Университет живет. Профессор Айсман, кстати, велел кланяться Вам.
Да что Вы?! Мой любимый старенький профессор Айсман, когда-то он выделял меня среди всех своих учеников!
Он и теперь помнит Вас и очень лестно отзывается. К сожалению, о моем распределении в Пешт узнали только несколько дней назад, но этого времени хватило, чтобы он провел мне подробную экскурсию по проблемным местам клиники Святого Роха.
Да. Многие из наших врачей учились у него. Доктор Клейн тоже, кстати.
А вот об этом можно судить с большой натяжкой.
Коллеги рассмеялисьдоктору Земмельвайсу не чуждо было чувство юмора.
А Штраус? Пишет по-прежнему?
Вена без Штрауса это все равно что больница без врача.
Замечательно сказано. Прозит!
Утро в больнице началось со схваток у фрау Ранч. Земмельвайс пока не имел права принимать родычтобы допустить его к процедуре по действующим тогда правилам нужно было, чтобы он отработал на кафедре две недели, и потому он только смотрел, как делает это доктор Коллечка. Пустая бюрократия не позволила специалисту ассистировать своему коллеге, и для этого был приглашен из прозекторской доктор Хоффман. Последний хоть и слыл опытным хирургом, но все же основную часть времени посвящал патологоанатомии, что породило в Земмельвайсе сомнения относительно целесообразности его присутствия здесь.
Молодые врачи все мнительныи Игнац Филип не был исключением. Роды прошли удачно, хоть и с применением кесарева сечения, но все же и роженица, и плод были спасены. Земмельвайс осмотрел роженицутемпература была в норме, она сама была в сознании, правда, просила пить, но это было нормальным явлением после разрешения от бремени, доктор не придал этому значения.
Проблемы начались на следующий деньу роженицы начался сепсис. Дежурная сестра утром доложила врачам, что больная всю ночь пролежала в жару, просила пить, утром отказалась от еды, а сейчас и вовсе пребывала в пограничном состоянии. Коллечка и Земмельвайс бросились в палату.
Игнац сел рядом с кроватью фрау Ранч и взял ее за рукуона была ледяной. Веки девушки были сомкнуты, щеки полыхали огнем, она металась по подушке и бредила:
Господи где где он? Почему? Когда придет доктор?
Успокойтесь, Агнес. Я здесь, доктор Земмельвайс здесь.
Только услышав его фамилию, сквозь бред она с трудом разлепила веки и попыталась поднять голову с подушкино безуспешно.
Вы здесьЯ умру, доктор?
Ну что Вы, Агнес! Просто у Вас температура, такое бывает от перенапряжения при родах
Я знаю, что я больна Молю Вас только об одномспасите малыша Мне необходимо увидеться с ним
Земмельвайс посмотрел на Коллечкутот отрицательно покачал головой. Иного ответа ожидать не приходилосьу нее был страшнейший сепсис, природа которого была не известна науке, и подвергать опасности жизнь младенца доктора не имели права. Щеку Земмельвайса обжег просящий, молящий взгляд Агнесумирающая женщина выказала последнюю волю, и молодой доктор был не в силах совладать с собой.
Рита! Принесите сына фрау Ранч.
Но Игнац! попытался укоротить его Коллечка, но он ответил ему словами вчерашней пациентки:
Малыш здоров. Значит, на то воля Господа. Значит, все обойдется.
Агнес Ранч умерла вечером. Сепсис и горячка сделали свое дело. До поздней ночи Земмельвайс сидел в своем кабинете за книгами по санитарии. Но как назло ничего нового они ему не сообщали.
Уже темно. Вы идете, Игнац? спросил Коллечка, стоя в дверях. Тот отвечал, словно не слыша его вопроса:
Я думаю, что знаю причину случившегося.
Игнац, причина случившегося стара как мир
Послушайте меня. Вчера Вам ассистировал Хоффман, так?
Ну да, он часто мне ассистирует. Он опытный хирург и
Часто или всегда?
Часто.
И как часто после этого умирают роженицы?
Коллечка побелел, когда до него дошел смысл вопроса молодого коллеги.
Вы хотите сказать?..
Именно это я и хочу сказать. Подняться из прозекторской, оторваться от трупаи сразу приблизиться к роженице. Это ли не нарушение клятвы Гиппократа?
