Джунгли БлефускуТом 3. ИсходАлексей Козлов
Дизайнер обложки Алексей Борисович Козлов
© Алексей Козлов, 2017
© Алексей Борисович Козлов, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4483-9679-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1Главное искусство Джунглей
Где фельдмаршаль Нельсон? сказал строгий голос.
Я здесь! просипели в ответ два голоса, разного тембра, но одинаково гнусавые.
Сцышь перед битвой, братан?
Сцу немного!
А ты не сцы! Всё будет хорошо! А как ты думаешь, браток, побьём мы французов?
Каких французов? Где ты видишь французов? Последние французы замёрзли под Бородино двести лет назад!
Вижу!
Ну тогда не знаю, честно не знаю! По всякому может быть!
А я знаю! Побьём! И побьём прямо скажу вам, товарищи, нехило! По Брадински! Чтоб старая гвардия знала! Вот побьём мы французов, знаешь, какая жизнь хорошая настанет?
Какая?
Хорошая жизнь! Светлая! Бубна пойдёт! Всё у нас будет своё!
Что своё?
Всё!
Всё свое что, всё?
Всё свое, всё!
И еда?
И еда!
И крыша над головой?
И крышка!
И девушки?
И деушки!
И девушки будут танцевать?
Само собой, будут! Чем им ещё заниматься? Они будут танцевать огненную горячую Сальсу! Сальсу «Монтана»! Или Джигу Калуччи! Дэнс Хауз Джаз! Трэш Огильви! Никаких депрессивных танцев!
А что они будут танцевать?
У тебя что-то с ушами? Я же сказал! Сальсу! Джамбу! Турку! Манго! Жопку! Твист! Буги! Рэмпо! Лямамбу! Серу! Кичу! Арамунгу Чучу Кака!
Лямамбу?
Да, лямамбу!
Джамбу?
Да, джамбу!
Я что не припомню, чтобы в тридцатые годы был такой танец!
Ты много чего не припомнишь! Не бойся! Всем тебя жалко!
А девушки нам будут давать?
А как же? Будут, обязательно будут! Куда они денутся? Они же девушки, а не фонарные столбы! Да и зачем тогда нужны девушки, которые никому не дают?
Вот именно!
Но именно так почему-то всегда происходит! Сам не знаю, почему!
И какие девушки девушки нам будут давать?
И какие девушки девушки нам будут давать! Спортсменки! Комсомолки! Патриотки! Лучшие девушки Вселенной! У-у! Смок он зе вотя! Тю! Тю! Тю! Какие девушки!! Сиськи во, жопы во! Преотменный каламбур природы! Вот идет девушка, дщерь иерусалимская! Глаза, как бусы! Пупок, вмещающий унцию орехового масла! Шахрезады! Анисьи! Флоры! Тамбурины! Руки, как волны! Глаза, как бешеные звёзды! Стройные, нежные ноги, как лилии, в небесах над твоей спиной! О девушки Иерусалима, и так далее! Тебе мало? Мало?
Ваше Величество, нет слов! Я не плакал так давно! Это слёзы очищения! Много! Много! Я не заслужил такого! В своей жизни я не сделаю такого, чем могу отплатить это счастье!
Тебе мало?
Много! Слишком много! Ну, тогда и правда, пусть всё горит огнём, я готов погибнуть, Ваше Величество, не обессудьте, за короля и Британию! Позвольте расслабиться и вытереть слезу умиления?
Попу вытри!
Ладно-ладно! Не горячись! Иди лучше, поспи, браток, а то, не дай бог, второй глаз шрапнелью вышибут! Даже у Кутузова должен быть хоть один глаз! Будешь щеголять потом с пуговицей во лбу! Как карла!
Карла Маркса?
Карла Карла!
Я не хочу этого! Не желаю!
Я знаю, Вашество! Но претерпеть придётся!
Зачем?
Чтобы жизнь мёдом не казалась! Вот я спасал когда-то родную природу и в деревне коноплю разводил, которая в Красной книге на первых страницах, и что?
И что?
Посадили в кутузку на семь лет! Никому родная природа не нужна!
Защищать природу дело ненадёжное! Им не прокормишься! Только шишек набьёшь!
А шишкой не станешь! И зачем ты этим занимался?
Из принципа! Запомни сынок, я плохого не скажу! Хорошего не сделаю, а плохого не скажу! Мы ещё повоюем! Ох, как мы повоюем! Мы ещё взбрыкнём по-стариковски! Эх, Хэм, почему тебя больше нет? Но мы сто им се как один! Сбросим годков двести! Пусть французики попукают у нас!
