Прислушиваюсь: в отдалении хлопает дверь. Потом до меня доносится шум воды, пущенной на полную.
Цветы у вас какие красивые, начинаю я. Вы выращиваете?
Анечка окончательно смущается, я пытаюсь найти другую тему для разговора, но, к счастью, шум воды стихает, далее опять хлопает дверь, а из-за угла появляются Шевелёв и Васильев. Тщательно приглаженные шевелюры, галстук Васильева, вернувшийся на своё законное место, и застёгнутый на все пуговицы пиджак Вадима.
Извините, совершенно нормальным, уже «своим» голосом произносит Васильев.
Всё хорошо? не удержавшись, иронично интересуюсь я. Васильев бросает на меня такой взгляд, из-за которого я моментально чувствую себя призёршей конкурса «Стерва года».
Пойдёмте, сухо кидает он.
Анечка стреляет глазами в Шевелёва, съёживается, точно хочет стать меньше, и доводит нас до проходной.
До свидания, бормочет Анечка.
Ага, увидимся! счастливым голосом отзывается Шевелёв. Бросив злой взгляд на Вадика, Васильев толкает дверь для меня:
Прошу.
Спасибо. Юркнув под его руку, пытаясь сдержать смех, вылетаю в прохладу улицы, которую успели накрыть прозрачные осенние сумерки. С удовольствием втягиваю в лёгкие воздух чистый, каким он бывает только после дождя.
Ф-фу, с облегчением фыркает позади меня Вадик. Наташ, ты представляешь оборачиваюсь ты даже не представляешь, что там было. Такое ощущение, что Ивантеев решил напоить нас в дрова, но Александр Владимирович принял удар на себя, а я
Ага, она представляет. Жёстко обрезав Вадиму не вовремя раскрывшиеся крылья, Васильев переводит хмурый взгляд на меня: Кстати, я вам должен.
За что?
За цветы.
Вы же уже заплатили.
За цветы Ларисе, уточняет Васильев.
Вы ничего мне не должны. Я отворачиваюсь.
М-м И вот вечно этот недовольной тон. И спор на пустом месте.
Не оглядываясь, протягиваю ладонь. К моему удивлению, в мою руку ложится не купюра, а нечто металлическое и тяжёлое. Изумлённо подняв брови, рассматриваю брелок от «БМВ».
Везите. Всё, как вы хотели Только осторожней. Чёртова машина Кто был знал, как я её ненавижу! Игнорируя мой потрясенный взгляд, Васильев взъерошил волосы и поплёлся в сторону «бэхи». Распахнул дверцу, с остервенением содрал с себя пиджак. Потом, одумавшись, аккуратно развесил его на кресле и плюхнулся на сидение. Рывком пристегнул ремень, достал из кармана мобильный.
Да, привет, это я, резко и отрывисто бросил он в трубку. Что?.. Да, выпил да, много Да, еду домой Да не волнуйся ты, меня есть, кому отвезти! Всё, пока. Пока!
С кем это он? интересуюсь у Вадика я.
Ну, это
Так, вы там докурили? доносится до нас повелительный рык Васильева.
Прости, Наташа, но это не моё дело. Пряча глаза, Вадим отстреливает «бычок» и спешит к автомобилю».
5.
«Наконец-то и мадемуазель Павлова соизволила сесть в машину. Пока она устраивается за рулём, прикрыл глаза, откинулся затылком на подголовник. Господи, кто бы знал, как мне сейчас плохо! Из-за поджелудочной я вообще стараюсь не пить, а тут вдул то есть выдул кстати, а сколько я выпил? Пол-литра? Уй-ё
В голове выстреливает очередной фейерверк.
Как сидение настроить? доносится до меня звонкий голосок Павловой, режущий барабанные перепонки почище любого сверла.
Кнопка под левой рукой, буркнул я.
А зеркала?
И зеркала под левой Слушайте, вы же, кажется, водили!
Приоткрыв один глаз, наблюдаю за Павловой, ёрзающей на сидении и разглядывающей панель приборов.
Ну, что на этот раз?
А можно, я пиджак сниму? спрашивает она.
Да хоть всё!
«Зря сказал», мелькает в моей голове, когда «балерина» возмущенно округлила глаза и уставилась на меня. Смутившись, потёр лоб, приоткрыл окно:
Вадим, у тебя есть сигареты?
Шевелёв протягивает мне пачку, я разворачиваюсь к Вадиму, и тут «балерина» выжимает педаль газа. «Бэха» резво прыгает вперёд, Вадик бьётся головой о потолок, а я вцепляюсь одной рукой в «торпеду», а другой в тёплую коленку Павловой.
