Жили-были три сестры, начал наконец Сурок. Звали их Элизабет, Элиза и Бетси. Жили они в колодце.
А чем они там жили? полюбопытствовала Алиса. То есть чем они там питались? уточнила она; ее чрезвычайно интересовало все, связанное с потреблением пищи.
Сурок помолчал минуту (или даже две) и сказал:
Они питались соком.
Если бы они сидели на одном соке, осторожно заметила Алиса, худо бы им пришлось.
Так оно и вышло, подтвердил ее догадку Сурок. Им было очень худо. От сока она стали совсем худосочные.
Алиса попыталась представить себя на месте трех сестер, но вообразить их сочную жизнь не сумела и задала Сурку еще один вопрос:
Почему они жили в колодце?
Ты еще будешь пить чай? серьезно спросил у нее Заяц.
Алиса обиделась.
Я вообще не пила чаю, а вы спрашиваете, буду ли я пить еще!
Если ты вообще не пила чаю, вклинился в разговор Шляпник, то одно из двух: либо ты еще будешь пить, либо уже нет.
А вас никто не спрашивал! вспылила Алиса.
Ну-с, кто из нас делает замечание другим? Шляпник торжествующе улыбнулся.
Ответить на это было нечего. Алиса налила себе чаю, сделала бутерброд с маслом и снова обратилась к Сурку с тем же вопросом:
Так почему они жили в колодце?
И опять Сурок думал целую минуту (или даже две).
Потому что, сказал он в конце концов, в колодце был сок.
Так не бывает! рассердилась Алиса и повторила: Колодцев с соком не бывает!
Заяц и Шляпник с упреком посмотрели на нее.
И сама не рассказываешь, угрюмо буркнул Сурок, и другим не даешь.
Продолжайте, пожалуйста, умоляюще сказала Алиса. Больше я вас перебивать не буду. Может, и есть такой колодец чего не бывает на свете!
Опять не бывает! возмутился Сурок, хотя рассказывать не прекратил. В общем, три сестры, Элизабет, Элиза и Бетси жили в колодце. И была у них тяга к творчеству. И они творили.
Где они творили? От удивления Алиса тут же позабыла о своем обещании не перебивать рассказчика.
На этот раз Сурок ответил незамедлительно:
В колодце, конечно.
Мне нужна чистая чашка, заявил Шляпник. Давайте пересядем.
С этими словами он перебрался на свободное место; Сурок сел в его кресло, Заяц в кресло Сурка, Алиса без особого желания заняла место Зайца. Больше всех повезло Шляпнику: ему досталась чистая чашка; меньше всех Алисе: она была вынуждена любоваться лужицей молока, пролитого Зайцем на своем месте.
Из боязни снова обидеть Сурка Алиса осторожно спросила:
Простите, мне неясно, что они могли творить в колодце?
Как тебе сказать, замялся Сурок. Например, они плавали, плескались, порой даже купались в соку. Словом, творили что хотели.
Ты, конечно, хочешь сказать, снова вмешался Шляпник, что плавать, плескаться и купаться можно только в воде? Если да, то ты глупа, как как я не знаю кто!
Почему они творили что хотели именно в соку? не отставала от Сурка Алиса (она решила не замечать последнего замечания Шляпника).
Да потому что они были в самом соку, терпеливо объяснял Сурок, можно сказать, в собственном соку ведь колодец с соком был их собственный!
Этим доводом Сурок совершенно сразил бедную Алису. Она замолчала, благодаря чему он получил возможность говорить без помех. Однако он не сумел ею как следует воспользоваться: начал растягивать слова, зевать, тереть глаза, словом, явно вознамерился заснуть.
Итак, из последних сил заключил Сурок, они жили в колодце, творили что хотели и даже рисовали, причем только то, что начинается на букву М.
Почему только на М? поразилась Алиса.
Потому что они были Мал Мала Меньше, удовлетворил ее любопытство Сурок.
Алиса молчала.
Рассказчик закрыл глаза и погрузился в дремотное состояние, из которого был выведен локтем Шляпника. Взвизгнув от неожиданности, Сурок снова заговорил:
Да, только то, что начинается на М: мышеловки, месяц, медовый месяц, мудрые мысли, мокрое место и мелочи: знаешь, из выражения «мелочи жизни» А ты сумела бы нарисовать мелочи жизни?
Мелочь, то есть мелкие монеты, я бы, пожалуй, сумела нарисовать, нерешительно сказала Алиса, а вот мелочи жизни, не думаю
Сперва подумай, потом говори, оборвал ее Шляпник.
Алиса ничего не ответила на грубость, хотя ее возмущению не было предела. Она встала из-за стола и пошла к лесу. Но хозяева не спохватились, не стали просить ее остаться (как она втайне надеялась). Им не было до нее никакого дела: Сурок спал, а полоумная пара пыталась нахлобучить ему на голову чайную чашку.
«Ноги моей больше здесь не будет! думала Алиса, петляя между деревьями. На редкость дурацкое чаепитие!».
Тут она наткнулась на дерево со вделанной в него дверцей.
Вот здорово! обрадовалась Алиса. Стало быть, чудеса продолжаются! Почему бы мне тогда не войти? добавила она, отворила дверцу и вошла внутрь дерева.
И очутилась в зале со множеством дверей, и увидела стеклянный столик на трех ножках, а на столике о радость! золотой ключик.
