Печальная судьба Поликарпо Куарезмы - Афонсо Энрикес де Лима Баррето

Афонсо Энрикес де Лима БарретоПечальная судьба Поликарпо Куарезмы

Предисловие

Афонсо Энрикес де Лима Баррето (18811922)  один из самых выдающихся писателей в истории Бразилии. Его главным произведением считается предлагаемый вашему вниманию роман «Печальная судьба Поликарпо Куарезмы», впервые опубликованный в 1911 году и представляющий собой тонкую социально-политическую сатиру на жизнь в Бразилии последнего десятилетия XIX века, на то, как мечты патриота-максималиста вступают в конфликт с жестокостью реального мира.

В литературном творчестве Лимы Баррето во многом нашла отражение его собственная биография, в которой личные жизненные трудности переплелись с противоречиями формировавшегося молодого бразильского государства. Детство Лимы Баррето, родившегося в Рио-де-Жанейро в 1881 году, пришлось на последние годы существования рабства, отмененного в 1888-м. Писатель застал конец монархического строя и был свидетелем провозглашения республики в ноябре 1889 года. Бразилия в тот момент переживала подъем национального воодушевления и оптимизма на фоне начавшихся политических и социальных изменений, однако надежды на равенство, свободу и справедливость столкнулись с жесткими реалиями общества, сохранившего неизменными свое социальное деление и культурные традиции.

Судьба Лимы Баррето наполнена драматизмом с первых лет жизни. Рано лишившись матери, будущий писатель воспитывался отцом, представителем среднего класса, потерявшим работу в типографии из-за монархических политических взглядов. К счастью, поддержку семье оказал богатый крестный отец мальчикаАфонсо Селсо де Ассиз Фигейредо, виконт Ору-Претуон оплачивал его обучение в лучших учебных заведениях Рио-де-Жанейро. Благодаря хорошему образованию, что в то время было большой редкостью и преимуществом, Лима Баррето, казалось бы, получил шанс занять весьма достойное место в социальной иерархии, однако из-за обнаружившегося у отца психического заболевания был вынужден оставить дальнейшую учебу и пойти работать. Государственная служба в Секретариате по военным делам давала ему возможность прокормить семью, но все же ситуация была далека от финансового благополучия. Лима Баррето стал подрабатывать журналистом, что хоть и не приносило ему ощутимых доходов, значительно повлияло на его становление как писателя.

Позже Лима Баррето неоднократно пытался стать членом Бразильской филологической академии, однако, будучи чернокожим выходцем из бедного пригорода Рио-де-Жанейро, каждый раз терпел неудачу. Постоянно сталкиваясь с непониманием и финансовыми препятствиями при попытках опубликовать свои романы и рассказы, писатель, как это не раз случалось в истории мировой литературы, был отмечен критиками и читателями лишь под конец своей жизни, а заслуженное признание пришло уже после смерти. Благодаря своему сатирическому взгляду на проблемы бразильского общества, приверженности идеям академического формализма, любви к простонародным оборотам речи и заострению внимания на темах и персонажах, наиболее точно отражающих реалии той эпохи, Лима Баррето был высоко оценен новым поколением бразильских писателей-модернистов, считавших его одним из своих литературных предшественников.

Помимо своего центрального произведения «Печальная судьба Поликарпо Куарезмы» Лима Баррето известен романами «Клара дос Анжос», «Записки архивариуса Исаиаса Каминьи», «Брузунданги», а также рядом рассказов, в числе которыхюмористический «Человек, говорящий на яванском языке», где автор высмеивает национальную страсть хвастаться несуществующими знаниями и заслугами.

«Печальная судьба Поликарпо Куарезмы» будет интересна читателям благодаря своеобразной, отличной от традиционной точке зрения автора, открывающей миру «другую» Бразилию и «другой» Рио-де-Жанейробез царивших в ту эпоху романтических мифов о стране. Вместо описания привычных для литературы того времени «рафинированных» героев из высших слоев общества Лима Баррето акцентирует внимание на жизни городских окраин и на историях простых, вышедших из народа персонажей.

Посольство Бразилии в Москве и Издательство «Симпозиум» с удовольствием представляют первое издание этого романа на русском языке. Желаем Вам приятного чтения!

