Мария БережнаяНовая глава
Под обложкой этой книги уютно устроилась самая обыкновенная история.
Точно такая же, как и тысячи обыкновенных историй, происходящих с нами каждый день.
Как и во многих обыкновенных историях в ней нет окончательно положительных и окончательно отрицательных героев, в ней есть герои, которые прошли очень длинную дорогу и пока шли, иногда прямо, частопетляя, а то и вовсе останавливались, рассматривая собственные следы А еще в этой истории нет монстров, зомби и совершенно точно нет инопланетян Наверное.
Зато есть дети, любовь к сказкам, несколько «темных» историй прошлого, некоторое количество нарушений закона, которые хочется простить, и автор заранее просит снисхождения, цыгане, нарисованные пузыри, городок ужасов, и много всего интересного. И да. Динозавры. В этой истории еще есть динозавры.
Это История о том, что делать, если ты взрослый, серьезный человек и вдруг обнаружил, что до смерти боишься
А потом у тебя появился даже не один ребенок, а
И ты решил, что точно не хочешь ничего менять в жизни, но тут же ее
А потом появляется твоя старая подруга и оказывается совсем не твоей, а
В общем, эта история еще и о том, что если ты ждешь чего-то плохого, оно совершенно точно может не случиться. Специально, наверное.
Отдельно следует рассказать о городе, в котором произошла вся эта история, раз уж у автора получилось такое длинное вступление. В тот момент, когда перестаешь слышать свои собственные мысли внутри себя, а все голоса вокруг становятся слишком похожи на помехи где-то наверху, над тобой, нужно собирать вещи и лететь в Вильнюс.
В этом городе, где, даже сами местные жители говорят«Если впереди вас нет собора, позади нет церкви и справа и слева тоже не виднеется шпилей и крестов, значит, вы не Вильнюсе», тишина становится осязаемой. Шпили соборов в Старом городе отлично передают все просьбы и мольбы напрямую, на небо. А, может быть, все дело в камнях, которыми вымощены дороги. Они тоже, умеют разбираться с проблемами, пусть, по-своему, немного приземлено, но все же, многие говорят, что это волшебные камни. И не страшно, что другие «многие» называют эти камни«яопятьсломалакаблук», ведь если сломать каблук в нужное время и в нужном месте, то вполне возможно сбудется очередное желание из папки «отложено на потом».
В Вильнюсе есть место каждому, кто пришел к нему с добрыми намерениями. Он одинаково приветливо встречает любого беглеца или путешественника и дает им именно то, что они хотят. Свободу, или место, которое привяжет к себе самыми крепкими оковами, которыми только можно привязать. Интересную работу. Вкусную еду. Не зря когда-то укрытое от любопытных глаз и вражеских рук место, спрятанное в лесах и среди холмов назвали «Вильно» волна. Кривые извилистые улочки старого город действительно похожи на волны и немногона загогулины. И никогда не знаешь, куда выведет тебя именно такая загогулина и что будет за ее поворотом.
Последний о ком стоит сказать в этом длинном вступленииэто рыжий кот. Но
1. «Человек имеет право жить возле речки Вильняле, а речка Вильнялепротекать возле человека
Он и сам не помнил тот момент, когда ему пришла в голову мысль, что если поменять имя, то можно поменять и всю жизнь.
А ведь весь тот странный год, пример того, что это возможно сделать, все время был у него перед глазами. Вернее, за спиной. И еще вернеедва примера. И когда он начинал громко сопеть или заваливаться на бок, засыпая, один из «примеров» будил его, тыкая ручкой в спину. Школьное времясложное, но невероятно интересное, в одном дне умещается не меньше десятка жизненно важных событий, попробуй тут уследи за всем, можно сказать, что именно от этого Джонни и уставал, так, что засыпал на ходу.
В начале, он был, наверное, просто случайной ошибкой, которую слишком поздно заметили. А потом и вовсе, оставили на память о себе, как брелок, или любой другой случайный сувенир. Пожалуй, что так и было, когда мама ушла и оставила Джонни отцу.
Наверное, в начале его истории можно было бы красивой вязью написать: «В раннем детстве, Георгий часто представлял, что его красивая, добрая, настоящая мама, приезжает за ним и увозит от отца к себе домой: в просторную, светлую квартиру, где хорошо пахнет, огромные чистые окна, и больше не нужно будет вздрагивать от хлопка входной двери, прятаться и бояться лишний раз напомнить о себе деспотичному отцу».
