XI
Тiльки i дишемо, було, як наїде гостей-паничiв та трохи забуде про нас панночка. Вийде до нихляскотить попташиному, привiтна, любаi що то? не пiзнати!.. А вже як тi паничi коло неї Той поруч iз нею шиється, а тон з кутка на неї очима свiтить; сей за нею у тропу точиться, а той знов збоку поглядом забирає. Вона ж мiж ними, мов тая перепеличка, звивається.
Которий-то з них попадеться? говоримо, було, дiвчата Дознає неборак, почiм кiвш лиха!
Спершу стара панi тiшилась велико тими гостьми, а далi, як почались мiж ними сварки, стала думати та гадати:не рада вже їм, да не одбити. Наїде їх силечка одна, та кожний же то домагається панноччиного привiту собi; один одного зневажає, та й сваряться i гризуться. Почала вже їх стара панi собаками (за очi) взивати. Аж так над осiнь доля панноччина прийшлаi шарахнули вони усi од псi врозсип, себе самих соромлячися.
XII
Спiзнався з панночкою полковий лiкар та й почав щодня вчащати. Такий вiн був тихий, звичайний, до кожного привiтний, i на панича не походив!.. А як з нею спiзнався? Вже давненько панночки приїжджi переносили, що якийто вже там лiкар полковий хороший: i брови йому чорнi, i уста рум'янi, i станом високий, така вже краса, що й не сказати! Тiльки що гордий дуже, на жодну не погляне, не заговорить, хоч там як до його не заходь
Панночка, чуючи таке, було, частенько говорить старiй:
Якби ви, бабусечко, того лiкаря до нас завiтали, нехай побачу, який!..
А стара, було, на те:
Моя дитино, нацокотали тiї верхоумки скосирнi, а ти вiри пойняла Велико дивополковий лiкар! Се злиднi, бiдота! Що тобi з такими заходити?
Та нехай я тiльки його побачу, бабуню! Чи справдi вiн такий, як славлють.
Цур йому! Ще вв'яжеться! I так уже багато коло тебе звивається, а жоден не сватає. Один одного перебиває та сваряться, бодай ви виказились!
От же як стара одмагалась! А внучечка як на пню стала: лiкаря та й лiкаря! Першого ж наїзду, як жарнув полковий начал, мусила стара ними переказувати, що лiкаря до себе в гостину запрошує. Тi живо погодились: "Привеземо, привеземо", кажуть.
А коли ж ви нас одвiдаєте? питає панночка, сюдитуди обертаючись та в вiчi їм заглядаючи, немов як лисеня. Чи хутко?
Коли ви такi ласкавi, то ми й позавтрьому будемо, кажуть гостi, як на ногах не пiдлiтуючи. I поїхали, раденькi що дурненькi.
XIII
Та вже й убралась того дня панночка хороше! А стара супиться та все бурчить:
Нащо нам та голь нещадима здалася! Панночка наче не чує того слова. Стара тiльки тим вимiщає, що нас душить.
Коли наїхали полковi, а лiкаря нема. "Дякує,кажуть, за ласку, та нема в його часу анi години: недужих у його багато, лiчить".
I не силуйте його, каже стара, нехай лiчить з богом!
Панночка тiльки почервонiла i уста закусила.
Та й було ж нам, як гостей випроводили! За все ми одтерпiли!..
Того ж таки тижня самого занедужала панночка. Охає i стогне, i кричить. Стара злякалась, плаче, по лiкаря шле. А полковий знающий, кажуть, та й живе ближче за всiх, по його!
Тим часом панночка вбралась якнайкраще та й лежить у лiжку, як мальована, дожидає.
Приїхав вiн, подививсь, розпитав. А вона ж то вжеi голiвку хилить, i говорить, помiсь спiває. Побув яку годинку та й прощається: "Завтра навiдаюсь".
Стара пита у внучечки, внучечка задумалась, тiльки їй на питання головою киває. А як стара спитала: "Що, як лiкар? Показався як?", то вона стрепенулась: "Гордий, каже, такий, як пан вельможний I що вiн собi думає!"