Но мы не можем обвинять человека без доказательств.
Доказательства будут.
Утром Земмельвайс запросил у ординатора протоколы операций, в которых Коллечке ассистировал Хоффман. Затем сравнил их с историями болезней тех, кто был на столе в те днивыжила только удивительно жизнестойкая фрау Хельринг. Как видно, ее слова о Боге помогли ей, и Всевышний не оставил сиротой ее ребенка, что запросто могло случиться с легкой руки доктора Хоффмана.
Спустя пару дней о своем наблюдении Земмельвайс решился сообщить Клейну, но, как порядочный человек, решил сначала ввести в курс дела самого Хоффмана. Он спустился в прозекторскую.
Там был накрыт стол, многие коллеги стояли здесь, выпивали и закусывали. Земмельвайс не поверил своим глазамздесь же стоял Коллечка, держа в руках бокал шампанского и закуски.
Игнац, прошу Вас! Вы, верно, на знали, у доктора Хоффмана сегодня день рождения!
Земмельвайс увлек коллегу в сторону.
Что Вы здесь делаете?
Я же говорю
Это я понял. А как же санитария? Здесь же, простите, трупы вскрывают
Пустое, стол продезинфицирован.
Только руки не промыты.
О чем Вы?
Руки доктора Хоффмана не в микробах от трупа, а в крови фрау Ранч и еще десятков матерей!
Земмельвайс круто развернулся и покинул пиршество. Коллечка, тяжело вздохнув, посмотрел ему вслед и подумал только, что с таким напором он долго здесь не продержится.
Игнац летел по коридорам больницы с твердым намерением вывалить доктору Клейну сейчас же все на-гора, когда вдруг налетел на санитарку, несшую в руках кувшин с водой и судно. От удара при столкновении кувшин выскочил из ее рук и разбился, облив новый костюм Земмельвайса. В таком виде показываться главному врачу было нельзя, и вскоре выяснилось, что не было бы счастья, да несчастье помогло
Извините ради Бога.
Да что мне твои извинения, ворчала старая санитарка. Кто теперь убирать это все будет? Она еще не знала в лицо молодого доктора, да если бы и знала, то вряд ли разговаривала бы иначе, но Земмельвайса сейчас занимало не это. Она произнесла ключевую для него фразукто будет все это убирать? Он совершил значительную научную находкуно как это исправит положение? Как изменить ситуацию с сепсисом?
Он вернулся в свой кабинет и принялся штудировать учебники по первой помощи и вирусологии. В голове крутился один-единственный вопрос: каким универсальным средством избавить рожениц от мук послеродовой горячки? Даже если завтра доктора Хоффмана отставят, а прозекторскую вовсе закроют в этой клинике, то изменится ли ситуация? Что будет, если не прозектор, а профессиональный хирург станет ассистировать Коллечке? Где гарантия, что заразу не внесет он? Мыслями он новь вернулся к вопросу фрау Хельринг: что если тот же хирург придет на работу из гаштета, с улицы? В чем суть проблемы?
Земмельвайс оторвался от книг и взглянул на свои руки. Будучи главным инструментом хирурга, орудием спасения человеческих жизней, они так же могли служить и орудием ее погибели. В эту секунду он почувствовал себя Архимедом, и захотелось закричать что есть сил: «Эврика!»
3.Эпидемия
Грустный идет Моисей Самуилович на работу. Невесело ему. Первый блин комом. Только попытался зарекомендоваться на новом месте должным образом, как натолкнулся на чиновничий произвол. Ну что же это такое? Повесил нос Моисей Самуилович, призадумался.
Красивая рыжая деваха только и подняла ему настроение. Как ждала, как знала, что именно этой дорогой пойдет молодой докторспециально что ли дожидалась его у старой скамейки возле больничного сада?
Привет, уже несколько дней как взяла она быка за рога, перейдя с ним на «ты». Да и он вроде особо не сопротивлялся, так даже проще.
Привет.
Чего загрустил?
Да все то же
Из-за забегаловок этих, что ли? Фи, тоже мне, нашел, из-за чего переживать. Там правда был рассадник один, ну не из-за тебя, так по другой причине закрыли бы, давно следовало. Там же одни БОМЖи отирались!
Да не в этом дело. Я сообщил об угрозе общественному здоровью, а никто и в ус не дует.