Но на самом деле, если мальчик с грустными темно-карими глазами и невероятными длинными ресницами, и думал о своей маме, то только в тот момент, когда отец начинал слишком часто вспоминать, кто именно подбросил ему ребенка. И единственной его мыслью было «интересно, а почему она подбросила его именно этому отцу? Разве вокруг было мало других отцов? Нельзя было выбрать хотя бы кого-нибудь другого?». Некоторое время, когда мальчик еще пытался мечтать, то мысленно он искал не маму, а нового папу. Сложно искать и представлять того, кого ты никогда не видел и не представляешь, что можно было бы делать с этим взрослым. А с папой уже более или менее все понятно. И у них в доме были чистые окна и полы. Следить за порядком было обязанностью Джонни, и часто в шутку отец звал его «Золушка» и сам же смеялся над тем, что было понятно только ему одному. Джонни был тогда еще слишком маленьким.
Нельзя сказать, что маниакальная любовь отца к армейскому порядку и стерильной чистоте, на всю жизнь оставила шрам на теле Джонни. Шрамы были от другого, а он с тех пор научился мгновенно наводить порядок даже в самом захламленном помещении.
И он никогда не прятался. И не боялся бы лишний раз напомнить о себе. Стоило синякам от очередных побоев хоть слегка посветлеть, Джонни снова огрызался, ершился, боролся за свое право быть ребенком. Его отца, бывшего военного, драчливость и упрямство сына только радовалиэто был отличный повод показать всем, что у него растет мужчина, а не тряпка. Отец сам того не подозревая соперничал с сыном за право быть мужчиной в их доме. И все чаще и чаще проигрывал ему в этом поединке.
Так что в школе Джонни почти всегда ходил в синяках, сначала это были синяки от побоев отца, потом к ним добавились следы дворовых драк, пока Джонни не понял разницу, между тем, чтобы пускать в ход кулаки в любой ситуации или же уметь унизить и запугать противника с помощью чего-то другого. Слов, характера, энергии, репутации и прочего, у него отлично получалось и то другое, но на учебу как таковую времени почти не оставалось.
В школе синяки и ссадины ученика мало кого волновали, он отлично научился прятать их, к тому же драки в этом районе, да и в самой школе случались часто, классы были переполнены, и учителям с трудом удавалось хоть как-то учить детей, или, хотя бы просто удержать их на уроках в более или менее спокойном состоянии. И уже точно на синяки угрюмого парня, который быстро стал одним отрицательных героев школы, обращать внимание было совершенно некогда. Главное, чтобы сидел тихо на уроках и не мешал другим.
В эту школу Джонни попал, когда они переехали из другого города. И так получилось, что он был на три года старше своих одноклассников по возрасту, и примерно лет на десять старше их по опыту. Ему нужно было продержаться всего два года. Получить аттестат, паспорт и прощай этот дом, эта школа и, возможно, эта реальность.
Учитывая возраст и характер Джонни, это было не так легко. Но, как ни странно, обладая отличной памятью и живым характером, Джонни умудрился стать любимчиком двух учителей. Преподавателя физикиученого с грустным, но преданным делом взглядом и пышными усами, которые делали его похожим на увлеченного физикой моржа. Несколько раз он оставлял Джонни после уроков, но не для того, чтобы наказать, а чтобы обсудить с ним какую-нибудь интересную тему и то, что он относился к молодому человеку, как к равному себе быстрее всего растопило лед и Джонни научился не только тому, что интересное можно найти во всем, но и уважать людей искренне увлеченных своим делом. И очень скоро благодаря характеру и авторитету «главного наказания школы» на уроках физики всегда было тихо и спокойно.
Так же к нему питала привязанность Преподаватель истории. Она давно могла спокойно отдыхать на пенсии, но очень любила свой предмет и вела уроки в форме лекций, когда она рассказывала, а ученики записывали то, что считали нужным. Обладатель уникальной памяти, Джонни практически всегда мог пересказать ее лекции слово в слово, даже, если просыпал часть из них, к тому же, как выяснилось, у него были свои любимчики, среди исторических личностей, что сильно выделяло Джонни из остальной массы тех, кто приходил на Мировую историю только потому, что она стояла в сетке уроков. Джонни увлеченно слушал про историю семьи Медичи, семьи, которая очень нравилась самой ученой даме и она рьяно защищала парня перед остальными преподавателями и именно ей, сам этого не зная, он был обязан тем, что переходил из класса в класс. «Дайте ему время найти себя» Говорила она практически на каждом собрании. И в конце каждой четверти дарила Джонни книги, которые он читал не только из уважения, но любопытства.