Лiчив-лiчив той бiдолаха та й закохався. Покохала його й панночка. Почули духом паничi, куди потягло, постерегли одразу, що воно є, та й зслизли.
Стара панi тiльки що головою в мур не б'ється, та нiчого не врадить: "Як ви менi, бабуню, на перешкодi станетеумру!.. I не гомонiть! Не одмовляйте! Змилуйтеся!"
Стара й годi, тiльки охає.
XIV
Спустiло панське подвiр'я; не тупочуть конi, не торохтять коляси. I панночка тихша: не лає, не б'є, не обскаржує,все сидить та думає.
Було, скоро сонечко вийметься, лiкар i котить удвуконь. Панночка вже дожидає коло вiкна, гарна та убрана, i рум'янiє, як червона макiвка. Вiн хутенько вбiжить. Яка з нас пiд той час мигнеться: "Здорова була, дiвчино! А що панночка?"
Цiлий день прогостює, було. Усе коло панночки сидить, не вiдступає й ступня. А стара панi то з тих дверей зирк, то з других зирк, та прислухається, що вони там мiж собою говорять удвiйзi, та вже така її досада гризе, що вони вкупцi, а розлучити несила: боялася й вона унучечки.
Ото вже й сватає вiн панночку. Плаче стара i журиться тяжко:
Я ж сподiвалась тебе за князя дати, за багача, за вельможного!
Ох, боже ж мiй! крикнула панночка плачучи. Та коли б вiн був багатий та вельможний, я б i гадки не мала! Давно б уже була за ним! Та коли ж таке безталання моє! Така менi доля гiрка випала!
Та хiба ж таки кращих за його нема? не смiючи вже одмовляти, а тiльки нiби питаючи, озветься знов стара.
Для мене немає у свiтi кращого, нема й не буде! Засумувала панночка, аж змарнiла i зблiдла. Стара зовсiм скрутилась, не зна далi, на яку ступити. Намене на те, що не йди за його, унучечка у гнiв та у плач великий. Хоче втiшити: "ось поберетесь", унучечка свою долю проклинає:
Се господь менi лихо наслав, каже, i як тому лиховi запобiгти, не знаю.
Молодий став помiчати, турбується:
Що таке? Чого смутна?
Та я не смутная
Скажи менi усю правдоньку, скажи! просить, у руку її цiлує.
Поберемось, говорить вона йому, а як жити з тобою будемо? Вбого!
От що тебе журить, серденько!.. Нащо нам теє панство, багатство, коли буде наше життя красне, наша доля весела?
Бач, ти об менi й не думаєш! одмовля йому. А любо ж тобi буде, як приїде хто до нас та буде з нас глумитись: "от живуть-бiдують!"
Та й заплаче.
Серденько моє, що ж менi, бiдному, в свiтi робити? Де взяти? Я зроду не жадав багатства, а тепер прагну всiх розкошiв для тебе, тобi на втiху Що ж я вдiю? Рад би я, каже, небо прихилити, та не хилиться!
I почнуть отак обоє собi журитись.
XV
Любила вона його, та якось чудно любила, не по-людськи. Ото навернеться, було, хто з панночок-сусiдок, допитуються:
Чи правда, що тая гординя та в тобi закохався?.. Сватає?.. Ревнивий?.. Якi дари тобi дарує?.. Чи ти його поважаєш, чи вiн тебе слухає?
Вважайте самi, одказує панночка всмiхаючись. Та й почне перед панночками наругу на його зводити.
Слухайте, каже до його, їдьте до мiста та купiть менi те й те, та хутенько! Поскорiться ж, щоб я не гнiвалась!
Вiн зараз їде, купує там, що казано.
Боже мiй! Чого се понакуповували? Я сього не хочу! Їдьте та змiнiть! Менi такого не треба! От добро вишукали!
Знов їде вiн, мiняє. Або так. Хоче вiн води напитись, вона:
Не пийте, не пийте!
Чому?
Я не хочу! Не пийте!
Та коли ж я хочу пити!
А я не хочу! Чуєте? Не хочу!
I вже так гляне чи всмiхнеться, що вiн послухає. Коли то й розгнiвається, одвертається од його, не говорить. Вiн уже i перепрошує, i благаєтрохи не плаче.