Это что? Факнутое торнадо? Что за старец?
Чудо родины! Флагман перестройки! Фламенко без подштаников! Лауреат госпремий и посетитель столичных салонов!
Ладно вам! Вы не смотрите, что он такой! Он на самом деле архитектор! В осведомлённых кругах его называют Паша Король Бабуинов! Мучитель женщин! Душа, полная флюидов! Интеллект, возведённый в куб! Живая карма! Маленький Повелитель Вселенной!
Я сам герцог Нортумбрии!
А с виду не скажешь! Посмотришь так фитюлька какая-то, бомж бомжем! Как будто актёр погорелого теянтера тайно оделся Лукой из пьесы Голикова «На Дне» и бродит в потоке бессознательного по родному городу! Как страшно жить! А Алевтина Ильинична ищет его, дабы обезвредить! Лишний человек! Карету мне, карету! Он ушёл от ужаса быта, а к еволюции не пгишол! Это не Дао, это дец какой-то!
Хватит вам «Марсельезу» распевать! Мы не французики! Шаромыжников нам не нужно! Эс ляпур дз лямур!
Да! Пора положить этому надёжный конец!
И с криком: «Ж-ж-ж-жуууууу!» он взъерошил волосы и на метле вылетел за дверь дворцовой палаты.
Только зелёные пионерские сопли и бесцветная липкая блевотина остались после него свисать с люстры и боа, дару нам карму и катарсис.
А я вылетел в дверь, нарисованную на другой стене. А после меня а после меня лёгкий запах амврозии заклубился над жертвенником, в котором подрумянивался Францисск Ассизский и несколько говорящих каплунов, одетые в полицейские мундиры, пели хором «Алилуйю».
Хорошо вылетать на метле, зная, что ты лучше прочих, и твоя метла самая быстрая из всех!
Я человек-яйцо! Я морж! Консулярии проклятые! Держите меня! кричал Блаженный Франциск, Готовьте силки и лестницы! Больше света! Падлы вонючие! Где Гоменац? Дайте крюки! Иначе на башню не взползти! Я не питаюсь зародышами! Алебарды сюда! Что вы ходите по кругу? Где мой кошелёк? Там было всё! Задолблю мразей! Я иду! Иду! Раздайся грязь, говно в полёте! Стоять, смерд!
Однако я не учёл, что говно, находящееся в полёте, рано или поздно должно упасть на землю. И оно, как всегда, упало на меня! Всей массой и плашмя! Целиком и в деталях!
«Господи, всевидяще око твоё, всеблагостно провидение твое, позволь спросить, какого насылаешь на меня такие напасти?»
Все катяхи мира, все какашки вселенной, все сраки моей милой родины, весь понос этого чёртова мироздания в одно мгновение обрушились на меня и погребли под собою, подобно тому, как цунами погребает Суматру или остров Борнео.
И когда случается такое, спасать серебряные ложечки представляется невозможным!
Смотреть по ящику на это прикольно, но быть в центре такого события я бы не пожелал никому. Даже врагу своему! Ему бы я пожелал виселицу! И работает тихо, и результат налицо!
Ибо в то же самое мгновение я проснулся от громкого стука в фанеру нашего домика.
Это пришёл Ральф, волоча за ногу чужую свинью.
Она умерла от старости, сказал он, указывая на молоденького поросёночка, и теперь находится в раю!
Я не мог оспорить неоспоримое.
«Ну, Ральф, ну!»
Я уверен, что она умерла от старости, Ральф, но я также уверен, что ты помог ей в этом! Ральф, признайся!
Я исповедал её и отпустил ей все её грехи! Теперь она в раю! упорно повторял он, отворачиваясь и пряча донельзя честные глазки.
Чувство смутного беспокойства стало проникать в мою сонную душу, овладевая ею. У кого это Ральф так исповедал свинью, что она сдохла? И поверит ли хозяин дохлой свиньи в благотворность Ральфовой исповеди и покаяния?
Это свинья китайца! сказал Ральф убеждённо, У китайцев плохое зрение! Он и не заметит пропажи! У него к тому же очень много свиней! А пока он будет в неведеньи, мы её съедим! Всякому свой час и своё время! Сейчас время собирать камни! Разбрасывать кости будем потом!
Прекрасная русалка пела на ручье и её голос разносился долеко в горы.
Глава 2«Альмеки Вселенной»
Это всегда так, как накурюсь, так то русалок вижу, то гномов, распевающих песни! Счастливы были поколения, которые создали вокруг себя удобный и красивый мир, в котором было место радости! Такие, как мой отец! Они шли по жизни со стоическим спокойствием людей, видевших на каждом шагу смерть и с улыбкой надежды!