«Теперь-то я ученая!» подумала Алиса, взяла со стола ключик и только после этого принялась за гриб, кусочки которого лежали в кармашках. Когда ее рост уменьшился до фута с небольшим, Алиса вошла в узкий лаз, вроде крысиного, и второй пункт плана осуществился: она очутилась в чудесном саду и любовалась прекрасными цветами и необыкновенными фонтанами с прохладной водой.
Глава VIII. Крокет по-королевски
У садовых ворот трое садовников в пикейных колпаках торопливо перекрашивали в красный цвет большие белые розы. Алиса решила понаблюдать за этим весьма, надо сказать, пикантным занятием, подошла к работающим поближе и услышала, как они пикировались между собой.
Осторожней, Шестерка! сказал один из них другому. Перестань брызгаться краской!
При чем тут я? огрызнулся Шестерка. Семерка толкается, а я отвечай.
Молодец, Шестерка! съязвил Семерка. Вали на других, чего там!
Попридержи язык! отрезал Шестерка. Ничего, скоро тебе его укоротят: не сегодня-завтра Королева велит тебя казнить сам слыхал!
Давно пора, поддержал идею Королевы обрызганный краской садовник.
Занимайся своим делом, Двойка, осадил его Семерка. А это не твое.
Как не мое? возмутился Двойка. Кто вчера принес повару головку сахара вместо головки сыра? Ты. А распекали меня!
Ну, знаешь начал было Семерка и от возмущения бросил на землю кисть.
Заметив Алису, он осекся и склонился перед нею в низком поклоне. Шестерка и Двойка оглянулись и сделали то же самое.
Чтобы скрыть смущение, Алиса спросила:
Будьте любезны, скажите, зачем вы красите розы?
Шестерка и Двойка молча уставились на Семерку.
Видите ли, мисс, принялся объяснять Семерка вполголоса, ошибочка вышла: мы, грешным делом, вместо красных роз посадили белые. Сегодня Королева изволит посетить сад, и если увидит не сносить нам головы. Вот мы и пытаемся, так сказать, исправить положение
Пока они говорили, Шестерка беспокойно озирался по сторонам. Вдруг он испуганно крикнул:
Королева!
Садовники мгновенно пали ниц. Алиса оглянулась на звук шагов и стала напряженно всматриваться, ища глазами Королеву.
Процессию возглавлял отряд охраны из десяти солдат. Солдаты выглядели точь-в-точь как садовники (только без пикейных колпаков): такие же плоские и четырехугольные, с руками и ногами по углам. На бравых вояках имелись перевязи крест-накрест, на груди поблескивали кресты за беспорочную службу, в руках сверкали большие крестообразные мечи. За охраной попарно вышагивали десять Шутов; они позвякивали нашитыми на одежду бубенцами, дружно колотили в большие бубны и что-то бубнили себе под нос. За Шутами, взявшись за руки, весело бежали дети Короля и Королевы; на шее малышей висели цепочки червонного золота, костюмчики были расшиты червлеными гербами в виде сердечек. Далее следовали придворные Валеты и Дамы. Среди них затесался и Белый Кролик; он нервно посмеивался и в чем-то еле слышно убеждал самого себя. Поравнявшись с Алисой, Кролик взглянул на нее и не узнал (или не пожелал узнать). За придворными, держа в руках пурпурную подушечку с королевской короной, шествовал Червонный Валет. Замыкали это величественный кортеж (или картеж?) ЧЕРВОННЫЕ КОРОЛЬ и ДАМА (она же Королева).
Алиса не была уверена, правильно ли сделает, если возьмет пример с садовников и тоже падет ниц; ей вообще не приходилось попадать в подобные ситуации. «В этих процессиях не будет никакого смысла, думала она, если все уткнутся лицом в землю и никто не будет на них смотреть».
И она решила наблюдать стоя.
Почему-то весь кортеж (или все-таки картеж?) остановился возле нее. Королева обнаружила непорядок, подошла к Алисе, смерила ее взглядом и спросила у Червонного Валета:
Кто это?
Валет смущенно улыбнулся, поклонился, и ничего не ответил.
Дурак! рявкнула Королева, передернулась от гнева и повернулась к Алисе. Как тебя зовут, милая?
Алисой, если будет угодно вашему величеству, предельно учтиво ответила Алиса. «Тоже мне ваше величество, подумала она. Королева карточной колоды! Ну, нисколечко не страшная!».
А это кто? Что они тут разлеглись? Королева кивнула головой в сторону садовников.
Те лежали ниц, а по рубашке одинаковой для всей колоды нельзя было определить, придворные это, солдаты или собственные дети ее величества.
Кто их знает! на удивление смело ответила Алиса. Меня это не касается!
Такой ответ взбесил Королеву: она побагровела, глаза у нее засверкали, как у дикой кошки. Вне себя от ярости она заверещала:
Отрубить ей голову! Немедленно отрубить
Какой вздор! оборвала ее Алиса, да так решительно, что Королева умолкла на полуслове и застыла с открытым ртом.
Король коснулся ее руки и с опаской проговорил:
Не сердись, дорогая. Ребенок есть ребенок!
Королева с неудовольствием повернулась к нему спиной и приказала Валету:
Переверни-ка этих!
Валет повиновался и очень осторожно, носком сапога перевернул садовников лицом вверх.
Встать! крикнула Королева нечеловеческим голосом.
Несчастные вскочили и принялись, как марионетки, униженно кланяться Королю, Королеве, их детям и вообще всем подряд.