Антонио Геррейро, Посол Бразилии в России

Ноябрь 2015 года

Часть Первая

I. Урок игры на гитаре

Поликарпо Куарезма, больше известный как майор Куарезма, по обыкновению, постучал в дверь своего дома в четверть пятого. Так продолжалось ежедневно уже двадцать с лишним лет. Он выходил из Арсенала, где служил помощником секретаря, заходил за фруктами, в какую-нибудь кондитерскую, покупал кусок сыра и обязательно брал хлеб во французской булочной.

На все это у него уходило меньше часа, и в три сорок, ни минутой позже, он садился в трамвай, чтобы переступить порог своего дома на отдаленной от центра улице Сан-Жануарио ровно в четыре пятнадцать. Это напоминало появление кометы или солнечное затмениеможно сказать, математически выверенный, предусмотренный, предсказанный феномен.

Соседи уже давно изучили его привычки, так что жена капитана Клаудио, у которого садились обедать в половине пятого, завидев майора, кричала служанке: «Алиса, пора: майор Куарезма уже прошел».

И таккаждый день в течение почти тридцати лет. Майор Куарезма проживал в собственном доме, имел кое-какие доходы помимо жалованья и поэтому мог позволить себе больше, чем обычный служащий его положения. Соседи уважали его как почтенного, зажиточного человека.

Он не принимал никого, вел монашеский образ жизни, хотя и был учтив с соседями, считавшими его нелюдимым чудаком. У него не было друзей в округе, но не было и врагов; недолюбливал майора один только доктор Сегадас, известный в тех местах врач, которому не давали покоя книги Куарезмы: «Он же не заканчивал университета, зачем ему все это? Вот это педант!»

Помощник секретаря никому не показывал своих книг, но порой, когда окна его библиотеки открывались, с улицы можно было видеть полки, заставленные книгами, от пола до потолка.

Таковы были его привычки; однако в последнее время они вдруг стали меняться, что вызвало пересуды во всем квартале. Раньше майора посещали только кум и крестница, но с недавних пор к нему начал приходитьтри раза в неделю, по определенным днямнизенький, тощий, бледный господин с гитарой в замшевом футляре. Соседей это сразу заинтересовало. Гитара в таком почтенном доме! Что случилось?

В тот же вечер одна из самых хорошеньких соседок майора и ее подруга стали прогуливаться по улице туда-сюда, вытягивая шеи, когда проходили мимо открытого окна нелюдимого помощника секретаря.

Подглядывание оказалось небесполезным. Майор сидел на диване рядом с тем самым господином, который держал в руках «деревяшку», как будто бы приготовившись на ней играть. Майор внимательно слушал его объяснения: «Смотрите, майор, вот так». Струны издавали жалобный звук, и учитель говорил: «Это нота ре, запомнили?»

Этого было вполне достаточно: соседи тут же заключили, что майор учится играть на гитаре. Но что случилось? Такой серьезный человеки занимается такой ерундой!

Одним солнечным днемсветило мартовское солнце, яркое, безжалостное,  около четырех часов, к окнам домов на тихой улице Сан-Жануарио с обеих сторон внезапно прильнули люди. Даже девушки в доме генерала подбежали к окну. Что такое? Проходят солдаты? Пожар? Ничего подобного: майор Куарезма, опустив голову, медленно, точно запряженный в повозку бык, брел по улице, держа под мышкой пресловутую гитару.

По правде говоря, инструмент был должным образом упакован в бумагу, но обертка не скрывала полностью его форм. Это неслыханное зрелище несколько поубавило почет и уважение, которыми майор Куарезма пользовался у окрестных жителей. «Он пропал, он сошел с ума»,  говорили они. Сам майор, однако, невозмутимо продолжал свои занятиявероятно, потому, что не заметил убыли в почете и уважении.

Это был невысокий, худой человек, который носил пенсне и всегда ходил потупившись; но когда он пристально смотрел на кого-нибудь или на что-нибудь, его глаза за стеклами проницательно блестели, словно он стремился проникнуть в самую сердцевину человека или вещи.