Жизнь устроена так, что в ней иногда трудно понять, где сон, а где реальность! Я это давно понял, а в нынешние времена только укрепился в своих мыслях! Может, они кому не понравятся, да мне наплевать на всё это! Это и в городах трудно понять, а в джунглях просто невозможно! Что в мире творится! Ясно одно в мире не творится ничего хорошего!
Есть сущая тьма философов, которые вообще с пеной у рта рассказывают, что сама жизнь это сон, а уж сон это сон в квадрате! Ничего у них не поймёшь! Они на самом деле сами себя не понимают! Многие под себя ходят в здравом уме! А в безумии совершают единственно верные поступки! И ничем их не проймёшь! Лучше философов не читать! Голову можно сломать на страницах их жалких книжонок! Почитайте лучше роман Бади Факса «Альмеки Вселенной»! Я ничего лучше не читал за последние триста лет! Уже прочитали? Да?
Я тащусь от комментариев слюнтяев-схоластов, всегда подобных куче дерьма, вываленной прямо посреди столбовой дороги, мне милы анахронисты и полупророки, Взрастающие передо мной, как сгнившие корни древних деревьев корявые и сморщенные, с грубой и потресканной чёрной корой, дурно-пахнущие, малопривлекательные и властно влекущие с своё лоно размножающихся жужелиц и жуков. Фанатичная необразованность глюдей всегда волновала меня, как признак неминуемого конца цивилизации. Я не верю в смерть человека, как вида обезьян, для этого нет никаких предпосылок, кроме, может быть, падения какой-нибудь кометы, но верю в деградацию его духа до подплинтусного уровня. Средневековье с неминуемым и ненаказанным глистианским угаром я рассматриваю, как некую переходную форму от пустоты к чему-то неведомому.
Дэ-с!
«В шестой Инциплюлярии, названной также Довремяумственной, понеже не утратившему умения читатьто, станет воспиздахвалительно понятно, воимячего сказанота воксильным и прозрачным, как слезота ятзыком: «Доколе Вы не перевоспитаетесля восплевательно и не станете, туе так, ако бараны краткошерстные, смотреть, доколедос, на ежовые ворота, чая увидеть там царствие Божие, названное повсеместно Надземной Крепостию, дотоле слепы бытшие во взгляде своем, аки спуны порцерные, в темени будете пребывати, не зная выхода, как процеры дойные! Не перволюбичи вы! Не таковы! Нелюбывы мне, не люблю явас непомилую в смоль горятчую погружуявас, погружуявас всмольгорячую в сумраль вечную, всон немотствия.
«В это время искус героизма увлёк его на лоно природы, дав вдохновения, а потому редкая его книжка не называлась «Лужок» «Родничок», «Пушинка» или «Бусинка».
Как вы добились такой музыки, композиции, цвета? Жаль, когда он говорил, то руки не заламывал и не бился головой об асфальт. Честное слово, жаль! Я люблю смотреть на этих педрил-интеллигентов, которые в зависимости от конъюктурки променяют борьбу на соитие с Глистом и тогда тоже будут искренни в своих взглядах.
«Бог окружает меня людьми, которые мне неполезны и я спрашиваю господа, не должен ли я сказать им: «Пошли вы», утвердив этим величие Господне. Не должен ли я послать их всех в глубокие и далёкие места? Места, указанные как чертоги для непослушных дебилов, дарованные им в качестве наказания за строптивость и слепоту!
Вместилищем каких небесных сил было это великое сердце, осиявшее обречённый мир в минуты его абсолютного падения, сосудом какой чистоты будет его высокий ум? Ландскнехт правды! Прямодушный, светлый и безжалостный мир! Это был истинный энциклопедист! Он бы пошёл далеко, дошёл до незыблемых высот, если бы не прискорбное заболевание, делавшее его штаны мокрыми в момент каждой вечерней молитвы, и самое прискорбное, делавшее его штаны мокрыми в момент его наивысшего восторга, наивысшего слияния с Богом. Это несовершенство Святой биплии угнетало его оскудевший в бесплодных спорах с Албатросом Данайским схоластиком.
И тогда в нашем повествовании плавно появляется кино, уверенно названное классиком марксизма «главным из искусств». И лучше всего знал главное из искусств конечно Фрич! Это он нёс неугасимый факел знания и красоты над толпой смятённых прозелитов, вдохновляя их мягким интеллигентным матом.
На свободе Фрич пережил несколько стадий существования, о которых мне, видит бог, не следовало бы рассказывать.