Простите. Я быстро убираю руку от её ноги, ощущая, как напряглись её мышцы.
Аккуратней! смеётся Вадим.
Ничего, помедлив, сообщает Павлова и оправляет юбку.
Наташ, а что с образцами плат? Не подозревая о наших сложностях, Вадим протягивает мне зажигалку. Так вы же в машине не курите? спохватывается он.
Уже курю, злым голосом отзываюсь я.
Отлично, я тогда тоже покурю, радуется Шевелёв. Так что там с тестами, Наташ?
Сейчас расскажу, только на Калужское шоссе выберемся.
Я кошусь на сосредоточенное лицо «балерины» и на её ногу, которая мечется по педалям. Павлова включает «поворотник», в один разворот выводит «БМВ» из «загончика», находит неизвестную мне развилку и вливается в поток Калужского шоссе. Выкатив машину на трассу, устанавливает скорость в 110 км/ч, после чего переносит локоть левой руки на ободок дверцы и начинает мерным голосом рассказывать о том, что делала на заводе. Вадим с интересом слушает, иногда перебивает её и задаёт вопросы. Павлова отвечает, поглядывая на меня. А я? А я тоскливо разглядываю шоссе и придорожный лесок. И знаете, о чём я думаю? О том, что как это ни странно сейчас прозвучит, я очень люблю умных женщин. Но не тогда, когда умные женщины делают за меня всю работу, и уж точно не тогда, когда умная женщина пытается меня «уделать».
Тем временем Павлова заканчивает свой рассказ фразой:
В общем, если Ивантеев согласится не накручивать на себестоимости оболочек, то можно считать, что тендер мы выиграли.
Согласится, не бойся! смеётся Вадим и поясняет свою мысль: После сегодняшнего возлияния с Александром Владимировичем он вообще на всё согласится.
«Трепач несчастный, сжимая челюсти, думаю я. Ничего, в следующий раз ты будешь бухать за двоих!»
Вот как? Ну и славно, кинув на меня быстрый взгляд, Павлова принимается рассматривать пробегающие дорожные знаки и указатели. Мы, кстати, в Москву въезжаем, объявляет она.
Клёво, радуется Вадик. А можно меня у Тёплого Стана высадить? К приятелю зайду, зачем-то поясняет он Павловой.
Минут через десять. «Балерина» каким-то чудом встраивается в зазор между «Газелями». Под аккомпанемент клаксонов и дорожного шума, пробивающихся в незакрытые окна, уводит автомобиль к съезду на Профсоюзную улицу.
Вадик, где мне остановиться? поднимает к зеркалу глаза.
Во-он там. У автобусной остановки. Видишь? ухватившись за её подголовник, сообщает Вадим, и «балерина» прижимает «бэху» к тротуару.
Классно водишь. Спасибо, что довезла, улыбается Шевелёв. Поворачивается ко мне, тянет руку: До свидания, Александр Владимирович.
М-м. До завтра. Утром ты за меня.
Понял. Кинув на Павлову последний взгляд, Вадим выпрыгивает из машины и бегом устремляется к подъезжающему к остановке автобусу.
Пережидая «заперший» нас общественный транспорт, молчим. Наконец, автобус отъезжает.
Вам куда? нарушает тишину Павлова.
Новоясеневский проспект, дом пятнадцать, квартира пятьдесят шесть, шестой этаж Всё, как в паспорте, Наталья Борисовна.
А можно ещё вопрос? неожиданно резко и зло спрашивает Павлова. Скажите, почему я вам так не нравлюсь?»
6.
« А что тут непонятного? Васильев лениво вытянулся на сидении, окинул меня своим знаменитым взглядом. Но мне уже море по колено.
Мне нет!
Ну, вы же пришли на моё место, Васильев невозмутимо пожимает плечами. Позади нас раздаётся возмущённый вой клаксона. Дёргаю «поворотник», но Васильев перехватывает мою руку и отводит её в сторону. Нажимает на кнопку аварийной остановки. Оценив сигнал «неисправной» машины, водитель запальчиво издаёт ещё пару гудков, после чего сдаётся, с визгом срывается с места и обходит «бэху», успевая бросить мне в окно:
Идиотка! Шалашовка!
Казалось бы, глупость всего лишь тупое столичное хамство, к которому давно пора привыкнуть, но у меня дёргается подбородок, а глаза становятся влажными. Васильев с холодным, доводящим меня до исступления, любопытством рассматривает моё лицо. Я нервно закусываю губу и отворачиваюсь.