Панночки приїжджi дивуються:
Ото! Чи хто сподiвавсь од його такого кохання! I що ти робила? Як ти бога просила?
Наша панночка тiльки всмiхається.
Питають, що вiн їй подарував, вона перед ними стеле оксамити та атласи, що вiд старої панiї має, та хвалиться:
Це вiн мене обдарував!
Чудне панське кохання!
А вiн на тих сусiдочок важким духом дише: бодай їх слiд запав!
Стара тим часом розпитує про його, як вiн собi мається, та й напитала, що в його хутiр є.
Дитино моя! В його хутiр є!
Справдi? покрикне панночка, зiрвавшись з мiсця. Де? Хто казав?
Та не дуже далеко за мiстом. Недавно, кажуть, од якоїсь тiтки у спадку йому достався. Тiтка була бездiтна; вiн на її руках i вирiс.
Ах, боже ж мiй милостивий! Чому ж се вiн менi не похвалився? Мабуть, невеличкий хуторець, нiчим гаразд хвалитись. А все ж хутiр! Усе ж держава!
Стрiла його веселенька, привiтала любо, а вiн радiє. Не знає, що то вiтають не його, хуторець вiтають!
XVI
Об рiздвi їх заручили. Гостей-гостей наїхало!.. Панночка така весела, балаклива; очi блищать; водиться з ним попiд руки. А вiн i очей з неї не зведе, аж спотикається на ходi. Гульба точилась до самого свiту.
Отже, скоро жених i гостi з двора, панночка в плач. Плаче та на свою долю нарiкає:
Що се я поробила! Що се я починила! Та яке моє життя буде вбоге! Нащо мене мати на свiт породила! Горенько моє! Доля моя сирiтська!
Стара тим i заручинам не рада, та втiшає унучечку, вмовляє:
Чого плакати, моя дитино? Годi ж бо, годi!
Чому господь не дав йому панства-багатства! викрикне панночка та так i вмиється слiзоньками, по кiмнатi бiгає, руки заломуючи.
Дитино моя! Серце моє! Не плач!.. Не будеш ти багатша од усiх, та й убогою не будеш. Усе, що я маю, все твоє.
Вона як кинеться до старої, обiймає, цiлує:
Бабусечко моя, матiнко! Дякую вам з душi, з серця! Аж свiт менi пiднявся вгору! Одродили ви мене, рiдна матiнко!
Годi вже, годi, а то й я зарюмаю! Оце ж бо! промовля стара, та й сама плаче, й смiється.
Бабусечко, голубочко! То ви з нами житимете?
Чого б то й бажати, та не випадає. Я такеньки мiркую: зостанусь ятутечки, у Дубцях, буду вам господарства доглядати, поряджати, а ти у хуторi хазяйствуй. А що ж? Чи там, чи там покинути, i хазяйство переведеться, i впокою душi не матимеш. Панське око товар тучить, недурно сказано.
Добре, добре, бабусю! Нехай так буде!.. Ах, бабусю, ви мене, кажу, на свiт одродили!
То будь же в мене веселенька, не плач
Не буду плакати, бабуню, не буду! Тiльки що жених на порiг, панночка до його:
Бабуня нам Дубцi дає! Бабуня Дубцi дає!
Вiн спокiйненько собi й каже, ласкаво їй усмiхаючись:
Ти радiєш, то й я рад. Я сам дуже люблю Дубцi. Тут ми спiзнались i покохались Пам'ятаєш, який був тодi садок зелененький, квiтчастий, як, було, з тобою походжаємо, говоримо?
А вона йому:
Садок зелененький, садок квiтчастий Ти згадай, серце, якi Дубцi дохiднi!
Молодий аж iздригнувся i дивиться на неї,нiби його щось разом здивувало, злякало, у серце вжалило
Що ж? питає панночка. Чого на мене дивишся так? Хiба я що нелюдське сказала? Хiба не хочеш зо мною хазяйнувати?
I бере його за руку, сама всмiхається любенько. I вiн усмiхнувся:
Ти ж моя, каже, хазяєчка кохана!