Послушай, Катя уж и придвинулась к нему поближе, и за руку взялану, чтобы доверительнее слова ее звучали, чтоб из ушей прямо в сердце шли, этому обществу глубоко плевать на свое здоровье и свою жизнь уже давно. С тех самых пор, как несколько лет назад Белый дом расстреляли Тебе одному больше всех надо! Пора думать по-новому
А воспитывали меня по-старому, не унимается Мойша. Чтобы о других сперва, а потом уж о себе
Ласково посмотрела Катя на Мойшуупертый ей достался паренек. Однако сразу же подумала она, таким и должен быть настоящий мужчина. Пусть таким и остается до поры. А тамперевоспитаю. Улыбнулась. А руку все ж не отпускает. Так и ведет до самой больницы. И ему вроде как по дороге светлее стало, надежнее, спокойнее. Только вот у входа расцепиться все же пришлосьмало ли чего больные могли подумать.
Как раз в канун праздновали день рождения Виктора Акимова. Пользуясь временным отсутствием больных, решил Мойша навестить своего нового товарища на рабочем месте.
А у того все кипелоодна операция за другой, сложно было застать его в ординаторской без дела сидящим. Не отрывался от производственного процесса молодой доктор, все горело в руках.
Что у тебя за ажиотаж с утра? спрашивал Мойша.
Да черт знает что. Третий бомж уже поступает с признаками отравления алкоголем.
Вот те раз. Каким?
А ты не понимаешь? Боярышником!
Что за напасть? А раньше такого не было?
В том-то и дело, что нет. Раньше они спокойно столовались в тех забегаловках, ну ты понял, в каких. Там наливали дешевую водку. Хреновая конечно, в рот взять нельзя, а все же акцизами облагается, и за качеством администрацию следить заставляли. Ну, одним словом, не сдохнешь. А сейчас
То есть, как по-твоему, выходит, что я оказался виновником смертей этих несчастных?
Да нет конечно, что ты. Их бы и без тебя закрыли, закрывали ведь уже раньше, так что дело времени Просто понимаешь В нашей стране существует правило круговой поруки. Или, как писал Тютчев, «нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Ты-то за благое дело ратовал, и предвидеть не мог тех последствий, которые наступили, а оно вишь как все
Не много оптимизма вселили слова коллеги в Мойшу. Видя это, Виктор похлопал парня по плечу.
Пустяки. Не грузись. Слушай, мне к тебе заскочить надо, проконсультироваться по одному вопросу. Тебе когда удобно?
Да хоть когда.
Нет, мне так, чтобы народу не было.
Давай ближе к пяти.
Договорились. А пока, старик, извини, в оперблок надо.
День разгоралсяк Моисею Самуиловичу потянулись больные.
Первым на пороге показался местный адвокат, заведующий юридической консультацией. Ему и представляться не надо быломолодой доктор сразу понял, с кем имеет дело. Еще бы, не каждый ведь является в больницу в пенсне и с кожаным портфелем под мышкой. Да еще в галстуке-бабочке.
Не удивляйтесь, молодой человек, забормотал посетитель. Это у нас в диковинку, а на западе уже давно принято представителям моей профессии носить галстуки-бабочки и пенсне.
Простите, не знал, но как бы то ни было, очень и очень стильно.
Благодарю покорно. Вы знаете, у меня проблемы по Вашей части.
Я догадался, что Вы не чаю попить зашли.
Что-то очень чешется в паху и даже, кажется, какой-то фурункул образовался
Осмотрел доктор пациентаи сразу разочаровал.
Должен Вас огорчить. Это не фурункул. Это твердый шанкр!
Простите?
Первый признак сифилиса.
Бытового?
В паху? Шутить изволите? Венерического конечно!
Однако! искренне удивился адвокат. Откуда бы ему взяться?
Я, конечно, не знаю всех подробностей, но мне кажется, что Вы недавно побывали в одном учреждении, хоть и новом, но уже хорошо мне знакомом
Тот спрятал глаза.
Я хочу просить Вас, чтобы это осталось между нами.
Врачебная тайна для меня закон, но я все-таки поостерегся бы на Вашем месте
По глазам адвоката Мойша понял, что его услышали.