В его классе существовал свой клуб «галерка», который организовали две девушки, сидящие на самой последней парте, всегда у окна и устроившиеся так, что между ними и остальным классом было две линии пустых парт. Учителя не спорили с ними, потому что вопреки всему, подруги были отличницами и сидели тихо. А на все остальное они просто плевали. Джонни отлично вписался в эту компанию, он занял парту перед ними и отсыпался там после своих ночных похождений, а Молли и Кортес, в школьной жизни Мария и Катерина, помогали ему с уроками и стучали по плечу, если он начинал храпеть слишком громко. Это было прекрасное партнерствоон стал стеной между ними и остальным классом, а они подпирали эту «стену» чтобы она не рухнула под гнетом обстоятельств. Джонни называл их «Барышни» и всегда с удовольствием комментировал все, что происходило за их партой.
Заколебало, информативно сообщил Джонни, однажды, плюхнувшись на стул и закинув ноги на второй стул.
Смени жизнь, посоветовала Кортес. Которую, родители давно хотели перевести в экстернат, чтобы она поскорее закончила школу, но Кортес совершенно не желала менять этот «цирк» на тот «дурдом», куда она уже успела сходить на собеседование. В определениях девочка умела быть очень меткой. В постановке жизненных целей тоже: закончить школу, поступить в уже давно выбранный университет, окончить его с отличием, выиграть пару-тройку научных грантов, уехать продолжать свое образование в Лондон и оттуда спасать мир от болезней, катастроф или плохих рейтингов нынешнего правительства. Тут уж как пойдет и что первое встретиться.
Как?
Поменяй имя. Стань, например, Джонни, посоветовала Молли. У которой тоже уже сложилась в голова картинка ее собственного будущего: закончить школу, попасть в какой-нибудь параллельный мир, посмотреть что там, вернуться, отправиться в космос, окончить университет, желательно магический и отправиться в Дублин. И оттуда спасать мир с помощью чего-нибудь. Возможно, магии. Или космических технологий. Тут уж как пойдет и что первое встретиться.
Джонни-черное пятно! Фыркнула Кортес, показывая ручкой на черное пятно на рубашке Джонни. Джонни подумал немного, примерил это имя на себя и тут же забыл, что когда-то при рождении ему дали имя Георгий. И что оно же значится в его документах. Так у него появилась вторая цель жизненная цель, после окончания школы поменять имя в паспорте.
Закончим школу и я напишу про тебя книгу, Пообещала Молли с удовольствием потягиваясь. В тот период, когда практически каждая девушка в школе уже отлично умела пользоваться косметикой, обожала наряжаться и всячески старалась подчеркнуть свою девичью привлекательность, Молли одевалась в бесформенные свитера и джинсы зимой и в футболки с шортами или теми же джинсамилетом. Джонни знал, что это не от большой любви к такой форме одежды, но лез в это дело, тем более, что ему было совершенно неинтересно как одеваются его барышни. Они были из его круга в любом случае.
С чего бы?
Потому что ты отлично сочетаешься с новым именем, пожала плечами Кортес, объясняя за подругу ее идею. И они тут же, забыв про эту тему пустились в обсуждение очередной серии какого-то мистического сериала, которые только начали входить в моду, а Джонни завернувшись в пальто постарался устроиться поудобнее и все же поспать.
Сегодня у него была особенно напряженная ночь. Еще одни плюсом дружбы в их клубе было то, что девочки никогда не спрашивали, почему у него ссадина на губе, разбиты костяшки на руках и где он был всю ночь. А так же откуда у него новое пальто, которое ему совершенно не по размеру. Они вообще ничего у него не спрашивали, зато всегда удачно комментировали происходящее с ним. Это было, по крайней мере весело. А учитывая его репутацию, и то, что плохие мальчики всегда притягивают к себе особ противоположного пола, Джонни всегда с удовольствием слушал, как его барышни обсуждают его же очередную подружку. Им он это позволял, почему бы и нет?
И еще с ними он смеялся, потому что смешить Молли и Кортес умели как никто другой. Они смеялись над ним, друг над другом и над всем и всеми, что попадалось им на пути.
Примерно через полгода, их дружбы, уже мало кто в школе смел назвать девочек, «пришибленными» или «заучками», как звали их раньше, до появления в этой школе Джонни. Во-первых, те, кто звал их так раньше, в этом году списывал у них же, а во-вторых, Джонни никогда не тратил в таких случаях время на пустые слова и объяснения, почему именно не стоит неправильно выражаться в сторону его друзей. И вообще, лучше в их сторону не смотреть.