Не стоит. Он просто дурак. Честно, лучше бы Васильев сейчас молчал, потому что от усталости этого дня, от постоянного напряжения, я, не сдержавшись, всхлипываю. Вот что бывает, когда умные девочки играют в мужские игры, да? Из-за моего плеча возникает рука с бумажной салфеткой. Держите.
Отпихиваю руку и разворачиваюсь лицом к своему мучителю.
Я же ничего вам не сделала! кричу я. Так почему вы ведете себя со мной так?
А у вас пока не было возможности что-то мне сделать, бесцветным голосом сообщает Васильев. Я выхватываю из его рук салфетку и вытираю свой покрасневший нос. А вот когда эта возможность появится, то вы её используете.
Неправда, трясу головой я.
М-м? В таком случае, и Васильев поудобней устраивается на сидении, завтра напишите заявление по собственному. А я его подпишу. И даже рекомендации вам дам.
Ваши рекомендации меня не спасут, огрызаюсь я, всем и так будет ясно, что вы меня просто выгнали. Вы же не первый день в бизнесе, и вы прекрасно знаете, почему я не могу сейчас взять и уйти. Мне нужно отработать хотя бы два месяца. И хоть что-то сделать для того, чтобы это можно было указать в резюме.
Вот, собственно, и ответ. Васильев с удовлетворением закрывает глаза: Да, между прочим, Лариса не в моём вкусе.
Растерявшись, уставилась на него. И тут до меня доходит, что делает этот гад. Он понял меня. Он меня «прочитал». Он нашёл мою слабую точку. И теперь он будет мучить меня, давить на неё на полную. Чертыхнувшись, отстреливаю ремень безопасности. Изгибаюсь, чтобы схватить свою сумку и убраться из этой машины к чёрту, к дьяволу да куда глаза глядят, лишь бы от него подальше. От ослепившей меня ярости я даже не сразу почувствовала руку, схватившую меня за локоть.
Так, всё, хватит, доносится до меня.
Отпустите! Я брыкаюсь, но хватка становится только жёстче.
Никогда не думал, что такой ты понравишься мне больше.
Что? Застываю на месте. Васильев прижимает к моей нижней губе подушечку большого пальца.
Что дёргаюсь я, вы что
Тихо, удержав меня за руку, он осторожно и тщательно убирает с моих губ помаду. Не люблю, перехватив мой взгляд, поясняет он.
Придвинулся ближе, наклонился, заглянул мне в глаза и мягко, словно спрашивая позволения, коснулся моих губ. Погладил их губами. Попробовал нижнюю на вкус и чуть прикусил её, словно просил пустить его в мой рот. Пытаюсь глотнуть воздух. Мужчина обхватывает мой подбородок сухими горячими пальцами, чуть поворачивает мою голову и медленно, поступательно углубляет свой поцелуй. Он точно пытается узнать, какая я там, внутри. Я отвечаю, и другая его ладонь ложится мне на грудь и начинает мягко, ритмично сжимать её в такт нашему поцелую. В моём горле зарождается тихий стон. Я поднимаю руку, чтобы обнять мужчину, притянуть к себе ближе, и всё обрывается. Васильев моментально отстраняется от меня. В темноте салона загадочно вспыхивают его глаза.
Что это было? Ваши мужские игры или объявление настоящей войны? Стараясь говорить небрежно, я поправляю блузку, застегиваю пуговички.
Нет. Это предложение перемирия.
Пере Что? уставилась на него.
Ты слышала. Васильев как-то странно улыбается. Считай, что мы с тобой заключили сделку: ты делаешь мне тендер, после чего я подбираю тебе фирму, куда ты и уходишь. М-м?
Нет, не «м-м», хмурюсь я. А если я откажусь?
А ты получше обдумай моё предложение.
Вы тоже слышите в этой фразе подтекст: «Не согласишься, будет хуже»?
И кстати, предлагаю перейти на «ты», Васильев на секунду прижимается затылком к подголовнику и резко выпрямляется. А теперь давай найдём тебе такси.
А вы ты как поедешь? мямлю я.
Ну, во-первых, ты меня почти довезла. А во-вторых, за мной скоро приедут.
Пока я силюсь понять, что на уме у этого непостижимого человека, он достаёт телефон и ищет иконку «Яндекс-Такси». Вытягивает шею, рассматривает номера стоящих рядом домов и быстро печатает смс-ку, отправляет заказ.
Так. Нам обещают, что такси уже близко Отлично. Кстати, я тебе должен.