В общем, когда он окончательно свихнулся из-за своей неразделённой космической любви к провинциальной Лауре и суровых условий жизни на природе, он вдруг вдолбил себе в голову, что кино является его призванием, а сам он маститый режиссёр, не понятый светом. Как водится в таких случаях, уважая себя и свой нев нный и никому неведомый талант, он начал поднимать кинониву с того, что завёл свою фирму. Конечно, фирмы никакой на самом деле не было, она была только в его голове, но он кое-что сделал и по-настоящему. По крайней мере, он считал, что основал новую фирму, которая даст новый мощный толчок замшелой киноиндустрии Фиглеленда, отбросит в тартары не только затхлые местные теле и киностудии, которые по его мнению было стыдно так величать, и даже превзойдёт заокеанских продюсеров и рано или поздно потеснит Голливудских монстров, типа «20 Век Фокс» и «Парамаунт», вот уже миллион лет считающихся мировыми фабриками грёз. Названий для новой киностудии было подобрано много, как мух над кучей, но только некоторые из них удовлетворяли взыскательный вкус маститого мэтра, а именно: «21 Век Куй»,
«Сны Саломбо», « Хейл Сезам», «20 Век Фтор» и «3D-Nuvoart» Победил куёвый 21 век!
Когда с выбором названия было покончено раз и навсегда, Фрич, не избалованный, надо сказать, ни приличными сценариями, ни выдающимися актёрами, ни хоть каким реквизитом, не имея, к слову сказать, даже простейшей камеры, вдруг вспомнил о первых кадрах всех долбанных блокбастеров, на которых вываливались грозные львы, взлетали над буквами орлы или на худой конец крутился дико освещённый земной шар. Фильм, таким образом, и у него должен был начинаться с помпезного самодвижущегося логотипа.
То, что казалось не было никаких предпосылок для начала съёмки фильмы, Фрич, подогретый энтузиазмом Бака, не сдавался.
Тогда он водрузил на пригорок старую железную кровать с продавленной металлической сеткой, поставил на кровать старую круглую птичью клетку и стал представлять, как в ярких лучах двух прожекторов позолоченная кровать медленно поворачивается к зрителю, в то время, как на неё наезжает камера, а из дверной клетки, более похожей на тюремные ворота в один момент выпархивает аспидно-синяя ласточка, расправляет крылья, на секунду застывает белым силуэтом на чёрном фоне прямо на таинственно мерцающей и гаснущей в темноте надписью «21 Век Куй». И далее уже идут титры, или сразу начинается захватывающая драма с участием кинозвёзд.
Мечты его были стой привлекательны, а образы столь рельефны, что Фричу хотелось кричать: «Вот же оно, вот!»
Дело не обошлось без вариантов. Одним из них была большая гнилая тумбочка. Фрич также установил её на возвышении на большом пне, не без оснований полагая, что низкий горизонт, фронтальный взгляд и яркая попугаистая раскраска произведут должное впечатление на потенциальных зрителей его фильмов. Наверху над тумбочкой из туго свёрнутой алюминиевой проволоки он сгандобил нечто напоминающее цифру 21, а над этой композицией поместил сильно надутый воздухом презерватив. Но вариант с клеткой был отмечен столь явными преимуществами, что Фричу не пришлось даже опрашивать друзей, какой вариант лучше итак было понятно, что клетка с ласточкой перебьёт всё, и надувной член ласточке не конкурент.
Гусь свинье не товарищ, а осла мёдом не кормят.
Память не сохранила детали его сценария за исключением одной малоприметной детали, вернее фразы, которую изрыгал главный герой редкий пидор и сволочуга Карп Силыч Дронов. А изрыгал он в самой середине фильма вон что: «Услышь глос ойца небесного, хуторянин! Придь на неизбывное плато человечье! Молись за нас!»
Где Фрич откопал такой поворот винта, где отрыл такие психологические глубины бог знает. Он так кричал эту фразу, что могло показаться, что кого-то режут на бойне! Редкий приколист был наш Фрич! Ещё там был король племени Дронгов Умар Труо людоед, питавшийся только человеческим балыком и испуганный вампир Петруччо, выпускник химического факультета Московского Лупанария. По сценарию все они оказывались в джунглях Замбези, где затевается мистическая и малообъяснимая афёра с участием учеников Вуду. Там было до всяких ужасных приключений, неожиданных смертей и таинственных находок, одна из которых чуть не стоила жизни самому королю, которому отрезали ухо, был там полёт на воздушном шаре, из которого выпадает обезьянка, а бедный трубочист пляшет индийский танец, весь обмотавшись, как дурак, верёвкой.