При этом обычно взор майора был опущен, словно он разглядывал кончик своей короткой бородки. Он всегда ходил во фракечерный, синий или серый в полоску, это всегда был фрак. Голову его, как правило, украшал очень высокий цилиндр с широкими полямистаринного фасона, причем майор точно знал, к какой эпохе относится цилиндр.

В тот день дверь ему открыла сестра, спросив:

 Будешь обедать сейчас?

 Пока нет. Подождем Рикардо: сегодня он обедает с нами.

 Поликарпо, ты должен образумиться. Мужчина в возрасте, уважаемый, занимающий солидное положение в обществе, связался с рифмачом, почти что со скоморохом! Нехорошо.

Майор поставил к стене свой зонтик от солнцастарый, со стержнем из цельного куска дерева и ручкой, украшенной перламутровыми ромбиками,  после чего ответил:

 Ты сильно ошибаешься, сестрица. Это предрассудокдумать, будто человек, играющий на гитаре, принадлежит к низам общества. Модиньяэто истинное выражение национального духа, и он требует гитары. У нас этот жанр оказался забыт, но, например, у лиссабонцев прошлого столетия он был в чести: отца Калдаса охотно слушали дворянки. Англичанин Бекфорд очень хвалил его.

 Но это было в другие времена, а теперь

 А что теперь, Аделаида? Согласись, что мы не должны допустить гибели наших традиций, подлинно национальных обычаев

 Ладно, Поликарпо, не хочу с тобой спорить. Продолжай чудачить.

Майор вошел в ближайшую комнату, в то время как его сестра скрылась в глубине дома. Куарезма разделся, вымыл руки, облачился в домашнюю одежду, направился в библиотеку и уселся в кресло-качалку, чтобы передохнуть.

Это было обширное помещение с окнами, выходившими на боковую улицу, сплошь заставленное железными стеллажами, числом около десятка. В каждом насчитывалось четыре полки, не считая небольших полочек, отведенных под самые значительные труды. Человек, который медленно обвел бы взглядом это собрание, поразился бы тому, в каком духе оно было составлено.

Из беллетристики имелись сочинения бразильских авторов или тех, кто считался таковым: Бенто Тейшейра, создатель «Прозопопейи», Грегориу де Матос, Базилиу да Гама, Санта-Рита Дуран, Жозе де Аленкар (весь), Маседу, Гонсалвес Диас (весь), не считая многих других. Можно было поручиться, что на стеллажах майора присутствуют все бразильские и причисленные к ним писатели, начиная с восьмидесятых годов. Обильно были представлены и труды по истории Бразилии: хронисты, Габриэл Соарес, Гандаво, Роша Пита, Висенте ду Салвадор, Армитажи, Айрес ду Казал, Перейра да Силва, Гандельман («Geschichte von Brasilien»), Мело Мораес, Капистрано де Абреу, Сауси, Фарнхаген и прочие сочинения, более редкие или менее известные. А взять описания путешествий и исследований: какое богатство! Ганс Штаден, Жан де Лери, Сент-Илер, Марциус, принц Нойвид, Джон Мейв, фон Эшвеге, Агассис, Коту де Магальяйнс, а также Дарвин, Фрейсине, Кук, Бугенвиль и даже знаменитый Пигафетта, ведший хронику путешествия Магеллана,  постольку, поскольку эти последние говорили о Бразилии, вкратце или подробно.

Была и справочная литература на разных языках: словари, учебники, энциклопедии, краткие руководства.

Из всего этого становилось ясно, что предпочтение, отдаваемое творчеству уроженцев Порту-Алегри и Магальяйнса, не было следствием незнания литературных языков Европынапротив, майор вполне сносно владел французским, английским и немецким, и если не говорил на них, то все же мог читать и правильно переводить. Причина заключалась в особом умственном расположении, в сильном чувстве, руководившем Куарезмой. Поликарпо был патриотом. Еще в юные годыпримерно в двадцать летлюбовь к родине всецело захватила его. Это не была обычная, пустая любовь на словахэто было серьезное, сильное, всепоглощающее чувство. И никаких политических или бюрократических амбиций: Куарезма стремилсявернее, патриотизм заставлял его стремитьсяк возможно более полному познанию Бразилии. Он размышлял о ее ресурсах, чтобы затем разработать средства решения проблем, прогрессивные меры, с полным знанием дела.