Похлопав себя по карманам, вынимает из нагрудного пару сложенных купюр и протягивает мне.
Для такси тут много, заметив две «пятисотенные», отказываюсь я.
Цветы Ларисе. Ты покупала, напоминает он.
Ладно, закусываю губу и протягиваю руку.
Купюры ложатся мне на ладонь. Пытаюсь что-то сказать, но позади нас, как нарочно, замирают две фары, бьющие мне прямо в глаза.
Похоже, твоё такси. Пойдём, провожу тебя, Васильев выходит из «БМВ». Я выбираюсь следом. Не дотрагиваясь до меня, он распахивает передо мной заднюю дверцу желтого «Форда»:
Садись.
Первым делом безопасность, да? пытаюсь шутить я.
Нет. Первым делом цель и выбор подходящего средства. Ну, пока Павлова, Васильев захлопывает дверцу и достаёт телефон:
Да, я. Да, рядом с домом.
Девушка, адрес тот, что указан при заказе? уточняет таксист.
Что? не понимаю я. Ах, да Профсоюзная, дом десять. Машина трогается, а я касаюсь пальцем своих припухших губ.
Кто-нибудь, скажите мне, что здесь сейчас было?»
Глава 4
Дети существуют, чтобы разочаровывать своих родителей. Я изо всех сил стараюсь выполнить это предназначение.
8 сентября 2016 года.
1.
« Слушай, Вадик, а какой он, Васильев? спросила я, сидя в кафе и сжимая в руках чашку с кофе.
Как вы понимаете, этот вопрос не отпускал меня со вчерашнего вечера. Отдельной строкой стояла дилемма, как мне теперь вести себя с Сашей, или с Александром Владимировичем?
Полночи провертевшись на кровати, в семь утра я наконец сдалась, и, абсолютно разбитая, выползла из постели. Медленно чистила зубы, стоя под струями чуть тёплой воды. Подсушивая феном волосы, разглядывала в зеркале своё лицо как всегда, бледное. И всё же эта ночь привнесла в мою блеклую внешность одно качественное изменение: в моих глазах появилось нечто, очень похожее на надежду. Точно внутри меня кто-то включил свет. Передёрнув плечами (что за чушь лезет в голову?), отказалась от завтрака (кусок не лез в горло) и заварила двойную порцию кофе. Переместившись к зеркалу, накрасила глаза. Покрутила в руках помаду, но, вздохнув, отложила её в сторону (не надо поспешных выводов, ладно?).
Перебрав всё содержимое своего гардероба, остановилась на тонком свитере с вырезом, красиво приоткрывавшим плечи, и на узкой красной юбке из итальянской саржи. В восемь утра всунула ноги в «балетки», прихватила сумку и вышла на лестничную площадку. Спустившись на лифте на первый этаж, кивнула соседу, с остервенением рывшемуся в недрах почтового ящика. Сосед (так, ничего особенного: сорокалетний, грузный, уже «поплывший» мужик, живший в соседней квартире вместе с мамой и двумя злющими таксами) при виде меня крякнул и выронил кипу газет. Усмехнувшись, я вышла на улицу.
С удовольствием глотнула чистый сентябрьский воздух, ещё не убитый московским днём и автомобильными выхлопами. Уселась в свой «Купер» и уже через полчаса парковалась на собственном вип-квадрате, любезно выделенном мне Тарасовым. Поднялась по ступеням ещё пустого крыльца и о, счастье! столкнулась с Вадиком. Оценила интерес, вспыхнувший в его карамельных глазах, и получила приглашение сходить пообедать в маленькое кафе, куда позавчера меня водили Алтухов и компания.
И вот теперь, воспользовавшись отсутствием того, кто занимал мои мысли, мы с Вадимом уютно устроились за квадратным столом, накрытым темно-бордовой скатертью. Вяло поковырявшись в салате с рукколой, я согревала руки о чашку с кофе, наблюдая за Вадиком, который с аппетитом уплетал пасту Карбонара.
Так какой он начальник, Вадим? повторила вопрос я.
В смысле, «какой он начальник»? Шевелёв оторвал от тарелки глаза.
Ну, какой он, на твой взгляд? Въедливый? Жёсткий? Жестокий? А может, он очень добрый? насмешливо предложила свои варианты я.
По-моему, он справедливый, помедлив, ответил Вадим.
Да ладно! фыркнула я, потому что из всех определений, которые я бы дала Васильеву, это подходило ему меньше всего. Шевелёв перестал жевать и принялся изучать моё лицо.