XVII
Повеселiшала панночка, клопочеться своїм посагом, загадує та й опоряджає, i сама до всього береться. Навезли з мiста шевцiв, кравцiв, швачок, крамарiв i крамарок. Сама ганяє, жениха турляє,купує, крає, складує Як у казанi кипiло! Було тодi нам лишко тяжке! Бо таке наше дiло: хоч панам добре ведеться, хоч їм горе йметься, а нам певно одно: кому, каже, весiлля, а курцiсмерть!
На весiлля панiв, панiй понаїздило, гуде у будинку, як у вуленi. Цiкавi панночки посаг розглядають, дивуються: "Ох, та яке ж оце хороше!.. Ох, i се славне!.. Он це яке!.. А се, мабуть, дуже коштовне!" Iнша як побачить що, хусточку чи сукню яку, аж очi заплющить: так її за серце i вхопить. Так вони i липнуть до того, як мухи до меду! Ледве вже ми їх збулися.
XVIII
За тим натовпом, клопотом та трусбю, то я не урвала й годинки з людьми попрощатись. Вже конi стоять запряженi, тодi я побiгла. Не можу й словечка вимовити, тiльки обiймаю старих i малих.
Молодий приїхав за нею на четверику. Конi воронi, баскiї. Правив вiзника плечастий, усатий, у високiй шапцi. З наших-таки людей, та до вельможної вподоби вивчений. Тут пани прощаються, гомонять, плачуть, а вiзника той сидить, як виконаний з залiза, не обернеться, не гляне.
Посiдали пани у той повiз. Мене причепили позаду, на якомусь височенному причiпку.
З богом, Назаре! покрикнув пан веселенько. Тихого та ясного ранку виїздили ми з села, а мороз аж трiщить. Iнiй запушив верби; бiлiли вiти i сяяли проти сонця. Дiвчата висипали на улицю; кланяються менi Швидко-швиденько бiгли конi, тiльки в очах усе теє промигтiло. Нема вже села. Дорога й дорога, безлюдная дорiженька попередо мною
XIX
Хутко перебiгли до мiста; наче межи комашню впали. Iдуть i їдуть, продають, купують. Люди, пани, москалi, перекупки. А жиди довгополi, куди не глянеш, усюди вони, наче тiї хрущi, шершавiють.
Пан звелiв коней зупинити коло заїзного двору i повiв свою молоду у кiмнати. Вiзницi грошей давпообiдай, а про мене й байдуже.
Сиджу я собi та дивлюся. Усе чуже, усе не наше! Коли хтось як гукне: "Гей, хорошая, вродливая!" Я аж здригнулась. Се вiзника на мене гукає. Придивляюся до його: то-то ж чорнявий, матiнко! Такий чорнявий, як єсть тобi ворон. Засмiявсязубiв у його незлiченно, а бiлi тi зуби, бiлi, як сметана.
А кого вам треба? питаю його.
Еге, кого!.. Як-то тебе звати?.. Устина, здається? Ходiмо зо мною, з Назаром, пообiдаймо.
Дуже я змерзла, а пiти, думаю, як його пiти? Ще панi бучу знiме!
Спасибi вам, одказую, я не хочу їсти.
Вiзника всмiхнувся: "Як собi знаєш, дiвчино!"та й пiшов.
XX
Чималу ж я годину пересидiла, коли вийшли панн. Пан тодi зирк на мене!
А що ти сидиш тут, Устинко? питає. Чи обiдала ти?
Гей! крикнув на хазяїна бородатого, що тут на рундуцi грошi в долонi лiчив, дзвякаючи. Дайте дiвцi пообiдати!
Хазяїн грошi в кишеню та й побiг.
Що це, що це? жахнулась панi. Ми її ждатимемо?
А як же, серденько? одказав пан. Адже вона голодна та й намерзлась добре!
То що? Вони до цього звиченi. Спiзнимось; я боятимусь.
Бiгай, дiвчино, та хутенько! каже менi пан. Не загайсь, щоб тебе не дожидати.
Панi почервонiла по саме волосся.
Час їхати!
