движется и, судя по тому, что она выехала после полуночи, направляется она куда-то далеко. «Посмотрим, главное, чтобы она меня отсюда вывезла» колотилось в душе Ивана.
В кузове, на досках, лежал брезентовый полог. Иван замотался в него, постепенно согрелся. Фанерная будка не имела окна, поэтому из кабины в кузов смотреть было невозможно, да и кому это было надо в такую дождливую ночь.
Ехали довольно долго, без остановок; по такой погоде, на машине с одной тусклой фарой и при такой скорости, далеко проехать трудно, но они все же ехали. Потом дорога стала чуть поровнее, машину не так бросало на ухабах и ямах. Иван услышал, как где-то совсем рядом прогромыхал поезд. Значитедем вдоль железной дороги. Только куда, в какую сторону, на запад, в сторону города Бендеры, илина восток, в сторону Одессы? Нускоро узнаем.
Машина повернула налево, еще немного проехала и остановилась. Иван сразу хотел спрыгнуть, но потом передумал и, притаившись, стал ждать, Получилось хорошо. Водитель куда-то пошел, Иван спокойно слез с кузова, отошел метров двадцать в сторону и огляделся. Он узнал это место. Это была небольшая железнодорожная станция-разъезд, первая станция от Тирасполя в сторону Одессы. Еще во время учебы в автошколе, их часто привозили сюда на разгрузку вагонов, да и за годы работы водителем, он не раз бывал там по разным причинам. От села, откуда они выехали, до этой станции, напрямую, было километров пятнадцать, но раз они так долго ехализначит, прямая дорога была непроходима и двигались вокруг, через город.
Для Ивана это была неожиданная и большая удача: за ночь незаметно пробраться через город, выйти на маленькую станцию и в нужном направлении, это уже подарок судьбы, возможнов порядке небольшой компенсации, за причиненные вечером «неудобства».
Он пошел вдоль железнодорожного полотна. Данная станция чаще всего выполняла функции разъезда. Вот и сейчас, в сторону Раздельной, стоял длинный состав порожних полувагонов, а ему навстречу на небольшой скорости, шел товарный поезд с вагонами и платформами, груженными лесом, досками и многим другим, трудно различимым в темноте. Проходя мимо стоящего состава, Иван отметил про себя, что на площадке последнего вагона, нет обычного «главного» проводника-охранника. Может быть потому, что поезд шел порожняком, а может и по другим причинам. Он прошел вдоль стоящего поезда на несколько вагонов вперед и остановился в затемненном месте, куда не доходил свет от редко развешенных ламп освещения станции. Он уже принял решение, и когда порожняк начал потихоньку двигаться, он, дождавшись последнего вагона, влез на охранную площадку, сел на откидной стул и прислонился спиной к стенке вагона. Поезд набирал ход, впереди был пологий спуск к станции Кучурган, которую прошли без остановки и меньше, чем через полтора часа, состав прибыл на узловую станцию Раздельная, где был припаркован на один из дальних путей.