Ахахахаха!!! на всю ординаторскую раздавался смех коллег-врачей, когда Мойша рассказал им о своем утреннем пациенте. В обеденный перерыв сотрудники поликлиники собрались здесь, чтобы перекусить, перекурить, поиграть в шахматы, а также поделиться врачебными сплетнямикакая профессия без них.
Ну что Вы! обижался и недоумевал молодой доктор. Я ведь не для этого! Я к тому, что эпидемия шагает по городу, а мер никаких не принимается!
Да ты не обижайся, парень, похлопал его по плечу заведующий отделением кардиологии. Мы без злобы. Это ведь дальше стен больницы никуда не уйдет. А все же этому старому жидовскому прохиндею так и надо Знаешь, сколько он народу объегорил? Ничего, пускай теперь помучается, с него не убудет
Мойша надулся. Доктор не понял, что обидного он сказал, пока Виктор на ухо не шепнул ему, что тот, мол, тоже еврей.
Тьфу ты, сынок. Я ж без задней мысли, пустился в извинения старый врач. Везде люди есть, и везде они разные. Ты вот хороший парень, а этот ну жид какой ни на есть, проходимец редкий. Ты на свой счет не принимай! А все же хорошо, что он намотал
Мойша был несколько удивлен такой постановкой предложения, но промолчал.
После обеда явился к нему сантехник в прошлом, а нынезамглавы городского ЖКХ Буравлев. Грубый, посредственный, хамоватый, он даже не соизволил представиться.
Мне наверное того анализы наверное надо? Заболел я.
Чем, простите?
Вши вроде, вполголоса, слово стесняясь, проговорил Буравлев.
На голове?
Нет тама
Понятно. Как диагностировали?
Да ты чего?! Что ж, я не вижу или не понимаю?
Что ж, сдайте анализы и приходите
Есть Бог на небе! ударил ладонью по столу Витя Акимов.
Чего ты?
Этот Буравлев людям столько крови попил. Стольких обобрал, еще будучи простым сантехником, а уж когда должность дали, тут уж совсем берега видеть перестал
И ты тоже считаешь, что в болезнях Циммермана и Буравлева есть социальная справедливость?
Ну знаешь Я такого не сказал, но уж из-за этих двух подлецов явно не стал бы землю рыть.
Ладно, учту. Что с тобой такое?
Щепетильная история
У Мойши похолодели руки. Начало было интригующее и пугающее. Доктору казалось, он знал, что его коллега произнесет в следующую минуту.
Я тут давеча перед днем рождения подарок решил себе сделать. Ну и посетил одно место прекрасное И, по-моему, хламидиоз Чешется жуть. И боли при мочеиспускании
У меня к тебе только один вопрос.
Валяй?
У кого ты был в тот день?
Ну я же говорю, в доме досуга
Нет, я про персоналии.
У Настьки, которая раньше в суде работала.
Про которую в газете писали?
Точно. А что?
Ах, не тому человеку задал вопрос доктор Акимов. Домоуправительница дома досуга Марья Степановна уже который день места себе не находила. С тех пор, как вызвал ее мэр и дословно передал слова главного врача городской больницы.
Наши? Девчонки? Быть того не может! Они же все стерильные!
Ну что я, выдумывать буду, что ли? Говорят тебек санитарному врачу очереди буквально выстраиваются. Понимаешь, чем это чревато? Пока мы еще можем очки втирать да глаза закрывать и следить за тем, чтобы у него ботало не распускалось больше положенного. Но сколько такое будет длиться?
И что же делать? Не закрывать же такое заведение.
Конечно нет! И поэтому я ставлю перед тобой задачувыяснить, кто разносит заразу и принять меры! Поняла меня?
Да как же я?..
А это уж не мое дело. Не справишьсяс работы снимем. Свято место пусто не бывает
После этого диалога Марья Степановна потеряла и сон, и аппетит. Сидя сейчас за рабочим столом, она перебирала в уме все возможные варианты. И ее логикалогика опытной аппаратчицы и еще более опытной женщиныподсказывала ей, что отыскать иголку в стоге сена будет трудно. Если следовать ей, то все девчонки пришли сюда не с улицыони были профессиональные проститутки, и раньше работали по индивидуальным заказам. Если так, то все их прежние клиенты должны были перезаразиться и умереть от венерических заболеваний задолго до того, как этот умник Мойша появился в пределах Озерска. Но ведь этого же не случилось! Здравый смысл отказывал Марии Степановне!