Та вона ж голодна, серце Дивись, як змерзла!
Я змерзла, я, я! та так уже на те я накрикує!
Сiдай! гримнула далi на мене i сама у повiз ускочила.
Пан здивувавсь; не знає, що його думати, що його казати, стоїть.
Що ж? питає панi. Хутко? Тодi сердега сiдає коло неї
А хазяїн бородатий:
Дiвцi а б єду не прикажете?
Довгенько гомонiли пани мiж собою, а ще довше пiсля того мовчали.
XXI
Присмерком дочапали до хутора. В хуторянських хатах де-не-де свiтилось. Iдемо вулицею; стали коло будинку. На рундуцi купкою стоять люди iз свiтлом, з хлiбом святим. Кланяються, вiтають молодих.
Спасибi, спасибi, дякує пан, приймаючи хлiб на свої руки. Привiз я вам панiю молоду, чи вподобаєте?
Сам смiється, радiє; кому-то вже така краля не сподобна буде!
А панi як гляне на його, аж iскри iз очей скакнули, на лицi мiниться. Люди до неїщоб то її по-своєму вiтати; а вона вихопила в когось iз рук свiчку та в дверiстриб! Люди так i шугнули од тих дверей, нiчого пановi и не одмовили.
Пан, неспокiйний, смутний, пiшов собi, похиливши голову.
Ввiйшла i я. Дивлюсь, роздивляюсь. Свiтлички невеличкi, та гарнi, чистенькi. Стiльчики, столики-все те новеньке, аж лощиться. Чуюговорять пани. Прислухаюсьпанi моя хлипає, а пан так-то вже її благає, так благає!
Не плач, не плач, життя моє, серце моє дороге!.. Коли б же я знав, що я тебе ображу, звiку б не казав!
Ти, мабуть, усiх мужикiв так iзучив, що вони з тобою запанiбрата!.. Гарно!.. Оглядають мене, всмiхаються до мене, трохи не кинулись мене обнiмати Ох, я нещаслива!.. Та як вони смiють! викрикне наостатку.
Серце моє! Люди добрi, простi
Я не хочу нiчого знати, слухати, бачити! задрiботiла панi. Ти мене з свiту хочеш оце зiгнати, чи що? вигукує ридаючи.
Годi, годi, любочко! Ще занедужаєш о, не плач-бо, не плач! Робитиму все так, як ти сама надумаєш. Подаруй менi сей случай.
Ти мене не любиш, не жалуєш Бог iз тобою!
Грiх тобi так говорити! Я тебе не люблю!.. Сама ти знаєш, яка твоя правда! Чуюпоцiлувались.
Гляди ж, каже панi, як ти не будеш по-моєму робити, то я вмру!
Буду, серденько, буду!
ХХII
Проходила я по всiх кiмнатахнема нiкогiсiнько. "Се чи не од нас повтiкали?"думаю собi. Вийшла на рундук, нiч мiсячна, зоряна. Стою та роздивляюсь; коли чую: "Здорова була, дiвчинонько!"як на струнi брязнуло обiк мене. Стрепенулась я, дивлюсь: високий парубок, ставний, поглядає, всмiхається. I засоромилась, i злякалась; стою як у каменю, онiмiла, та тiльки дивлюсь йому в вiчi.
Стоїш сама тутенька, знов озивається парубок, мабуть, не знаєш, куди йти?
Якби не знала, то вас би спитала, одмовила йому, схаменувшися трохи. Бувайте здоровi!
Та швиденько в дверi.
Бувай здорова, серденько! сказав менi услiд.
XXIII
А пани все по покоях ходять. Молода у кожний куток зазирає, що й як. Забачила зiллячко за образами:
Що це таке?
Се баба божничок уквiтчала.
Що?.. То вона в тебе тут порядкує! Викинь те зiлля, серце! Се вже зовсiм по-мужицькiй.
Добре, серденько.
Тодi вона його цiлує:
Голубе мiй!
От, находились, наговорились.
Що це, каже пан, що нiкого нема? Куди се баба подiлась?
А бач, бач, зацокотiла панi, якi вони в тебе порозпушуванi! Схотiла, то й пiшла.