Преподаватели же отметили еще одну особенность.
В школу всегда приходили либо все трое, либо ни одного.
Притом, мало кто знал, что делали они это, не сговариваясь, просто так складывались обстоятельства, или это было тем самым «непростым совпадением», которое можно было считать знаком, если бы мы умели заглядывать так далеко.
Если заболевала Кортес, то, каким-то образом именно в этот день Молли, еще не зная, что Кортес не придет, решала не идти в школу, а Джонни находил какие-то невероятно важные дела. И, наоборот, в любую сторону. Зато потом, когда они выясняли, что в этот день все трое прогуляли школу, это было еще одним отличным поводом для шуток.
Когда пришло время получать аттестаты, Джонни в тот день в школе не было. Классная руководитель, зная о дружбе девочек и Джонни, отдала его бумаги им и попросила занести к нему домой. В школе не хотели терпеть Джонни хотя бы на один день дольше, чем это положено по закону, и поэтому сделали все возможное, чтобы Джонни там больше не появлялся.
Единственный кто в этот день сильно волновался о своем ученикеэто был тот самый преподаватель Физики с удивительными именем Марчин Степанович. Он подошел к «барышням» и предложил сходить с ним к Джонни. Как он потом сам рассказывал, Марчин Степанавич не понимал, что заставило его уйти с праздника и отправиться к своему ученику домой, как говорят «сердце было не на месте».
Молли и Кортес, знали, где же живет Джонни, потому что пару раз доводили не очень трезвого друга до его квартиры, когда, после очередной гулянки с друзьями Джонни не всегда доходил до класса, или наоборотпроходил мимо класса, куда-нибудь, например, в клумбу. Его дом был совсем недалеко от дома, где жила Кортес, и, прихватив бумаги и волнующегося преподавателя, который постоянно норовил перейти чуть ли не на бег, девушки пошли к нему, обсуждая все свалившееся на них счастья в виде наконец-то закончившихся школьных будней.
Вечером предыдущего дня, отец Джонни веселился в компании своих старых, армейских дружков. Инстинкт самосохранения Джонни был притуплен осознанием и планированием скоро побега из дома, поэтому он не сразу почувствовал опасность и привычно огрызнулся с порога на уже совсем не трезвого отца.
Все заняло не более получаса, обычно отец уже не справлялся с сыном, как раньше, Джонни был выше него и если не мог отбиться, то по крайней мере мог уйти на своих ногах.
Но не сегодня. Уходя вместе со своими друзьями, отец наступил на правую руку сына, сломав ему несколько пальцев, и не запер дверь, что и помогло Джонни.
Молли и Кортес честно позвонили. Потом постучали, а Марчин Степанович сразу толкнул дверь и поспешил в квартиру.
Подруги всегда отличались завидным недетским хладнокровием, даже взрослый мужчина растерялся, попав в такую ситуацию, казалось, что у Джонни не просто рассечена кожа над бровью, а проломлена голова и всюду было много крови.
Они не стали звонить мамам и в скорую, а позвонили тете Кортеса, которая уже много лет работала врачом на скорой помощи. Пока она ехала, девочки, решив, на всякий случай, не двигать Джонни с пола, помогли ему устроиться там поудобнее и удерживали. Кортес носилась по квартире в поисках одеяла, воды, документов, и таблеток аспирина, но не для Джонни, который пока бы не смог их проглотить, а для самой себя, потому что от стресса, пусть «молчаливого» у нее всегда болела голова, вода требовалась Марчину Степановичу, а Молли аккуратно придерживала голову Джонни, поила его и тормошила, помогая медленно приходить в себя, подавая ему то воду, то аспирин, то полотенце.
Когда приехала тетя Кортеса, она забрала его в больницу и там выяснилось, что внутренних разрывов, чего все очень боялись, к счастью не было, лишь сломанные ребра, переломанные пальцы правой руки и сотрясении мозга. Джонни уже был достаточно взрослым и хоть и изрядно избитым, но достаточно убедительным, чтобы тетя Кортеса и все остальные поверили, или хотя бы сделали вид, что поверили, будто Джонни избили на улице и он как-то дошел до дома и отключился на пороге, забыв запереть дверь. Тем более, что Джонни был уже совершеннолетним, и согласие его отца на что-либо не требовалось. Да и вряд ли у них получилось бы найти его. К тому же его поддержал Марчин Степанович, который предварительно переговорив с Джонни с глазу на глаз, подтвердил его версию, добавив, что они все лично втроем помогали ему дойти до квартиры.