Неизвестно, где именно он родился, но точно не в Сан-Паулу, и не в Риу-Гранди-ду-Сул, и не в Пара. Ошибочно было бы считать его, даже отчасти, каким-нибудь регионалистом: Куарезма был прежде всего бразильцем. Он не отдавал предпочтение той или иной части своей страны: южные пампы со стадами скота, кофе Сан-Паулу, золото и алмазы Минас-Жерайса, красоты Гуанабары, возвышенности Паулу-Афонсу, вдохновенный Гонсалвес Диас, порывистый Андраде Невес по отдельности не внушали ему пылкой любви. Он ценил все это вместеслитное, объединенное, увенчанное флагом с созвездием Южного Креста.

По достижении восемнадцати лет он сразу же пожелал идти на военную службу, но врачи сочли его непригодным. Он негодовал, страдал, но и не думал сетовать на отчизну. У власти было либеральное министерство; он сделался консерватором и еще больше укрепился в любви к родной земле.

Ему отказали в блестящем армейском мундиреон пошел в чиновники, причем выбрал военное министерство.

Там ему было хорошо. Солдаты, пушки, ветераны, документы, где все время упоминались пачки пороха, мелькали названия винтовок, встречались артиллерийские терминывсе эго было проникнуто духом войны, храбрости, победы, триумфа: духом Родины.

В часы досуга, отдыхая от чиновных обязанностей, он читал ученые трудытруды, посвященные родной стране: ее природным богатствам, истории, географии, литературе и политической жизни. Куарезма знал, какие виды минералов, растений и животных встречаются в Бразилии, знал, какова стоимость золота и алмазов Минас-Жерайса, знал, как проходили войны с голландцами и сражения в Парагвае, знал, где начинается и куда впадает каждая река. Страстно и убежденно он доказывал, что Амазонкавеличайшая из рек мира, для чего даже пошел на преступлениеотнял несколько километров у Нила: именно этот соперник «его» реки доставлял ему больше всего затруднений. Горе тому, кто упомянул бы о Ниле в его присутствии! Обычно спокойный и тактичный, майор становился крикливым и грубым, если речь заходила о длине Амазонки по сравнению с Нилом.

В связи с этим он уже около года учил язык тупи-гуарани. Каждое утро, прежде чем «розоперстая Эос растворяла врата пред златокудрым Фебом», он до самого полдника зарывался в книгу Монтойи «Arte у diccionario de la lengua guarani o mas bien tupi», страстно и настойчиво овладевая наречием цветных. На работе у Куарезмы мелкие служащие, писари и клерки, узнав о его занятиях языком тупикинин, прозвали егонеизвестно, почему«Убиражара». Как-то раз один из писарей, Азеведо, отмечаясь в учетной книге и не видя в своей рассеянности, кто стоит у него за спиной, насмешливо спросил: «Заметили, что Убиражара сегодня опаздывает?»

В Арсенале Куарезму ценили: его возраст, знания, скромность и достойный образ жизни вызывали к нему всеобщее уважение. Когда он услышал, как его назвали, то повел себя должным образом, не став отвечать колкостями и оскорблениями. Выпрямившись, он поправил пенсне, поднял вверх указательный палец и произнес:

 Господин Азеведо, не будьте легкомысленны. Не стоит высмеивать тех, кто работает в уединении ради величия и свободы нашей Родины.

В тот день майор говорил мало. Обыкновенно во время перерыва на кофе, когда служащие покидали свои места, он рассказывал товарищам о плодах своих трудов, о природных богатствах страны, которые он открывал для себя в своем кабинете. Однажды он где-то прочел о залежах нефти в Байе, в другой разо новом виде каучуконосов, произраставших в Мату-Гросу, по берегам реки Парду, в третийо том, что прабабка одного знаменитого ученого была бразильянкой; когда же открытий не случалось, он углублялся в географию, повествуя о течении рек, о том, до какого места они судоходны, о незначительных работах, которые нужны, чтобы сделать их проходимыми от устья до истока. Реки он любил больше всего, а к горам оставался равнодушен. Наверное, они были слишком низкими